"Гениальность и безумие – не две ли это стороны одной монеты? Порой мне кажется, что так оно и есть. Видят старые боги, я был против этого эксперимента. Да, Фьёль – гений. Очень сообразительный парень, каких в наши дни редко встретишь, но… Нельзя забывать. Никогда нельзя забывать, почему мы не обращаем в магов гениев и безумцев. Нельзя, иначе те непременно нам об этом напомнят. Я уже стар. Очень стар. Когда пишу эти строки, рука дрожит. Но что мне еще остается? Этим я занимался всю свою долгую жизнь, так что умереть с пером в руке кажется мне не такой плохой идеей… Внизу так страшно кричат. Мои товарищи. Собратья-маги. Нет-нет, Фьёль, правда, хороший парень. По крайней мере, был им до того дня. А я… Крики затихли. Слышу шаги на лестнице. Это Фьёль. Значит, уже скоро. Не знаю, прочтет ли кто это, но мне жаль. Мне, правда… жаль…" Из рукописи, найденной на последнем этаже полуразрушенной Аркской башни магов рядом со зверски перекрученным трупом главного мага.
Дрейфующие в воздухе огоньки ярко вспыхнули, отбросив на лицо Раэрвинга зловещий алый отблеск. Каин окаменел под пронзающим драконьим взглядом, его сердце бешено колотилось где-то под горлом, а по спине скатывались капли холодного пота. От повисшего в комнате напряжения сделалось тяжело дышать. Секунда... Вторая... Раэрвинг отвернулся, не произнеся ни слова. Магические огоньки притухли, ушки-крылышки раздосадовано опустились. Ему нечего было сказать. Каин принял его, дал согласие, а потом тут же отверг. Хотя он ничего не сделал. Не успел. Даже самые придирчивые самки не осмеливались так поступать. Если они отвергали партнера, то это всегда было до того, как тот распалится, ибо возбужденному дракону очень и очень непросто усмирить свой пыл. Раэрвинг едва не сорвался, если бы не побледневшее, полное ужаса лицо Каина, то… Однако он не был уверен, что справится, если подобное произойдет во второй раз. Страх ослабил хватку на горле, позволяя Каину немного прийти в себя. Ему не стоило идти на поводу у желаний, не стоило совершать такую глупость. Он ведь догадывался, что так оно и выйдет. Идиот. Какой же он идиот! – Проклятье! – Каин сжал зубы и со всей силы ударил кулаком в пол. Боль пронзила костяшки, отрезвляя. Как же он все это ненавидел. Эту психологическую травму и свою неспособность с нею справиться. Свою слабость, свою беспомощность. Толкнул такую пафосную речь в том городке, а на деле… Он свесил голову, волосы упали на лицо. Если еще и расплачется, то это будет верхом всему… Шорох. Шаги босых ног по половицам. Снова шорох. Тихий вздох, чужие пальцы бережно касаются повисших прядей. Отводят часть в сторону. Но поднять взгляд… Посмотреть… Каин поджал губы. Он так подло поступил. Создал своим эгоистичным желанием ужасную ситуацию. Хуже некуда. Но ничего уже не вернуть. И что теперь? Извиниться? Как будто это что-то изменит. Что-то исправит… – Я… я… – Каин попытался что-то сказать, но слова не шли. Совсем. Все еще обнаженный и растрепанный, с блестящей от пота кожей, он выглядел сейчас таким разбитым, подавленным. Что-то дрогнуло внутри. Раздосадованное сердце дракона невольно смягчилось. Этот человек... Когда он вот так смотрит, когда делает такое лицо... Как тут можно злиться? Раэрвинг снова тихо вздохнул. – Я не злюсь, – его спокойный голос нарушил неловкую тишину. – Тебе ведь было больно, да? Было немного неожиданно получить от Раэрвинга этот вопрос. Каин не думал, что дракон сможет понять, но, видимо, он его недооценивал. И все же говорить на эту тему… Да, между ними только что произошло нечто куда более смущающее, но тогда они оба были так возбуждены, что едва ли владели собой. А когда помутнение сменилось трезвостью… Каин закусил нижнюю губу. Раэрвинг куда смелее его, так что и он не должен ему уступать. – Да, – наконец, выдохнул он и поднял взгляд. Раэрвинг был так близко. Его слегка обеспокоенное лицо, большие золотистые глаза и горячие пальцы, замершие на его, Каина, щеке. – Это потому что я – дракон? – Раэрвинг задал новый вопрос. Он видел, как спариваются драконы, видел, как это делают другие животные и не так давно даже имел несчастье наблюдать, как тем же самым занимается человеческий самец с человеческой самкой. И никто из них не вырывался, не кричал от боли, не пинал своего партнера. Значило ли это, что два разных вида не способны нормально спариваться? – Не думаю, – глухо отозвался Каин, прикрывая глаза и приникая щекой к драконьим пальцам. – Скорее, причина либо в травме, либо... мы что-то упустили... что-то сделали не так... Раэрвинг непонимающе склонил голову чуть набок, золотые украшения в волосах мелодично звякнули. Как там можно было сделать что-то не так? Каин почувствовал, что дракон не понимает. Он, признаться, и сам немного-то и понимал. Там, на арене, было больно, чудовищно больно. Но никто и не говорил, что насилие может обойтись без боли. А вот… Может быть, стоило делать это как-то медленнее? Но Раэрвинг пребывал в таком состоянии. Вряд ли он смог бы… И почему все так? Не открывая глаз, Каин ткнулся лбом в драконье плечо. Такое же горячее, как и весь он сам. – У меня ведь нет опыта, я только слышал обо всем этом... Так что точно не знаю, как все должно происходить. Говорят, есть некие книги, которые учат такому искусству... Я даже пытался как-то отыскать хоть одну в королевской библиотеке, но их там не было или же я плохо искал. Боялся, что застукают, доложат отцу, а он очень строгий… – вздох, небольшая пауза. – Может быть, в библиотеке Императора отыщется хотя бы один экземпляр, раз уж мы все равно намереваемся туда попасть... – А если спросить у сородичей? Тех, которые знают? – предложил Раэрвинг, осторожно запуская пальцы в растрепанные каштановые волосы. Мягкие. Очень приятно касаться вот так, гладить. Пропускать сквозь пальцы. – Такое у других не спрашивают, – сдавленный смешок, робко проступившая улыбка на губах. – Почему? – искренне не понимает. Да, ведь у драконов все проще. Намного. – Это неприлично, – Каин прильнул плотнее, млея под ненавязчивыми ласками. Это так приятно, когда кто-то так нежно перебирает твои волосы… – Почему? – Ну… Наверное, потому что люди не любят говорить на столь интимные темы. Особенно с теми, кого не так хорошо знают, – полусонно пробормотал Каин. Ничего не мог поделать. Сон наваливался на него, утягивал прочь. – Значит, если я спрошу того, кто уже делал это и кого я хорошо знаю, то все будет в порядке? – спросил Раэрвинг, но Каин уже провалился в сон и не смог ему ответить.***
Нет, нет, он ни капли не уязвлен. Что вы, что вы! Подумаешь, третий лишний. Риогалл невольно скорчил кислую мину, бредя по скудно освещенным улицам вырезанного в горе города. Ему не привыкать. К тому же пройтись поздним вечерком по городу, заселенному любителями полакомиться божественной соплей, должно быть полезно для здоровья. Чистый воздух и все такое... Возможно, ему даже повезет и этой ночью никакой фанатик не попытается скрутить его и втихаря скормить богу-куче в надежде получить пару халявных капель слизи. Риогалла снова замутило. Он оперся плечом о стену чьего-то дома и прислонил лоб к холодному камню в поиске хоть какого-то облегчения. Кажется, ему стало еще паршивее, чем было до этого. И причина крылась вовсе не в тошнотворном снадобье. Просто... Пусть Риогалл и не мог признаться самому себе, но из-за той картины, чьим невольным свидетелем он стал, внутри пробудилось чувство одиночества наряду с отчаянным желанием тоже иметь кого-то рядом. Если быть точнее, не просто кого-то, а некого небезызвестного Князя с очень нездоровыми наклонностями. Риогалл безотчетно принялся покусывать нижнюю губу, в то время как его щеки тронул легкий румянец. Появившийся, разумеется, от дурноты, а вовсе не потому, что в его мысли пробрался тот, кому там совсем не место. Нет, надо было завязывать. Ведь если слишком много думать об этом поганце, то вскоре, несомненно, появятся определенные желания, усмирить которые потом будет весьма и весьма непросто. Но... Риогалл быстро облизнул пересохшие губы. Безумная мысль промелькнула в его охваченной лихорадкой голове. А что если... если заглянуть на Параллели? Совсем ненадолго. Это же лучше, чем всю ночь слоняться по сомнительному городу. Проклятье! Риогалл крепко зажмурился. Арр! Просто возьми себя в руки! Что это вообще за мысли такие?! Посмотрите, на кого он вообще стал похож из-за этого Князя! Сгорая от стыда и возмущения, Риогалл стукнулся головой о стену и тотчас об этом пожалел. Стена оказалась куда прочнее его несчастного лба, на котором тут же выскочила крупная и очень болючая шишка. Шипя и потирая ушибленный лоб, некромант отлепился от стены и поплелся дальше по улице. Риогалл не знал, куда идет. Он просто бесцельно плелся по безлюдной, погруженной в полумрак улице, слегка покачиваясь из-за накатившей дурноты. Стоило только подумать, что придется пить эту дрянь во второй раз, как желудок тут же принимался бунтовать, делая существование совсем уж невыносимым. После некоторых мучений некромант решил, что ему все же стоит отыскать какой-нибудь укромный уголок, где можно будет прикорнуть на часочек-другой. Окончательно избавиться от тошноты и дать изнуренному телу небольшой отдых. К тому времени эти двое наверняка закончат и можно будет со спокойной совестью вернуться, а там уже как следует выспаться на нормальной кровати. Ну, относительно нормальной. Риогалл как раз собирался свернуть в один из переулков, когда услышал голоса. Один из которых показался ему знакомым. Как раз из того самого переулка. В первое мгновение он застыл, словно истукан, не зная, что ему делать, но после пришел в чувство и юркнул в глубокую нишу между домами. Затаился, чувствуя, как бешено колотится от волнения сердце. Голоса приближались, делаясь громче, различимей. Двое. Мужчина и женщина. Кажется, та самая жрица. Ньян. Ее тон раздраженный, с долей высокомерия. Голос собеседника же неуверенный, даже несколько виноватый. Риогалл сглотнул, напрягая слух. О чем они говорят? Он должен узнать. Вдруг что-то важное? – ...просила... трупы... Так трудно?! – Я... я не подумал. Просто... так много всего, а я... – Все списки и расписание есть у каждого из жрецов, – было видно, что Ньян все труднее и труднее сдерживать кипящее внутри раздражение. – Твоя неосведомленность тебя не извиняет. Надо сказать еще спасибо, что не додумался самостоятельно скормить их твари, иначе пришлось бы все отложить и проводить церемонию через еще один лунный цикл. Но в таком случае ты бы полетел в эту прожорливую глотку в числе первых, ибо я не могу ждать. Эти двое были уже достаточно близко, чтобы Риогалл смог услышать, как ее собеседник шумно сглотнул. Между ними и нишей оставалось не больше десяти шагов. По виску медленно поползла капелька холодного пота. Если его здесь обнаружат, то ничем хорошим это явно не кончится. Риогалл сильнее вжался спиной в отполированный камень. – Впредь, если сомневаешься, обращайся к Норну, – продолжила жрица уже более сдержанным тоном. – Трупы же отнеси вниз, в воссозданный ледник под горой, и положи к остальным. Скормим, когда наберется еще два десятка. В этот момент Риогалл их-таки увидел. Всего на пару мгновений, но увидел. Лунный свет отразился на выбившихся из-под капюшона каштановых с медным отливом локонах, скользнул по ярко-алым накрашенным губам, коснулся морщинистой щеки... Морщинистой?! Риогалл шире распахнул глаза. Он был так потрясен, что совсем не обратил внимания на спутника жрицы, что раболепно семенил рядом, ловя каждое ее слово. Не больше тридцати. Ей явно было не больше тридцати, когда она этим вечером откинула перед ними капюшон. Никаких морщин на подтянутых щеках явно не наблюдалось. Более того, ее кожа тогда выглядела идеальной, как у младенца! Может быть, виной тому игра теней? – Для сегодняшней партии все готово? – вновь заговорила Ньян, чей голос стал понемногу отдаляться. – После ритуала Единения я снова отправлю караваны, которые должны быть забиты товаром под завязку. – Да, разумеется, все готово, – тут же заверил жрицу собеседник. – Мы уже выкатили чаны и расставили на террасе... Голоса все отдалялись и отдалялись, становясь тише и тише. Вскоре не будет слышно ничего, кроме приглушенного бормотания, которое затем и вовсе исчезнет, растворится в ночи. Риогалл заколебался. Он никогда не был отменным шпионом, но... Упустить такую возможность сейчас! Риогалл покусал нижнюю губу, еще немного поборолся с собой и все же покинул нишу, чтобы отправиться следом за слабеющими голосами. Он боялся, что его заметят, поэтому старался держаться на приличном расстоянии, но так, чтобы слышать разговор. Он все надеялся уловить нечто по-настоящему важное, хотя едва ли понимал половину из сказанного. Какие-то поставки, какие-то приготовления... Все очень размыто и туманно. Однако пара интересных моментов все же случилась. Первым было то, что Ньян упомянула о каком-то чрезвычайно важном деле, которым сейчас занята. Риогалл отчего-то не сомневался, что так называемое дело касается именно их. Вторым же являлся сегодняшний ночной ритуал, куда посвященных не позвали. Ритуал, где неожиданно потребовалась помощь верховной жрицы, которая сейчас спешила к себе домой за... маской. И если Риогалл правильно понял, то вовсе не маскарадной, а именно той, что предотвращает проникновение в