Том 2. Ученик Павшего Бога.
Вернувшись в сознание, Иссей понял, насколько сложно обстоят его дела. Первым делом, парень почувствовал в теле невероятную боль, стоило юноше только пошевелиться. Неприятная слабость разлилась по мышцам сгустком кислоты, а в левом плече продолжала пульсировать недавняя боль от когтя Ласт. Разомкнув глаза, Иссей решил проверить, точно ли он вернулся. Да! Его взгляд устремился в светло-жёлтый потолок — Хёдо лежал на кровати, заботливо укрытый тёплым одеялом. Подушка под головой оказалась на редкость мягкой, чем бывший демон сильно удивился. У себя дома он редко мог выспаться. Иссей принял сидячее положение и свесил ноги с кровати, тихо шипя от боли. Вокруг его тела были обмотаны бинты, а вдоль руки тянулись две деревяшки, перемотанные стерильной повязкой. Спина ощутила привычный холод — Мечи Хаоса находились рядом с юношей. Знаком подтверждения стали металлические цепи на руках. «Где я?», подумал Хёдо. «С пробуждением тебя, ученик. Ну, как ощущение после битвы?» — Очень плохое, — вздохнул Иссей, медленно шевеля левой рукой. Колкая боль норовила каждый раз протиснуться в рану и поставить обе игры меж кости. — Значит, договор наш в силе? «Разумеется. Не всю жизнь же мне быть твоим учителем. Эх, … Ладно, просыпайся и быстро включай свою голову. Попробуй пока прокачать свои навыки, чтобы в следующий раз было чем утереть нос самовлюблённым гомункулам». — Слушаюсь, семпай. На последних словах Иссей съязвил, что не одобрил Кратос. Впрочем, Призрак Спарты пропустил колкий комментарий мимо ушей: генерал Спарты и сам такой был — грубый, злой и непривередливый. Дверь комнаты вдруг открылась, и Иссей резко перевёл взгляд в сторону Уинри. Блондинка замерла в дверях, а глаза расширились от удивления. Однако Хёдо недавно проснулся и позабыл про Рокбел, что сказалось на его слабости. — Асия? — оторопел Иссей. Лишь приглядевшись к девушке полностью, бывший демон быстро смолк и отвёл взгляд в сторону. Глаза оказались не изумрудами, а простыми светлыми сапфирами. — Иссей, ты уже очнулся? — лишь после минутного молчания, Уинри, наконец, решилась заговорить. — Эм.… Как ты себя чувствуешь? В комнате наступила напряжённая тишина. Хёдо стиснул зубы и не решался заговорить с той, на чьих глазах парень показал себя с плохой стороны. А сейчас ему было вдвойне неловко из-за того, что позвал её по имени своей подруги. И Уинри было неловко. Вроде бы, он и знакомый — человек, спасший ей жизнь. Но после той встречи в переулке, в битве Иссея и Эдварда, Уинри поняла, насколько сильно она не знает, что сказать бывшему демону. — Нормально я себя чувствую, — коротко бросил Иссей. Юноша попытался встать на ноги, но его тело тут же пронзила жуткая боль. — Тебе нельзя вставать! — тревожно воскликнула Уинри. Блондинка приблизилась и, положив руки на плечи парню, немного переборщила силу, но заставила юношу лечь обратно. Правда, Хёдо ещё раз стиснул зубы. Бывшему демону было больно от ран и от плохих воспоминаний, но боль свою парень не показывал, скрывая всё за маской из камня. Даже сейчас, когда Рокбел знает Иссея с плохой стороны, она всё равно относится к нему с состраданием. Оттого Хёдо и чувствовал себя паршиво. Совсем то же чувство, когда ему помогли ишварцы. Мозги начинали становиться на место. В приоткрытую дверь вошёл Эдвард и остановился резко у входа, когда убедился, что Иссей очнулся. Блондин тут же напрягся, но не подал виду. Заметив Элрика-старшего, Уинри кивнула и отошла от бывшего демона. Алхимик бросил на последнего холодный взгляд. — Уинри, что ты тут делаешь? — чеканя каждое слово, произнёс Эд. В голосе так и присутствовали металлические нотки. — Эд, я… Иссей проснулся, — тут же объяснила Рокбел, кивнув в сторону молчаливого брюнета. — Я просто зашла проверить, а он собирался подняться… — Убедилась? — алхимик был непреклонен, посему перебил свою подругу. — Эм.