"Брат, ты когда-нибудь задумывался, почему люди обзывают некоторые места запретными, передают из уст в уста страшные легенды и всячески отговаривают туда ходить? Правдивы ли их россказни на самом деле или же то сделано, дабы отвадить других от укрытых там сокровищ? Может, не везде, но кое-где сокровища-то наверняка припрятаны. Нутром чую. Слышал ведь о священном городе в сердце анатрийских лесов? Том, который покинули сотни лет назад? Уж там-то сокровищ сыщется немало, уверяю. Знаю-знаю, что болтают об этом месте всякое, но ты не переживай, брат, я подготовился. Основательно. Не пропаду. Пишу тебе, а сам уже на месте. Перешел границу, и ничего. Спокойно здесь, тихо и светло. Не водятся в таких местах чудища, а вот сокровища – вполне. Уверен, что когда голубь с письмом долетит до тебя, я уже буду попирать сапогами гору из золота такой вышины, что сам Император обзавидуется. Увидишь, через пару недель мы вернем тот долг и заживем, брат. Ой, как заживем! Так что ты там крепись. Как доберусь до сокровищ, оправлю еще одного голубя. Что ж, а пока пожелай мне удачи. Твой младший брат, Карл". Из окровавленного клочка бумаги, примотанного к лапе обезглавленного голубя, которого нашли по утру прибитым деревянными шипами к двери поместья мелкого дворянина.
Риогалл никогда не жаловался на память, ибо она у него была исключительной. По крайней мере, он сам так считал. Его ремесло требовало запоминания множества сложных формул, всех типов растений и прочих важных ингредиентов, что требуются или могут потребоваться на пути совершенствования. В отличие от сверстников, Риогаллу это всегда давалось в разы легче. Он жадно поглощал информацию, выжигая на подкорке мозга каждую буковку, каждый увиденный образ. Особенно хорошо, ярко, держались в голове те вещи, которые он жаждал. Или считал необычайно важными. Такие как двуглавая сколопендра, корень иллюзорного бессмертника или... Нет, образ одного определенного Князя отпечатался так безупречно вовсе не по этой причине. Книга об Империи! Книга об Империи – вот, чем он должен сейчас заниматься, а не думать об абсолютно неподобающих вещах! Книга, книга, книга... Риогалл постарался сосредоточиться на деле. Но треклятые мысли так и норовили утечь не в то русло. Признаться, они и до этого не шибко-то слушали хозяина, а после той, невольно подсмотренной сцены Каина с Раэвингом, так и вовсе ошалели. Жуть как не хотелось признаваться даже самому себе, но он... его познавшее постыдное удовольствие тело отчаянно жаждало... секса. Прошло уже столько времени и... Ну, если не секса, то хотя бы прикосновений. Как тогда, в подвале у целительницы. Бездействие было невыносимо, но Риогалл не собирался поддаваться искушению, твердо вознамерившись держаться принятого решения. Конечно, лучшим выходом из положения стал бы уже хорошо знакомый отвар, но Риогалл сейчас не мог позволить себе пребывать несколько часов к ряду в затяжной апатии. Такое состояние сильно мешало работе, а перед ним лежала крайне ответственная задача – подделать древнюю книгу, которая оказалась не такой простой, как он предполагал. Риогалл почесал чуть уменьшившуюся шишку на лбу кончиком пера и задумчиво уставился на лежащий перед ним лист, сплошь исписанный одной и той же фразой – названием требуемой книги. Витиеватые буквы никак не хотели становиться похожими на те, что он разглядел на корешке. Что-то с ними было не так, и Риогалл никак не мог понять, что именно. Вроде похожи, а вроде... Он принялся задумчиво покусывать нижнюю губу, всматриваясь в переплетение чернильных линий. Интересно, а какой у Вайэра почерк? Ведь у него такие удивительные пальцы... Перед глазами тотчас вспыхнул образ хорошо знакомых рук с сильными и в то же время изящными пальцами. Чарующими... манящими... и такими умелыми… Ну вот, опять! Риогалл мысленно закричал, хватаясь за голову. – Смотри-смотри! Получилось! – восторженный выкрик вырвал некроманта из пучины отчаяния. Он убрал руки и поднял голову, чтобы увидеть, как куриный череп, который Накрон нашел утром, теперь вместо того, чтобы мирно лежать на травке, как и полагается всем черепам, принялся подскакивать на месте и остервенело щелкать клювом. И это всего после двух дней практики! – Ого! А ты у нас, оказывается, способный малый! – Риогалл от всего сердца порадовался за своего ученика. – Только в следующий раз я на твоем месте положил бы меньше трупного корня, а то цыпленок у тебя вышел какой-то перевозбужденный... На последнем слове он вдруг запнулся, смущенный его вторым, не столь приличным, значением. Раньше у него никогда не возникало проблем с восприятием. Зато теперь... Риогалл ударил себя ладонью по лбу, испугав тем самым своего ученика. – Что-то не так? – Накрон непонимающе захлопал глазами. – Нет-нет, – Риогалл поспешно отмахнулся. – Не обращай внимания. Это я так, вспомнил кое-что. А ты... – он снова запнулся, смакуя только что пришедшую в голову идею. – Чего ты хочешь больше: усовершенствовать порошок или заняться фиолетовым дымком? Можно даже попробовать сообразить из него блуждающий огонек. – Огонек! – в нетерпении выпалил мальчишка, глаза которого так и сияли от переполняющего его энтузиазма. – А что этот огонек делает? – Блуждает, – усмехнулся некромант, покидая свое рабочее место – большой плоский камень-стол на краю поляны и служивший стулом пень. – Будет следовать за тобой хвостиком, пока идешь. Если остановишься – примется кружиться вокруг, как маленький светлячок. Чем чище у тебя получится смесь, тем дольше продержится огонек. Идем, я покажу, как его сотворить. На самом деле Риогаллу не следовало отвлекаться. Уже перевалило за полдень, а у него еще мертвец в могилу не ложился. Но от всех этих закорючек на бумаге уже нестерпимо начинала болеть голова. Так что он был только рад хоть ненадолго отвлечься. Накрон действительно оказался не в меру талантливым и вполне мог бы стать сносным некромантом, если бы не кормящаяся жизненными соками темная энергия, что непременно выжала бы, высушила и без того не пышущего здоровьем паренька до последней капли. Уже в конце дня Накрон овладел техникой создания блуждающего огонька и был безмерно рад новому достижению. Пусть огонек и держался пока только с полминуты, но многие сверстники Риогалла в свое время достигали схожего результата только спустя три дня упорной практики. Что же до самого Риогалла, то... Дело заняло больше времени. Он не успел к ритуалу. Совсем немного! Так что вечернюю авантюру пришлось отложить на завтра. Что в его отсутствие делали Каин с Раэрвингом, он не знал, да и не хотел знать, а то вдруг... Однако по возвращении все же заметил одну странность, которая ему не очень понравилось. Дракон как-то странно на него смотрел и вроде даже собирался подойти, но что-то удержало, не позволило. Впрочем, вечером было уже не до этого. Нужно было успеть поужинать, а после отправляться на ритуал. Они и без того немного припозднились, так что должны были поторопиться, чтобы не опоздать. Честно, Риогаллу, да и двум его друзьям тоже, вовсе не хотелось становиться свидетелями очередного жертвоприношения, но... Накрон очень хотел. Был весь взбудоражен, жаждал узнать, кого на этот раз выберет великий бог. Вдруг он знает этого человека. Будет нехорошо, если не удастся его поздравить в самый торжественный момент, ведь больше они никогда не увидятся. Да, разумеется, после ритуала тот будет присутствовать в боге, но это уже совсем другое. Нира тоже пошла. У нее не осталось больше отговорок и