нос крайне неприятных запахов. Он был вовсе не глуп и быстро догадался, что именно служители собираются сегодня скормить своему богу. Тошнота быстро вернулась, вынудив Риогалла остановиться в переулке и немного переждать. Из-за неприятной задержки он едва не потерял жрицу с компаньоном. Парочка все время двигалась наверх, минуя уровень за уровнем. Было непросто выдерживать их бодрый темп, но еще труднее – карабкаться по бесконечным лестницам. Ноги едва держали, пот катился градом, а легкие горели. Риогалл уже готов был уверовать, что вот-вот отправится к праотцам, когда безумный подъем наконец кончился. Не веря своему счастью, некромант, согнувшись и упершись руками в дрожащие коленки, перевел-таки дух и позволил себе оглядеться. Последний уровень. Падать отсюда явно будет больно. Риогалл повертел головой, вытирая тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот. Лучше бы его мучительному восхождению принести плоды, он не перенесет, если все его мучения пройдут за зря. Вокруг никого. Как и во всем остальном городе. Почти такой же уровень, как и нижние. Разве что... Разве что размером поменьше, а здания здесь выглядят несколько богаче. И у каждого присутствует дверь. Настоящая. Из дерева. Но, несмотря на это, не похоже, что там кто-то живет. Все это для вида – не более. Наверняка уровень жрецов. Только живут они не здесь, не на виду, а... Риогалл посмотрел в сторону, куда удалились его цели. Один из домов. Примерно в центре полукруга. Некромант осторожно двинулся вперед, стараясь держаться самых глубоких теней. Добрался до угла. Затаился. Ждать пришлось недолго. Где-то через четверть часа Ньян вместе со спутником вышла наружу. Оба были в масках, скрывающих всю нижнюю половину лица. Они больше не разговаривали. Закрыли за собой дверь и поспешили к лестнице, не заметив притаившейся за углом худощавой фигурки. Риогалл не последовал, остался. Ему с этой парочки толку больше не было, чего не сказать о логове местной предводительницы. Уж там-то наверняка должно было обнаружиться нечто интересное. Замки никогда не были проблемой для некроманта, который с юных лет промышлял воровством. Он еще в городе смастерил себе сносную отмычку. Так, на всякий случай. Знал, что пригодится. Замок, к слову, попался нехитрый. Не прошло и пяти минут, как дело было сделано. Риогалл, конечно, сильно рисковал, ведь, несмотря на стоящую внутри тишину, там могли оказаться люди. Однако любопытство и желание оправдать затраченные усилия не позволяли отступиться. На этот раз упрямство было вознаграждено – внутри никого не оказалось. Мертвое, нежилое помещение. Скудно обставленное, с приличным слоем пыли на мебели и на полу, благодаря которому можно было хорошо различить следы. Множество следов. Здесь есть проход. Риогалл догадался. Очень быстро. Местные не осмеливались сюда соваться, так что жрецы не стали утруждать себя излишними мерами предосторожности и ограничились простым замком на двери. Истинный же вход размещался на противоположной от входа стороне дома. Примитивная плита, которую надо было вдавить в пол, чтобы каменная стена отъехала в бок и явила взору лежащий по ту сторону, совершенно другой мир. Опрятные улицы и роскошные сады, изящные домики и искусные статуи. Мощеные дороги, высокие и яркие фонари, аккуратные фонтаны и усыпанное звездами небо над головой. Это более не был грубый, вырезанный в скале город с аскетичными, неотличимыми друг от друга строениями. Королевский летний замок – не меньше. Все такое богатое, изысканное, блестящее... Аж слепит глаза. Риогалл сбросил с себя оцепенение и скользнул в тень. Впереди по дороге неспешно прогуливалась парочка жрецов, которые без своих бесформенных балахонов выглядели, будто аристократы высокого происхождения. Какие одежды! Какие цацки! Его Анатрийское Величество мог бы позеленеть от зависти. Теперь понятно, почему жрецы не спешат покидать эту далеко не самую привлекательную лощину. Впрочем, времени любоваться видами у Риогалла не было. Чем дольше он будет здесь прохлаждаться, тем выше вероятность, что кто-нибудь заметит незваного гостя и поднимет тревогу. Ему нужен дом, обиталище верховной жрицы. Но среди такого изобилия необузданной роскоши трудно сказать, какой из них... Постойте. А что насчет вон того? Взгляд Риогалла зацепился за выглядывающую поверх цветущих деревьев крышу очередного благоухающего богатством особняка. Он казался выше и величественней остальных. Не похоже, что Ньян уступила бы кому-то другому столь очевидное сокровище. Решительно настроенный, Риогалл двинулся в выбранном направлении, стараясь держаться теней и обходить немногих страдающих бессонницей жрецов. Ему повезло, что большинство было занято на ночном ритуале, поэтому до обиталища верховной жрицы удалось добраться без происшествий. Если, конечно, не считать того, что во время пересечения сада длинная мантия постоянно цеплялась за ветки, а мелкие камни бросались под ноги, заставляя неуклюжего шпиона спотыкаться и сыпать тихими ругательствами себе под нос. – А у девицы недурной вкус, – хмыкнул Риогалл, разглядывая изукрашенный фасад. Обстановка внутри обещала быть еще более кричащей. Некромант ничуть не удивился бы, увидев там нужник из золота и пурпурный имперский шелк, используемый для подтирания задницы. Впрочем, сейчас у них недостатка в золоте не наблюдалось, а порицать чужие пороки было делом айканопомешанных, так что Риогалл отбросил в сторону ненужные мысли и смело зашагал прямо к парадной двери. Ньян явно была не из тех, что желает делить свои богатства с кем-то другим, так что можно было не опасаться встретить внутри посторонних. Предполагалось, что здесь тоже придется воспользоваться отмычкой, но, видимо, запирать двери у обитателей здешнего райского уголка считалось дурной привычкой. Что ж, так даже лучше – экономия времени и усилий. Несмотря на то, что внутри не предполагалось нежданных хозяев, Риогалл все равно был предельно взволнован и не осмеливался действовать чересчур нагло. Он осторожно крался по расстеленным по полам коврам, чувствуя, как ботинки утопают в мягком ворсе, и не мог не ощущать себя осквернителем, попирающим святыню своими грязным, ни разу не мытыми подошвами. Все вокруг сверкало и блестело, излучая ауру царственности, а он, неряшливый оборванец, выделялся на этом изысканном фоне, словно птичья говняшка на черной, церемониальной мантии имперского бархата. Не очень приятное чувство. Так или иначе, но ему нужен был рабочий кабинет. Если таковой имелся. Или личные покои, где можно было найти записи и заметки по творящемуся здесь безобразию. А он знал, что записи будут. Не могут не быть. Люди, занимающие высокие должности, всегда ведут записи. Особняк же был далеко не маленьким, и на поиски могло уйти очень и очень много времени, если не знать, где искать. Но Риогалл знал, чуял. За свою жизнь ему довелось обчистить немало домов, так что он был хорошо знаком с планировкой комнат, какую обычно предпочитали богачи. А вот и она, нужная комната! Риогалл широко улыбнулся, празднуя маленькую победу. Угадал с третьей попытки. Судя по всему, рабочий кабинет. Куча шкафов, открытых стеллажей, полок, заставленных книгами и свитками. Удобное на вид кресло, больше напоминающее трон, стол из красного дерева, выполненный искусным мастером и украшенный опытным резчиком. В двух углах у двери еще по креслу, куда более скромных на вид, но весьма уютных. Скорее, для отдыха хозяина, нежели для гостей. Впрочем, Риогалл сильно сомневался, что здесь вообще когда-либо были гости. Однако он не стал любоваться убранством, а сразу же приступил к делу. Пробежался глазами по книжным корешкам, развернул по очереди торчащие из стеллажа свитки. Серебристые глаза беспрерывно бегали по строчкам в поисках полезной информации. Труды именитых королевских советников по управлению страной, руководства по ведению успешной торговли, философские трактаты на мыслимые и немыслимые темы, наука изготовления вин, алхимические заметки. И даже кое-что о некромантии. Книга за книгой, свиток за свитком мысленно откидывались в сторону. Ядовитые травы, классификация сосудов. Свойства веществ и различных сплавов. Основы религии вулканических островов. Казалось, здесь собрано все и обо всем. Но где же личные записи жрицы? На столе тоже лежало несколько книг. Опять алхимия. Еще пара томов неизвестных писак о природе драконов. В самом центре небольшая стопка листов, исписанных странными символами и диаграммами. Часть из них смята и брошена на пол. Риогалл закусил нижнюю губу. Где же они? Где же записи? Наклонился и принялся рыться в ящиках стола. Ничего. Только еще одна кипа листов – половина чистая, а другая половина покрыта заумными схемами. Сколько ни крути, ничего не понять. Если она чертит схемы, то и записи должна вести. Некромант оставил в покое ящики. Выпрямился и, с удвоенной силой терзая нижнюю губу, принялся лихорадочно осматривать комнатку. Книги, книги, книги. Здесь так много книг. Если она спрятала свои записи где-то среди них, то... Риогалл направился к одному из стеллажей, но не сделал и двух шагов, как зацепился подолом мантии за резной орнамент кресла. Не удержал равновесия и в следующий миг растянулся на полу, больно ударившись носом о покрытые лаком доски. Да какого?! Гнев мгновенно вспыхнул в груди. Некромант под властью эмоций вскочил на ноги и от души пнул злополучное кресло. Не поскупился на силу, несмотря на то, что уже был научен горьким опытом и твердо веровал, что в ответ ему прилетит куда больнее. Просто ничего не мог с этим поделать. Эмоции взяли верх, и нога выбросилась вперед сама собой. Однако то ли вырезанный на ножке кресла бутон плоховато держался, то ли позаимствованный у Рааля ботинок оказался на удивление крепок, но кусок дерева, размером с кулак, откололся и полетел вверх, под потолок. Отрикошетил от книжного стеллажа и отправился обратно к обидчику. Застигнутый врасплох, Риогалл не успел вовремя среагировать и получил снарядом прямо в лоб. По инерции его тело опрокинулось на стеллаж позади. Некромант ударился спиной и почти сразу же осел на пол под посыпавшимися на голову томами. Ау! Лоб горел огнем, на глазах выступили непрошеные слезы. Руки закрыли голову, защищая ее от ударов попадавших с верхних полок книг. Помимо обещанных синяков у него точно появится огроменная шишка. Вдобавок к предыдущей. Возможно, даже не одна. Великий Аракус, почему ему так не везет! С-с-с... Больно-больно-больно. Риогалл сморгнул слезы. Перед глазами у него плясали звезды, а наливающаяся во лбу шишка горела огнем. Это нечестно! Жизнь слишком к нему несправедлива. Книгопад прекратился, оставив побитого Риогалла сидеть в кучке разбросанных вокруг томов. Ему следовало убрать все это безобразие, расставить по местам до возвращения хозяйки. А еще приляпать на место проклятущий деревянный бутон – виновника самой большой шишки на его голове. Пошипев и попричитав еще немного, Риогалл, наконец, поднялся на ноги. Сокрушенно оглядел беспорядок и взялся поднимать раскрывшиеся от падения книги. На полпути понял, что понятия не имеет, как те стояли. Да что ж это такое! Ему хотелось закричать от досады и швырнуть только что поднятый том. Желательно в кого-нибудь. Например, в одного небезызвестного Князя, пусть тот и вовсе не был причастен к нынешними бедам некроманта. Риогалл опустил руки и с горечью посмотрел на том, зажатый у себя в пальцах. "Природа богов, манипуляция верой". Вроде бы ничего особенного, если не считать одной маленькой детали. Почерк. Слишком уж он похож на тот, которым исписаны листы со схемами и диковинными символами. Это ее книга! Взволнованный до предела, Риогалл раскрыл том и принялся бегать глазами по строчкам. Точно. Исследования, выводы, анализ. Она положила начало этой вере. Основательно изучила уже имеющихся божеств, даже давно забытых, а после создала свою, тщательно продумав каждый пункт. Хах! Хитрющая бестия. Чем дольше Риогалл смотрел на исписанные страницы, тем больше убеждался. Безумно интересно, но он искал не это. Притащив небольшой табурет из дальнего угла, он встал на него и поставил книгу на место. Спустился, взял в руки другую. Опять тот же почерк, но уже иная тема – проектирование города. Риогалл принялся одну за одной поднимать книги, просматривать их, а затем ставить на полку. Все, абсолютно все – ее. Целый стеллаж! Невероятная работа. Работа, которую невозможно проделать за одну жизнь. Что-то не так. И где-то здесь, среди томов в кожаных переплетах, кроется разгадка. Риогалл не знал, сколько времени провел в кабинете, пока в его руки наконец не попала искомая вещь. Вот она! В этом увесистом томике были собраны все сведения, касающиеся обитающей в горе твари. Риогалл жадно впился взглядом в строчки. Столько информации! Но нужно выцепить из этой кучи самое важное. То, что будет полезно. Он и так провел на запретной территории слишком много времени. Ньян могла вернуться в любой момент. Ах, если бы только можно было забрать ее с собой! Только вот, может быть, жрица и не обратит внимания на неверный порядок книг на полке, но вот дыра от отсутствующего тома тот час бросится в глаза. Его загоревшийся взгляд снова заметался по строчкам. Ммм... Риогалл неосознанно попятился и сел в кресло, не отрываясь от книги. Положил том на стол, зашелестел страницами, изредка