… Да… — Тогда выйди, пожалуйста, из этой комнаты. Помни: он — преступник, а нарушать законы — себе дороже! Ничего не сказав Элрику, лишь обиженно прикусив губу за такой тон к ней, девушка, опустив голову, медленными шагами покинула эту комнату. В помещении лишь остались бывший демон и стальной алхимик. Последний продолжал буравить взглядом неприкрытой злобы брюнета. — Зачем ты так с ней? — тихо произнёс Иссей, с таким же настроем глядя оппоненту в глаза, налитые золотом. — Ладно, я, но Уинри тут причём? Она тебе ничего… — Я твоего мнения не спрашивал! — зло бросил Эдвард. — Благодари хотя бы то, что я спас твою шкуру. Лишь благодаря мне, ты сейчас живой и лежишь тут. Благодаря мне, ты не был сдан в руки закона. Поэтому закрой свой рот и слушай то, что я тебе говорю! Слова взбесили Хёдо не на шутку. Откинув одеяло, бывший демон поднялся с кровати через боль, одарив Элрика взглядом агрессии. Не присутствуй в его теле нестерпимая боль, брюнет накинулся бы на блондина и, сжав его горло обеими руками, придушил бы. — Сыграл в спасителя, а теперь цену себе набиваешь? — агрессивно выпалил Иссей, сжав кулаки. — Хочешь, чтобы я тебе «спасибо» сказал? Хрен тебе, а не «спасибо»! — Да пошёл ты! — процедил с ненавистью Эдвард. — Не за красивые глаза я тебя спасал. Ты — единственный, кто знает, где находится лагерь выживших ишварцев. И ты меня к нему приведёшь, а иначе… Элрик поднял правую металлическую руку и показал Хёдо четыре пальца. — … Я посажу тебя в тюрьму, где ты сгниёшь и подохнешь, как последняя собака! У тебя нету выбора: или работаешь моим проводником, или Рой как следует, отплатит тебе сполна за убийство своих коллег. Радуйся тому, что этим сейчас не занялся я. Как бы сильно Хёдо не хотел уничтожить заносчивого алхимика, сейчас он признал, что действительно не может ему утереть нос. Не появись Эдвард вовремя, и Иссей давно бы умер от рук гомункулов. Сейчас фортуна была на стороне Государственного Алхимика. Удар в живот с кулака, и Иссей, скрючившись от очередной боли, упал на кровать, держась за больное место. — Это аванс, — коротко бросил Эдвард, стараясь сдержать себя от второго удара. — Сдачи не нужно. С этими словами блондин покинул комнату, оставив разъярённого брюнета в ярости. Выходя в коридор, Элрик потешил своё самолюбие, нарочито громко хлопнув дверью, чем напугал Уинри, вышедшую в коридор, чтобы посмотреть, всё ли в порядке. Иссей от бессилия сжал кулак и со всей силы ударил по стене. А потом ещё раз! И ещё! Из разбитых костяшек на одеяло покапали алые капельки крови, но Хёдо не обратил на это внимания. Поднявшись с кровати, бывший демон встряхнул повреждённую руку и принялся одеваться. Он одел свой привычный чёрный жилет с оранжевыми краями на плечах, застегнул молнию, затем обулся и глянул в зеркало. Его кожа была бледнее, чем у мёртвого. Серебристо-фарфоровый покров казался слабым отражателем от лучей солнца. Иссей не помнил, чтобы его кожа приобретала такой цвет, да и ухудшения состояния он не чувствовал. Красная татуировка стала теперь алой, и на бледном фоне казалась очень вызывающей, бросающейся в глаза. На глаза накатила пелена от бессилия, злобы и тоски. Медленно шагая по комнате, Иссей нарезал два круга, после чего вернулся к кровати, сел на её край и закрыл своё