Одарённый гомункулами

      — Блин, как же мне всё это надоело, — пробурчал Эдвард, скрестив руки на груди.       Покинув бывшую площадку, ребята разместились у входа в длинный тоннель, откуда доносились звуки паданья капель и писк мышей. Из-за последнего Ирина невольно дрогнула: девушка питала большую неприязнь к мышам, а потому напугать её этим можно было очень легко. Уже второй час они шагали, но так и не нашли выхода. Всю дорогу все, кроме Иссея, разговаривали, дабы убить скуку и немного развеять гнетущую атмосферу, которую нагоняло замкнутое пространство тоннеля. Зеновия оказалась на редкость хвастливой, и они на пару с Эдом, что называется, нашли друг друга — кто кого перехвастает. Ирина предпочла общение с Уинри, поскольку блондинка не могла молчать, терпя боль в поломанной руке. А за разговором боль переносилась легче и не так сильно напоминала о себе.       У Иссея болели бока, вследствие чего парень очень сильно был раздражён. Всю дорогу он разглядывал Мечи Хаоса и обдумывал текущее положение и его ползу для дальнейших странствий. Третий уровень — это уже хорошо… или плохо? Возможно, Кратос бы помог с этим юноше, но Призрак Спарты так и не удосужился ответить брюнету на его вопросы. Казалось, что теперь его и вовсе нет       — У тебя слишком мало опыта, чтобы спорить со мной, малыш, — хихикнула Зеновия, задиристо хлопнув алхимика по плечу.       — Мой малыш тебе… Эй, кто ещё из нас малыш?! — разозлился Эдвард, сжав кулаки. — В отличие от тебя, я познал Истину без всякого попадания в чужой мир.       — А на меня засматриваются парни и каждый готов провожать до дома. Так что остынь.       — А на меня девчонки. Что, съела? — парировал алхимик, гордо выпятив грудь.       — На кого? На тебя? — Уинри скептически обвела взглядом всё тело Элрика, после чего прыснула от смеха. — Ещё не дорос, чтобы девочкам глазки строить.       — Ах, вы… — парень вновь разозлился, пока девушки дружно хихикали над ним.       Иссей вытащил второй клинок, пытаясь найти хоть какие-то отличия. Кратос, да и Врата Истины, оказались правы: это оружие было копией своего «брата» как по мощи, так и по виду. После третьего эволюционирования, иероглифы на клинках стали слабо светиться в темноте, а цепи потеплели. Глядя на них, Хёдо вспомнил, как впервые ему пришлось сжимать зубы и терпеть боль в руках.       На руке по прежнему красовалась красная татуировка, последняя черта которой пряталась в тёмных волосах. Иссей и не замечал, как меняется пигмент его кожи, а на теле появляется алая полоса. Десятидневное приключение в чужом мире сказалось на юноше. Он стал спокойнее, сильнее и рассудительнее.       Стараясь не слушать разговоры остальных, Иссей просто молчал, пытаясь додуматься, отчего вдруг Призрак Спарты захоронился.       — Ну всё-всё, отстаньте! — отмахнувшись от надоедливых девчонок, Эдвард ускорился и нагнал Иссея. — Ты чем занят?       — Разглядываю клинки, — ответил Хёдо. — После боя с гомункулом, Мечи Хаоса сильно изменились. Неужели повышение на них так повлияло?       — Возможно. Оружие, которое связаны с магией, постоянно будет эволюционировать, пока не достигнет максимальной стадии. Возможно, это относится и к твоим клинкам.       « Эволюционируют, значит», — подумал бывший демон.       Сколько же усилий придётся вложить в два обоюдоострых клинка, чтобы те достигли максимального уровня? Кратос как-то упомянул, что Мечи Хаоса требуют жертвы — значит, придётся кого-то убить, дабы добраться до вершин. А этого Иссей не хотел после сражения со Стальным Алхимиком. Перчатка Дракона сошла бы получше любых клинков…       — Кстати, я давно хотел тебя спросить, — внезапно произнёс Иссей. — Альфонс Элрик, твой брат… Он тоже видел Врата Истины?       Эдвард замолк, опустив взгляд на землю. Идти они так и не переставали, но благодаря свечению перстня Ирины, ещё никто не споткнулся.       — Понимаешь, в чём дело, — начал Эдвард, спрятав руки в карманы. — Тогда мне было одиннадцать, ему — десять. Мы хотели с помощью алхимии вернуть нашу маму к жизни, но… Получилось так, что Альфонса забрали, а меня лишили ноги.       — А с рукой что?       — Руку я отдал в обмен на душу брата. Я начертал внутри доспеха печать своей кровью и вернул его. А потом мне потерю заменили металлом. С тех пор и зовусь Стальным Алхимиком. Рой Мустанг, чтоб его.       — Понятно.       Пройдя ещё некоторое время, Зеновия остановилась и упрямо заявила, что дальше никуда не пойдёт, пока они не отдохнут. Впрочем, в словах синеволосой была правда: Уинри тяжело было долго идти с переломом и болью, что причиняла эта травма, а Иссей сетовал на боль в теле — все-таки помяли его не слабо. Лучшее лекарство от боли — горячий источник, который ему посоветовала Ирина. Приятно расслабляет тело и дает отдых уставшим мышцам, да и помыться тоже не помешало бы — все успели порядочно испачкаться из-за крушения поезда и недавнего сражения с гомункулом.       « Если там будут красивые девушки, то я согласен». — промелькнула в голове шальная мыслишка.       — А ты зачем использовал алхимию? — поинтересовался Эдвард.       — Одного урода грохнуть надо, — объяснил Иссей, прижавшись спиной к стене. — Но это неважно… Лучше придумай, что нам дальше делать.       — Какой-то ты не откровенный! Ладно, пойду посмотрю — авось, найдётся выход.       Эдвард хлопнул в ладоши, и на металлической ладони появился огонь. Освещая себе путь, парень пошёл дальше, несмотря на возражения Уинри по поводу опасности.       — Ты чего такой задумчивый? — спросила Зеновия, подсаживаясь ближе к парню. — Я думала, ты будешь очень радоваться своей победе над гомункулом.       — Это, конечно, хорошо, да только не сильно меня радует, — ответил Иссей. — Я просто устал от всего этого и хочу отдохнуть по-человечески. Столько сражений было в последнее время… я и отдыхать-то толком не успевал…       — Хм-м… Знаешь, когда ты героически кинулся на врага, не зная, победишь ты или нет, я…       Зеновия взяла Иссея за руку и обняла её, прижав к своей груди. Парень растерялся. От разговора он ожидал чего угодно, но только не откровенного касания. Хёдо подумал, что синеволосая шутит над ним, однако на её лице не было никаких эмоций, кроме тепла и заботы. Лёгкая нежная улыбка появилась на её лице. Все, что смог сделать парень — это удержать челюсть на месте. Нельзя сказать, что ему не понравилось тепло, ощущаемое рукой от ощущения девичьей груди.       — Я вдруг почувствовала себя защищённой, — тепло произнесла Зеновия. — Ты первый, кто бесстрашно готов был защищать всех нас. Спасибо тебе, Иссей-кун!       Приблизившись к его лицу, девушка легонько чмокнула парня в щеку и, отпустив руку, вернулась обратно к Ирине и Уинри. Ошеломлённый Иссей остался сидеть на месте, до сих пор ощущая это тёплое прикосновение губ к своей коже. Краска понемногу покрывала его горевшие щеки.       — Кажется, мне начинает нравиться ещё одна девушка, — тихо прошептал ошеломленный Иссей.       Бывший демон посмотрел на синевласку новым взглядом. Эта форма очень ей шла, а воинственный стан лишь придавал девушке шарму. Иссей в последнее время слишком сильно был поглощён мыслями о Риас и совершенно не замечал многих деталей. Однако ему не раз хотелось распустить руки и отдаться своим желаниям, но… Миссия! Миссия его — это вернуться в свой мир и разобраться, наконец, с Райзером Фениксом. Яростную битву предвкушал брюнет — этот источник мгновенно взвинчивал Иссея до высот злобы и пламени Аида.       Послышались шаги, и через секунду к ним на бешеной скорости выскочил Эдвард, галопом несясь обратно. На правой руке имелся след от пореза, однако железная рука не пострадала. Прямо перед глазами остальных, Элрик остановился и быстрыми движениями правой руки принялся махать перед собой. Поначалу никто не врубился в данный инцидент, как подумала Уинри, посчитав блондина шутником не в тему, однако…       Звук металла и зрелище искры быстро зажгло в каждом тревогу. Уже невооружённым глазом было видно, как какие-то острые, чёрные и теневые линии пытаются достать алхимика, но тот яро сопротивляется.       — Может, кто-нибудь всё-таки поможет мне?! — закричал Эдвард.       Иссей первым отлип от стены и, схватившись за Мечи Хаоса, одним взмахом перерубил острые нити, что пытались достать Элрика сбоку. Левый бок защитила Ирина, появившаяся рядом на невероятной скорости. Немезиды заискрились молнией.       — Лейзи проиграл, значит…       — Кажется, мы его уже где-то слышали, — задумался Иссей. Ну точно! Этот голос уже появлялся, когда Лейзи отступал. Не иначе, как… — Прайд, ты?       — А ты моё имя уже заучил, однако, — хмыкнул теневой гомункул, истиной формы которого ещё никто не узрел. — Тогда начнём же знакомиться по новой. Я Прайд — гомункул гордыни и тени! Мне не придётся даже о тебя руки марать — мои тени всё сделают за меня.       Словно подтверждая слова гордого гомункула, из тени вырвались три нити и стремительно рванули в направлении карих глаз, но были отбиты огненным клинком. Прайд остановил нападение.       — Не получится! — пообещал Иссей, глядя во тьму, где образовался большой алый глаз. — Твои выходки меня не пугают.       Воспользовавшись случаем, Ирина отступила, а Эдвард создал несколько больших кубов и метнул в око, сдавливая алхимические штуки при помощи чёрной науки. Камни дружно ударились друг о друга, раскрошив заостренные края в крошку. При таком ударе вряд ли бы кто выжил.       — И снова мимо!!!       Удар о клинки, звякнуло железо. Острие тени почти касалось лба Иссея: если бы бывший демон вовремя не защитился Мечами Хаоса, поставив у лица блок в виде креста, теневое копьё прошло бы насквозь юношеской головы. Парень нервно выдохнул.       Ирина мигом перерубила стебель атаки, а Эдвард вновь принялся за алхимию, на этот раз создав подходящий по ширине камень, чтобы закрыть проход. Бывшего демона пошатнуло в сторону.       — Ты ранен? — встревожилась Ирина. Опустив Мечи Немезиды, Шидоу приблизилась к брюнету и осветила с помощью перстня парня, пытаясь найти раны.       — Я в порядке, просто… слишком резко сфокусировал зрение на ближнем, — объяснил Хёдо, пытаясь отдышаться. — Всё-таки не каждый день видишь перед собой лезвие смерти.       — Дурачок, прочитай «Отче Наш»! Господь сбережёт тебя.       Иссей посмотрел на девушку немного раздражённым взглядом. Да что она ему постоянно твердит о молитвах, да о молитвах? Неужели кроме них, в голове этой экзорцистки больше ничего нет? А, Иссей Хёдо какой-то есть, которого бывший демон не знает. Юноша определённо был уверен, что Бог существует, но не хотел заговаривать о своём потерянном прошлом. Он их не знает, а лишняя откровенность может стать фатальной. Особенно с Ириной.       — Я — атеист, и мне пофиг на веру! — эти слова Иссей сказал прямо в лицо Ирине, чем вызвал крайне сердитый взгляд.       — Ты… Не смей так говорить!       — Давайте вы потом будете рассуждать на тему: «Кто прав», ага? — между ними встал Эдвард, не давая разгореться новому скандалу. — Лучше обратите внимание — эта тварь прорезает мелкие канальцы в моей защите. Надо уходить, пока не поздно.       — Вы никуда не уйдёте, проклятые люди! — прошипел Прайд. Послышался скрежет об окаменевшие ископаемые. — Пока есть свет, мои тени будут жить и подчиняться мне. Вам не убежать!       Иссей понимал, что бежать бесполезно, особенно с Зеновией и Уинри, которые неудачно пострадали, да ещё и в самый неподходящий момент. Бросать их парень тоже не собирался: что Ирина, что Эд, что остальные — они его товарищи, а за друзей — настоящих! — брюнет готов был рвать глотку каждому. Они не те Мацуда и Мотохама, что кидали его, как только наступал шухер. Несмотря на их вражду с алхимиком, Эдвард оказался очень даже интересным и отличным парнем, на которого можно положиться. Зеновия не скрывала своего хорошего отношения к Иссею, а Ирина, даже взираясь на свою глубокую веру, тоже была отличным товарищем. Про Уинри Хёдо не нужно было ничего говорить — она первая, кто помог ему освоиться в Аместрисе. Только за это надо рвать тёмного гада и не отступать.       «От моих теней нельзя убежать» — говорил Прайд, и брюнет это хорошо запомнил. Но тень не может существовать, если рядом нету источника света. А значит…       — Иссей, ты что делаешь? — ошалела Ирина, когда Иссей убрал Мечи Хаоса за спину, выхватил Немезиды из рук девушки и отбросил их в сторону, а сам накрыл её руку своей и прижал своим телом к стене. Такая близость быстро ввела медовласку в краску. Экзорцистка заёрзала от внезапной тревоги. — Только не… Только…       — Свет! Прайд может создавать тени, если рядом свет, — объяснил Иссей прямо на ухо Ирине, обжигая мочки своим дыханием. Непонятно, что происходило, но от Хёдо так и веяло жаром. — Эдвард, прекрати алхимичить!       — Придурок, что ли? — огрызнулся Элрик, не переставая метать искры в вылезающие из канальцев камня тени. — Хочешь, чтобы из нас сделали дуршлаг?       — Эдвард, берегись! — закричала сзади Уинри.       Блондин не успевал отражать все атаки Прайда, и одна из теней всё же нацелилась на уязвимое незащищённое место алхимика. Лезвие стремительно помчалось в него, целясь в золотистый левый глаз.       Крик Уинри разнёсся по всему тоннелю и ушёл в самую глубь. Но ни одна капля крови не пролилась. Прижав крепче к себе Ирину и положив одну руку ей чуть ниже талии, Иссей схватился за клинок и рассек тень на три линии, которые будто живые пиявки, упали на землю и стали извиваться. Затем парень быстро потушил на оружии огонь и поглядел строгим взором на блондина. Только сейчас до Эдварда дошло, что имел в виду Иссей. Алхимик быстро убрал лезвие, превратив его обратно в железную руку. Стало совсем темно.       — Наглый мальчишка! — злобно прорычал Прайд. Его голос стал утихать, пока совсем не исчез. — Я всё равно доберусь до тебя, чего бы мне это не стоило!       — Это мы ещё посмотрим, — с вызовом ответил Иссей.       Голос гомункула пропал, но вместе с тем был потушен свет. Пришлось подождать немного, чтобы глаза привыкли к темноте. Зеновия и Уинри остались стоять сзади, Эдвард был готов в любую минуту использовать алхимию.       Послышался звук пощёчины, и ошарашенный Иссей отпустил разгневанную девушку, сделав два шага назад. Ирина сжала руку в кулак, намереваясь нанести ещё один удар, но не решалась. Впервые парень видел медовласку рассерженной.       — Идиот, ты что наделал? — сердито произнесла Ирина. — Ты только что посягнул на моё личное пространство.       — Теперь это так называется, да? — с тем же баритоном ответил Иссей, потирая покрасневшую от шлепка щеку. — То есть то, что я тебя спас, в расчёт не берётся?       — Ты спас меня? Пф-ф, у меня отличная реакция! Я в любую минуту могла увернуться.       — Ну ты и… Ладно, я с тобой спорить не хочу — итак голова забита всякой ерундой!       Пока Иссей и Ирина между собой впервые ругались, Эдвард махнул на них рукой и осторожно приблизился к барьеру. Парень не чувствовал той тёмной силы — она, видимо, уже исчезла, потерял контакт без освещения. Элрик осторожно разрезал обломки камней. По виску скатилась капля пота от страха: если Прайд всё ещё рядом, то его копьё вылетит из тьмы и пробьёт тело алхимика насквозь.       Но за барьером никого не было. Прежняя тьма рассеялась, и в конце тоннеля появился золотистый свет, освещающий дорогу. Было несколько проходов, но Эдвард почему-то предпочёл именно его.       — Хватит скалиться вам! — перебил бывшего демона и экзорцистку Эдвард, постукав металлической ладонью по стене. — Конечно, это глупо, но мы можем пойти той дорогой, что освещена.       — Уверен? — Иссей недоверчиво покосился на алхимика, а потом на осветление. — Вдруг Прайд где-то рядом.       — Я его не чувствую. Да и если бы что-то и было, он бы не исчезал и атаковал снова. Это волшебный свет, а не алхимический. Аргх… короче, вы идёте?       — Иду! — буркнула Ирина, гордо скрестив руки на груди. Девушка прошла мимо Иссея и мотнула головой, слегка задев его своими волосами по лицу.       Эдвард дождался, когда подойдёт Уинри, и, приготовившись в любую минуту защищать блондинку, вместе с ней продолжил путь. Ирина последовала за ними под осерчавший взор Хёдо.       — Не уделяй ты этому сильного внимания, — улыбнулась Зеновия, взяв Иссея за руку. Парень обратил внимание на синевласку. — У моей напарницы очень сложный характер из-за глубокой веры, поэтому она часто так себя ведёт.       — Ты тоже экзорцистка, но у ты так себя не ведёшь, — сказал Иссей.       — У меня не такая сильная вера, как у Ирины. Мы обе разные, хоть и носим почти одну и ту же форму. Я хочу побыстрее закончить с изучением алхимических артефактов и найти свой путь, а она стремится лишь к одному.       — К чему это?       — Приблизиться к Богу.