Глава 41
7 апреля 2017 г. в 19:29
Все представляемые проекты удивляли и шокировали ребят. Уровень подготовки, знание языка, количество информации и качество подачи — всё выбивало из колеи детей, которым предстояло выступить последними. Эффектные видео, красивые презентации с анимацией, одна девушка даже сочинила песню и исполнила её, чем заставила остальных участников аплодировать стоя после окончания презентации.
Обстановка накалялась, Никита чувствовал, как выученный текст улетучивается из его головы, стало страшно за их скромный проект и скудные визуальные эффекты.
Шумные овации после каждого выступления, грандиозный выход следующих — всё это плыло перед глазами Раевского, он сидел молча, смотря то в пол, то на побледневшего Неземнова. Листы с текстом были отложены в сторону, потому что сейчас больше волновало возможное раскрытие самой сокровенной тайны. Если Игорь узнает о том, что связывает Никиту и Максима, и расскажет это маме, то все старания помириться с ней пойдут насмарку. Между ними образуется немыслимая пропасть, созданная консервативным обществом.
В планы Раевского не входил рассказ матери о том, что он влюбился в парня, и страх перед будущим разговором заставлял сходить с ума от нетерпения. Волнение из-за грядущего раскола семьи вытеснило переживания из-за выступления. Что ему остальные участники? Ведь сейчас рядом с ним сидит причина всех бед — белый от ужаса Неземнов. Он тоже не хотел рассказывать родственникам о своих пристрастиях, боязнь быть непонятым, высмеянным отторгала мысль раскрыть свои секреты самым близким людям. Оксана стала в его глазах уважаемой и сильной личностью, которая даже в пылу ссор, обид и ревности не поведала родителям о его щекотливом положении. Умная сестра не менее умного брата.
Директор громко аплодировал после каждого выступления, а потом обращался к Оксане с одним и тем же вопросом:
— Но у нас же лучше, правда? — в его глазах сиял задорный блеск, мужчиной овладел азарт. Он хотел доказать, что обычное учебное заведение может тягаться в подготовке и знаниях со спецшколами, а потом прихвастнуть перед коллегами. Но его интересы блекли, когда он замечал, как его ученики встревожены. Девочки все, как одна, вчитывались в сценарий, молча повторяли свои части, а парни смотрели перед собой, замирая в оцепенении. Алекс, боясь забыть свой текст, решил отложить повторение, чтобы окончательно не запутаться, а Никита и Максим сидели, понурив голову, и всматривались то в предметы мебели, то на сцену. Иногда их взгляды встречались, и в глазах каждого было заметно беспокойство.
После девятого выступления был объявлен перерыв, чтобы судьи могли поделиться впечатлениями, а гости — отдохнуть и отведать дивную кухню элитной школы для богатых отпрысков.
Максим сел рядом с Никитой, но тот даже не смел возражать. Он чувствовал, как гнетущее впечатление от встречи с отцом Леры и бывшим соседом по палате сплотило их. Отношения, скреплённые совместными тайнами, не могли исчезнуть из воспоминаний, словно сожжённый лист бумаги, и парни чувствовали ответственность друг перед другом. Репутация в школе, отношения в семье — всё было под угрозой. Подруга детства и сестра — сейчас Оксана казалась им эталоном человека, уважающего чужие интересы и ставящего их выше своих эмоциональных порывов.
Раевский чувствовал, как его ноги немеют каждый раз, как он случайно задевает сидящего рядом Неземнова. Брюнет реагировал спокойно, ему было приятно, что его возлюбленный не убегает от него, а начинает идти на контакт, пускай и причина такая серьёзная. Они начали общаться без упрёков, замечаний, колкостей и злобных шуток. Эти короткие диалоги были натянутыми, но Макс ощущал, что Ник нуждается в поддержке.
— Даже если Лера узнает о нас, ей всё равно никто не поверит, — шепнул он парню, и тот слегка кивнул, стараясь прожевать кусок вкусного мяса, приготовленного поварами школы для гостей.
— Просто будем вести себя, как обычно, — продолжил Неземнов, всматриваясь в такое знакомое лицо, которое он раньше гладил и целовал. Сейчас Никита был для него, будто закрытая книга, к которой запрещено прикасаться. А так хочется прочитать последнюю главу…
Раевский поднял глаза и повернулся к Максу, долго смотрел на него, будто не мог подобрать нужных слов, а затем, сомкнув ресницы, шумно выдохнул.