лицо руками; по тыльной стороне правой ладони медленно стекали мелкие капли крови. Хотелось плакать, хотелось рвать зубами, лежащее рядом одеяло. Хотелось кричать, хотелось бить кулаками в стену. Хотелось рушить, хотелось убить. Хёдо и сам уже не понимал, кто он такой. Парень помнил о себе всё, но его жизнь казалась ему совершенно другой — незнакомой. Эти погони, битвы и поражения — они казались парню ненастоящими, будто это всего лишь сон. Иссей желал побыстрее проснуться и, наконец, забыть про этот страшный кошмар, но жуткая боль давала ему понять, что сон он, скорее, видит только тогда, когда спит. Что этот мир полон жестокости и насилия, полон злобы и ненависти, полон отчаяния и боли. Здесь нельзя быть очень добрым и верить каждому на слово. Иссей допустил роковую ошибку — поверил ишварцам. Люди они оказались неплохие, однако даже в их рядах завёлся тот, кто приведёт народ Ишвара к гибели. И в алхимиках есть те, кто теперь точно будет ненавидеть Хёдо за ошибку. Этот мир показал парню клыки, когда брюнет почувствовал, что всё не так плохо. Доброта и честность не приветствуется — это залог алхимии! То, что было до попадания сюда — забыто! Нельзя быть тем самым школьником Академии Кё, владея Мечами Хаоса. Этот мир надо поставить на место раз и навсегда, чтобы больше не чувствовать перед всеми долг и жалость. Надо быть жестоким, надо быть одержимым своей целью. Риас — вот его истинная цель! Иссей обязан спасти её, убить влюблённого в себя нарцисса Райзера, и только тогда его путь закончится. А для начала придётся тренироваться и становиться сильнее перед предстоящей битвой. И бывший демон уже знал, кто будет следующим, кого он убьёт с превеликим удовольствием. Убрав от лица руку, Иссей высунул язык и провёл им по сбитой костяшке. Рецепторы тут сбалансировали солоноватый привкус ржавчины, а во рту стало гадко. От тёплого прикосновения влажной эластичной мышцы, ранка вернула пульсацию боли вновь, Хёдо сжал свободные пальцы в кулак. — Радуйся до поры, до времени, Эдвард Элрик! — гневно прорычал Иссей, ударив кулаком в ладонь. — Придёт время, и ты сам попросишь меня о помощи. Теши своё самолюбие, пока есть момент. А ты, Шрам, запомни: я никогда не прощаю, когда меня кидают! Лучше не попадайся мне на глаза! «Хм-м… А пафоса-то сколько». — Если тебе недостаточно моих слов, то я дам клятву на крови! Иссей чувствовал сильную ярость. Он моментальным жестом выхватил клинок из-за спины и приставил лезвие к ладони, приготовившись полоснуть по коже. «И простых слов хватит, чтобы поставить цель. И сейчас ты очень похож на меня. И мне это не нравится». Кратос как-то грустно хмыкнул, сложив руки на груди. Однажды он заработал собственными усилиями титул «Монстра», но через время осознал, насколько тяжким может быть этот груз. От него нельзя было убежать, нельзя спрятаться. Невозможно скрывать эмоции, и жизнь другой не становится. Лишь кровопролитные сражения и ярость становятся лучшими друзьями, притупляя боль алыми пятнами крови поверженных врагов. Иссей отвёл взгляд от повреждённой руки и вновь глянул в зеркало. Хотелось разрыдаться, но из его груди вырвался лишь смех, наполненный яростью и болью. — Заметно! — болезненно прыснул Иссей.***