оттягивать неизбежное стало невозможно. Снова все тот же огромный зал, снова все та же одуревшая толпа. Ритм барабанов и кости с вырезанными на них чужими жизнями. Каин видел, как караванщица внутренне содрогнулась при виде этих костей. Ее вгонял в дикий ужас один только вид чудовищного зала, не говоря уже о творящихся здесь безумствах. Она не убирала руки с плеча взволнованного брата, будто боялась, что тот в любую секунду может рвануть к краю и спрыгнуть в пасть прожорливого монстра, не дожидаясь объявления имени нынешнего избранника. Каин сочувствовал ей. Всю жизнь находиться в постоянном страхе за собственную жизнь и жизнь единственного родного тебе человека. Это должно было быть так ужасно. Благо совсем скоро ее страдания должны были закончиться. А пока... Каин перевел взгляд на жрицу, что взялась за ручку барабана и опустила ее вниз, раскручивая пузатый корпус. Какое же ей это все доставляло наслаждение! Она прямо трепетала, упиваясь властью над чужими судьбами. Получая невообразимый экстаз от каждого своего мерзкого действия. Вот, кто здесь на самом деле был богом. Каин скривился от отвращения и отвернулся. Сегодня жребий выпал женщине. Тоже уже не молодой. И пока посвященные в исступлении скандировали ее имя, избранная со слезами счастья на глазах шла к уступу. Жрецы в это время пробудили тварь и... Снова. Это случилось снова. Две пары глаз целенаправленно устремились к чужакам. Только теперь жрец у гонга был наготове и поспешно ударил по бронзовому диску, насильно возвращая внимание бога обратно к уступу. Причем проделал все так споро, что никто не заметил очередного конфуза. Кроме самих чужаков. Риогалл повел плечами, сбрасывая неприятное ощущение после пристального взгляда чудовища, а Каин нахмурился, испытывая острое желание увести Раэрвинга прочь из пещеры. Драконы по своей природе не испытывали страха. Страх – чувство слабых, чувство добычи. А высший хищник... Чего ему бояться? Да, при частом общении с людьми драконы начинали многое от них перенимать, и Раэрвингу уже доводилось испытывать это, несвойственное ему чувство, но не за себя. За себя – никогда. За Каина. Ведь человек – такое хрупкое существо. Если недоглядеть, кто-то может легко оборвать его и без того короткую жизнь. Потому настойчивый взгляд твари его нисколько не страшил. Если та так сильно желает полакомиться драконом, то пусть попробует. Раэрвинг поджарит ее в мгновение ока. – Ты уверен, что закончишь с книгой к следующему вечеру? – шепнул Каин, краем глаза наблюдая, как избранная летит в слюнявую пасть. – Она почти готова, остались лишь буквы на корешке, – шепнул в ответ Риогалл, который в свою очередь наблюдал за Ньян. Не заметила ли еще вторжение? Не подозревает ли о его к тому причастности? Но жрица даже не смотрела в их сторону, увлеченная ритуалом. – Значит, завтра, – Каин едва заметно кивнул, скорее, для себя, чем для собеседника. – Ага, – Риогалл постарался скрыть волнение. Завтра у него будет крайне напряженный и ответственный день. Как весьма успешный вор, он обязан будет преуспеть, выкрасть тайны Империи у бессмертной ведьмы. Вроде ничего сложного: дорогу он знает, поддельная книга ожидает лишь финального штриха, а жрица благополучно пребывает в блаженном неведении. Тогда... тогда откуда взялось дурное предчувствие? Почему на душе так неспокойно? Будто что-то нехорошее собирается, загустевает в воздухе. Готовится произойти. Риогалл вновь неуверенно посмотрел на произносящую заключительную речь Ньян. Если бы она узнала, то не была бы такой спокойной, ведь так? Кто сможет сохранять приподнятое настроение, прознав, что кто-то в его отсутствие пробрался в дом и рылся в личных вещах, а кое-что даже прихватил с собой. И не просто прихватил, а варварски выдрал прямо из середины любовно оформленной книги! Будь на ее месте сам Риогалл, он бы точно не успокоился, пока не скинул бы в пасть бога-кучи каждого причастного к преступлению. Она ничего не знает, а он, должно быть, просто перенервничал. Друзья снова покинули божественный зал раньше, чем разбрелась основная масса собравшихся, чтобы не дать жрице подобраться слишком близко. По дороге к дому Каин предупредил Ниру, что завтра, как и в последующие дни, они присутствовать на ритуале не смогут. Накрон при этих словах заметно расстроился. – Почему? – не удержался он от вопроса. – Ну... – начал было Риогалл, пытаясь придумать ответ помягче, но Каин его опередил. – Боюсь, что мы не сможем приобщиться к вашей религиозной культуре. А потому в дальнейших посещениях божественной обители нет никакого смысла. На самом деле он отказывался не из-за того, что наблюдать за скармливанием верующих их безгранично любимому богу было отвратительно. Главной причиной послужило настойчивое внимание твари к его дракону. Кто знает, во что это могло вылиться, если они так и продолжат приходить, раздразнивая аппетит чудовища. Риогалл же столь категоричным не был. Да, ему лишенное морали зрелище тоже удовольствия не доставляло, но видеть Накрона таким огорченным было выше его сил. Так что некромант поспешил исправить ситуацию: – Только завтра. Меня не будет только завтра, а в другие дни я продолжу ходить с тобой. – Правда? – темные глаза мальчишки засияли, и от счастья он тут же расплылся в своей жутковатой улыбке. – Даю слово, – пообещал Риогалл, улыбнувшись в ответ. Как же ему все-таки нравился этот парнишка. Жаль, что его нельзя будет оставить подле себя насовсем. Ибо после успешного завершения предстоящей авантюры им, к сожалению, придется-таки разойтись. Негоже тащить парнишку Императору в когти, да и его сестра расстаться с братом точно не пожелает. А ведь Накрон мог бы стать его учеником и приемным младшим братишкой по совместительству. Но все не так плохо. Возможно, когда-нибудь их дороги вновь пересекутся и Риогалл встретит уже повзрослевшего парнишку. Интересно, каким тот вырастит? Вдруг загорится любовью к некромантскому искусству и пополнит их ряды. Эх, мечты-мечты. Хотя почему мечты? Можно будет просто договориться встретиться в определенном месте лет, скажем, через пять-десять. А если кто-то не сможет прийти, то перенести обещание на следующий год. Восхитительная идея! Нужно будет непременно поделиться ею с Накроном. Но это уже после того, как они отсюда выберутся. Не стоит заставлять его нервничать раньше времени. На следующий день Риогалл снова ушел к подножью горы с Накой с намерением доделать книгу, пока его ученик будет практиковать те трюки, которым он его научил. А Каином с Раэрвингом как обычно остались наедине. После того вечера Каину было немного неловко находиться с драконом один на один. Вчера они хотя бы были заняты делом: тщательно исследовали путь, по которому их другу предстояло завтра пройти. А вот сегодня... сегодня заняться им было нечем. Каин не знал почему, но стоило ему только задержать взгляд на руках Раэрвинга, как перед глазами начинали всплывать непристойные картины того вечера с участием вышеобозначенной части тела. Гораздо хуже дело обстояло, если взгляд задерживался на губах. Каина отчего-то сразу бросало в жар. К своему стыду, ему хотелось повторить. Прежде он никогда не испытывал ничего даже близко похожего (неуклюжая возня, которая случалась у них с драконом ранее, в счет не бралась). То удовольствие… те ощущения… они были такими яркими, сочными, заставляющими терять голову и тонуть в экстатическом наслаждении. Почти как тогда… Когда королевский замок в Анатриуме посетил важный гость из далекого