Внезапно

Вечером того же дня было тихо. Илья был, как ни странно, на работе, Толик чем-то занимался в комнате, кажется, пытался разобраться с домашним заданием. Я же помогал с домашкой мелким. Они довольно тихие, если их чем-то занять. Из сегодняшнего инцидента я отделался ушибами, синяками и ссадинами, не очень серьёзно, но живот еще немного побаливает. В любом случае я благодарен Толе за помощь. Кто знает, что еще могло произойти, приди он тремя минутами позже… Однако, Питерский так круто врезал тому идиоту! Пока мы с Женьками и Вовочкой закончили штудировать материал, в комнату вошёл Толя. У него был усталый вид, я сразу понял, зачем он пришёл (было нетрудно догадаться, потому что он держал в руках учебник по геометрии). - Лёнь, - уставший и жалобный тон. – Хоть ты тресни, ничего не понимаю! - Да ты даже и десяти минут не потратил на задания! Ну ладно, иди, сейчас подъеду. - Спасибо, - его улыбка просто заставляет улыбнуться в ответ. Какой же он все-таки хитрый, знает ведь, что в помощи я никогда не отказываю. Я поехал в комнату, где находился Толя. Он уже уселся на стул, открыл учебник на странице с нужными заданиями и приготовился слушать. Я начал объяснять ему задание. Он, кажется, понимал, но иногда переспрашивал и просил объяснить проще. Питерский – он и есть Питерский. Когда я закончил, он уже почти уснул. - Теперь ты понял? - А? Что? – Толя встряхнул головой, отгоняя сон. – А, понял. Я измученно вздохнул и закатил глаза: - Ну, записывай тогда, раз понял, - он принялся медленно записывать формулы. Сразу было понятно, что ничего он не понял. Толя делал ошибки почти везде, мне пришлось его исправлять через каждые 30 секунд письма. Минут через пятнадцать мы наконец закончили это безумие, и я смог вздохнуть спокойно. - Ты вообще когда-нибудь меня слушаешь? - Спасибо, Колёсико, - улыбка. В такие моменты я понимаю, почему за ним бегает много девчонок. - Не за что, - невозможно продолжать возмущаться, когда он так смотрит на меня. Я решил поехать на кухню и заварить себе чай. Подъезжаю к раковине, дотягиваюсь до крана, наливаю в чайник воду, ставлю кипятиться. Дело осталось за малым – за заваркой. Черт, она же лежит в верхнем шкафу над плитой! Опять придется звать Толика. - Толь! – парень высовывает голову из комнаты и смотрит на меня, вздёрнув бровь. – Помоги мне заварку достать. Парень кивает и подходит ко мне. - Где она лежит хоть? – Толя не поклонник чая. - Вот там, - указываю рукой на шкафчик. – Когда откроешь, увидишь ее справа, на верхней полке. Но не успел Толя даже открыть шкаф, как к нам прибежали вопящие Женьки, кажется, они говорили что-то о Вовочке. - Да успокойтесь вы уже и скажите, что произошло, – сказал я. - Вовочка нашёл зажигалку и пытается поджечь учебники! – ответил Евгений. Толя быстро спохватился и решил побежать к нему, предварительно усадив меня на стол и сказав, чтобы заварку я достал сам. Ну что ж, ладно, с этой высоты я вполне могу дотянуться до дверцы шкафчика самостоятельно, что я и сделал. Найдя заварку, я положил ее на стол и принялся ждать Толика. Из комнаты, где находился он, Женьки и Вовочка, были слышны крики Толи, который, видимо, в данный момент пытался отобрать у Вовочки зажигалку, а заодно и спички, которые тот нашел на кухне и припрятал «на всякий случай». О, чёрт, кажется, я сползаю. Этого мне еще не хватало! Единственное, что я сейчас могу сделать – это ухватиться за дверку шкафчика и попытаться позвать Толю. Держусь так крепко, как только могу, но всё равно продолжаю соскальзывать. Вижу Толика в дверном проёме, он сразу всё понимает и бросается ко мне, но тут дверца шкафа отламывается, и я падаю вниз. Питерский каким-то чудом успевает подбежать, я приземляюсь на Толю и мы вместе падаем на пол, сталкивая чайник с водой, которая выливается прямо мне на ноги. Я, конечно, ничего не почувствовал, но судя по реакции Толика, лежавшего подо мной, вода была очень горячей и мы оба получили ожоги. - Доигрался? - спросил Толик, скидывая меня со своего тела. По звукам, издаваемыми им, я понял, что иногда быть в прямом смысле бесчувственным не так уж и плохо. - В смысле «доигрался»? – спросил я с накипающим гневом. – Это ты меня туда посадил, бросив одного, по-твоему было бы лучше, если бы я сразу упал? Даже дверца в этом случае оказалась более полезной, чем ты! - Вот черт, - среагировал он и уставился на лежащую рядом дверь, слетевшую с петель, - и что нам делать? Нас же самих на ее место повесят! - Не нас, а тебя, - сказал я, отряхиваясь, - Кто поверит в то, что я туда залез по собственной воле? - А за меня мелкие заступятся, так? – он направил взгляд на дверной проем, у которого сбежались Женьки с Вовочкой. – Ладно, запрыгивай в свою карету, невинная овечка. Я видел, что на этот раз ему было тяжелее удержать равновесие из-за ошпаренных ног. Мы потихоньку направились в сторону нашей комнаты, попутно захватив аптечку первой помощи. Усадив меня на мой матрас-кровать, он сел рядом и открыл коробку. Схватив зеленку, он уж было хотел начать обрабатывать мои ноги. - Дубина, ты что творишь? Ты ж нас своими методами лечения