Аллоха, Эллохар!

— Ну, ты и чокнутая, — тяжело выдохнула моя лучшая подруга и коллега по офисному заточению, Ленка, глядя на меня круглыми и пьяными глазами. Круглыми очи подруги стали от моего признания в любви к книжному герою обожаемой мной Елены Звездной — Даррену Эллохару, а пьяными они были, потому что мы бессовестно приканчивали уже вторую бутылку мартини. Порочность мероприятия усугублялась тем, что распитие происходило на рабочем месте, но совесть меня не мучила, рабочий день должен быть нормированным! А не соблюдаешь трудовой кодекс — будь готов к последствиям и распитие спиртного на рабочем месте — это цветочки, с которыми шеф мирился, чтобы не поспели ягодки в виде жалоб в трудовую инспекцию. Впрочем, все дела мы с Ленкой уже закончили, поэтому наша совесть была чиста и прозрачна, как ледяное мартини в наших бокалах. Пьянка активно шла третий час подряд и разговоры становились все откровенней и откровенней... — Знаешь, Лен, — безостановочно, как радио, вещала я, — не понимаю я эту Дэю... Такой мужчина... Блондин... Темный Лорд... Сильный, настоящий, искренне влюбленный... Чего еще было ей надо? А панталоны? Я вот как представлю его в женских розовых панталонах... В общем, отдалась бы вся и сразу! Ленка в ответ на мою пламенную речь только фыркнула: — Тебе бы в реальности кому-нибудь отдаться. А то только ветер и сказочки в голове. Одни выдумки и пустые иллюзии. То об Арагорне грезила, а теперь какой-то Эллохар в твоей башке поселился и тоже ведь — не настоящий мужик, выдуманный! Пора начинать трезво смотреть на жизнь, перестать грезить о небесных журавлях и поймать синицу, у твоих рук так и вертящуюся. Намек Ленки мне был предельно ясен, под синицей подразумевался мой шеф, своей собственной лысой персоной, регулярно делающей поползновения в мой адрес. Он периодически пытался поймать и зажать меня в углу, а когда у него это получалось, шеф страстно пыхтел в мои уши, обещая золотые горы, молочные реки и кисельные берега. Естественно, не безвозмездно. А за внимание к его драгоценной персоне, интимное и регулярное. Такового внимания я дарить ему не собиралась. Не умею я вот так, без любви. Не умею и учиться не хочу. И никакие золотые горы изменить этого не в состоянии. Тем более, что категорию граждан остро нуждающихся в материальной помощи, став взрослой, я покинула: зарплату лысый деспот платил хорошую, дополнительную прибыль мне приносило мое хобби. Я рисовала картины, занималась скульптурой и продавала свои скромные творения на сайтах в интернете. — Никогда не любила синиц. Тем более, вертящихся под руками-ногами — спокойно ответила я Ленке — и давай за это и выпьем! Мы чокнулись бокалами из прозрачного пластика и закусили напиток тонкими ломтиками душистого лайма, приятного смягчающего чрезмерную приторность мартини. Кстати, в бутылке его больше не осталось, а душа требовала продолжения банкета. Подумав немного, я заявила: — Шоу должно продолжаться и этот вечер тоже! Предлагаю перенести наш фуршет в более комфортную и уютную обстановку! Голос мой звучал бодро и оптимистично и я очень надеялась, что Ленка купится на эту браваду, не разглядит за ней искренней печали и грусти, терзающих меня прямо сейчас. И мне действительно хотелось продолжать банкет, чтобы избавиться от неприятных эмоций и забыться. Забыть хоть ненадолго о своем одиночестве, несбыточных фантазиях, нереализованных планах. Мне завтра 27, а что у меня есть? Ничего! Только я сама и бесконечные мечты, наивная влюбленность в того, кого не существует. Так, надо прекращать думать, думать сейчас вредно, потому что чревато слезами, а я не хочу чтобы их видела Ленка. Поэтому вырвав из подруги согласие, я тут же