Внезапно

Утро. Слышу звук ненавистного и порядком надоевшего будильника. С трудом разлепляю глаза, чтобы посмотреть на часы. Прекрасно, 7:00! Ненавижу вставать в такую рань, но нужно идти в школу, что ж поделать. А точнее, ехать. Совсем забыл, я же инвалид-колясочник! Нужно разбудить Толю, иначе кто меня в коляску посадит? Питерского ни один будильник не разбудит, такой уж он соня. Кричу, придвинувшись как можно ближе к соседней кровати, настолько, насколько мне это позволяют ноги. Он ворчит, уткнув лицо в подушку, но все же умудряется поднять свой взор на меня. В нём читалось привычное недовольство, которое через минуту сменилось на отчаяние. Этот парень никогда не любил резкие пробуждения. - С добрым утром, Колёсико! - даже будучи таким сонным и невыспавшимся, он может бросать типичные шуточки в мой адрес. - Ага, и тебе привет, - не могу оставаться равнодушным и тихо усмехаюсь. Толя берет меня на руки и сажает в коляску. Ежедневная процедура. Устраиваюсь поудобнее и направляюсь к шкафу, нужно переодеться в школьную форму. Хоть Лида и утверждает, что она нам очень идет, я так не считаю. Мы как будто из инкубатора, как когда-то выразился Толик. Хотя, скорее всего, дело совсем не в школьной форме, я вообще к самому учебному заведению отношусь крайне негативно. Да, учиться мне нравится, я с удовольствием читаю дополнительную литературу, практикуюсь, так сказать, но люди, с которыми я нахожусь в одном классе, крайне раздражают. Ну что я им сделал? Езжу себе спокойно из кабинета в кабинет, никого не трогаю. Да даже если бы хотел, то не очень-то получилось бы. Так нет же, эти деграданты ржут как кони на каждом уроке, когда учитель говорит мне не «едь», а «иди», и точно так же было в моей предыдущей школе. Идиотизм, не вижу ничего смешного. Пока Толя будил мелких, я успел переодеться. Придется будить их еще раз, ибо они снова спят. Толя ушел в душ, я же поехал на кухню, чтобы сделать завтрак. Ну, по крайней мере разогреть тот фаст-фуд, что Илья заказывает для нас каждый день. Этот человек никогда не умел, не умеет и не будет уметь готовить. Я поставил в микроволновку вчерашнюю недоеденную пиццу, и когда закончил разогревать, по всему дому повеял приятный запах пищи. На это моментально отреагировали Женьки и Вовочка, чуть позже из душа вернулся Питерский, а минут через пять вышел и Илья. По его угрюмому выражению лица было видно, что ему вновь приснился сон, что он снова бизнесмен, но как только он проснулся и увидел Вовочку, который пытался стащить у него зажигалку, настроение патронатного воспитателя скатилось до отметки "ниже 0". К тому моменту, когда Илья спрятал зажигалку на шкаф и отругал Вовочку, мы успели поесть. Илья решил обратить внимание и на нас: - Здорово, шпана. Чего расселись, быстренько собираемся и бегом в машину! - мысль про плохое настроение Ильи немедленно подтвердилась. Мы все быстро разбежались по комнатам, готовясь к школе. Ну, кто разбежался, а кто разъехался... На часах 7:42, вся наша семья уже сидела в машине и предвкушала будущие события этого дня. Кто-то думал о ненавистной контрольной по ненавистной алгебре, кто-то думал о новых школьных друзьях, а я - об новой порции насмешек и подколов от класса. Если от Толика это стерпеть можно, то от двадцати с лишним человек - вряд-ли... Мы подъехали. Толя подвозит меня до нужного кабинета и открывает дверь. Въезжаю, слышу тихое "Удачи" за спиной, усмехаюсь и благодарю в ответ. Да, удача бы сейчас не помешала, ведь очередная кучка быдла класса уже кричит очередные подколы. Ладно, Лёнька, просто не обращай внимания, эта стратегия всегда срабатывала. Сработает и на этот раз. С такими мыслями я, как мог, протянул семь наших уроков. Несмотря на перемены, уроки были довольно продуктивными. Получил пятёрки по русскому, географии и истории. Я безумно радовался и мысленно ликовал, когда прозвенел звонок, означающий конец последнего урока. Собрав свои вещи и положив их в рюкзак, я спокойно поехал к выходу из класса. Все уже давно вышли из кабинета, я был тут один, ничто не предвещало беды. С радостными мыслями я выехал за дверь и направился к выходу. Лестницу преодолевать не понадобилось, урок был на первом этаже. Но не все проходило так удачно, как мне хотелось. Меня окликнул очередной придурок, который решил поиздеваться надо мной. - Эй, колясочник! - я все же решил остановиться и посмотреть на него усталым и озадаченным взглядом. - Ну чего еще? Ты очередное быдло, решившее обозвать меня всеми возможными словами? Словарного запаса не хватит. В вашем репертуаре в основном только слова «инвалид», «калеченный», «колясочник», и к этому числу добавляется мат. Меня резко и быстро остановили, да так, что я чуть не выпал из коляски. Хотя лучше бы я упал от резкого поворота, потому что после него меня грубо скинули с коляски, и я упал на плиточный пол, разбив губу. С уголка рта стекала капелька крови. Я попытался сесть, но меня перевернули на спину и придавили ногой к плитке. - Выделываешься, значит, Кузнецов? - нога обидчика больше не давила на меня, а сильно пнула. Я отлетел примерно на полтора метра и ударился об стену. - Ну кто же виноват, что ты настолько глуп, что не смог придумать ничего лучше, кроме как скинуть паралитика с инвалидной коляски и ударить его по животу? – парень окончательно взбесился и начал подходить ко мне. Я попытался отползти, но прекрасно понимал, что против здорового увальня у меня нет никаких шансов. Далее последовала серия ударов по голове, челюсти и солнечному сплетению. Адская боль, из глаз посыпались искры, после каждого удара я жалобно стонал. Сквозь пелену слез и боли в теле слышу дерзкий крик: - Отойди от него, урод! - Толя! Я безумно рад, что он пришел. Никогда так не радовался его присутствию, даже слегка улыбнулся ему. - Уйди, не до тебя, Питерский. Я преподам этому зазнайке пару уроков. - Это кто кому еще урок преподаст, сволочь! - Питерский ударил парня кулаком по телу, тот попытался ответить ударом по виску, но Толик ловко уклонился и врезал ему в район солнечного сплетения. Парень свалился на пол, видимо, удар был действительно сильным и метким. Не придумав ничего лучше, парень решил уйти и, наконец, оставить нас в покое. Толя подошел ко мне: - Ты как, Лёнь? – он спросил это довольно заботливо. - Не знаю, - я прокашлялся. - Жить буду. Толик попытался аккуратно посадить меня в коляску, которая валялась где-то в углу, но так, как аккуратность ему совершенно несвойственна, он раз пять задевал места моих ушибов и даже один раз чуть не уронил. Когда эта тяжелейшая для нас обоих процедура наконец завершилась, мы оба вздохнули спокойно. - Ну что, поехали домой, - и Толик повёз меня к выходу. Несмотря на все, я был очень благодарен ему за то, что он вовремя оказался там, где был нужен.