погубишь! - А что не так? – с удивлением протянул он. - Тащи сюда тазик с холодной водой, – он поковылял в ванную, но споткнулся у двери об учебники, которые так жаждал поджечь наш юный пиротехник. До чего же неуклюжий… Через полминуты он вернулся с тазиком, из которого в разные стороны плескала вода. Подставив его под мою ногу, он стал ждать дальнейших указаний. - Смочи тряпку, которую ты не взял, водой и приложи к ожогу, - произнес я, уставив свой немного озлобленный взгляд в сторону. - Не, ну мало ли, вдруг ты бы попросил тебя в него усадить, - отмазываясь от своей тупости, стал язвить парень. – Сейчас, погоди, - он, сняв свою футболку и смочив ее водой, приложил влажную ткань к моим ногам. - Приятно? - Если б я знал, я бы сказал. - Ах да, прости, Колесико, - отведя взгляд к окну, произнес парень. - Что дальше делать? - Возьми из аптечки марганцовку и обработай место ожога. - Хорошо, - он рванул так быстро, насколько это было возможно, к аптечке, чуть, было, не сбив меня. - Полегче, - озлобленно выдал я, глядя на парня, в недоумении искавшего коробочку с медикаментами. – Она с другой стороны. Не желая обходить кровать, Толик решил взять ее, упершись о мои ноги, согнутые в коленях, но в итоге практически лег брюхом на них. Никогда не обращал внимания на его мышцы. Да что там обращал, я даже не догадывался о их существовании. - Это марганцовка? – последовал вопрос, на который я нервно кивнул. После грубой обработки моих ног раствором, он принялся обматывать мои раны. Хотя я думал, что он бросит все эти бинты мне в руки, веля самому обслужить себя. – Теперь-то я правильно все сделал? - Не поверишь, но да. - Хорошо, - он принялся к повторению процедуры, но уже на своей ноге. – Надо было сначала на тебе испытать. А то вдруг бы я усугубил ситуацию. - Как ты такое слово запомнил, дурень? - В фильме услышал. – Ну конечно, все заумные фразочки он из фильмов вытаскивает. - Тебе будет неудобно обрабатывать свои раны, позволь мне, повернись. Послушав меня, он развернулся и подошел ближе, чтобы мои руки смогли дотянуться до ожогов. - Знаешь, - начал он, - никто из моих прежних знакомых не предложил бы мне свою помощь в такой ситуации. - Они просто не видели тебя в подобном виде, - съязвил я, на что парень развернулся и, нагнувшись до уровня моих глаз, пригрозил тем, что выбьет мне зуб, если я кому-либо расскажу об этом инциденте. Но я прослушал почти всю его монотонную речь, так как залюбовался его взглядом: он был не злым, а скорее напуганным или даже кротким, если бы сам не увидел, то не поверил бы в то, что эта глыба может знать о подобных чувствах. - Не бубни под нос, - вернувшись в обычное состояние, отодвинул корпус Толика, чтобы завершить начатую перебинтовку, но не тут-то было. -Эй, спиногрызы, кто отодрал дверцу, и для каких целей? – кричал Илья, явно вернувшийся с работы во время монолога Толика, иначе я бы это заметил. - Лёня, Лёня, - маленькие предатели, о Толике умолчали, но свалили всю вину на меня. - Да вы шутите, наверное, как он умудрился? – попутно открывая дверь в нашу комнату, расспрашивал он малышню. – Леня, тут против тебя заговор, утверждают, что ты нашу хату разносишь! - Просто наша пташка летает пока не очень опытно. Да не парьтесь вы, дядя Илья Максимович, я завтра все отремонтирую, - начал с некой насмешкой говорить Толик. Неужели, он все же свою вину почувствовал? - Ага, как же, отремонтируешь. Ты нам тут целый Армагеддон устроишь, - с некой угрозой отреагировал Илья. – Ладно, пойдемте ужинать, пташки, сегодня у нас особое блюдо – картошка а-ля фри с сырным соусом, - развернувшись, прикрыл дверь в комнату. - Ну и зачем ты это сделал? - Что? - Взял вину на себя. - Где ты это услышал? Я просто предложил свою помощь, но он, как ты видел, отказался от моего предложения, - произнес Толик с небольшой ухмылкой на наглой физиономии. - Готово, - сделав симпатичный бантик на его икре, предоставил ногу в его собственное распоряжение. – Хоть на все четыре стороны теперь ступай. - Я бы и сам справился, если честно. - Это взаимная услуга, - сказал я, пытаясь оправдать свой поступок. - Но я-то тебе обе ноги обработал, в то время как ты лишь одну из моих перебинтовал. Считай, что ты у меня в долгу, Колёсико. - Да как же, уж лучше мне сесть помоги. - Пф, - фыркнул Толик, выйдя из комнаты. И все же, что имел в виду Илья, назвав нас пташками? Задумавшись, я даже не заметил выхода Питерского из комнаты. – Эй, подожди, а кто меня на коляску-то посадит?! - Сам заберешься, - раздался глухой отдаляющийся голос. Видимо, он говорил серьезно. Выхода нет. Решив попробовать, после первой же попытки я лежал у колес коляски. - Вот же каков наглец, - пробубнил я себе под нос. - Спасибо, стараюсь, - послышался голос парня, стоявшего у двери с коварной усмешкой на лице. – Ладно уж, ты же без меня пропадешь, - смолвил он, сажая меня на кресло, - Куда едем? - Примерять твое тело к петлям от сломанной дверцы. - Ах ты, - пригрозил мне кулаком Толик, но тут же нас обоих пробило на смех. А он не такой уж и плохой, каким кажется на первый взгляд… или даже на первую сотню взглядов.