королевства и привез с собой в качестве подарков диковинные сласти. Каину удалось стянуть одну и… Боги, какой же бесподобный был вкус у этого лакомства! Едва откусив, он тут же загорелся неуемным желанием получить еще. Не одну, не две – весь сундук! После отъезда гостя, долго лежал потом ночами, мечтая об удовольствии, которое так быстро кончилось и теперь было ему недоступно. Вот и тут то же самое, только "гость" никуда не уезжал, и "лакомство" по-прежнему лежало на столе. Но попросить… произнести это вслух… Нет, Каин никогда на такое не осмелится. Да и это было бы слишком эгоистично. Он должен был тоже что-то дать Раэрвингу, а не быть единственным, кто получает удовольствие. Но в свете последнего, не очень удачного опыта он боялся все только усугубить. Сделать же для Раэрвинга то же, что тот сделал тогда для него, слишком смущало. От одной только мысли Каин уже вспыхивал до кончиков волос. Может быть, он и смог бы попытаться в подобающей атмосфере, но эту самую атмосферу необходимо было сначала еще и создать, а он не умел. Не знал как. Да и вообще в аспектах таких дел чувствовал себя крайне неуклюжим. А потому... А потому Каин вытащил Раэрвинга на улицу. Сначала они бесцельно бродили по улицам, а после спустились к подножию горы под предлогом проведать Риогалла, до которого так и не дошли. Оказавшись в дикой местности, Раэрвингу вдруг захотелось размять крылья, что ничего хорошего не сулило, но... – Тебя могут увидеть, – протестовал Каин, цепляясь за здравый смысл. Он тоже скучал по полетам, но сейчас это было слишком рискованно. Да, лощина большая; да, обступающие ее горы высоки, и тем не менее шанс обнаружения очень велик. В драконьем обличии Раэрвинг часто забывается. Если он заревет, то их непременно услышат не только в пределах лощины. – Я не буду подниматься выше гор, – пообещал ящер, взирая на чистое небо, проглядывающее в широкой прорехе меж разлапистых ветвей. – Нам неизвестно, что таится впереди, – не отступался Каин. – Тогда я полечу назад, – просто сказал Раэрвинг. Нехитрая драконья логика. – Туда тоже нельзя, там может быть засада. – Тогда я просто покружу тут, – продолжал настаивать дракон. – Тоже не лучшая идея, – Каин тяжело вздохнул, устав биться с ящером. И почему он такой упрямый? – Не стоит лишний раз дразнить верховную жрицу. Тут Раэрвинг оторвался от неба и перевел на человека взгляд золотистых глаз. И было в них что-то такое... Каин почувствовал прокатившуюся по телу легкую волну щекочущего жара. – Тогда как же мне быть? – Раэрвинг чуть склонил голову на бок, отчего золотые украшения в волосах тихонько звякнули. Он стоял так близко, и пробивающийся сквозь густую листву солнечный свет играл на багряных волосах, заставляя их вспыхивать так, будто в них жили пламенные искорки. Так изумительно, что трудно оторвать взгляд. Это делало дракона еще притягательней, подчеркивало, усиливало его смертоносную красоту. Каин против воли засмотрелся и почувствовал, как его неумолимо тянет вперед. – Заняться чем-нибудь другим, – предложил Каин, не отрывая взгляда от Раэрвинга. Он не очень понимал, что говорит. Просто... – Чем? – спросил дракон и, будто что-то ощутив, тоже подался навстречу. Левая рука уперлась в ствол огромной ели над правым плечом Каина, а лицо с пытливым огоньком в отливающих золотом глазах склонилось ниже. Их тела теперь почти касались друг друга. Жар драконьего тела пробирался сквозь одежду, ласкал покрывшуюся мурашками кожу, чужое дыхание таяло на губах. Каин не вытерпел первым, подался вперед, преодолевая разделяющее их расстояние, и накрыл чужие губы своими. Несмотря на провокационные действия, Раэрвинг вряд ли понимал, что делает. Просто действовал на инстинктах, а потому поцелуй стал для него приятной неожиданностью. Впрочем, удивлялся дракон не долго. Тех немногих раз, когда они это делали, хватило, чтобы он уловил суть. Этот странный человеческий ритуал хоть и оставался не до конца понятен, зато удовольствие, которое он приносил, являлось неоспоримым. Губы сомкнулись, языки переплелись, лаская друг друга в жарком танце. Каин... Раэрвинг быстро завелся и перехватил у партнера инициативу. Каин учился гораздо медленнее, а потому был еще немного неуклюж, но это ничуть не расстраивало. Свободная рука легла ему на талию и притянула ближе. Каин же в свою очередь обхватил дракона за плечи и, не открывая глаз, позволил тому углубить поцелуй. Воздух в легких заканчивался, но отрываться никак не хотелось. Еще немного. Еще... Дыхание сбилось, туманная дымка застлала глаза. Шершавый ствол ели терся о спину через ткань, но Каин не обращал внимания, увлеченный своим партнером. Когда стало совсем невмоготу, он чуть отстранился, чтобы глотнуть воздуха, и почти сразу же был утянут обратно в поцелуй нетерпеливым драконом. Становилось все жарче. Руки Раэрвинга скользнули под рубашку. Каин рвано выдохнул сквозь поцелуй, пальцы сильнее стиснули плечи дракона. Он хотел было еще раз ненадолго оторваться ради глотка воздуха, как вдруг краем уха уловил где-то далеко звук. Звук похожий на громовой раскат. Затуманенное сознание хотело было задвинуть его, отмахнуться, но тут звук повторился. Четче, ближе. Намного ближе, чем хотелось бы. Каин тут же широко распахнул глаза. Он узнал его. Не мог не узнать, ведь... Огромная тень накрыла лесок, где они стояли. Сильный порыв ветра качнул кроны, когда над головой пронесся дракон, блеснув в прорехах между ветвями чешуей цвета пыльного камня. Короткий рев эхом отразился от стен ущелья. Каин вжался в ствол, дернув на себя Раэрвинга. Сердце в груди колотилось как бешеное. Дракон уже пролетел, скрылся за противоположной горной грядой. Шум его крыльев затих в отдалении. Но Каин все продолжал стоять, в страхе всматриваясь в небо. – Там был человек, – мрачно сообщил Раэрвинг, тоже не отрывая взгляда от проглядывающих сквозь ветви клочков неба. Да, то был плененный дракон с разведчиком на спине. Пусть Каин и не видел даккарца, зато он успел разглядеть блеск тяжелого ошейника. Но почему? Разве Накрон не утверждал, что никто из горцев сюда не суется? Что они остерегаются незнакомого им бога. Тогда откуда взялся этот? Каин сглотнул. Если бы он уступил, если бы позволил Раэрвингу подняться в небо... – Надо уходить, – решительно произнес Каин и потащил Раэрвинга назад к городу. Кто знает, вернется ли разведчик. Оставаться в лесу было слишком рискованно, несмотря на кажущийся надежным навес из еловых лап. Их ищут. До сих пор. Похоже, что горцы настроены весьма серьезно и не успокоятся, пока не изловят опасных чужаков. Необходимо стать еще более осторожными. – Он был один, я бы справился, – заверил Раэрвинг, не понимая, почему они должны уходить, когда только пришли. Каменный город ему надоел, да и приятного в нем было мало. К тому же запах того бога, который не бог, разливался повсюду и раздражал чувствительные ноздри. – Вас бы услышали, и прислали подмогу, – на ходу пояснил Каин. – А если и нет, то его непременно хватились бы, стали искать и поняли, что мы здесь. Если схватки можно избежать, то лучше так и сделать. Довольно скоро они миновали каменные ворота и скрылись за нагромождениями высеченных в скале домов. Как только последние лучи солнца скрылись за ломаным хребтом, троица попрощалась с Нирой и ее братом и покинула дом. Риогалл шел, неся под мышкой завернутую в тряпку поддельную книгу. Прижимал крепко, чтобы не потерять. Белые волосы старательно убрал под капюшон, а сам капюшон надвинул пониже. Каин с Раэрвингом