— Мы так себя и вели, — его губы тронула печальная улыбка, и он снова принялся уничтожать содержимое тарелки. Неземнов молча согласился с ним, не желая вступать в спор, но не мог продолжать есть: желудок сжался от переживаний и стресса.
Настала очередь ребят. Команда, представляющая такую серьёзную тему как «Агрессия у детей», поднялась на сцену под шум аплодисментов и свист их директора. Мужчина поднялся со стула и от души хлопал детям, стараясь их приободрить, поддерживая и надеясь на скорую победу.
Никита кивнул главе школы и, встав посреди сцены, указал персоналу, куда поставить магнитно-маркерную доску. Выудив из кармана фломастер, он на самом краю доски нарисовал пару чёрточек, чтобы напоследок убедиться, что он не высох, и повернулся к зрителям.
Всю первую часть выступления Максим должен сидеть за кулисами и управлять мультимедийной частью проекта, а затем, когда закончится видео, снятое ребятами, он выйдет на сцену и продолжит рассказывать свою тему.
Наконец, на большом экране появился первый слайд, и Никита, который должен был начать презентацию, глубоко вдохнул. Он собирался с мыслями и искал в толпе злополучную пару из Игоря и того самого Геннадия Петровича, имя которого он вспомнил буквально пять минут назад. Когда он встретился взглядом с ухажёром матери, по спине пробежали мурашки.
Слайды не менялись, девочки начали нервничать, ожидая первую реплику Раевского, и тот, собрав волю в кулак, начал презентацию.
Проект затрагивал многие аспекты взросления, влияние факторов среды на созревание личности, и жюри внимательно слушали, словно завороженные. Когда со своей частью вступила Валерия, Никита заметил, как глаза многих расширились от удивления. Её речь лилась, словно она говорила на родном языке, произношение заставило многих завидовать. Раевский был удивлён, как человека может преобразить грамотная речь, исходящая из уст. Эта фальшивая оболочка, блестящие украшения создавали ложное впечатление глупой и доступной девушки, но стоило ей стать серьёзной — и отношение могло поменяться. Но только не в случае Никиты, который знал её истинную сущность, хитрую, настырную и мерзкую, словно наливное яблоко, сгнившее изнутри.
Оксана и Лиза, которые в течение всей подготовки вели себя скромно, на сцене раскрыли все свои карты. Их было интересно слушать, они были серьёзны, и каждая их реплика вызывала всё больший интерес у слушателей.
Когда закончилось видео, повествующее об агрессии родителей, чьи консервативные взгляды мешают детям идти в ногу со временем, на сцену вышел Макс, передавший дальнейшее управление работникам за кулисами. Их единственной задачей было переключать слайды по команде Леры, закончившей своё выступление и покинувшей сцену.
Неземнов, одетый в белую приталенную рубашку и тёмные брюки, заставил большинство девушек, сидящих в зале, задержать дыхание. Его голос, бархатный и слегка приглушённый из-за английской речи, ласкал уши, а задорный блеск в глазах, который он изображал, чтобы очаровать женскую половину жюри, работал безотказно.
Он ходил по сцене, держа в руке указку, и пальцами перебирал её, как это делают многие преподаватели. Тонкие длинные пальцы, белые запястья — Никита, стоявший у края сцены, любовался им, не смея перечить своему внутреннему голосу, сопротивляющемуся этому. Он забыл об Игоре, забыл о боли, что ему пришлось вытерпеть; он просто наслаждался моментом, ему казалось, что брюнет выступает для него одного.
«Хоть одна секунда слепого счастья», — думал про себя школьник, совершенно не слушая, что именно говорит Макс — он и так знал весь сценарий наизусть.
Брюнет свободно расхаживал по сцене, рассказывая об исследованиях, и время от времени указывал на схему на доске, нарисованную Никитой ранее. Как и наставляла преподавательница, он вёл себя раскрепощённо, но воспитанно, его эмоциональные реплики были к месту, и представители жюри кивали, слушая его выступление. Одна из дам, с улыбкой наблюдающая за парнем, расстегнула верхнюю пуговку блузы, что вызвало секундный смешок Никиты, который тут же постарался вернуть своему лицу серьёзный вид.
Максим уже заканчивал свою речь, когда заметил, что в зале началось движение. Кто-то из гостей встал и начал суматоху с шумным сдвиганием стульев. Никита, встретившись на секунду взглядом с растерянным Неземновым, посмотрел в конец зала и понял, что именно происходит: Игорь пытается помочь бывшему пациенту выехать из зала, так как его инвалидное кресло было зажато с двух сторон стульями для гостей. Максим, стараясь не терять самоконтроль, закончил своё выступление и пригласил на сцену Алекса, следующего оратора, а сам встал рядом с Раевским.