поплевывая на палец, чтобы сподручнее было перелистывать. Он был так поглощен своим занятием, что навряд ли бы заметил, завались сейчас в кабинет целая армия посвященных вместе с их богом-кучей. – Что?! – неожиданно воскликнул некромант, потрясенный прочитанным. Да как?! Да... Он оторвался от книги и невидящим взором уставился куда-то сквозь дверь, пытаясь переварить информацию. Кажется, теперь он знал, для чего богу скармливают фекалии. И почему городу требуется такое огромное количество постоянных жителей. Фекалии... Вот основное сокровище для служителей бога. Почему? Да потому что слизь, что тварь выделяет после их поедания, используется для создания весьма популярного среди горцев легкого наркотика под названием "Сизый дым". Главный товар для поставок лощины. Слизь высушивают, превращая ее в твердые спрессованные пластины, а после ломают на равные брикетики, которые продают неведающим правды даккарцам за пределами лощины. Такой брикетик можно использовать целиком или раскрошить на более мелкие кусочки. Чтобы наркотик работал, достаточно бросить его в огонь. Не важно, будет то костер, камин или же курительная трубка. Дым необычного глубокого сизого цвета, который начнет выделяться в процессе, и есть тот самый наркотик. Многие горцы используют для этого даже специальную большую курильницу, благодаря которой достигается наибольший эффект. Они ставят ее посреди помещения и садятся кругом на тюфяках. Дым, что струится через многочисленные отверстия в сосуде, заполняет их ноздри и дарит вожделенный экстаз. В отличие от многих других дурманящих веществ, сизый дым является самым безобидным и обладает не столь пугающими последствиями, так что в Дакаре этот товар пользуется немалым спросом. Однако Риогалл сомневался, что, знай горцы правду о его изготовлении, они продолжили бы покупать дурь с прежним энтузиазмом. Спустя некоторое время Риогалл немного пришел в себя и смог вернуться к чтению. Однако не прошло и пары минут, как он снова отложил книгу, борясь с очередным рвотным позывом. Трупы... Теперь он знал еще и для чего они используют трупы. Чтобы облегчить роды женщинам с большим риском. Тем, кому знахарки предсказывают мертворожденных или такие осложнения, после которых роженица навряд ли выживет. Какая ирония! Пить настойку из трупов, чтобы благополучно дать жизнь новому человеку. Да, Риогалл был некромантом и сам делал много разного рода мерзостей, но это... Это даже для него было слишком. Великий Аракус, он больше ни за что в жизни не возьмет в рот то, в чьем происхождении не будет твердо уверен! В своих записях Ньян сделала вывод, что эффект от выделяемой слизи по большей части оказывается противоположным тому, что было сброшено в ненасытную пасть кучеобразной твари. Ну или близким к этому. Для того чтобы выяснить, каков будет этот самый эффект, и после приспособить его для личной выгоды, жрица использовала свою паству в качестве подопытных. В результате чего большая часть скоропостижно помирала и становилась завтраком/обедом/ужином своего горячо любимого божка. Зачастую на выяснение этих самых эффектов затрачивались годы. Смерть-жизнь, отходы-вознесение к небесам, яд-исцеление, камни-кислота, способная их плавить... Тогда... Тогда что же нужно принести твари в жертву, чтобы получить бессмертие? Чтобы обрести вечную молодость? Риогалл почувствовал, как его сердце забилось чаще. Он сглотнул. Смутная догадка в его голове начала обретать очертания. Она... она... Столько книг, что не написать и за всю жизнь... Столько исследований, сколько не успевают провести лучшие ученые мужи... Морщины на щеке под лунным светом... О чем они тогда говорили? Кажется... Цок. Цок. Цок. Отдаленный цокот каблуков вывел Риогалла из ошеломления. Холодок тут же пробежал по позвоночнику. Проклятье! Она вернулась! Он засуетился, запаниковал. Нет-нет-нет! Ну почему сейчас?! Он так мало прочитал! Риогалл кинулся к стеллажу, заколебался. Развернулся с книгой в руках и бросился к двери, но опять остановился в сомнениях. Что же делать? Что же делать?! Нет, книгу надо оставить. Он снова ринулся к стеллажу. Отколотый деревянный бутон попался под ноги. Риогалл наступил на него и едва не грохнулся на спину. Замахал руками в воздухе, пытаясь удержать равновесие. Книжка выпала из вспотевших пальцев, но мягкий ковер приглушил звук падения. Цокот становился громче. Риогалл спешно подобрал книгу и кинулся под стол за неимением иного места, где можно было спрятаться. И, конечно, перед этим он не забыл пнуть треклятый бутон под один из шкафов. Вероятность, что жрица зайдет именно сюда, не велика, но и не мала. Она явно захочет переодеться в своей спальне, что дальше по коридору. И только потом посетит свой кабинет. Потому что, если он-таки просчитался и она заглянет сюда прежде, а еще хуже, если решит ненадолго присесть в любимое кресло, то обнаружит весьма интересную подставку для ног в виде вставшего на четвереньки некроманта. Риогалл снова принялся жевать нижнюю губу, чувствуя, как на лбу выступает холодный пот. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Великий Аракус, пусть она пройдет мимо! Пусть пройдет! Цокот сделался еще громче. Каблуки застучали рядом с дверью и... Жрица остановилась! Прямо напротив двери! Риогалл побледнел, пальцы сильнее стиснули книжный корешок. Секунда... Вторая... Цок. Цок. Цок. Она двинулась дальше. Скрипнула дверь. Щелчок замка. Ньян ушла в спальню. От облегчения Риогалл чуть не повалился на пол, но вовремя вспомнил, что времени у него совсем нет. Надо поставить книгу на полку, а после как можно скорее убираться отсюда. Он выскочил из-под стола и подлетел к стеллажу. Поднял руку и обнаружил, что держит книгу раскрытой. Когда та упала, он даже не потрудился ее закрыть, схватил, как попало, и все. Однако когда он уже вознамерился ее захлопнуть, то взгляд зацепился за несколько любопытных слов. Руки замерли. Здесь объяснялся процесс исцеления слизью. И действие этого вида слизи на организм. Как раз то, что ему было жизненно необходимо. В душе вновь пробудилось прежнее смятение. Не-е-ет! Ну почему?! Почему?! Так несправедливо! Он опять заколебался, не зная, что предпринять. Он не успеет прочитать, но и книгу взять с собой не сможет. Так что... А, была не была! Риогалл решился на отчаянный шаг и одним движением безжалостно вырвал страницу. После, не раздумывая, сунул книгу в прореху на верхней полке и бросился к двери. Однако злая фортуна не закончила над ним насмехаться. Когда некромант уже готов был открыть дверь, его взгляд, брошенный назад, дабы убедиться, что он замел все свои следы, зацепился за один из увесистых томиков, чей заголовок гласил: "История Имперского рода". Твоего ж Айкана лысого за пятку! Риогалл готов был начать кусать локти. Этот том! Разве это не то, что им нужно больше всего?! Информация об Имперской столице, об Императоре... Но времени больше не было. Даже на то, чтобы взглянуть одним глазком. Так что Риогалл скрепя сердце покинул кабинет и поспешил прочь, сжимая в пальцах вырванную страничку.***
Пребывая в полудреме, убаюканный драконьим теплом, Каин вдруг приподнял отяжелевшие веки. Пару раз медленно моргнул. Комната тонула в полутьме, последние дрейфующие в воздухе огоньки едва теплились, готовые в любой миг угаснуть навсегда. Так спокойно и хорошо. Неприятный инцидент забылся, померк, словно надолго оставленная под солнцем картина. Сколько прошло времени? Час? Два? Каин снова закрыл глаза, намереваясь провалиться обратно в полузабытье. Однако возникшая на краю сознания мысль, словно назойливый комар, принялась кружить вокруг, тормоша сонный разум. Каин нехотя снова разлепил веки. Рио... И правда, где же Рио? Он нахмурился и, поморщившись, вгляделся в выступающие из теней кровати. Все пустые. Где-то глубоко внутри родилась тревога. Пока еще слабенькая, но... Каин оторвал голову от драконьего плеча. Такого удобного, кажущегося лучше любой подушки, несмотря на то, что в нем не наблюдалось и капли мягкости. Разбуженный движением под боком, Раэрвинг приоткрыл золотистый глаз. Риогалл должен был уже вернуться. Прошло довольно много времени. Может быть... может быть, он заглянул в столовую, чтобы чем-нибудь перебить послевкусие от противного отвара, и там, сморенный усталостью, заснул? Каин поднялся с кровати, все еще морщась в попытке прогнать последние остатки дремоты. Ему очень не хотелось покидать теплый драконий бок, но нужно было убедиться, что с Риогаллом все в порядке. Не хотелось надумывать дурного. – Что-то не так? – спросил Раэрвинг, когда Каин свесил ноги с кровати с явным намерением подняться. – Все в порядке. Я просто спущусь, поищу Рио, – немного хрипловатым ото сна голосом отозвался сын главнокомандующего. – Его там нет, – вдруг оповестил дракон, шумно втянув носом воздух. Запах того человека был слаб и продолжал понемногу исчезать в отсутствии источника. Каин сглотнул. Дурное предчувствие заворочалось внутри. – Тогда... я посмотрю перед домом, – напряженно произнес Каин, делая шаг к двери. Может быть, Рио, измучавшись борьбой с тошнотой, сел под стеной соседнего дома передохнуть и прикорнул? – Там его тоже нет, – утвердительно заметил Раэрвинг, втянув в себя принесенный ветерком ночной воздух из окна. Дурное предчувствие усилилось. Проклятье! С ним наверняка что-то случилось. Вдруг... вдруг отвар не подействовал и Риогалла потянуло к богу-куче? Что если он сейчас стоит на коленях в том огромном зале и со слезами на глазах лобызает необъятные божьи телеса? Каин побледнел от представленной картины. Надо спешить! Рио ни за что ему этого не простит! – Нужно его найти! – решительно заявил Каин и быстрым шагом направился к двери. Раэрвинг, разумеется, не остался в стороне и безоговорочно последовал за человеком. Этой людской стороны он тоже не понимал. Сейчас им от беловолосого ничего не нужно, так зачем его искать? Он же не только что вылупившийся дракончик, сможет и сам найти дорогу обратно. Только вот Каин оставался непреклонен. Раз решил, то не отступится. Впрочем, Раэрвинг ничего не имел против. Раз ему так хочется – пусть. Нира и ее брат крепко спали. Каин не стал их будить, не стал предупреждать. Надеялся вернуться до рассвета. Они только заглянут в божественный зал, заберут Рио. О том, что делать, если друга там не окажется, он старался пока не думать. В Анатриуме с наступлением ночи далеко не все жители спешили лечь в свои постели. На улицах то и дело попадались праздные гуляки, едва держащиеся на ногах завсегдатаи таверн, а так же многочисленные нищие да бродяжки. Даже в самую глухую ночь нельзя было пересечь город, ни на кого не натолкнувшись. Однако в твердыне бога-кучи дело обстояло иначе. Посвященные не были отягощены обычными людскими пороками, а потому ложились спать довольно рано. Каин быстрым шагом преодолевал улицу за улицей, следуя недавним маршрутом к входу в божественную обитель. Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь стрекотом сверчков, редким криком ночной птицы да его собственными торопливыми шагами. Хорошая ночь. Теплая. Звездная. Такая, в какую обычно не хочется идти домой, а только бродить, бродить, бродить под россыпью звезд, вдыхая полной грудью наполненный запахами воздух. Только Каину сейчас до этого не было никакого дела. Он должен был найти Риогалла. Должен. В этот миг что-то черное вылетело из-за угла и врезалось в него с такой силой, что едва не сбило с ног. Раэрвинг тут же вырос за спиной, готовый атаковать. Каин быстро восстановил равновесие и, жестом предупредив дракона от опрометчивых действий, посмотрел на виновника, который, не обладая схожей устойчивостью, отлетел назад и шлепнулся на землю. Черная мантия, выбившиеся из-под сползшего капюшона белые волосы, срывающиеся с губ хорошо знакомые проклятия, перемежающиеся с болезненным шипением. Риогалл?! Каин недоуменно уставился на друга, который медленно поднимался на ноги, потирая ушибленный зад. – Айканова залысина! Из чего сделано твое тело?! – Рио?! – Каин удивленно моргнул. – Почему ты здесь? – Ну, наверное, потому, что кто-то был очень занят, так что я решил немного прогуляться, осмотреть, так сказать, достопримечательности, а между делом позаимствовать у одной верховной жрицы пару книжек о божественных соплях, – безрадостно хмыкнул некромант. Ну вот, сначала его в зад ужалили, а теперь вот этому же заду снова выпало счастье поцеловаться с мостовой. Здравствуйте, новые синяки! Добро пожаловать в семью! И хоть бы кто извинился! О пожалеть он уже даже не зарекается. Однако Каин в этот момент был одновременно слишком смущен и потрясен первой частью предложения, чтобы обратить внимание на что-либо еще. Он же правильно расслышал? Это ведь именно то, что Риогалл имел в виду? Неужели он... в-видел? Каин занервничал, невольно бросил панический взгляд на Раэрвинга, но тот оставался невозмутим. Хотя чего еще можно было ожидать от дракона? Каин был так растерян, что пропустил мимо ушей вторую, немаловажную часть предложения. Получается... получается, Рио вернулся, когда они... они... И... и никто из них даже не заметил... Щеки Каина тронул запоздалый румянец. Благо было темно, и свет фонарей не касался его лица. О, боги! Надо что-то сказать. Но... Как же ему неловко! Кажется, его лицо сейчас светится ярче всех фонарей в городе. Можно... можно он просто