позаимствовали у гостеприимных хозяев два запасных балахона и теперь мало чем отличались от прочих жителей города. Им не составило особого труда затеряться в толпе. Правда, сначала пришлось идти с потоком, а после отделиться и по узким переулкам осторожно пробраться к нужному пути. Никто не должен был их заметить и заподозрить в чем-то нечистом. Благо посвященные очень спешили поскорее оказаться в божественном зале и занять лучшие места, так что мало кто смотрел по сторонам. Лестница за лестницей, уровень за уровнем. Вскоре трое парней оказались на самой последней рукотворной ступени города, где царила все та же мертвенная тишина и ощущение покинутости плотным облаком витало в воздухе. Основная часть жрецов уже оставила свои сокрытые от посторонних глаз жилища и вовсю готовилась к ритуалу Единения в пещере мерзостного бога. Ньян же с парой-тройкой своих помощников всегда приходила к самому началу, так что... Трое авантюристов спрятались за углом одного из домов и принялись ждать выхода жрицы. Каин с Раэрвингом должны были проследить за тем, чтобы она не надумала вернуться раньше времени, пока Риогалл будет совершать подмену. Все роли были заранее распределены и обговорены. Каждый знал, что должен делать. Троица застыла, слилась с тенями в закоулке, сделалась единой с дыханием летней ночи. Раэрвингу вся эта затея казалась сущей нелепицей, но он уже успел привыкнуть к человеческим странностям, а потому не стал слишком уж рьяно искать объяснений. Сделался вместо этого наблюдателем и вскоре обнаружил данное занятие весьма увлекательным. Ранее ему никогда не приходилось выслеживать добычу, подобно волкам или рысям, так что новый опыт пришелся дракону по вкусу. А больше всего его будоражило то, что они с Каином делали это в паре. Будучи по природе одиноким охотником, Раэрвинг нашел, что был бы даже очень не против работать в паре. Но, разумеется, исключительно с Каином. Ньян не заставила себя долго ждать. Менее, чем через четверть часа вышла из того самого домика, куда в прошлый раз пробирался Риогалл, в сопровождении трех укутанных в жреческие мантии помощников. Она не озиралась, не выискивала засады и ничем не выказывала опасений, что кто-то может подсмотреть, подкараулить и снова вторгнуться в их маленькое, укрытое от посторонних глаз королевство. Сохраняя хладнокровное спокойствие, она грациозно проплыла мимо, устремившись к лестнице. Коротконогие жрецы засеменили следом, боясь отстать от предводительницы. Чисто! Каин кивнул Риогаллу и бесшумно выскользнул из переулка, увлекая за собой Раэрвинга. Тут их дороги разделялись. Некромант подождал, пока друзья не скроются из вида, и только потом покинул укрытие. Все шло хорошо, но... Он поджал губы. Отчего на душе по-прежнему было так неспокойно? Нехорошее предчувствие и не думало ослабевать, только росло, крепло с каждой секундой. В чем же причина? Риогалл заколебался, остановившись перед входом в постройку. Что-то тянуло его вернуться. Он нахмурился и мотнул головой. Дурное наваждение, не более. Им очень нужна та книга, а отступаться лишь из-за необъяснимого предчувствия – глупо. Не зря же он, в конце концов, столько сил угрохал в создание подмены. Их план хорошо продуман, там все учтено и схвачено, если что, Риогалл уйдет, сбежит. Он в этом весьма хорош. А дойди дело до драки, то тут выручат его забитые до отказа мешочки на поясе. Так что, отринув в сторону беспокойные мысли, Риогалл пересилил себя и благополучно проник внутрь, а после добрался до потайной двери в стене и через пару минут уже стоял на той стороне. Улицы личного королевства Ньян были пусты. Все жрецы ушли на ритуал, покинули свою роскошную, уютную обитель и спустились к презренным смертным. Впору радоваться, но... Взирая на безмолвные аллеи, залитые мягким светом фонарей, на мерно колышущиеся на легком ветру кроны ухоженных деревьев, Риогалл почувствовал лишь вновь возросшее беспокойство. Да что такое?! Откуда треклятое чувство?! Не покидая теней, он закрутил головой в попытке определить источник. Может быть, здесь засада? Может быть, жрица расставила сети и ждет улова, оттого и так спокойна? Рука легла на мешочек с глиняными шариками, в которых был заперт гремучий порошок. Если шевельнется хоть один куст, если покажется подозрительной хоть одна тень... Некромант сглотнул, напряженно всматриваясь в лишенные света окна особняков, в раскинувшиеся повсюду буйные сады, в протяжные аллеи, в нечеткий абрис большого фонтана впереди. Ничего. Тихо, спокойно. Только где-то в ветвях изредка покрикивает ночная птаха да вьется вокруг фонаря пара глупых мотыльков. Риогалл стиснул зубы и осторожно двинулся вперед, ни на миг не ослабляя бдительности. Понемногу, шаг за шагом, он неторопливо подбирался к особняку Ньян. Уже видел его расписные стены сквозь стволы цветущих деревьев, названия которых не помнил, если вообще когда-либо их знал. Светлячки резвились над обложенными камнями искусственными прудиками, ночные бабочки порхали над пышными цветочными клумбами. Риогалл уже продвинулся довольно далеко от тайного входа, но никто так и не спешил нападать. Однако это не являлось поводом для того, чтобы убрать руку с мешочка и прекратить беспрестанно озираться. Может быть, они хотят загнать его поглубже, а там... Через несколько минут Риогалл оказался перед аккуратным каменным заборчиком, который Ньян любовно возвела вокруг своих владений. Прислушался. Снова тишина. Мертвые проемы окон смотрят густой чернотой. Только на крыльце горят две подвесные лампы, скудо-бедно, но озаряя светом разбитый перед особняком садик. Риогалл постоял немного перед незапертыми низенькими воротами, выжидая, а после решительно ступил на мощеную дорожку. Никто не выпрыгнул из засады, никто не накинулся со спины. Однако тревога не утихала. Что-то кружило в самом воздухе. Что-то... Риогалл уже прошел половину пути до крыльца, когда вдруг заметил на одной из клумб у дорожки необычный цветок. Он был крупнее собратьев и формой своей напоминал скрученное белье, которое крестьянка выжимает у реки. Однако странное растение привлекло внимание некроманта вовсе не этим. Несмотря на звездную ночь и свет на крыльце, очертания предметов и растительности все равно скрадывались, местами сливаясь в трудноразличимое нечто. Риогалл и не заметил бы цветок, прошел бы мимо, если бы тот внезапно не пришел в движение. Растение сперва качнулось, а после медленно, очень медленно принялось раскручиваться, разворачивая длинные широкие листья. Риогалл испуганно отпрыгнул в сторону и вскинул вверх руку с зажатым шариком гремучей смеси, готовый в любой момент швырнуть его под ноги противнику. Ну, или под корни. Вторая же рука крепче вцепилась в завернутую в тряпку поддельную книгу. Серебристые глаза потрясенно уставились на творящуюся перед ними чертовщину. Что за?!.. За листьями развернулся, расправился толстый стебель, а после обнажился и венчающий верхушку бутон. Крупный, тяжелый. Темные, мясистые лепестки раскрылись, раздались в стороны, собираясь в нечто, отдаленно напоминающее гигантскую розу-переросток, высотой по плечи взрослому мужчине. Риогалл за всю жизнь не видел ничего подобного. Его глаза расширились, рот приоткрылся. В темных зрачках отразились мириады сверкающих росинок, что вдруг появились на лепестках, завораживая своей пленительной красотой. Это... На других клумбах вдоль дорожки один за другим принялись пробуждаться ото сна точно такие же цветы. Они неспешно раскрылись и засверкали миллионами