Миновала неделя. Каждый раз ложась спать, Иссей появлялся в своей придуманной локации, и Призрак Спарты, ставший наставником юного носителя Мечей Хаоса, тренировал его. Первые дни дались тяжко: Кратос не давал ни секунды передышки Хёдо, гоняя парня и кидая в разные стороны. Иссей пытался сражаться, но навыки новичка с навыками профессионального спартанца не могли сравниться. Бывший демон размахивал клинками, однако Кратос легко блокировал атаки Иссея, после атаковал безжалостно, и Хёдо откидывало назад. Во время передышки, Кратос объяснял Иссею правильные траектории ударов, и обучил нескольким приёмам клинков для сражения: Гарпун Ориона, Копьё Прометея и Циклон Хаоса. Третий и четвёртые дни начинали увенчаться успехом: балансируя недавний опыт, Иссей использовал тяжёлые атаки и отгонял Призрака Спарты на несколько шагов назад, но Кратос умело находил лазейку, и, дождавшись, когда Хёдо откроется, бил в уязвимое место. Генерал Спарты объяснил бывшему демону ещё одну стратегию боя — атаковать в тыл. Затем, тыкнув пальцем в самые чувствительные и слабые точки, Кратос жёстко наставлял своего ученика, и бой продолжался. Однако Призрак Спарты не был мягким тренером, и Иссей, порой, старался убежать от атак меченого воина, за что получал по голове. Пятый и шестые дни становились более лёгкими: Иссей сумел, наконец, выдержать бой на три минуты и дать хороший отпор Призраку Спарты. Но радость брюнета миновала, когда Кратос повысил уровень сражения и стал атаковать в половину своего умения. Привыкший к минимальным нагрузкам — да каким минимальным?! Бедолага едва на ногах стоял после тех самых «минимальных» — тренировок, Иссею пришлось снова отходить назад и не попадаться под удары безжалостного семпая. На этот раз Кратос не щадил своего ученика и бил с такой силой, что Хёдо буквально упечатывало в стены, потолок и пол. Они сменили место боя с подвала до улицы, где выбор сражения был каждому по вкусу. В придуманной реальности Иссея можно было по желанию загадать любое оружие на свой вкус. Кратос сменил пустые клинки на огненный меч — как понял Иссей, меч Ареса — и разжигал огромное пламя и от ударов, и от магии в оружии Бога Войны. Иссею приходилось лишь надеяться на Мечи Хаоса и продолжать сражаться. Кратос был непреклонен. На седьмой день Иссей старался показать себя с лучшей стороны. Он буквально уворачивался от смертоносных атак, которые даже если и заденут, то не убьют, и старался атаковать Призрака Спарты. Умения бывшего демона понемногу начинали возрастать. Конечно, Иссей получал прилично, но и ему несколько раз удалось задеть Кратоса, отчего тот становился ещё более осторожным и более жестоким. Их отдыхом стали мешки с камнями, которые нужно было на себе нести и в то же время бежать, не сбавляя ходу. С такими нагрузками Кратос справлялся, как нечего делать, а вот Иссея хватило лишь на полтора круга. Затем он начал отставать, а после и вовсе упал на землю от усталости. Но Кратос, лишь увидев слабые успехи Хёдо, пнул парня под дых и заставил подняться. Порой, Иссей принимал Призрака Спарты чуть ли не за зверя, а не какого-нибудь тренера. Даже его учитель по айкидо не был таким злым, как Кратос. Впрочем, оттого у Иссея и стала нарастать мышечная масса, а тело постепенно становилось менее чувствительным к боли. Кратос обучал Иссея так, как обучали его самого с семи лет, когда забрали в Спарту. С тренировками и молчаливыми днями, находясь в комнате, лишь иногда выходя на трапезу вместе с Уинри, Иссей и не заметил, как прошла неделя. За семь дней, бывший демон полностью восстановился: тело больше не болело, кость зажила благодаря переливчато ярко-изумрудному кристаллу, который давал ему Кратос. Несколько раз Призрак Спарты пообещал дать попробовать и ярко-голубой, но для этого Иссею сначала нужно было овладеть какой-нибудь магией. С Уинри Иссею удалось через четыре дня нормально поговорить, не вспоминая неудачную вторую встречу, а вот