закроет его руками и провалится сквозь землю? Однако Риогалл не стал ждать ответа на упрек, как не стал и зацикливаться на неудобной теме. Сейчас его куда больше волновала вырванная страница. Страница, полная секретов. На самом деле его никто не преследовал, так что можно было и не бежать, но нетерпение и жажда знаний гнали некроманта от самого особняка Ньян. Он очень хотел остановиться, взглянуть хотя бы одним глазком, но боялся увлечься и позволить себя обнаружить какому-нибудь припозднившемуся жрецу. До дома. Необходимо было добраться до дома. Только там, в безопасности, он мог приоткрыть завесу тайны. – Я прихватил с собой маленький сувенир, – он помахал сложенным листочком, не замечая неловкого состояния друга. – Думаю, тебе тоже будет интересно на это взглянуть. Приметив бумажку, Раэрвинг приблизился и, склонив голову, втянул воздух носом. Повеяло древностью. Хотя пять веков для дракона вовсе не являлись этой самой древностью. – Эй! – возмутился Риогалл, отдергивая руку с листком. Он прекрасно помнил о тяге их чешуйчатого товарища тащить в рот что ни попадя и вовсе не желал обнаружить в слюнявой пасти добытое с таким трудом сокровище. – Что это? – Каин немного пришел в чувства. Риогалл больше не затрагивал щекотливую тему, позволив ему самую малость расслабиться. Капельку осмелеть. – Да так, пустяки, – Риогалл хмыкнул, явно довольный собой. – Всего лишь страничка из личных записей одной почти бессмертной верховной жрицы. – Чего? – Каин нахмурился, ничего не понимая. – Личных записей? Жрицы? Бессмертной? – Хей-хей! Не столько вопросов за один раз. Давай двинемся обратно, пока никто не хватился пропажи, и я расскажу тебе все по дороге. Идет? И они двинулись. И Риогалл рассказал. Каин был потрясен ночным приключением друга. Целый отличный от этого мир на верхушке внутри горы? Королевские сады и не уступающие анатрийским аристократические особняки? Библиотека, написанная одной и той же жрицей? Появившиеся вдруг морщины на щеке и упоминание завтрашнего ритуала? Но что еще более шокирующее – информация из личных записей. Кто бы мог подумать, что это все реально! Сидя на своей кровати, Каин схватился за голову, пытаясь переварить безумный рассказ. Как же хорошо быть драконом! Драконом, которого такого рода ужасы ни капли не трогают. Что ему до фекалий и до трупов? Какое дело, смертна жрица или нет? Пока что-то не касается его лично, оно ему не интересно. Опять они ввязались туда, куда лезть не стоило. Если бы не Рио с его глотком вина и не обещание, они бы убрались отсюда немедля. Прямо посреди ночи. Ему все это не нравилось. Ой, как не нравилось. Нира уверяла, что Ньян нечего противопоставить дракону, что она для них безобидна, будто пушистый крольчонок. Но она не знала ни о скрытом жреческом мирке, ни об аномальном долголетии вечно молодой предводительницы. Да она даже не знала, что за товар возит в своем караване! Когда-то и анатрийскую водяную крысу считали безобидной, пока та не цапнула попытавшегося ее зажарить дурака, отчего тот скончался на следующие же сутки. – А что с листком? – поинтересовался Каин, становясь серьезным. – Тут тоже должно найтись нечто интересное, – Риогалла снова охватил трепет предвкушения. Он нетерпеливо развернул сложенный листок, попутно поясняя: – Тут про исцеление. Глаз случайно зацепился, но не было времени прочесть. Думаю, здесь все тоже не так безоблачно, как нам представили. Так... – серебристые глаза забегали по строчкам. – Ммм... Исцеление происходит путем замещения слизью поврежденных органов или тканей. Слизь принимает их форму и перенимает функции. В случае с болезнью или инфекцией, субстанция поглощает вирус. Обволакивает его собой и не позволяет хоть как-то воздействовать на организм. Носит в своем чреве, будто дитя. Не убивает. Без подпитки постепенно сходит на нет. Все возвращается. Подновлять ее раз в месяц самый приемлемый вариант. Побочным эффектом служит сильная привязанность к источнику. То есть к нашей твари. Между ними образуется некая связь, они не могут удаляться от источника на большие расстояния. Становятся словно бы его частью. Как не может человек вытянуть руку дальше положенного. Чем больше субъект поглощает слизи, тем крепче становится эта привязанность, тем труднее ее разорвать и освободиться. После пятого принятия такая попытка в большинстве случаев приводит к смерти. Однако никто из попавших под воздействие не проявляет ни малейшего желания отдалиться, что сильно облегчает задачу. Риогалл сглотнул и поднял взгляд на Каина. Всего пять раз и... И освобождением станет лишь смерть. Это показывает, насколько сильна та дрянь. Ему очень сильно захотелось сейчас разбудить Ниру и опрокинуть в себя еще несколько чашек тошнотворного отвара. Чтоб наверняка. – С чистыми, ничем не пораженными, дело обстоит немного иначе, – он вернулся к чтению, чувствуя, как бумага под пальцами становится влажной от пота. – Не отыскав отклонений, слизь растворяется в крови и циркулирует вместе с ней по телу. Привязанность рождается так же с первого глотка, но внедрений для полного подчинения требуется больше, так как пораженный организм более уязвим и лучше подходит для наших целей, нежели здоровый. Риогалл отнял листок и выдохнул с явным облегчением. Хоть одна хорошая новость. – Паразит, – вдруг произнес Раэрвинг. Все в удивлении уставились на него. – Как рыба, – принялся объяснять дракон, видя, что его не понимают. – Мы как-то охотились над морем. Там была такая рыба, – он обвел руками воздух, обозначая размер этой самой рыбы. – Небольшая. Ей было трудно охотиться, поэтому рыба плевала колючками в других, намного крупнее себя. Они не могли вытащить эту колючку и плавали с ней. Плавали вокруг этой маленькой рыбки, следовали за ней повсюду. Так забавно выглядело. Кроха и послушные ей гиганты. Я наблюдал как-то. Увидел одну такую стаю и следил за ней. Долго. Пока не надоело. Они как раз кружили возле одной морской скалы. Вода там была чистая, а рыбы опускались не так глубоко, чтобы потерять их из виду. Я никак не мог понять, для чего она их собирает. Но потом увидел. Увидел, как проголодавшаяся маленькая рыбешка подплывает к одной из тех, кого поразила шипом, и принимается ее пожирать. А та позволяет. Даже с места не двигается, – Раэрвинг еще раз посмотрел на внимательно слушавших его парней и пожал плечами. – Напомнило. И правда, похоже. Шип поражает сознание рыбы, уничтожает нервную систему. Заставляет ее повиноваться, слепо следовать чужим желаниям. Так же и здесь. Эта тварь, подобно той маленькой рыбке, собирает вокруг себя корм. "На потом". Запасает. Даже не обслуживай ее жрецы, она наверняка не пропала бы. Боготворящие ее люди просто сами бы сигали в открытую пасть, радуясь такой восхитительной возможности. Однако в отличие от рыбки этот монстр противоестественен. Он пожирает камни, пожирает яд, пожирает все, мыслимое и немыслимое. Без каких-либо дурных для себя последствий. Он не отсюда. Точно не отсюда. Тогда... – А это не может быть демон? – поинтересовался Каин. – Один из тех, которых призывают некроманты. – Нет, – Риогалл помотал головой. – Они, конечно, прожорливые, но... Но в нашем случае тогда рядом должен был бы находиться призвавший. Ньян точно не некромантка, пусть у нее и была книжка на эту тему. И да, демоны берут в уплату кровь призвавшего, а не фекалии. Чем дольше ты его держишь подле себя, тем больше крови придется отдать. Их тянет в то место, откуда они вылезли. Даже самые сильные не могут этому противиться. И только кровь, кровь призвавшего дает демонам возможность немного у нас подзадержаться. – Только лишь кровь? – в голосе Каина послышалось сомнение. – Я слышал, что им жертвуют нерожденных младенцев, еще бьющиеся сердца и девственниц, появившихся на свет в новолунье. – Есть такое, – неохотно признался Риогалл. – Но это лакомства – не более. По-настоящему важна лишь кровь призвавшего. – А... кстати, а как твое состояние? Отвар помог? – Каин решил перевести тему. Что толку ломать голову над происхождением твари. Все равно это ничего им не даст. – Ну, желания сморкаться от счастья в нижнюю складку нашего очаровательного божка у меня, слава Великому Аракусу, не возникает, – Риогалл содрогнулся при мысли, что все могло обернуться иначе, не окажись у Ниры нужного рецепта. – Неделю... Продержимся неделю и уйдем, – тихо выдохнул Каин, откидываясь на подушку и прикрывая глаза. Было уже поздно, и сказывалась усталость прошедшего дня. Риогалл тоже хотел отправиться в кровать, но вспомнил кое о чем, заколебался. Стоит или нет? – Ммм... Это... – неуверенно начал он, почесав в затылке. – Там, у жрицы в кабинете... Я видел одну книгу. Мельком. Но, кажется, она была об Императоре... Каин оживился. Они собрались в Сердце Империи, но совсем не располагали информацией. Только общими, поверхностными сведениями. Теми, которые Император посчитал приемлемыми для изучения. Прочие книги и труды историков, что приходились ему не по душе, он велел сжигать, а писакам, если те еще пребывали в добром здравии – отрубать руки. Вряд ли тот томик, что занимает место на полке верховной жрицы, относится к первой, дозволенной категории. У Каина зачесались руки. – И ты... – начал он осторожно. – Ну, я мог бы, но... – Риогалл закусил нижнюю губу. – Если она еще не обнаружила моего вторжения, и если будет достаточно времени... – Ритуал Единения, – прошептал Каин. Да, это опасно. Очень. Но куда опаснее отправляться в Империю, ничего о ней толком не зная. – Завтра. Точнее, уже сегодня вечером, пока все будут в божественном зале... – Нет, не сегодня, – возразил Каин. – Мы не знаем, сколько будет длиться ритуал. А так же не знаем, прознала Ньян о твоем вторжении или нет. Сегодня лучше понаблюдать, а завтра уже действовать. После того, как решение было принято, друзья, наконец, отправились спать. Раэрвингу собственная кровать не нравилась. Вовсе не потому, что она была узкой и каменной. Главной и единственной причиной являлось то, что здесь не было Каина. Они так хорошо дремали до этих бесполезных поисков, без которых можно было и обойтись. Он хотел вернуться на прежнее место, но Каин жестом запретил. Почему? Неужели он опять сделал что-то не так? Сколько бы Раэрвинг ни думал, никак не мог понять. Так что он развалился на своем ложе, сложив руки на подушке и уперев подбородок в перекрещенные запястья. Лежал так и смотрел на Каина. Беззастенчиво. В упор. Разглядывал, то ли пытаясь постичь ход его мыслей, то ли просто любуясь плавным изгибом шеи, переходами проступающих под кожей мышц, алеющими метками на открытых местах. Его метками. И чем дольше он смотрел, тем находил Каина более и более привлекательным. Разумеется, столь пристальный взгляд не мог остаться незамеченным. Риогалл уже лег, выбрал дальнюю кровать и устроился на ней лицом к стене. Каин пытался притворяться спящим, надеялся, что дракон уймется, оставит это занятие. Однако время шло, а ничего не менялось. И этот взгляд... Каин сглотнул. Даже не видя лица, он чувствовал, как тот скользит по телу, подобно горячим ладоням. Дыхание сделалось неровным, отрывистым. Каин не выдержал, открыл глаза и посмотрел на Раэрвинга. Их взгляды встретились. Он мог поклясться, что почувствовал, как между ними пробежала искра. Дыхание перехватило. Каин бросил быстрый взгляд на Риогалла. Спит. Все так же, лицом к стене. Но... Он закусил нижнюю губу. Да, ему тоже хотелось чужого тепла, драконьего тепла, в объятиях которого было так уютно засыпать. Но... но Рио... Да, он знает о... о том, что... что между ними далеко не просто дружба, но... Каину все равно было неловко. Не смотря на свои смелые речи в том городке на седловине о любовнике дракона, он еще не готов был выставлять напоказ эти отношения. Если Рио проснется первым, то непременно увидит, как два его друга бесстыже спят в обнимку. Полный сомнений взгляд вернулся к Раэрвингу. Он так сильно напоминал пса, просящего у хозяина разрешения залезть на кровать... Каин не выдержал. Сдался. Вытянул руку и похлопал по свободному месту рядом с собой. Золотистые глаза зажглись, оживились. Раэрвинг просиял и, не теряя времени даром, быстро соскочил со своей кровати и забрался на кровать Каина. Места было немного, но... Сильные, горячие руки обвились вокруг талии, широкая грудь прижалась к спине, нос уткнулся куда-то между шеей и плечом. Каин шумно выдохнул. Такое положение... Сзади... Однако волнение быстро прошло, убаюканное, оттесненное разливающимся по телу теплом. Каин прикрыл глаза, растворяясь в нем. Почти подсознательно обхватили рукой одну ладонь Раэрвинга, подтянул к груди, к сердцу. Сжал, переплетая пальцы. Так хорошо... Так... Он и сам не заметил, как провалился в глубокий сон. Риогалл проснулся с первыми лучами солнца. Он не очень удачно лег, так что эти самые первые лучи, ворвавшись через окно, принялись светить ему прямо в глаз. Недовольно что-то промычав, он скривился и перевернулся на другой бок, укрылся стеганым одеялом с головой, но... Момент был упущен. Его уже разбудили, и заснуть во второй раз оказалось делом непростым. Но некромант все же попытался. Ворочался то так, то эдак; накрывался, раскрывался, свешивал ногу – без толку. Раздосадованный, он скинул одеяло в ноги и сел. В комнате не было зеркала, но Риогалл знал, что выглядит сейчас не лучшим образом: мантия