крохотных капель. Но взор Риогалла был прикован только к этому, единственному цветку. Такому невероятно красивому. Такому... Рука с зажатым глиняным шариком опустилась, пальцы ослабили хватку и снаряд выскользнул. Благо глина оказалась достаточно крепкой и не треснула, иначе некромант оказался бы поражен своим же оружием. Словно в бреду, не замечая более ничего вокруг, Риогалл медленно двинулся к маняще покачивающемуся цветку. Шаг, еще шаг... Такой удивительный... А какой у него восхитительный аромат! Ничего прекраснее он в жизни не нюхал. Вторая рука тоже опустилась. Хватка пальцев ослабла, и завернутая в тряпку книга так же шлепнулась на землю прямо у ног хозяина. Дивный цветок манил, звал к себе. Ближе, нужно подойти ближе. Там аромат будет гуще, насыщенней. Нужно... Шаг, еще шаг... Чуя добычу, растение вскинулось, изогнулось, будто готовая к атаке кобра, девятым валом нависнув над одурманенным некромантом. Лепестки разошлись, открывая сокрытую за ними сочащуюся вязкой слюной пасть. Сотни зубов-колючек, а за ними пульсирующее, раздувшееся зелено-красное стебель-горло. Из-под листьев вывалился мешок-желудок, судорожно сокращающийся в предвкушении пищи. Завороженный, Риогалл сделал еще один шажок, и на этот раз преследующее его по жизни невезение эту самую жизнь и спасло. Нога запнулась об оброненную книгу, и не успевший опомниться некромант тут же шлепнулся на землю. Спикировавшая на него зубастая цветочная голова промахнулась, колючки щелкнули друг об друга в воздухе с влажным, чавкающим звуком. Удар отрезвил Риогалла, ненадолго вышиб весь дурман из головы. Что он только что... Страх волной прокатился по телу. Недолго думая, он немного неуклюже, но весьма спешно вскочил на ноги и, прикрыв нос рукавом, шарахнулся прочь от чуть не сожравшего его чудовища. Какого Айкана лысого?! Что это за?! Широко распахнутые глаза в ужасе уставились на растительную тварь, которая снова подняла свою цветочную башку, а затем выровнялась и вернулась на исходную позицию. Мешок-желудок скрылся под листьями, зубастая пасть утонула в лепестках. Риогалл содрогнулся всем телом. Не отнимая рукава от носа, он хотел было сделать еще один шаг назад, как спиной почувствовал чужое присутствие. Резко развернулся с бешено колотящимся сердцем. Еще один. Стоит, покачивается. Испускает аромат. Ждет. Риогалл судорожно сглотнул и принялся крутить головой. Плотоядные растения усеяли весь сад. То тут, то там в воздухе покачивались тяжелые, покрытые росой бутоны. Тоже ждущие, тоже зовущие. Сколько же их здесь?! И почему тогда он ничего подобного не видел, когда приходил сюда в прошлый раз? Тут взгляд невзначай упал на лежащие на земле колпаки из плотного материала. Возле каждого из миленьких цветочков. Так вот оно что! Она знает! Раз выпустила питомцев на волю только сейчас. Ей все было известно! Все! Предчувствие не обмануло. Тут Риогалл почувствовал, как нежный аромат начинает просачиваться сквозь плотную ткань мантии, как понемногу мутнеет разум, притупляя чувство опасности. Он не стал ждать, пока его вновь поработят одуванчики-переростки. Без лишних раздумий рванул прочь. Прочь из сада, прочь из жреческого рая. Несколько раз споткнулся и даже умудрился упасть, ободрав ладонь и коленки, но почти сразу же вскакивал обратно на ноги и продолжал нестись к выходу так, словно за ним гнался голый Айкан, размахивающий своим безвкусным, но очень тяжелым молотом. Остановился Риогалл лишь тогда, когда оказался по ту сторону потайной двери. Тяжело оперся об нее взмокшей спиной, не в силах ни отдышаться, ни унять стучащее в висках сердце. И только спустя минуту вспомнил о брошенной на дорожке поддельной книге и шарике гремучего порошка. Проклятье! Улики. Теперь у Ньян есть улики. Конечно, можно вернуться, но... Нет. Он ни за что не сможет заставить себя снова переступить порог не только чудовищного садика жрицы, но и этой самой потайной двери. Риогалл прикрыл глаза, пытаясь перевести дух. Его все еще продолжало трясти от пережитого кошмара. И где только она достала эти миленькие цветочки? Насколько ему было известно, таких на континенте не водилось. По крайней мере, ни в одной из посвященных растительности талмудов, что он прочитал, ничего похожего ему не встречалось. Подобный тип растений был, скорее, характерен для... для Вертикальных Параллелей. Риогалл сглотнул. Если она способна раздобыть даже это, то дела их плохи. Пусть против дракона ей и не выстоять, зато, что помешает его одурманить, а после пленить и добиться-таки своей ужасной цели. Риогалл бы не удивился, обнаружив у нее в закромах пару драконьих ошейников и связанного мага, припасенного для обряда. Необходимо было срочно предупредить Каина. Вдруг она намеренно разделила их, чтобы легче было захлопнуть ловушку. Предупредить, а после, пока все будут завороженно наблюдать за кормежкой бога, схватить под мышку Накрона и его сестру, а так же не забыть о награбленном, то есть позаимствованном на неопределенный срок, золотишке и прочих скудных пожитках и сваливать. Чем дальше, тем лучше. Сейчас ночь, и шанс обнаружения не столь велик. Лучше рискнуть, чем хоть на минуту задержаться в этом безумном городе. Риогалл отлепился от стены и бросился прочь. Мимо фальшивых жилищ, вниз по каменной лестнице, перескакивая через ступеньки, пролетая уровень за уровнем. Он боялся опоздать. Кто знает, что задумала эта женщина. Она ведь не зря выглядела такой спокойной. Знала, что им никуда не уйти, никуда не деться. Знала, что так или иначе она свое получит. Каин с Раэрвингом должны были караулить ее уровнем выше, прямо над входом в божественный зал. Загодя выбрали отличное место, откуда хорошо просматривался не только главный тоннель, но и другие, более мелкие. Легкие горели, ноги подгибались, но Риогалл продолжал гнать себя дальше, выжимая все до последней капли. Он должен был успеть! Должен был! Сердце в груди грохотало, кровь шумела в ушах, заглушая прочие звуки. Быстрее! Еще быстрее! Последний уровень. Налево! Холодный воздух обжигал горло, сводил зубы. В глазах начало темнеть. Остановиться бы, передохнуть, но каждая секунда дорога. К тому же он почти на месте, почти... Вон за тем домиком на краю! Риогалл стиснул зубы и сделал последний рывок. Ноги почти не держали, он постоянно спотыкался и лишь чудом ни разу не упал. Но все-таки добрался до места, почти ничего уже не видя. Грудь горела так, словно он наглотался горячих углей. Схватился за угол дома, чтобы не упасть, но все же заставил себя поднять голову. Перед размытым взором замелькала приближающаяся фигурка со знакомыми очертаниями. – Рио?! – голос донесся будто бы издалека. – Ты уже все? Так быстро? Чьи-то руки подхватили, поддержали, не позволяя упасть, когда подогнулись колени. Риогалл хотел было ответить, но слова захлебывались в его судорожных вдохах, не успевая рождаться. Каин здесь, значит, и Раэрвинг тоже. Она не успела до них добраться, так что можно спокойно перевести дух. Только предупредить... надо предупредить... – Она... знает, – хриплым голосом выдавил из себя Риогалл, хватаясь за плечо друга. Взор понемногу начал проясняться, а дыхание возвращаться в норму. – Знает что? – Каин нахмурился, не совсем понимая. Стоящий чуть поодаль Раэрвинг склонил голову на бок. – Все, – выдохнул некромант, выпрямляясь. – У нее в саду мною едва не закусил цветочек с Вертикальных Параллелей. И он там, к слову, был не один. Предлагаю не ждать следующих сюрпризов и убраться отсюда немедленно. Под шумок вывести