вызвала такси, чтобы поехать в один своих любимых пабов в городе. Такси приехало быстро, мы едва успели навести марафет, я и Ленка уселись в его салон, на мягкие кожаные сидения и помчались в темный, дождливый осенний вечер, уже переходивший в мрачную беззвездную ночь. Город был пустым, машины и даже прохожие встречались редко и потому до места назначения мы долетели буквально за десять минут. В пабе сегодня было шумно, дымно, но безлюдно. Шум создавал одинокий ди-джей, дым выпускал одинокий бармен, а публику изображали мы. Меня вполне устраивала такая атмосфера, а вот Лена начала скучать практически сразу. Скуку Ленка выражает своеобразно: ее лицо становится злым, глаза узкими, а комментарии происходящего вокруг длинными, и, честно сказать, не особенно умными. Такое поведение часто приносило в прошлом лишние проблемы, а посему я решила оборвать Ленкин сплин кардинально: — Лен, чего бы тебе хотелось сейчас? — Ты же все равно не согласишься, — загадочно ответила подруга и подмигнула. — Та -ак, кажется, сейчас меня опять начнут склонять к посещению сауны со знакомыми отличными мальчиками при больших деньгах и куриных мозгах? — вопросила я горестно. — А вот и не угадала, — еще больше туману в диалог подпустила Ленка и тут же внесла совсем уж безумное предложение: — Если я дам слово, что отвезу тебя не в сауну, не в бар и не к знакомым мальчикам, ты поедешь со мной? Я недоверчиво поглядела на подругу: — Какое-то новое слово в искусстве женского экстремального пьяного отдыха? — Не угадаешь все равно. Лучше просто соглашайся — Ленка продолжала играть в сфинкса. — Ну, если не сауна и не общество твоих сомнительных знакомых с низкой социальной ответственностью и с повышенной сексуальной озабоченностью, тогда веди меня Сусанин— согласилась я и попросила бармена выдать нам счет. Мы вновь сели в такси, и вот там-то мой мозг медленно начал опускаться в приятный алкогольный туман и требовать ложа для тела. За неимением ложа, я облокотилась на Ленку и незаметно для себя уснула. Сон мне снился странный, бредовый, в нем я видела себя как-будто со стороны. Я оказалась в темной комнате, я слышала бормотание и пение, низкий женский голос, шептавший странные слова прямо мне в ухо. Я не понимала значения того, что мне говорилось, мне было неприятно чужое влажное дыхание, касавшееся моей кожи, но проснуться и прекратить это отвратительное сновидение я не могла. Я оставалась в липком, вязком сне, пока меня что-то не укололо в палец и так больно...что я тут же открыла глаза и выдохнула с облегчением: кошмар закончился. Выдохнула и уснула снова. Второе мое пробуждение было не столь радостным, как первое. Более того, оно было мерзким. Будильник разрывался на части громким звонком, а вместе с ним разрывалась и моя голова. Открыть сразу два глаза мне оказалось не по силам, поэтому я ограничилась только левым и углядев с его помощью место дислокации противно звонящего прибора — изо всех сил стукнула по нему. Точнее, пыталась стукнуть по нему, но попала в итоге по тумбочке. От боли левый глаз тут же закрылся, а правый задергался, мигрень усилилась и к горлу поступила тошнота. — Что, дружок, похмелье? — буркнула я сама себе под нос и двинулась ползком к другому краю кровати, намереваясь по возможности плавно скатиться с нее и резво добраться до крана с холодной водой. Мой победоносный пластунский забег с закрытыми глазами продвигался весьма успешно, пока моя рука не наткнулась на нечто теплое, дышащее и большое. Глаза открылись сами собой, и душераздирающий, громкий крик "А-А-А-А" тоже издался как-то сам: еще бы не орать, в моей постели лежал высокий, слишком высокий даже для темного лорда блондин и сладко сопел.