перекошена, на голове полный беспорядок, а лицо настолько кислое, что от него заплакал бы и лимон. Впрочем, какое ему-то дело? Перед кем красоваться? Кого стесняться? Сейчас он встанет, умоется, приведет себя в порядок. Сонный взгляд скользнул по комнате. Прошел мимо пустой кровати Раэрвинга, миновал кровать Каина, который за ночь сильно увеличился в размере, двинулся к приоткрытой двери... Стоп! Взгляд вернулся. Нет, это не Каин увеличился, это... Риогалл проморгался, прогоняя остатки сна, а после для верности еще и протер глаза. Снова посмотрел на кровать у противоположной стены. Да, так и есть. Дракон. У него в кровати просто спит дракон. Ничего необычного. Риогалл приподнял брови, не зная, как реагировать. Он, конечно, все понимал, но... Если они в один прекрасный день начнут прямо при нем заниматься непотребствами, то он вовсе не удивится, хотя очень и очень надеется, что ему все-таки не придется быть тому свидетелем. Риогалл смиренно вздохнул и поднялся с кровати. Умыться, причесаться и позавтракать. Вот что ему сейчас нужно. Времени пока полно, так что пусть эти двое отоспятся. Он же... Проходя мимо занятой кровати, Риогалл вдруг увидел, как Раэрвинг открыл один, сияющий золотом глаз и уставился на него из-за плеча Каина. Словно сторожевой пес, готовый наброситься на чужака, что покушается на то, что ему не принадлежит. Некромант поднял вверх открытые ладони, словно убеждая, что ни на что не претендует. Глаз медленно моргнул, а после закрылся. Риогалл покинул спальню, отыскал примитивную ванную комнату и надолго занял ее. Разумеется, о системе канализации здесь не слышали, а потому ему пришлось довольствоваться лишь деревянной (спасибо, что не каменной) бадьей в качестве ванной, деревянным же ведерком, и медным горшком для справления утренних нужд. Благодаря многочисленным приключениям, его прекрасные белые волосы сильно спутались и стали напоминать воронье гнездо. На то, чтобы вернуть им первоначальный вид, ушло немало времени. Но то ничуть не было Риогаллу в тягость. Он очень любил свои волосы и очень любил за ними ухаживать. Когда же он, наконец, покинул комнатку, то заспанный Каин вместе с Раэрвингом как раз выходили из спальни. Риогалл ничего не сказал, хотя видел, что Каин посматривает на него с некоторым сомнением. Неужели гадает, видел или нет? Мог ведь и не заметить спросонья. А если все же заметил, то... Риогалл мысленно скривился. Да после вашего вчерашнего представления это так, детские шалости. Он не подал виду, и Каин постепенно успокоился, забыл. Нира тоже надолго в кровати не задержалась. Спустилась раньше них, чтобы приготовить завтрак. Накрон к тому времени был уже внизу вместе с сестрой. С неиссякаемым энтузиазмом ждал сестринской стряпни. Ох уж и забавный мальчишка! Риогалл бы не отказался иметь такого брата. Он мог бы научить его основам некромантии, самым-самым. Тем, что никак не повлияют на его состояние, не будут тянуть жизненные соки. Безобидные трюки. Вроде того, как заставить отрубленную куриную голову чуть-чуть пощелкать клювом или принудить маленький фиолетовый дымочек следовать за движениям пальцев. Впрочем, если Накрон согласится и Нира не будет против, то Риогалл мог бы начать сегодня же. Времени полно – целая неделя, и... И он не удержался. Предложил. Прямо за завтраком. Накрон пришел в неописуемый восторг, а его сестра... Его сестра долго размышляла, но в итоге согласилась. Не смогла не уступить просьбам брата, что градом посыпались на нее, умоляя разрешить. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Ну как тут можно остаться непоколебимым, когда на тебя смотрит эта нелепая, но крайне очаровательная мордашка! Таким образом, Риогалл после повторного принятия мерзкого отвара, который в этот раз пошел ничуть не лучше, чем в предыдущий, весь день до самого вечера провел со своим новоявленным учеником у подножия горы, практикуя безобидные азы некромантии, в то время как Каин с Раэрвингом отправились на длительную прогулку с намерением получше изучить город и поискать возможные пути отступления, если вдруг возникнет такая надобность. День прошел спокойно, без каких-либо происшествий. Когда же наступил вечер, настало время отправляться на загадочный ритуал Единения. Первый из семи. Накрон был взбудоражен, словно шел туда впервые, однако он не стал рассказывать суть, настоял на том, что все нужно сначала увидеть своими глазами. В божественном зале было людно. Не менее людно, чем вчера. Однако на этот раз кое-что изменилось: больше не было ни громадного котла, ни выстроившейся очереди с ядовитыми подношениями. Зато вместо них на выступе стоял большой бронзовый барабан, внутри которого были насыпаны какие-то округлые штуки. Костяные плашки с именами, как пояснил Накрон. Всех-всех жителей. При этих словах у Каина с Риогаллом появилось нехорошее предчувствие, но они решили пока не высказываться. Продолжали наблюдать. Молча. Бог-куча спал. Часть жрецов собралась на уступе полукругом, другие заняли места подле барабанов внизу. Ньян, блистательная, как и всегда, выступила вперед с очередной вдохновляющей речью. Пока она говорила, а посвященные слепо внимали каждому слову с открытыми ртами, Каин с Риогаллом изо всех сил старались рассмотреть морщины на щеке, которые некромант приметил прошлой ночью. Даже выбрали места поближе к уступу. Но тщетно. Глубокий капюшон, тени и обманчивый свет жаровен делали все неясным, сомнительным. Накрон, счастливый, ни о чем не догадывался. Стоял с широко распахнутыми глазами и глазел на верховную жрицу, воодушевленный ее речами. Верил в ее избранность. Бедняга. Риогалл нахмурился и твердо решил, что все ему расскажет, когда через шесть уже дней они покинут этот проклятый город одурманенных ленивой складчатой тварью. Речь кончилась. Ньян отошла к барабану. Жрецы внизу затянули тихую, ритмичную мелодию. Нехорошее предчувствие крепло. Ньян выжидала, удовлетворенно окидывая собравшихся взглядом из-под капюшона. Взращивала напряжение, безукоризненно чувствуя толпу. Довела его до нужной точки и лишь тогда резко опустила резную ручку. Крак-крак-крак-крак. Тяжелый барабан нехотя, лениво закрутился, наращивая обороты. Костяные плашки внутри с шелестом принялись пересыпаться, перемешиваясь друг с другом. Их было видно сквозь большие стеклянные вставки. Весь зал затаил дыхание. Затаил и не отпускал, пристально следя за замедляющим вращение барабаном. Кто же? Один оборот. Еще один. И...пол-оборота. Барабан отъехал назад, пару раз качнулся и затих. Ньян не спешила, все ее движения были медленными и плавными, но в то же время не лишенными грациозного величия. Она подошла ближе. Отодвинула заслонку. Запустила внутрь свою изящную руку. Секунда. Другая. Напряжение среди толпы вновь достигло пика. Кто же? Рука выскользнула из недр барабана с зажатой в пальцах пухленькой костяной плашкой. Светлая. Ярко контрастирующая с черной мантией. Ньян подняла голову, улыбнулась. Поднесла руку ближе. Снова секундная пауза. Пальцы разжались. Кто же? Один вопрос застыл у всех на губах. Даже Накрон с замиранием сердца гипнотизировал маленькую плашку. Зажатую в тонких пальцах чью-то жизнь. – Тан Дакк! – громогласно объявила она наконец. Зал выдохнул. Кто-то с радостью за собрата по вере, кто-то с огорчением, что на плашке оказалось не их имя, и лишь немногие, единицы, с облегчением. А потом собравшиеся принялись крутить головами, озираться. Где же он? Где? Где Тан Дакк? Вот он! Вот! Пробирается к уступу, объятый благоговейным трепетом. Не верящий в происходящее. Он избранный! Избранный! Ноги трясутся, руки дрожат. Посвященные, которых он минует, поздравляют, хлопают по спине, треплют за плечо. Он сегодняшний герой! Избранный! Тан Дакк! – Тан Дакк! Тан Дакк! Тан Дакк! – скандирует толпа. Каин уже догадался, что сейчас случится. Его замутило. Он бросил короткий взгляд на Раэрвинга, но тот не выказывал и толики беспокойства. Просто равнодушно наблюдал, не проявляя особого интереса. Вероятно, не понял еще. Или же понял, но не придал значения. Дракон может сожрать человека. Так что ужасного в том, что этого самого человека проглотит кто-то другой? Но для Каина с Риогаллом все было иначе. Их мировоззрение отличалось от драконьего, и тихий ужас пробегал вдоль позвоночника с каждым нетвердым шагом, что приближал смертника к уступу. Ритм барабанов внизу усилился, заунывные, глубокие голоса затянули уже знакомую песню. Жрецы будили бога. Расстояние сокращалось. Шаг за шагом. Посвященные продолжали скандировать имя. Тан Дакк! Тан Дакк! Их голоса сливались с ритмом барабанов, вплетались в жреческую песню. Бог пошевелился. По каскаду складок пробежала дрожь. Посвященные заволновались. Куча чуть раздулась по бокам, вбирая воздух, а после шумно выдохнула и распахнула глаза. Обе пары. Взгляд привычно побежал по лицам почитателей. Но не лениво, как в прошлый раз, а быстро, ни на ком подолгу не задерживаясь. Так, словно бы тварь кого-то искала. Кого-то конкретного. Каин оцепенел, когда все четыре глаза, не моргая, остановились на них. Уставились так жадно, так голодно. Будто на редкостный деликатес. Раэрвинг. Каин сжал руку в кулак и стиснул зубы. Эта тварь нацелилась на его дракона! Но пусть даже не мечтает его получить. Риогалл рядом поежился, а вот сам Раэрвинг остался невозмутим. Бог из складок, хоть и в два раза больше, чем он сам в истинном обличии, его не пугал. Пусть тот и ест что ни попадя, от драконьего пламени ему укрыться негде. Пламени, способном плавить камни. Что ему стоит справиться с горой жира, даже если та и очень большая? Смертник между тем уже достиг уступа и перешел под опеку жрецов, которые окружили его с двух сторон и повели вперед, к обрыву. Тварь продолжала смотреть на чужаков. По толпе пошли шепотки. Снова? Сейчас даже дольше, чем вчера. Он ведь никогда так не делал. С чего такой интерес? Не оттого ли это, что чужаки сегодня стоят ближе? Барабаны застучали настойчивее, пытаясь перенаправить внимание бога, который подзабыл свои обязанности. Жрецы были недовольны. Ньян тоже слегка хмурилась, хотя разглядеть это под капюшоном было невозможно. Тварь игнорировала служителей. Жертва, что ей предлагали, не очень-то ее интересовала. Здесь, на террасе, находилось нечто гораздо вкуснее. Толпа забеспокоилась. Их бог... Неужели он отвергает выбор священного барабана? Верховная жрица ошиблась? Вытащила неугодную ему плашку? Смертник, Тан Дакк, чье имя скандировали еще минуту назад, словно молитву, тоже забеспокоился. Засомневался. Он уже был в шаге от края, а божество, частью которого он собирался стать, с которым намеревался слиться в единое целое, на него даже не смотрело! Как же так?! Ньян подала одному из жрецов внизу едва заметный знак. Тот коротко кивнул и ударил в стоящий рядом гонг. Звук был негромкий, почти полностью утонувший в ритме барабанов и пении, но тварь будто бы поморщилась и неохотно оторвала взгляд от деликатеса. Перевела его на утес. На избранного. Каин что-то почувствовал, повернул голову. Раэрвинг тоже поморщился. Дернул ушами-крылышками. Звук гонга был ему явно неприятен. Занятный трюк. Каин вновь вернулся к богу, который как раз разевал свою огромную пасть, способную проглотить дракона целиком. Смертник приободрился. Толпа тоже. Перед тем, как сделать роковой шаг, он обвел собравшихся полным благоговейного трепета взглядом. Сейчас. Сейчас он станет един с богом! Станет с ним одной плотью, одной кровью, одной душой. Посвященные опять принялись скандировать его имя. Тан Дакк! Тан Дакк! Тан Дакк! Бум-бум! Бум-бум! Бум-бум! – вторили им барабаны. Странная эйфория разлилась в воздухе, одурманивая посвященных, которые уже позабыли о маленьком инциденте и вновь глубоко веровали в избранность стоящего на краю уступа мужчины. Ему на вид было не больше сорока. Здоровый. Полный сил. Способный, по меньшей мере, прожить еще столько же. Но... Тан Дакк поднял руки вверх, окидывая возбужденную толпу опьяненным взглядом. Это был его триумф! Его миг величайшей славы. Он был счастлив! О, Великодушный Айкан, его избравший, как же он был счастлив! Слезы радости потекли по щетинистым щекам. Тан Дакк с переполненным любовью сердцем, раскинул руки и шагнул. Прямо в разверзшуюся под ним пасть. Крохотная на фоне громадного бога фигурка полетела вниз. Секунда-другая, и мужчина по имени Тан Дакк исчез в бездонной пасти. Складчатая тварь шумно фыркнула и неспешно закрыла свой огромный рот. Одного крошечного человечка ей было мало, так мало, что и не почувствуешь. Бог явно был не против закусить хотя бы половиной присутствующих, но приходилось мириться с тем, что дают. Каина замутило он гнусного ритуала. И мерзко было даже не от самого действия, а от того, что все эти люди искренне верили в божественность, некую священность происходящего. В то, что проглоченный заживо бедняга действительно станет един с их безобразным идолом. И Накрон... Каин повернул голову к стоящему рядом мальчишке. Зал все еще гудел, песнь продолжалась, но уже шла на убыль, ритм барабанов, замедлялся, затухал. – А ты... Ты тоже веришь, что он стал един с вашим богом? – спросил Каин, внимательно наблюдая за юным последователем. – А? Я? – Накрон посмотрел на него своими большими подведенными глазами и часто заморгал, пытаясь понять суть вопроса. Немного смутился, но все же ответил, почесывая