Накрона с сестрой из зала и перемахнуть через горы. – Ты уверен, что то не было случайностью? – засомневался Каин, которому очень не хотелось лишний раз рисковать. Особенно после того, как утром над их головами пронесся разведчик разобиженных даккарцев. К тому же книга, так необходимая им книга, оставалась в кабинете жрицы. – Если горишь желанием, то можешь сам сходить полюбоваться этими умилительными созданиями в ее саду, – с сарказмом предложил некромант. – Только постарайся не вдыхать их дивный аромат, иначе, как и я, добровольно шагнешь к ним в пасть. Услышав о дурмане, Каин побледнел. После Джакки все действующие на разум вещества заставляли его заметно нервничать. Благодаря этому решение было принято моментально. – А книга? – Раэрвинг вышел вперед. – Ты говорил, что это важно. Я могу пойти. Растения горят не хуже людей. – Забудь, – отрезал Каин, сжимая в кулак правую руку. Книга... Он очень хотел ее заполучить, очень нуждался, но... Из-за случившегося в Джакке в сердце поселился страх, и одна лишь мысль о том, чтобы пойти на риск, когда поблизости находятся дурманы, приводила в ужас. К тому же она наверняка не единственная. Где-нибудь непременно сохранились копии, нужно только приложить немного стараний в поисках. До Империи путь неблизкий, представится еще возможность. Обязательно представится. Утешая себя этой мыслью, Каин нехотя, но отступил, повернулся к лестнице. – Почему? – звон золота в волосах. Даже не видя, он знал, что Раэрвинг снова непонимающе склонил голову на бок. – А если не успеешь? – Каин обернулся и посмотрел дракону в глаза. – Лучше поищем в другом месте. Возможно, нам попадется экземпляр полнее и полезнее, чем этот. А сейчас нам лучше поторопиться. Судя по виду, спорить с ним сейчас было бесполезно, и Раэрвинг отступил. В другом, так в другом. Каину лучше известно про все эти человеческие штуки. Так что трое парней не стали тянуть время и поспешили к лестнице. Необходимо было успеть провернуть наскоро придуманный план до конца ритуала. Жрецы начали не так давно, но сам ритуал ничтожно короток. Если бы не длинные речи жрицы, то все вместе заняло бы не более четверти часа. Так что Каин плюнул на предосторожность и побежал, остальные последовали его примеру. И если Раэрвингу ничего не стоило держать быстрый темп, то Риогаллу приходилось весьма туго. Он и без того жутко вымотался, пока добирался сюда; едва дух перевел, а теперь снова бежать. По лестнице, через уровень, а потом по тоннелю, в котором эхом бились выкрикиваемые жрицей слова. Речь подходила к концу, скоро она раскрутит барабан. Самое удачное время для действий. Быстрее. Еще быстрее! Дыхание с хрипом вырывалось из легких, мышцы горели. Риогалл едва поспевал. Что касалось физической формы и выносливости, то в этом он сильно уступал двум своим друзьям, но желание поскорее вырвать ни о чем не подозревающего ученика из скользких лап этой змеюки подгоняло, не позволяя сдаваться. Еще один поворот и... Проклятье! В глаза ударил свет, порожденный множеством жаровен и развешенных по стенам факелов. Лихорадочно блестящий взгляд врезался в море черных спин и утонул в нем, беспомощный, растерянный. Айканова залысина! Как же они не подумали об этом! Где же теперь искать Накрона и его сестру среди такого скопления одинаковых балахонов? Каин затормозил перед Риогаллом, столкнувшись с той же проблемой. Ньян уже раскрутила барабан, и теперь необъятное стадо посвященных затаило дыхание, следя широко распахнутыми глазами за крутящимся граненым цилиндром, в брюхе которого перекатывались множественные судьбы. Однако Каин быстро пришел в себя, не позволив панике завладеть разумом. Он круто развернулся и схватил Раэрвинга за запястье. – Ты ведь можешь их учуять? – в голосе сквозила надежда. Здесь очень много людей. Запахи смешиваются, накладываются, теряются друг в друге. Сможет ли он отыскать среди этого дикого месива те два, что им так нужны? – Попробую, – Раэрвинг прикрыл глаза и вытянул шею, ловя затрепетавшими ноздрями густой, насыщенный запахами воздух. При любых других обстоятельствах у него вряд ли бы что-то вышло или же вышло, но весьма и весьма нескоро. Однако здесь почти все собравшиеся пахли одинаково, с незначительными различиями, и лишь жалкая горстка источала совсем иные, резко контрастирующие запахи. Выцепить их из общей кучи особого труда не составило, а уж там уловить ниточку знакомого запаха оказалось еще проще. Так что спустя пару секунд, Раэрвинг открыл глаза и указал чуть левее от центра. Каин посмотрел в том направлении. Взгляд лихорадочно забегал по наполовину повернутым к нему лицам. Вот! Вот она – Нира! Стоит, обеспокоенно смотрит на замедляющий вращение барабан. Не долго думая, Каин нырнул в людскую гущу и принялся целеустремленно пробираться к караванщице. Ни на миг не выпуская из виду ее балахон. Благо расстояние было небольшим, так как Нира выбрала место ближе к выходу и дальше от ненавистной Ньян. Наверняка брат просился к уступу, откуда открывался лучший вид, но сестра осталась непреклонна и ему пришлось уступить. Тем лучше. Когда Каин добрался до Ниры, растолкав поглощенных ритуалом посвященных, барабан остановился и все присутствующие принялись вытягивать шеи, будто были способны с такого расстояния прочесть имя на плашке, которую вытащит верховная жрица. Благодаря этому никто не обратил внимания на втиснувшегося в их ряды чужака, который намеревался похитить у них двух соплеменников. Оказавшись рядом, Каин положил руку девушке на плечо, заставив ее вздрогнуть и испуганно обернуться. – Нам нужно... – поспешно начал он и вдруг запнулся, заметив кое-что, а точнее, отсутствие этого кое-чего. Слова слетели с губ сами собой. – А где Накрон? Побледнев, Нира дрожащей рукой указала в сторону уступа, где среди занявших свои места жрецов стоял переполненный энтузиазмом мальчишка с жутковатой улыбкой на невинном личике. – Почему он там?! – потребовал ответа пробравшийся следом сквозь толпу Риогалл. Разгоряченный от бега, едва держащийся на ногах, он выглядел страшно взволнованным. – П-перед началом ритуала она прислала к нам домой доверенного жреца с посланием. Он… он сообщил, что верховная жрица просит Наку помочь с приготовлениями, – голос девушки дрожал, как и она сама. – Один жрец захворал и... ей требовалась подмена. Взамен она пообещала ему лучшее место. Потому... Потому он... там. Я... я просила не ходить, но... Риогалл хотел было открыть рот, но в этот момент верховная жрица, выждав свои садистские полминуты тягучего ожидания, разжала кулак и с нескрываемым удовольствием прочитала вырезанное на костяной плашке имя. Громко. Четко. Словно ударив молотом по наковальне. – НАКРОН! Словно затихающий удар гонга, выкрикнутое имя заметалось, задрожало под сводом божественного зала, чтобы в следующий миг быть подхваченным сотнями губ и взорваться криком многочисленных глоток. – Нак-рон! Нак-рон! Нак-рон! – Избранный! Нак-рон! Посвященные впали в привычный фанатический экстаз, приветствуя и превознося нового избранника, которому предстояло сегодня стать единым с их омерзительным богом. Сам же Накрон, услышав собственное имя, опешил. Захлопал широко распахнутыми глазами не в силах ни поверить в происходящее, ни постичь его трагический смысл. Его? Это его имя только что назвали? Там, на костяной плашке, вырезано действительно оно? Как раз на этом мысленном вопросе зал разразился громкими криками, оглушая и приводя в еще большее смятение. Накрон растерялся, его взгляд