— Всё? — едва уловимо прошептал Макс, и Ник, поняв, что именно он имеет в виду, немного наклонил голову вперёд, давая парню понять, что их опасения не были напрасными.
Хвостов, заметив нервное настроение ребят, забеспокоился так, что чуть не забыл свой текст, но, сумев взять эмоции под контроль, спокойно рассказал свою часть презентации. Не без пауз, не без секундных ступоров, но в этом всё очарование шатена, который совершенно случайно оказался на этой сцене. Он рассказывал свою часть, а в голове думал, как его вообще смогли уговорить участвовать в этом.
Его спокойный тон, руки, безвольно повисшие вдоль тела, создавали впечатление забитого щенка, кинутого в центр арены на съедение голодным львам. Никита и Максим держались, чтобы не закрыть лицо рукой, испытывая стыд за своего товарища, который портил им всю картину, но Раевский, впервые обрадовавшийся тому, что он и начинает, и завершает презентацию, спокойно выдохнул. Плечо брюнета, касающееся его, грело душу и заставляло чувствовать себя сильнее. Он не хотел прощать и возобновлять отношения, но его подсознание смеялось над этими тщетными попытками выбросить Неземнова из головы.
Когда Раевский сменил вконец смущённого и потерянного Алекса, который, к счастью, ни разу не запнулся и не допустил ошибок, он торжественно завершил презентацию, резюмировал итоги их исследования и, ознакомив с последними слайдами, низко поклонился, как и остальные участники.
Зал взорвался от аплодисментов. Директор еле сдерживал слёзы радости за своих ребят, которые росли у него на глазах. Ответственные, взрослые, собранные — настоящие таланты в юных телах.
Это была битва умов, завершающее выступление подошло к концу, и участники, спустившись со сцены, удостоились ещё одной волны оваций. Они были ответственны за настроение и эмоции, которые останутся после конференции у зрителей, так как выступали последними, и этот груз ответственности не сломил их.
Гордые за свой проект, они сели на свои места под радостные возгласы директора.
— Какие молодцы! Вы только поглядите, как старались! Подготовка — высший класс, — комплименты так и лились из его уст, он неустанно восхищался увиденным выступлением. Оксана облегченно выдохнула, Лера и Лиза с важным видом скомкали сценарии и швырнули в общий пакет, а Алекс, опустошённый и уставший, плюхнулся на стул.
Никита и Макс, севшие рядом, переглянулись.
— Думаешь, почему они ушли? Лера выступала прекрасно, — шепнул Неземнов, и у Раевского свело скулу. Этот комплимент, сказанный вскользь, заставил его нервно сглотнуть.
— Видимо, Геннадий Петрович узнал тебя, — ответил парень, демонстративно отвернувшись от брюнета, что не осталось без его внимания.
— Ты даже имя его вспомнил, — удивился Макс, и уголки его губ опустились. Он всматривался в профиль возлюбленного, словно боялся упустить какую-то важную деталь. Боль, снова и снова пронизывающая сердце, уже становилась привычной, но её сила не угасала.
— Главное, чтобы отец Леры держал язык за зубами, — Никита не хотел называть его по имени в присутствии Неземнова, не желая рассказывать кому-либо о том, что этот мерзкий тип ухаживает за его мамой.
— Остаётся надеяться только на это, — шумно выдохнув, произнёс Максим и, изобразив нескрываемую и всепоглощающую усталость, положил голову на плечо Никиты.
Парень хотел отпрянуть, но, повернувшись и заметив умиротворённое лицо бывшего любовника, не смог перебороть себя.
Он поднял глаза и встретился с Оксаной взглядом. Она, заметив эту картину, посмотрела на него с нескрываемым отвращением, и парень почувствовал, как его сердце сковало льдом.
Тёплый висок Макса грел плечо, на секунду Никита решил, что не хочет мешать парню пытаться вновь завоевать его расположение, но это чёртово общество, которое так неустанно и рьяно осуждает однополую любовь, всё больше и больше давило на Раевского. Он раньше не задумывался об этом, его не волновало, что подумают люди, но, почувствовав этот презрительный взгляд на брюнете, он впервые ощутил ту боль и обиду, с которой невозможно мириться.