кончик носа: – Ну... Ньян так говорит. А она общается с богом и... Не уверен. И стыдится своих сомнений. Это хорошо. – А ты сам хотел бы? – А? Чего? – Стать единым с этим вашим богом? Как Тан Дакк только что? – пояснил свой вопрос Каин. Накрон открыл рот, пару раз моргнул и закрыл его. Ньян говорила, что это великая честь, что это лучшая судьба, какая только может постичь человека. Что избранный не умирает, что обретает бессмертие и живет одной душой с богом. У него начинается новая жизнь, которую смертному не постичь без прикосновения к божественному. Речи эти были настолько высокими и запутанными, что ему сложно было понять всю их суть. Он, правда, пытался, но... Да, ему должно быть стыдно. Ужасно стыдно из-за этих сомнений. Но уж очень трудно поверить в то, чему не можешь найти подтверждения. Накрон очень долго наблюдал за богом, всматривался, но так и не увидел даже самого крошечного отблеска чьей-то души. Ни намека на присутствие в нем всех тех, кто был избран, кто шагнул в пасть с уступа. Не то, чтобы он не верил словам жрицы, просто... Просто он, наверное, еще не дорос до понимания столь сложных вещей. Что же до того, хотел ли он быть избран, то... – Ннн... Не знаю, – Накрон закусил нижнюю губу и смущенно отвел взгляд. – Ньян говорит, что это великая честь, так что... Я должен, наверное? Просто мне только тринадцать. Я столького еще не видел в этом мире. Так что мне хотелось бы сначала немного попутешествовать с караваном сестры, самому посмотреть на все те чудеса, о которых она рассказывает, – тут глаза его засияли, мальчишка воодушевился, внутри него загорелось желание. Мечта, которую он намеревался осуществить! Каин улыбнулся, а Риогалл подошел ближе и потрепал своего ученика, к слову, весьма способного, по голове. – Молодец! Правильный ход мыслей, – похвалил его некромант. – Только я бы еще навсегда вычеркнул это "я должен, наверное". Ничего и никому ты не должен. А особенно ей, – он кивнул в сторону верховной жрицы, которая как раз заканчивала очередную речь. – Думаю, нам тоже следует двинуться к выходу, – высказался Каин, видя, что толпа неспешно потянулась к выходам. Речь закончилась, а сбора слизи не предвиделось в отличие от прошлого раза. Смотреть больше было не на что. К тому же когда толпа рассеется, Ньян непременно возжелает вновь пообщаться со своими драгоценными гостями, а никому из ребят этого не хотелось. – Ага, идем, – без промедления согласился Риогалл, и их небольшая группа покинула божественный зал вместе с общим потоком. Наверняка сок будет. Только с задержкой. Просто жрецам не нужны свидетели. Пусть глупые последователи думают, что их избранный остался внутри, а не вытек из пор похожей на сопли субстанцией. На обратном пути Каин с Риогаллом пребывали в довольно мрачном настроении, переваривая увиденное и вполуха слушая комментарии Накрона к ритуалу. По большей части взятые из речей верховной жрицы. Раэрвинг тоже молчал. То, что он увидел, еще больше запутало, сбило с толку. Разве особи в одной стае не должны защищать друг друга, вместо того, чтобы с радостью скармливать собратьев кому-то третьему? Да еще и так радоваться при этом. Судя по всему, Каина тоже подобное потрясло. Люди настолько сложные и противоречивые, что не способны понять даже друг друга. Куда же тут дракону! Впрочем, какое ему до них дело? Пока они не изъявят желания скинуть с уступа Каина, ему будет все равно, кто полетит вниз. – Как думаешь, в чем смысл? – тихо спросил Риогалл Каина, когда Накрон не смотрел на них, увлеченный рассказом о ритуале. – Ей требуется живое тело, – задумчиво проговорил Каин. – Трупы не подходят. И если ты все правильно услышал, то из этого ингредиента Ньян делает что-то вроде эликсира вечной молодости, побочным эффектом которого является бессмертие. Что есть у живого и чего нет у трупа? Сомневаюсь, что дело в душе... – Непрожитые годы, – Риогалла вдруг осенило. Точно! Она забирает непрожитые годы, но... – Только не понимаю, зачем в таком случае ей так много жертв? И зачем так часто требуется проводить подобный ритуал? Накрон упоминал о разе в два-три месяца... – Возможно, из-за каких-то издержек отобранные годы для нее превращаются в дни? А то и того меньше, – предположил Каин. – Да уж, – невесело отозвался некромант. – Единственное, что радует, это то, что если она пьет слизь, то тоже не может покинуть лощину. Когда мы отсюда свалим, она сама за нами не погонится. – А что с книгой? – неожиданно спросил Раэрвинг, которого не интересовала беседа о самке, пусть и исхитрившейся прожить пол-драконьей жизни. Он тоже не стал повышать голос, подражая своим человеческим друзьям, так что Накрон ничего не заподозрил. Когда же те удивленно повернули головы, Раэрвинг решил уточнить: – Про вашего Императора. Там ведь может быть что-то про кражу Дыхания драконов? – Ммм... Может, – Риогалл медленно кивнул, начиная кое-что осознавать. Точно! Там ведь может отыскаться то, что им нужно и тогда не придется идти на самоубийство, пробираясь в Имперскую библиотеку. Он мгновенно оживился. Если это так, то... Ох, Великий Аракус, хоть бы это было так! – Мы этого не узнаем, пока ее не получим, – произнес Каин, придя к той же мысли, что и Риогалл. – Ритуал длится не так долго. И это плохо. Времени почти не будет. Хватит только на то, чтобы быстро добежать до кабинета Ньян, схватить книгу и так же быстро убраться. Но нам тут нужно переждать еще шесть дней. За это время она точно обнаружит пропажу. – Можно... можно... можно... – Риогалл принялся кусать ноготь на большом пальце, лихорадочно придумывая выход из положения. – Всех сжечь? – услужливо подсказал Раэрвинг. – Нет, – тяжело вздохнул некромант. – Тебе ведь уже объясняли, глупая ты ящерица! Жечь мы будем, если совсем не останется выбора, а сейчас... – он задумчиво постучал указательным пальцем по подбородку. – А сейчас можно просто сляпать имитацию книги. Обманку. Поставить ее вместо оригинала. Не думаю, что в ближайшие пару столетий нашей дамочке припрет нужда сунуть нос именно в эту книгу. – Ты уверен, что справишься с муляжом? – немного обеспокоился Каин. Ведь если подделка выйдет отличная от оригинала, Ньян быстро ее заметит. – Можешь не переживать. У меня отменная память на книги! Слеплю такую, что не отличишь. – Хорошо, но пообещай, что если на месте окажется иначе, ты не станешь ничего подменять. Вернешься. Мы исправим недочеты, а на следующий вечер попробуем снова. – Ладно-ладно, – Риогалл примирительно поднял вверх ладони. – Я не такой дурак. Напрасно рисковать не стану. А теперь давайте завернем на рынок, или как у них тут это называется. Надо озаботиться материалами. Мы закончили достаточно рано, так что пока еще есть время. Полные надежд и стремлений, друзья свернули на повороте и направились прямиком к местному рынку.***
– Я, как и остальные, тоже во многом, да что там, во всем! Практически во всем тебя поддерживаю. Ты отличный лидер и принимаешь разумные решения, но... – ходящий кругами по шатру Лайм сокрушенно покачал головой. – Ты и теперь уверен в том, что провести ритуал для Алерота было верным решением? Ты ведь не слепой, видишь, что из него получилось. Чего только стоит вчерашняя выходка! Это пугает, друг. Это до чертиков всех пугает. Он же искажен. Вся его суть искажена, перекручена, вывернута. Он как необъезженный, неприрученный дракон. Непредсказуем. Многие опасаются, что у него в один прекрасный день окончательно поедет крыша и мы все проснемся охваченные пламенем. Харон сидел за временным столом, позаимствованным из чьей-то палатки, и с усталым видом выслушивал жалобы своей правой руки. Стол был неплох. Возможно, лучший из того, что у них имелось, но... все равно не тот. Он даже чувствовал себя за ним иначе. Неуютно как-то. Словно сидел в чужом шатре, где ему были не особо-то рады. Скучающий взгляд лениво следил за злым духом, который ходил по пятам за Лаймом и передразнивал его. Дурачился. – До подобного не дойдет, пока я рядом, – отозвался он, наконец. Сколько можно мусолить эту тему? Он и сам понимает, что немного промахнулся в тот раз. Но что теперь-то сделаешь? Изгнать Алерота? Чтобы тот наворотил дел где-то в другом месте? Так он хотя бы под каким-никаким, но присмотром. Или ему надлежит Алерота убить? Уподобиться скотам, с которыми они борются? Отплатить ножом в спину в качестве благодарности за неоценимую помощь в прошлом? Да его от самого себя потом воротить будет. Пусть Алерот и не подарок. Пусть он алчный и корыстный. Пусть помогал, лишь преследуя личную выгоду. Личную выгоду, которая могла и не состояться. Мало кто на его месте рискнул бы всем, поставил на темную лошадку с сомнительными шансами. А без его помощи им пришлось бы очень туго. Харон был обязан этому всаднику. Они все были ему обязаны. И пока Алерот не даст ему причины, реальной причины, лидер отступников не станет предпринимать каких-либо действий в его сторону. – Только не говори, что собираешься бодрствовать вечно, – Лайм вздохнул, неспособный прошибить упрямство предводителя. – А когда куда-то выедешь, то будешь таскать его повсюду за собой, словно куль с дерьмом? Размотается – обляпаешься. Где бы в тот момент ты ни находился. Харон собирался что-то ответить, но в этот момент снаружи неожиданно раздался стук. Караван снова сделал привал на пару часов. Расположился в рощице на холмистом склоне, подле ручья. Остановка не была долгой, так что основательно раскладываться не стали. Поставили палатки и внесли внутрь только самое необходимое. Остальное же оставили в повозках снаружи. Что-то временно выгрузили на землю. Вероятней всего пришедший стучал по деревянному бочонку, который как раз стоял подле входа в шатер. Харон не успел ответить, как внутрь уже проснулась голова того самого нагловатого неофита. – Пришел, как и обещал, командир, – бодро доложил он, лукаво улыбаясь. Словно заигрывал. Опять. Злой дух тут же потерял всякий интерес к Лайму и метнулся к новой, куда более привлекательной жертве. Вот же ж! Хотелось прикрикнуть на него. Язык так и чесался, но пришлось сдержаться. При свидетелях нельзя. Ни в коем случае. – А, да... – Харон поспешно отвернулся от Лайма. Он был рад отвлечься от неприятной темы. – Подожди снаружи. Обломок и заготовка с правой стороны шатра. Я сейчас принесу карты. – Слушаюсь, командир! – неофит шутливо отсалютовал и скрылся за пологом. Лайм скорчил недовольную мину, но все же отошел в сторону, освобождая проход к сундуку с картами. Харон вышел из-за стола и направился к сундуку. Откинул крышку, принялся рыться в поисках нужных карт. Он мог бы занести останки любимого стола внутрь – места хватало. Хотя бы для того, чтобы хоть немного усладить взор родными изгибами, выемками и углублениями. Но... Нет, он не собирался приглашать мальчишку внутрь. Тот был здесь новым человеком, незнакомым, еще не заслужившим доверия. Да и эти заигрывания. Молодой, глупый. Лучше держать такого подальше. Когда Харон отыскал нужные карты и повернулся, чтобы покинуть шатер, то вдруг приметил отсутствие злого духа, что так любил мозолить ему глаза. Он знал, что аракусово отродье не вернулось в свое узилище, оно еще слонялось где-то поблизости. Впрочем, долго гадать не пришлось. Конечно, где же ему еще быть! Харон нахмурился и ускорил шаг. Тяжелый полог колыхнулся у него за спиной. Так и есть! Дух находился снаружи. Крутился подле мальчишки, будто кот вокруг пролитых сливок. Облизывался, рассматривая со всех сторон. А неофит ничего не подозревал. Пристроился на траве, поставил перед собой заготовку и теперь раскладывал рядом инструменты с видом бывалого мастера. Харон мысленно хмыкнул. Любит выделываться, значит. Такие точно не в его вкусе. Хотя мордашка и симпатичная… Чего, к сожалению, нельзя сказать о духе. Треклятая тварь, заприметив хозяина, принялась настойчивее виться вокруг недостижимого лакомства. Харон стиснул зубы. Да, он знал, что аракусово отродье не способно причинить мальцу какой бы то ни было вред, но смотреть на эти непрекращающиеся поползновения сильно раздражало. Как жаль, что его нельзя взять за шкирку, как нашкодившего котенка, и вышвырнуть вон из поля зрения. – Вот, – Харон положил карты на стоящий рядом ящик. – Здесь все, что нужно. Неофит поднял голову, улыбнулся. Старые боги, этот взгляд! Вроде бы нет в нем ничего такого, но в то же время будто что-то все-таки есть, глубоко внутри. Дразнящее, подманивающее. А еще этот неестественный красный цвет, против воли перетягивающий на себя внимание. Трудно отвести взгляд. Коварная бестия. И где он только такому научился? Впрочем... "Такой аппетитный!" – внезапно проскрежетал злой дух, поворачивая свою костяную голову в сторону предводителя отступников. Глазницы горят голубым пламенем. Ярко-ярко. С приоткрытой пасти капает слюна. Капает и с шипением испаряется у ног мальчишки. "Я голоден. Возьми его. Прямо здесь. Он не против. Очень даже не против". Как же хотелось ему ответить. Рявкнуть: заткнись! Но... Нужно сдерживаться. Сдерживаться. Пусть несет, что хочет. Плевать. – Спасибо, командир, – бодро отозвался неофит, но Харон уже отвернулся, не желая более смотреть на непотребства проклятущего духа. К тому же тем самым он ясно давал понять, что не намерен вестись на это ребячество, что он серьезный человек, лидер, со множеством обязанностей и непомерной ответственностью, лежащей