беспомощно заметался по толпе в попытке отыскать сестру, чтобы подсказала, чтобы помогла. Что ему делать? Он же... Он... Однако парню не позволили прийти в себя, осознать весь ужас положения, в котором он оказался. Стоявшие неподалеку жрецы тут же выросли по обе стороны от него, мягко, но настойчиво взяли под руки и неспешно повели к краю уступа, где ждал кормежки разбуженный бог. Чужаки сегодня припозднились, так что инцидента с перетягиванием внимания удалось избежать. Не обнаружив среди собравшихся интересующий ее субъект, тварь вернулась к своему привычному поведению и прекратила доставлять проблемы. – НЕТ! – истошный вопль одновременно вырвался из глоток Каина и Риогалла, но тут же потонул, захлебнулся в общем гаме. Дикий ужас охватил обоих парней, бросив их навстречу к утесу. С рычанием расталкивая посвященных, они принялись яростно продираться вперед. Оставшаяся позади Нира побледнела еще сильнее, ноги ее подогнулись, и караванщица тяжело осела на пол, парализованная ужасом, отказывающаяся верить и принимать реальность. Она стояла ближе всех к краю, так что никто не загородил обзора, любезно позволив остекленевшим глазам прилипнуть к маленькой фигурке брата, которого жрецы с каждой секундой подводили все ближе и ближе к краю утеса. Раэрвинг в этот момент тоже был рядом. Пока Каин допрашивал Ниру, он с удивлением заметил второго человека на том конце. Как раз у уступа, с которого в прошлые два раза добровольно сигали глупые людишки. Каких-то особых чувств Раэрвинг к мальчишке не питал, даже не стал утруждать себя запоминанием его имени, но Каину и этом второму, Риогаллу, кажется, тот нравился. Но что же он там делает? Вроде бы чересчур глупым он не выглядел, чтобы с радостью бросаться в пасть к тому богу, который не бог. И пока Раэрвинг предавался размышлениям, жрица выкрикнула имя и зал взорвался какофонией криков. Но даже в таком шуме, те два прозвучавших в унисон "нет" резанули слух дракона, заставив того резко повернуть голову, чтобы заметить исчезающую в толпе знакомую макушку непокрытой головы. Из-за суеты и недавнего бега капюшон маскировочной мантии слетел и густые каштановые волосы вырвались на свободу, ярко выделяясь в море черноты. Раэрвинг быстро потерял всякий интерес к происходящему на уступе и бросился следом за Каином, который, кажется, успел о нем совершенно забыть. Наблюдая всю эту картину, Ньян удовлетворенно улыбнулась, воистину наслаждаясь представлением. Хотели обвести ее вокруг пальца, да? Не выйдет, голубки. Думали, что она не заметит неправильную расстановку книг в собственном стеллаже, подле которого сидит уже не первый век? Впрочем, смешным было даже не это. В ту ночь, уже подходя к дому, жрица знала, что внутрь пробралась крыса. Здоровая, наглая, а еще до жути самоуверенная крыса. Позабывшая о том, что зажженный канделябр ночью превосходно видно в окне с улицы. А уж если воришка еще и забывает его задуть перед уходом... Холодные глаза впились в четыре фигурки: троих чужаков, отчаянно пробивающихся к уступу через толпу, и эту курицу, сестрицу наивного мальца, который вот-вот будет сброшен в пасть складчатой твари. Красивые глаза прищурились, улыбка на губах сделалась ядовитой. Курица тоже хороша: решила, что может перехитрить лису. Ньян разгадала ее план еще в самый первый день, когда подсунутое вино не принесло ожидаемых результатов. Да, с драконом ей не тягаться, но смотреть, как у нее из-под носа утекает долгожданное бессмертие... На этот раз улыбка ее сделалась жесткой, а в глазах блеснула сталь. Если она чего-то не может получить, то уж лучше уничтожит. Девка теперь бесполезна, а потому и в заложнике больше нет прока. Так почему бы не доставить себе удовольствие, не посмотреть, как горячо любимого братца сожрут на глазах у сестрички? Заодно это станет наглядным примером для остальных. Вон они все, стоят, бледные, как полотно. Крепко прижимают к груди тех, кого лишатся, взбреди им в голову аналогичная мысль. Вот и чудненько. Что же касается чужаков, то у нее и тут тоже было кое-что припасено. Прискорбно только, что некроманта не сожрали ее цветочки, которые довольно дорого ей обошлись. Но ничего, они и с ним как-нибудь разберутся. А сейчас... Ньян отвернулась от каменной террасы и посмотрела на мальчишку, который в этот момент как раз с ней поравнялся. Бедняжка, такой молодой, почти не видавший жизни, а уже обречен на смерть своей глупой-глупой сестрой. Растерян, напуган, полон сомнений. И смотрит так жалобно, будто просит помощи. Жрица притворно улыбнулась и, ласково приобняв Накрона за плечи, проворковала елейным голосом: – Тебе так повезло, Нака. В столь юном возрасте стать избранным. Наш бог воистину любит тебя. Видишь, как смотрит? Как ждет? – край уступа с каждым шагом становился все ближе. Теперь можно было разглядеть не только бесконечные складки на раздутых боках, но и две пары голодных, требовательных глаз. Однако почему-то вместо благоговейного трепета, Накрон почувствовал, как липкий ужас медленно обволакивает его тело, оплетает, словно паук пойманную в сети муху. Ему совсем не хотелось идти туда, не хотелось становиться избранным. Пусть лучше кто-то другой. Желающих ведь много, а ему еще рано. Ему... Накрон сглотнул, попытавшись замедлить шаг, но лежащие на плечах тонкие руки Ньян настойчиво подталкивали вперед, ломая сопротивление. – Ты ведь счастлив, правда? – продолжала вкрадчиво нашептывать коварная жрица, краем глаза следя за продвижением чужаков. – Ты совсем не хочешь оскорбить бога отказом, так? Не бойся, милый. Это совсем не страшно. Ты просто еще слишком молод и не понимаешь того счастья, что тебе выпало. Но обещаю, что после единения с богом ты все поймешь. Я ведь никогда тебя не обманывала, правда? Накрон сглотнул, не в силах оторвать взгляда от пасти монстра, которую тот как раз начал открывать, завидев приближающуюся еду. Толстые нити слюны потянулись от края до края, провисая над бездонной пропастью подобно навесным мостам. Человек спокойно мог бы пройти по одной из них без страха оступиться. А эти мелкие и частые зубы, выглядывающие из-за толстых губных складок... Раньше их не было видно, а теперь... И все это так близко... Глаза Накрона округлились, его всего начало трясти. Нет, он не хотел. Не хотел. Пятки уперлись в скалу, пытаясь отсрочить неизбежное. Полный отчаяния взгляд метнулся к продолжающей выкрикивать его имя толпе. Сестра? Где же ты, сестра? Увидев это, Ньян загородила обзор своим телом и снова попыталась отвлечь упрямого мальчишку. Чужаки были уже близко, а им еще оставалось пройти с полдюжины шагов. Давай, щенок, не упрямься. Ты ведь до этого был таким послушным. – Сестра будет гордиться тобой, Нака. Если ты боишься, что больше не увидишь ее, то это не так. После Единения вы станете даже ближе друг к другу, чем были. Вот увидишь. А теперь давай. Соверши свой последний шаг к бесконечному счастью, к вечной, неугасаемой жизни. Однако скованный ужасом Накрон подался назад, желая вырваться. Он... он не мог. Это... это... Он зажмурился, замотав головой. Отпечатавшийся в сознании облик прожорливого чудовища вновь вспыхнул перед глазами. Это не бог! Это... Ньян скривилась. Маленький паршивец! И почему ты такой упрямый! Пальцы до синяков впились в хрупкие плечи. – Стой! – позади раздался громкий крик, прорвавшийся сквозь ритм барабанов и крики толпы. Это Каин, весь взмыленный и запыхавшийся, наконец, достиг уступа. – Отойди от него! – гневно закричал второй голос. То был растрепанный