с Эдвардом отношения уходили на самый низ. Каждый раз, встречаясь взглядами друг с другом, оба чувствовали лишь холод и сталь. Но Элрик часто уходил на задания, и Иссей с Уинри оставались дома наедине. Хёдо усердно помогал Рокбел по дому: мыл посуду, заправлял за собой постель и не наводил беспорядок. Блондинка нашла себе хорошего помощника. Но Иссей не раз называл её Асией, после чего внезапно удалялся в комнату, а Уинри удивлённо хлопала ресничками. Возвращался Эдвард ближе к вечеру. После произошедшей ситуации в Аместрисе, военные бегали туда-сюда, мечась в разные стороны по приказу фюрера Брэдли. Элрик оживлённо разговаривал лишь тогда, когда рядом не было Иссея. Обычно Хёдо тут же уходил к себе, ибо сидеть рядом с алхимиком и ему было неприятно. После тех слов, Эдвард больше не заговорил с Иссеем, да и бывший демон не особо желал любезничать с блондином. Уинри стала для обоих Швейцарией. Только она могла заговорить и с тем, и другим. Проснувшись, Иссей поднялся с кровати, и, размяв мышцы, упал на пол, упираясь в гладкие доски руками, и принялся отжиматься. Ему не мешали клинки, не мешали цепи. Благодаря тренировкам с Кратосом, Иссей вволю натренировал себя к минимальным нагрузкам. Раньше он и десяти не мог отжаться, а сейчас тридцатый раз навёрстывал без усталости. Закончив с упражнением, парень перешёл на пресс, потом на приседания, а затем и лёгкая разминка в ударах по воздуху. Каждый раз, представляя на месте простой пустоты кого-нибудь из своих оппонентов — Райзера, например — Иссей более оживлённо и стремительно входил в роль боксёра. Разные прыжки, затем поворот, а дальше прыжок и удар с ноги. В дверь постучались, и парень остановил свою тренировку. — Иссей, ты опять взялся за старое? — недовольно проворчала Уинри, открывая дверь. Брюнет застыл с сжатыми кулаками, и один из них был вытянут в сторону блондинки. — Извини, я просто поддерживаю свою форму, — ответил Иссей, опустив руки. — Не люблю сидеть и ждать у моря погоды. — Ну, если шумно в доме, значит, Иссей снова тренируется. — Ну да. Что-то случилось? — Помоги мне, пожалуйста, шкаф передвинуть, — попросила Рокбел, и Хёдо мгновенно проскочил мимо неё. — Эй, ты куда? — Как куда? Шкаф твой двигать. Показывай, а то я в твоей комнате ещё ни разу не был. — Ну… Вообще это комната Эда… — было смутилась блондинка, но быстро вернула себе прежний вид. — Просто я решила заняться капитальной уборкой, а под его шкафом много пыли. Ну и я всё-таки девушка — не такая сильная, как ты или Эд. — Да без проблем, — опешил Хёдо, хотя эта новость его быстро же вернула под холодный душ. — Показывай, где комната твоего бойфренда. — Эдвард не мой бойфренд! — покраснев, бросила Уинри, на что Иссей ответил лишь улыбкой. Девушка впустила парня за собой, и брюнет огляделся вокруг. Комната Эдварда была большой: около стены стояли две кровати, под потолком возвышался канделябр, напротив камина располагался широкий кожаный чёрный диван, Шкаф стоял недалеко от угла, где стоял объёмный кувшин, наполненный глиной, и из неё прорастал сочный стебель. — Впечатляет, — обронил Иссей, кивнув самому себе в знак согласия. — Вот тот самый шкаф, — сказал Уинри. — Я вижу. Подойдя к объекту, Хёдо обхватил его за углы и резким движением толкнул почти в самый угол, едва не разбив кувшин. Сразу же запахло пылью. — Да, уборки тут целые полчаса, — кашляя, сказал Иссей. — Может, тебе помочь? — Спасибо, но я уж как-нибудь сама, — улыбнулась Уинри, беря в руки веник и совок. — Ты сам знаешь, что будет, если Эдвард увидит тебя в своей комнате. — Понял, не дурак! О, это ещё что? Под шкафом, покрытые пылью, находился какой-то лист с надписями. Рокбел принялась за уборку, и Хёдо не дали узнать подробно о письме. Взяв его с собой, Иссей покинул комнату Элрика и ушёл на кухню. Парень поставил чайник на огонь, уселся на стул около окна и посмотрел на письмо. Пришлось обтряхнуть от пыли, ибо вся бумага так и тянула серой.