на его плечах. Ему некогда дурачиться. Да еще и с кем? С ребенком? Пусть забудет! Лучше пресечь это на корню. Иначе мальчишка так и будет надеяться, не уймется, продолжит крутиться под ногами в тщетных попытках привлечь к себе внимание. А только этого ему и не хватало. Особенно сейчас, когда у них тяжелый и долгий переход. Харон кивнул на благодарность и направился обратно к пологу. Однако перед самым входом замедлил шаг, остановился. Заходить не хотелось. Там остался Лайм. Поджидает. Едва переступишь порог, снова начнет нудить. Харон невольно скривился, немного подумал и обернулся. Был уверен, что неофит все еще смотрит на него, провожает взглядом, ждет. Но то ли предводитель отступников был о себе слишком высокого мнения, то ли мальчишка оказался сообразительным и все понял. Он не смотрел. Сидел над заготовкой, низко склонив голову. Что-то расчерчивал, помечал, полностью погруженный в работу. Харон невольно задержал на нём взгляд. Сейчас неофит выглядел иначе. Такой серьезный, собранный. Без этой дразнящей улыбочки, без бесовских искорок в глазах. Будто совсем другой человек. Или же... или же только притворяется? Харон с самого начала полагал, что мальчишка использовал стол, как предлог. Что на самом деле не обладает достаточными навыками и просто пытается произвести впечатление. Так или иначе, он не рассчитывал на многое. Но... Перед взором неожиданно возник волчий череп с голубыми огоньками в пустых глазницах. Ненавистная морда заслонила весь обзор, сбивая с мысли и портя настроение. "Тебе нравится. Знаю. Так чего не берешь?" – Мне нравится, что он взялся за работу, – процедил Харон сквозь сжатые зубы. – На этом все. "Я голоден. Мне нужна еда", – не унимался злой дух, вертясь вокруг будто кот, выпрашивающий у хозяина сливки. Огоньки в глазницах то вспыхивали, то гасли. – Тебе полезно поголодать, – привычно бросил Харон и развернулся, чтобы войти в шатер. Дух за его спиной прекратил виться, замер на месте и сощурил глаза. Такой ответ его явно не обрадовал. "Как бы тебе потом не пожалеть", – тихо прошипел он, буравя спину хозяина полным злобы взглядом. Тот услышал угрозу, но не придал значения, отмахнулся. Это не первый раз, когда тварь ему угрожает – пустое. Что он может сделать? Только лишь сыпать проклятиями да мозолить глаза своим присутствием. Так что Харон смело вошел в шатер и задернул за собой полог.***
Все то время, что они простояли на привале, Арайа просидел над заготовкой. Работа его не напрягала, наоборот, очень даже нравилась. Порой бывает полезно сменить деятельность, заняться чем-то отличным от того, чем обычно промышляешь. Например, повыковыривать у приговоренных сердца затупленной ложкой или упражняться в меткости, метая ножи в раскачивающегося на ураганном ветру висельника или вот, вырезать из куска дерева часть стола-карты, стараясь в точности воспроизвести утраченную половину. Занимательное дело. Увлекает даже сильнее, чем можно подумать. Все эти крохотные городки, лесочки, речки, цепочки гор. Их будет так интересно вырезать. Наблюдать как на плоской поверхности вырастает кусочек за кусочком огромный мир. Ощутить себя творцом. Смешно, правда? Каратель – и творец! Арайа удобно устроился на отведенном ему месте. Расстелил рядом карту, уголки придавил речными камешками, которые собрал, когда помогал вылавливать из реки поклажу. Примерно в то же время он обзавелся и инструментами для работы по дереву, незаметно дергая приглянувшиеся вещички у своих товарищей-магов. Угрызений совести он не испытывал, ровно как и досады от далеко не теплого отношения командира. Такое поведение лишь сильнее его раззадорило. Чем труднее что-то заполучить, тем слаще в конце будет награда. Поэтому вместо того чтобы упасть, его настроение, наоборот, поднялось еще выше. Мурлыча под нос одну из излюбленных песенок, Арайа взялся за работу и не откладывал инструментов, пока не объявили сборы. Он не спешил – в таком деле спешить не стоит – а потому успел только поставить разметки да кое-где обрисовать очертания будущих королевств. Вышло вполне достойно. Выйдя из шатра, Харон бросил в его сторону быстрый взгляд. Задержался на заготовке дольше положенного. Арайа сразу приметил, усмехнулся про себя. Хоть и не говорит, а впечатлен. Пока мало что можно понять, но даже по этому немногому видно, во что обещает превратиться кусок обструганного дерева. Да-да, дорогой командир, он не врал. Действительно сделает для тебя стол ничуть не хуже предыдущего. Заработает благодарность, признательность, капельку доверия и пару очков привлекательности. А может быть, и не пару, ведь он не собирается сидеть сложа руки и ждать, пока командир передумает и начнет проникаться понемногу симпатией. Пусть Харон сейчас и воротит нос, через неделю-другую все ведь может круто измениться. Арайа вернулся к своему сожителю, который с надутым видом восседал на сундуке и угрюмо жевал не самую свежую лепешку. Зато делал все это с таким видом, словно был королевским отпрыском, нежащим зад на отцовском троне. Что выглядело весьма забавно. Так как у Асая были проблемы как с установкой палатки, так и с ее разбором, то он не стал ничего возводить: приткнул свою телегу под самое толстое дерево, где господствовала хорошая, плотная тень, распряг капризного мула и уселся отдыхать прямо в телеге. Он так же толком не умел разводить костер, а если брался готовить еду, то лишь переводил продукты. Так как Арайя – единственный, кто мог все и сразу – ушел строгать лидеру новый стол, то капризному магу пришлось довольствоваться провизией из мешка. Нет, он, конечно, мог попроситься к костру какого-нибудь собрата, как делали многие, кому было лень разводить собственный, но... Сидеть рядом с этими заносчивыми, неотесанными мужланами, которые в виду недостатка ума будут осыпать его глупыми шутками и подколами? Нет уж, спасибо. Отобедать в компании с его упрямым, пахнущим далеко не цветами мулом будет и то приятней. Потому Асай и сидел в гордом одиночестве на своей телеге, вне досягаемости противных насекомых, что ползали в траве и семенили множеством тонких лапок по стволу дерева. Сидел и угрюмо наблюдал, как веселились, собравшиеся в группки у костров собратья, как порхали над цветами бабочки и как его мул сражался за какой-то невзрачный пучок травы с чьим-то конем. К слову, его мул, пусть и самая несносная и глупая животина в мире, все же одержал победу. Цапнул наглого коня за нос и, пока тот обиженно ржал, умыкнул тот самый пучок, который с важным видом сжевал прямо на глазах противника. Асай даже немного возгордился животиной. Хоть они и никогда не питали друг к другу особой любви, но мул как-никак принадлежал-таки ему. А еще наблюдение за борьбой копытных помогало отвлечься, забыть ненадолго ту сцену, которой он стал свидетелем благодаря своему неуемному любопытству. Ибо каждый раз, когда та вставала перед глазами, Асай против воли ежился и передергивал плечами. В такие моменты желание оказаться как можно дальше от черного фургона едва ли не достигало своего пика. И ведь надо было туда сунуться! Сидел бы себе тихо на своей телеге, жевал лепешку. Так нет! Потянуло на приключения! Захотелось взглянуть на этого уголька, который проделал у реки странную штуку со временем. Асай не знал ни одного мага, который был бы способен на подобный трюк. Весьма и весьма впечатляющий трюк, к слову. Если бы он научился подобному, то все эти смотрящие свысока людишки тут же признали бы его превосходство. Именно поэтому молодой и весьма целеустремленный маг безбоязненно спрыгнул с телеги и направился к стоящему особняком крытому фургону. Другие отступники после того происшествия на реке стали сторониться Алерота еще больше, так что никто из них не посмел устроиться к нему ближе, чем на два драконьих крыла. По этой причине мрачный, источающий ауру отчужденности фургон стоял посреди покинутых повозок с провизией, выделяясь на их фоне, словно базальтовый скальный обломок посреди ромашкового луга. Такой же неуместный и неприятный глазу. Асай не переживал, что кто-то его увидит, пока пробирался через нагромождение повозок к цели. Отступники были сейчас слишком заняты дружескими посиделками у костров, так что никто даже не смотрел в сторону одинокой фигурки, упрямо стремящейся добраться до логова чудовища. Помимо необычной способности, Асая еще занимал вопрос, чем же уголек занимается целыми днями в своем фургоне? Не разучивает ли секретные заклинания? Он ведь наружу даже носа не кажет. Наверняка неспроста! Асай был уверен. Он шел вперед, не спуская глаз со своей цели. Так тихо. Вся скотина пасется на полянке, отступники тоже ушли. Что же до диких зверей, то маг не смог высмотреть ни птиц, ни даже насекомых. Казалось, будто в этой части их стоянки все вымерло. До последнего жучка. Очень странно. Очень. Впрочем... Нет, это тоже не смогло поколебать решения Асая. Подумаешь птички, подумаешь жучки. Без них даже лучше. Никто не заползет тебе за шиворот, никто не какнет на макушку. Возможно, ему даже следует переставить свою телегу поближе. А эти пусть себе шепчутся да ахают. Да-да, он не боится их плохо прожаренного нового товарища. Как так?! А вот как! Пусть тот и умеет проделывать всякие штуки со временем, он все равно еще неофит. С одним драконом. И то каким-то задохликом. Магам даже не пришлось особо усердствовать, чтобы того изловить. Кажется, больной был. Почти не сопротивлялся. Так и так помер бы. Наверное, они и не стали бы брать этого, но время поджимало, некогда было выискивать другого. Так что уголек Асаю не ровня. У Асая-то их семь. И все были здоровые, сильные. Один даже умудрился разорвать путы во время ритуала и сожрать одного из магов. Вот. Асай гордо вскинул голову, приблизившись к возвысившейся над ним громаде фургона, похожего на скалу. Мрачную, отталкивающую. Остановился рядом. Прислушался. Тишина. Вроде как... Или... Он неуверенно обошел фургон, хмурясь. Большой, громоздкий. Похож на те, в которых перевозят особо опасных осужденных. Дубовый, окованный. Здесь раньше Харон держал тех, у кого случались приступы после неудачного ритуала или грозилось вот-вот начаться искажение. Окна с решетками задернуты, дверь плотно затворена. Но изнутри все же доносится какой-то шум. Разговор? Тихий, едва различимый писк? Неужели там есть кто-то еще? Кто-то, кто не побоялся, кто-то, кто подобно ему возжелал секретов. Это не мог быть Харон, потому что тот точно у себя, занимается своим столом вместе с красноглазым неофитом да следит, чтобы тот не спер ничего. Харон такой, к своим вещам так просто не подпускает. А кроме него к их поджаренному товарищу больше никто не заглядывает. Так что... Асай заволновался. Это он! Он первый подумал о заклинании и секретах! Он первый решился их добыть! Маг стиснул зубы и поспешил к щели между двумя плохо пригнанными друг к другу досками, которую приметил при первом обходе фургона. Нагнулся и жадно припал одним глазом к прорехе. В полумраке проступили очертания мебели: потрепанные шкафчики, полочки, столик, заваленный фолиантами… Асай прищурил глаз, пытаясь разглядеть корешки. Да-да, они были ему знакомы. Когда он только начинал постигать магическое искусство, его обкладывали точно такими же. Основы. Сплошь нудные тексты. Из этого скопа едва ли две-три посвящены плетению заклинаний. Остальные же – разжевывание магической природы, да обмусоливание одних и тех же тем, вроде важности душевной гармонии для мага. Вряд ли их хрустящий дружок мог почерпнуть свой трюк отсюда. Харон завалил его книжками, но, судя по всему, тот если и открыл какую, то сразу же захлопнул и больше не возвращался. Такому и читать о душевной гармонии? Все равно, что последователям Аракуса втолковывать проповеди о великодушии Айкана. Раздавшийся откуда-то слева слабый писк заставил Асая плотнее прижаться к щели и скосить глаз в сторону шума. Ага, увидел! Вот он, хозяин этой конуры. Сидит на полу, спиной к подглядывающему. Все в тех же черных тряпках. Если бы не скудные лучики света, пробивающиеся сквозь щели в крыше, то бывший всадник слился бы с темнотой, стал еще одним неясным очертанием. Кажется, шевелится. Что-то бормочет под нос. Далековато. Не разобрать и ракурс не самый удачный. Асай нехотя отлепился от щели и двинулся вдоль фургона, выискивая более подходящее отверстие. Поближе и, желательно, поширше. Где-нибудь вон в том углу. Он был уверен, что отыщет. Всматривался в каждую доску, прощупывал все неровности. Фигушки! Даже треклятый фургон издевался над будущим великим магом. Сыном лорда, поработителем семи драконьих душ! Асай цыкнул и едва сдержался, чтобы не пнуть старую развалюху в колесо. Он должен был узнать, чем занимается этот мерзкий тип. Вдруг в этот самый миг он повторяет пассы для того заклинания? И если бы Асай смог их подсмотреть, а потом запомнить и повторить, то… Да, он бы умыкнул у уголька его хитрый трюк. Управлять временем… Асай разволновался. Время. Он упускает время, пока старательно вытаптывает траву вокруг фургона. Но что же делать? Из той щели ничего не видно, а незаметно проделать новую не получится. Маг запустил пальцы в волосы под капюшоном, обхватил голову. Ну же, Асай, ты ведь умный! Мать всегда твердила ему, что он самый умный ребенок из всех. Самый талантливый, самый одаренный. Разумеется, для него не может существовать