Моя миссия по нахождению философского камня пока не ясна и безрезультатна. Мы с Алом ездили в разные города, пытались найти хотя бы чуть-чуть достоверной информации, но всё понапрасну. Недавно встретили двух ребят, которые заделали себя под нас и готовили пурпурную воду, которая убивает всё живое, превращая в мёртвое. До этого встретились с воровкой драгоценностей, и меня очень удивил её ритуальный круг, покоящийся на её груди. А вскоре я совсем недавно понял, ради чего мы с Алом так стремились, и почему большинство успехов оказались на нашей стороне. В заброшенной тюрьме я повстречал трёх совершенно незнакомых мне людей, представившихся гомункулами. Именно они желают получить камень, и для этого им нужен кто-нибудь живой, желательно алхимик. Только так они смогут стать людьми при помощи обмане алхимии. Но убить две тысячи живых людей — это невозможно для меня. Благодаря отряду военных, мне удалось остаться в живых и миновать свою участь, как и участь других. Не знаю… Быть может, это всего лишь тревога. Но чую я, что этот ишварец Шрам не тот, за кого себя выдаёт. Что-то скрывает он, и мне кажется, что он заодно с этими гомункулами. Роя и других просить бесполезно о помощи. Лишь Альфонс сможет мне подсобить в этом деле. Надо разобраться, и, по возможности, добыть насчёт философского камня больше информации.
Иссей дочитал запись стального алхимика, затем отложил бумагу в сторону и уставился в окно. На улице ходили люди: кто-то с работы возвращался, кто-то наоборот, на работу; остальные предпочли обычную прогулку. Неделя была очень тихой и смирной, и большинство позабыло о взрыве неделю назад. Когда чайник закипел, Иссей безмятежно налил себе чай, кинул два куска рафинада, размешал и продолжил просмотр. Письмо Эдварда многое объяснило Хёдо. Иссей вспомнил разговор с Призраком Спарты и понял, почему гомункулы тогда были в библиотеке. И документ они искали только потому, что в нём находилась информация о философском камне, который также ищет и Шрам. Оказывается, какой-то алый камушек очень дорог многим жителям мира алхимии. Неудивительно, что за его создание требуется две тысячи душ — обман закона алхимии того стоит. Иссей делал небольшие глотки и продолжал размышлять о письме. Эдвард тоже встречался с гомункулами, и однажды потерпел поражение, как и бывший демон. Хёдо интересовало одно: как гомункулы догадались, что братья Элрики собираются создать философский камень? Дверь в прихожей хлопнула, и на кухню заглянул сам Эдвард. Иссей стоял к нему спиной, погружённый в свои мысли, и Элрик ушёл в свою комнату. Послышался разговор между ними двумя, однако Хёдо их не слушал. — Кратос, откуда ты узнал, что гомункулы ищут философский камень? «Ты разве не читал законы алхимии?» — Ну, читал. Мне Грейфия подарила книжонку со всякими ритуалами алхимии. Собственно, так я и получил Мечи Хаоса. «Как я тебе уже объяснял, гомункулы — это искусственно созданные живые существа при помощи алхимии. Обычно это случается, когда кто-то в семье умирает, и его хотят воскресить обратно. Для этого отдаётся что-то жизненно важное, а затем люди получают то, чего желали. Но алхимия не даст стопроцентной гарантии, что заказчик останется довольным своим обменом. Гомункулы появляются на свет, но ничего не помнят из своего прошлого. Подсознательно они ненавидят своих создателей, и их ненависть выливается на людях. У них нет чувств, нет воспоминаний и нет эмоций. Поэтому они и хотят стать людьми: бессмертие — это не дар, а проклятье!» — Получается, гомункулы абсолютно непобедимы? — цитировал Иссей, размышляя над словами Призрака Спарты. — Но ты же рассказывал, что как-то их можно убить. «Не исключено. Они бессмертны за счёт алых кристаллов, которые поглощают. Это души убитых людей; такие же души ты вкладываешь в свои клинки и усиливаешь их мощь. Это называется коэффициент опыта. Только ты этим усиливаешь мощь, а они усиливают свою защиту. Гомункулы поедают эти кристаллы, и чем больше они их поглотили, тем бессмертными кажутся со стороны. Чтобы убить гомункула, надо его лишить всех кристаллов. Для этого тебе пригодится какая-нибудь вещь, связанная с тем или иным гомункулом, и тогда, когда у него не останется ни шанса на вторую жизнь, тебе останется лишь нанести ему смертельный удар». — Как всё запутано… Но я тебя понял. К слову: а как найти эти самые вещи? «Ну, этого я уже не знаю. Спрашивай у их создателей. Только они ответят на твой вопрос, и то я сомневаюсь, что ответят». На кухню зашли Уинри и Эдвард, и Иссей, поставив пустую кружку на стол, направился к выходу. Обычно такие завтраки всегда заканчивались такими уходами. Иссей и Эдвард были в шаге от драки, и чтобы не огорчать Уинри, Хёдо поступал благоразумно. Рокбел стала для него второй Асией. — Уинри, где ты это нашла? — раздался голос Эдварда за спиной Иссея. Тот остановился у выхода. — Это не я. Иссей нашёл под твоим шкафом эту бумагу, — объяснила Уинри, наливая чай. — Эй, ты какого в моей комнате делал? — данный вопрос в грубой форме был обращён к брюнету впервые за всю неделю. — Шкаф двигал! — с такой же интонацией ответил ему Хёдо. — Твоя промокашка оказалась под шкафом, вот я и вытащил её. Не выбрасывать же! — Если ты её прочёл… — Уже прочитал! Оставив алхимика с открытым ртом и раскрытыми глазами от шока, Иссей удалился в свою комнату и принялся обратно за свою тренировку. Однако записи в бумаге Эдварда не давали ему спокойно мыслить. Снова эти гомункулы! Хёдо довелось с ними встретиться и испытать их злобу к людям на себе. Отжимаясь, парень пытался свести на «нет» весь план алхимических людей. По сути, они — неживые; остальное не интересует. Однако им до потери жизни хочется стать людьми, и Иссей этого тоже не понимал. Все эти чувства, боли и обратное будут вечно их преследовать… Но сейчас их преследует совершенно другая, необъяснимая никому, причина — неизвестность. Оттого, что гомункулы не понимают человеческих чувств, они и злые. На кухне продолжался разговор: — А что там такого, что ты прячешь? — спрашивала Уинри. — Это моё личное! Никому не покажу! — яро отвечал Эдвард, прижимая бумагу к своей груди. — Это мои записи, которые я составлял, но потом потерял. — Ну ты и Маша-растеряша! «Похоже, эти двое опять ругаются». — Нет, это они так мирятся, — усмехнулся Иссей, ложась на кровать. Вскоре их монолог стих, и парочка продолжила разговаривать о чём-то своём. Иссей закрыл глаза и на некоторое время отключился. Пока время в мире алхимии протекало медленно, и Эдвард с Уинри продолжали о чём-то спорить, Иссей вновь наведался в свою придуманную реальность и продолжил тренировку с Кратосом. В этот раз сражение удалось на славу: Хёдо не отступал, как и Призрак Спарты, и оба столкнулись клинками. После Иссей поведал о своих дальнейших действиях, и Кратос одобрительно кивнул.