неразрешимой задачи. Разумеется… Тут его взгляд неожиданно зацепился за торчащую из чьей-то повозки приставную лестницу. В голове вдруг начала с поразительной быстротой складываться картина. Вот удача! Харон несколько раз порывался избавиться от "бесполезного хлама", как он говорил, но Хельм не позволял. Он вообще не позволял ничего выкидывать. Уверял, что пригодится. И вот ведь, пригодилась! Взбудораженный, Асай поспешил к повозке. Как мог, тихо и аккуратно вытащил громоздкую лестницу и так же тихо и аккуратно поволок ее к фургону. На полпути остановился. Положил ношу на траву и вернулся к повозке, чтобы стащить пару тряпок. Слышал, как кто-то из отступников травил байку, будто бы проехал на коне мимо вставшего лагерем отряда ловцов. Близко-преблизко, почти за их спинами. Магию побоялся использовать, чтобы не засекли, а потому обмотал копыта тряпкой. И сработало. Никто не услышал, даже головы не повернул. Байка-байкой, а вот с тряпкой идея Асаю показалась весьма полезной. В его случае уж точно сгодится, когда будет приставлять лестницу к крыше. Впрочем, несмотря на тряпки, он все равно боялся, что Алерот услышит. Стук вышел приглушенным, но все же в полной тишине его вполне можно было и расслышать. Так что Асай замер, затаил дыхание, прислушиваясь. Малейший шорох, и он тут же сиганет в кусты. Время шло – он стоял. Тихо. Если не считать бормотания за стенами и редких попискиваний. Слишком занят, не заметил. Что ж… Асай собрался с духом и полез на крышу, где вдоволь хватало так необходимых ему щелей. Ботинки он тоже обмотал тряпкой и порадовался своему решению, бесшумно пробираясь вперед, к тому месту, где должен был находиться хозяин фургона. Гордость за свою смекалку вновь взыграла внутри. Он вполне мог бы стать шпионом. Да еще каким! Неуловимым, незаметным, не имеющим равных на всем белом свете! Асай так увлекся идеей, что едва не миновал нужное место. Если бы он начал вышагивать по щелям впереди Алерота, то тот бы непременно заметил гаснущие и вспыхивающие лучики света. Пронесло… Маг стер выступивший на лбу пот и осторожно присел, припадая к самой подходящей для шпионажа, по его мнению, щели. Вот! Совсем другое дело. Сразу все видно. И уголька, и деревянный короб с мышами. С мышами?! Асай удивленно заморгал. Всмотрелся внимательней. Нет, он не ошибся. Это в самом деле мыши. Обычные, лесные. С короткой светлой шерсткой. С полдюжины. Трудно посчитать, ибо они беспокойны: носятся, попискивая, по своему узилищу, как безумные, будто под лапками не шершавая дощатая поверхность, а раскаленный чугун. Зверьки напуганы. Очень. Откуда они? Неужели сам изловил? И когда? А главное – для чего? Однако не успел Асай выстроить предположение, как отталкивающего вида рука протянулась вперед и зависла над коробом. Замотанная в тряпки фигура снова что-то неразборчиво пробормотала, а после злорадно хихикнула и стремительно опустила руку в короб. Секунда и рука вновь взлетела в воздух, сжимая в пальцах извивающуюся и пищащую добычу. Мышонок изо всех сил пытался высвободиться из железной хватки, крутил маленькой головкой, открывал ротик с острыми резцами, но никак не мог достать покрытую рубцами багровую плоть. – Каин-Каин, мой дражайший братец, – ехидно пробормотал Алерот, поднося грызуна к лицу. Замолчал на пару секунд, чуть склонив голову, словно бы внимательно выслушивая ответ, а после снова заговорил, обращаясь к несчастному зверьку: – Что-что ты говоришь? Не ожидал меня здесь увидеть? – он мерзко оскалился, сделавшись еще более отталкивающим. Голос вдруг стал елейным: – Ну что ты, дорогой братец! Я ни на минуту о тебе не забывал. Мы ведь родная кровь как-никак. Какие сожаления? Ну что ты! Между братьями не должно быть никаких сожалений. Правда ведь? Подожди же, братец. Куда ты убегаешь? Нам ведь нужно еще столько всего обсудить! Он все продолжал вести диалог с воображаемым собеседником, в то время как рука с добычей опустилась вниз. Достигнув пола, пальцы медленно разжались. Обрадованный, мышонок с громким писком бросился прочь. Однако… Взгляд Алерота внезапно выстрелил в его сторону и… Время на этом маленьком клочке вдруг превратилось в патоку. Густую, тянучую. Крохотные лапки завязли в нем, запутались. Собратья мышонка в коробе продолжали беспокойно носиться, в то время как он сам двигался все медленнее и медленнее, пока окончательно не застыл на месте. Словно чучело, выполненное искусным мастером. Черные глазки-бусинки поблескивали в полумраке. Две лапки зависли в воздухе, недалеко от пола, две другие были согнуты, готовые спружинить, оттолкнуться от грубых досок. Наблюдающий за сценой Асай сглотнул и поежился. Значит… значит, он и так… может? Остановить совсем, чтобы ни на волосок. Чтобы… – Ох, братец-братец, зачем же ты меня так расстраиваешь? – запричитал Алерот, покачивая головой. Ему нравилось это маленькое представление. Он им упивался. О, да! Упивался. – Ты ведь знаешь, что бывает, когда кто-то расстраивает старшего братика, верно? – он чуть ослабил контроль, разжижил время, и мышонок снова задвигался. Сначала очень и очень медленно, будто просыпаясь от глубокого сна, а потом все быстрее и быстрее. Однако только стоило ему вернуться в норму и сделать пару прыжков, как все повторилось. Алерот снова утопил зверька во временной трясине. Смакуя удовольствие от безграничной власти над чужой жизнью. – Нет-нет-нет, братец. Так не пойдет. Я дал тебе второй шанс, а ты снова убегаешь. Мы ведь и парой слов не успели обменяться. Это так невежливо. Разве отец не нанимал для тебя наставника по этикету? Самого лучшего, как я помню. И неужели ты ничему от него не научился? Как нехорошо. Столько стараний и все впустую. И почему же ты, братец, не смотришь на меня, когда я к тебе обращаюсь? Неужели не нравится мое новое лицо, а? Чем больше он говорил, тем сильнее Асаю делалось не по себе. Эти вкрадчивые речи, переменчивые интонации, безумные взгляды будто бы светящихся в темноте глаз, широкие, безобразные оскалы… Он болен. Точно болен на голову. Асай не знал, кто такой Каин, но очень ему не завидовал. И уж точно не захотел бы оказаться на его месте. А чего бы он сейчас хотел – это убраться отсюда подальше. Только вот тело словно приросло к крыше фургона, загипнотизированное зрелищем, привороженное неровным, хриплым голосом. Алерот все говорил и говорил, поглощенный односторонней беседой. Попутно он то отпускал, то снова ловил мышонка во временные тиски, забавляясь с ним, как было угодно его извращенной душе. Он не использовал слов заклинаний, не делал пассов, управляя временем одной лишь мыслью, одним лишь взглядом. Это пугало. Сильно. Проворачивать подобное могли только гении или же полные безумцы. Магическая энергия строптива, капризна и необузданна. Ее не так просто взять под контроль. Чтобы управлять ею без вспомогательных вещей вроде посохов, пассов и слов, необходимы годы и годы упорной практики. А чтобы неофит, да вот так сразу… По спине поползли мурашки. – Спрашиваешь, что я могу тебе сделать, да? – Алерот вдруг мерзко ощерился, подавшись чуть ближе. Атмосфера в фургоне сразу как-то переменилась. Сделалась тяжелой, удушающей. Мыши в коробе тоже это почувствовали: прекратили бегать и вжались в самый дальний угол, трясясь от страха. Асай побледнел, чувствуя, как у него зашевелились волосы на затылке. – О, я мог бы сделать о-о-очень многое! Например, насадить на вертел и медленно поджаривать, чтобы ты, мой дорогой братец, почувствовал всю прелесть того, что по твоей милости некогда пережил я. Интригующе, неправда ли? – трескучий голос сделался возбужденным. – Знаешь, способов так много, что мне трудно выбрать. В самом деле. Но!.. Я тут много думал – времени на это у меня было даже больше, чем требовалось – и решил, что наиболее подходящим способом стала бы моя новая способность. Способность, которую я получил благодаря тебе, братец. Так что будет вполне справедливо отдать тебе право первым ее испробовать. Разве не так? Что-что? Нет, замедление – всего лишь одна ее часть, самая безобидная. А вот вторая… Да, именно со второй я и хочу тебя познакомить. Тебе ведь известно, что время можно не только замедлять, но и ускорять? – при этих словах зависший в начатом прыжке мышонок вдруг отмер. Однако вместо того, чтобы броситься бежать, как поступал раньше, он неожиданно повалился на бок. Конвульсивно задергал лапками. Глазки-бусинки навыкате, маленький ротик распахнут, дыхание частое-частое. Алерот впился в зверька безумным взглядом, и тот страшно заверещал, продолжая биться в агонии. Еще сильнее, чем прежде. Из носа у него внезапно брызнула кровь, изо рта пошла пена. Мягкая шерстка на глазах принялась тускнеть, сваливаться, а после отпадать клочьями, являя под собой стремительно усыхающее тельце. Выступающие под пергаментной, сморщенной кожей ребра, едва не прорывающие ее позвонки. Мышонок старел на глазах, превращался в жуткую мумию… Это было так ужасно! Асай двумя руками прикрыл рот, борясь с подступившей тошнотой. Но продолжал смотреть. Старые боги, почему он продолжает смотреть?! Там же… Это же… А зверек все верещал и верещал, пока, наконец, окончательно не затих под еще более жуткий, ненормальный смех своего мучителя. К тому моменту от него остался лишь отвратительный скелет, обтянутый кожей, да небольшая лужица крови вокруг головы. – Тц! – отсмеявшись, Алерот вдруг недовольно цыкнул, окидывая презрительным взглядом останки грызуна. – Этого недостаточно. Слишком быстро. Он протянул руку, небрежно схватил почившего мышонка за хвост и швырнул его в другой короб, непримеченный ранее. Почти неотличимый от первого, но… Присмотревшись, Асай увидел, что вместо живых мышей, тот был полон их трупов. Таких же высохших мумий. И пока впечатлительный маг сдерживал новый приступ тошноты, Алерот протянул освободившуюся руку к коробу с пока еще живыми мышами, что вновь принялись с писком носиться по узилищу. Схватил одну и поднес к своему лицу. – Каин-Каин, мой дражайший братец… Нет, это уже слишком! Асай вскочил на ноги, едва не позабыв об осторожности. Хватит! С него хватит! Его жутко мутило и шатало из стороны в сторону. Образы мучимого мышонка раз за разом вставали перед глазами, не желая исчезать, а его душераздирающий писк упрямо стоял в ушах. Маг не помнил, как добрался до края, слез по приставной лестнице и вернул ее туда, откуда взял. Не помнил и как вернулся к телеге. Как забрался внутрь, сел на сундук и весь бледный пялился в никуда отсутствующим взглядом. Смог очнуться лишь тогда, когда собравшиеся вокруг ближайшего костра отступники внезапно разразились громким смехом. Именно тогда, Асай решил, что выкинет ту картину из головы. Притворится, что это ему привиделось. Он ненадолго задремал и увидел кошмар. Только и всего. Не стоит заострять внимание, не стоит беспрестанно думать, прокручивая сцену раз за разом в своей голове. Именно в таком состоянии сожителя и обнаружил вернувшийся Арайа. Он ничего не ведал о маленьком приключении, а потому даже не подозревал о потрясении, которое получил юный маг. Асай же, завидев своего нового друга обрадовался возможности на что-то переключиться. Видя, что тот пребывает в весьма приподнятом настроении, он заключил, что произошло нечто хорошее. На лице тут же отразилось сомнение. Неужели он… преуспел? Так быстро?! Маг почувствовал себя очень и очень неловко. Перед глазами начали десятками разворачиваться неподобающие картины предполагаемого события. Нет, не совсем уж непристойные, но очень близкие к тому. Асай мысленно скривился, не зная даже, что было бы лучше – сценки Алерота, мучающего мышь, или же вот эти, с его соседом и Хароном. – И… как прошло? – настороженно поинтересовался Асай, теребя край своего рукава. Друзья ведь это обычно спрашивают, да? – Чудесно, – бордо отозвался Арайа, перекатывая во рту карамельку. Маги за его спиной уже принялись тушить костры, грузить повозки, запрягать животных. – Командир делает вид, что меня не замечает, и всякий раз воротит нос. – Эээ… и что же здесь чудесного? – Асай искренне не понимал. Этот неофит такой странный. – Чем дольше он противится, тем сильнее мне хочется его заполучить, – Арайа улыбнулся, забрасывая инструменты в телегу. Они ничего не выгружали, так что и собирать было нечего. Оставалось только запрячь мула и двинуться в путь. Так что каратель выудил из мешка пару долек сушеного яблока и повернулся к пасущемуся неподалеку животному, которое жевало траву, демонстративно направив зад в сторону презренного хозяина. – Эй, Командир! – крикнул ему Арайа и помахал зажатыми в пальцах дольками. Мул тут же навострил уши и поднял голову. Приметив угощение, он спешно развернулся и радостно засеменил копытами в сторону человека, который с каждым днем нравился ему все больше и больше. – А… разве ты не зовешь Харона командиром? – Асай недоуменно заморгал, наблюдая, как предательская животина вытягивает губы, чтобы слямзать угощение. Он не давал ему имени (мул он и есть мул – как ни назови, глупая скотина все равно ничего не поймет), поэтому был вовсе не против, если его сожитель захочет это исправить. Но… Командир? – Ага, – просто признался Арайа, трепля за ухом уминающего яблочные дольки мула. Асай с нечитаемым выражением на лице решил промолчать. Да уж, действительно странный. Остается надеяться, что Харон об этом никогда не узнает.