Риогалл, выскочивший следом. Расстояние между ними и краем уступа было не таким большим. Накрон услышал и обернулся с полными надежды глазами. Его друзья! Они пришли! Они помогут! Он так ошибался! Так ошибался! Непрошеные слезы выступили на глазах. Ньян тоже услышала, тоже обернулась. Вот ведь! Могли бы и немного повременить, и все закончилось бы красиво, а так... Что ж... Кислая улыбка появилась на ее губах, она отпустила плечи Накрона, который, воспряв духом, на миг перестал вырываться, и... Толчок ладонью. С виду мягкий и ненавязчивый, но... Еще секунду назад полные радости глаза мальчишки округлились от удивления. Он ведь только что стоял на каменном уступе, а теперь... Тело потеряло равновесие, накренилось назад и... Накрон не успел ничего осознать. Только мазнул взглядом по перекошенным в страхе лицам двух своих друзей, зацепил край капюшона верховной жрицы и наткнулся на потолок. Высокий, обросший сталактитами, чьи мощные основания уходили ввысь от света жаровен и терялись в темноте. А потом... потом его вдруг потянуло вниз, да так стремительно, что.... – НЕЕЕТ! – душераздирающий вопль донесся с противоположной стороны зала, перекрывая и ритм барабанов и крики толпы, когда в остекленевших глазах сестры отразилось падение ее брата в огромную пасть. Нира страшно завыла, схватившись руками за волосы, жгучие слезы потоком хлынули по ее щекам. – Нет-нет-нет! – вторил ей Риогалл, который опоздал всего на секунду. На какую-то секунду! Он почти ухватил Накрона за руку! Бросился, не раздумывая, как только Ньян потянула к нему свою мерзкую лапищу. Упал на колени у самого края, впился побелевшими пальцами в грубый камень, а вторую руку выбросил вперед в попытке ухватить ускользающий рукав. Но... И теперь он стоял на коленях, застыв в той же позе, и в неверии смотрел, как исчезает в огромной пасти крохотная фигурка. Губы сами безотчетно шептали эти бесконечные "нет", отказываясь принять, отказываясь поверить. В горле уже встал ком, а на глаза навернулись слезы, но разум... Каин же остался стоять чуть поодаль. К своему позору, он среагировал с еще большим опозданием, не успел даже добежать. Остановился, когда понял, что поздно. Хрупкая фигурка Накрона уже скрылась за краем уступа. Он был так шокирован, что не мог ничего ни сказать, ни двинуться с места. Просто стоял там и смотрел на вытянутый край, где только что стоял их друг, которого теперь заменил скорчившийся над пропастью Риогалл. Толпа затихла, ритм барабанов тоже сошел на нет. Остались лишь жуткие вопли стенающей, обезумевшей от горя караванщицы. Посвященные косились на нее в недоумении, а те немногие, не попавшие под влияние слизи, сочувственно склонили головы, скорбя вместе с сестрой по несчастью. Раэрвинг как раз к этому моменту тоже протолкался к уступу, раздраженно подергивая кончиком хвоста. Эти людишки... С каким удовольствием он бы расшвырял их в стороны, поскидывал вниз, как котят! Но Каин запретил применять силу, ввязываться в потасовки, так что пришлось терпеть, пролезая через эти вонючие, вспотевшие тела. Он не видел ничего, что произошло, а потому, выбравшись на уступ, тоже остановился. Завертел головой, пытаясь разобраться в том, что же здесь случилось. Каин, тот, второй, который отчего-то уселся у самого края, неприятная самка тоже здесь... А где же другой человек? Парнишка. Он ведь тоже был тут, разве нет? Неужели прыгнул? Не из-за этого ли воет самка, состоявшая с ним в кровном родстве? Не из-за этого ли Каин так бледен, а самка со странным запахом сейчас похожа сытого питона? Раэрвинг прищурился, остановив взгляд на жрице. Он ведь не сам прыгнул, да? Это все она. Она с самого начала не понравилась дракону. Ни она, ни этот бог, который не бог. Может быть, не стоило слушать Каина? Просто спалить их всех, оставив лишь пепел и беснующиеся в дымном воздухе искры. – Не стоит так убиваться, – промурлыкала Ньян, наслаждаясь устроенным представлением и попутно отвлекая чужаков от стоящих за их спинами жрецов, которые уже взялись за приготовления по поимке дракона и обезвреживании его не представляющих ценности спутников. – Вашему другу выпала лучшая судьба из всех возможных. Он теперь един с богом и очень-очень счастлив. – Лучшая судьба?! – вскричал Риогалл, стискивая искромсанный край уступа до побелевших костяшек. Острые неровности впились в ладонь, разрывая кожу. Алая кровь медленно поползла по камню, змеясь и прокладывая себе путь вниз. Но некроманту было наплевать. Горло распирал колючий комок, а глаза жгли слезы. Ярость. Слепая, безмерная ярость заклокотала внутри. Он вскочил на ноги, круто развернулся к жрице и закричал: – Если это лучшая судьба, то отчего бы тебе самой ее не принять?! Он готов был, готов был наброситься на эту тварь, схватить ее за волосы, а потом приволочь к краю и сбросить вниз. И правда, почему бы ему так не сделать? А? Что помешает? Только бестия так бы не ухмылялась, не имей она в рукаве парочку козырей. Ну и плевать! Плевать на этих козырей, плевать на осторожность и здравый смысл! Если он не сделает этого, если собственноручно не скинет гадину в смердящую пасть ее питомца, то никогда не обретет покоя. Ни он, ни его погибший ученик. – Я не могу принимать решение за бога, – Ньян издевательски усмехнулась, не выпуская троицу из поля зрения. Каин переборол шок, стиснул зубы и сжал кулаки, прожигая жрицу пламенным взглядом. Нет, простой смертью ей точно не отделаться. Не после такого, нет. Он не поворачивал головы, но почувствовал, движение позади. Не успел среагировать, как подошедший Раэрвинг прижал два пальца к губам, прошептав рычащее слово, и плюнул огнем. Совсем небольшой комочек. Опасался случайно зацепить второго, Риогалла. Однако Ньян очень внимательно следила за противниками и, ощутив угрозу, тут же изящно отступила за громоздкий барабан. Огненный комочек с яростным шипением ударил препятствие, заставив конструкцию взорваться ворохом выбеленных костяных плашек и щепок. Обугленные обломки дымящегося дерева взмыли в воздух, плашки градом посыпались на неровную поверхность уступа. Некоторых людей в толпе задело, отовсюду начали раздаваться их болезненные и испуганные вскрики. Расплетавшие магическую сеть жрецы позади опасливо отступили, ненадолго прервав свое занятие. Дабы предупредить повторную атаку, Каин вскинул руку и жестом остановил дракона. – Не так. Слишком просто. Она должна спрыгнуть. Заходи слева, чтобы не позволить ей сбежать. И Каин с Раэрвингом начали окружать жрицу с двух сторон в то время, как Риогалл надвигался спереди. Безжалостный и беспощадный, с перекошенным яростью лицом. – Тогда отчего же плашку вытягиваешь ты, а не он?! – потребовал ответа некромант, едва сдерживаясь, чтобы не накинуться. Ей не уйти. Нет, сегодня ей от них не уйти… – Как видишь, у него нет рук, а я лишь его посредник, – Ньян продолжала оставаться невозмутимой, почти незаметно отступая еще на шаг назад. Щепки от разлетевшегося барабана немного подпалили ей мантию и оцарапали щеку, но более никакого иного урона она не понесла. – Как интересно! – голос Риогалла сочился ядом. Проклятый барабан! Проклятый бог! Проклятая жрица! Он сделал еще один шаг вперед и… Тут его ботинок вдруг наступил на костяную плашку, и та хрустнула под жесткой подошвой. Риогалл инстинктивно опустил взгляд и... И оцепенел. Серебристые глаза расширились от потрясения, а в следующее мгновение его лицо исказила еще большая ярость. Плашки-плашки-плашки. Закопченные плашки усеивали все пространство вокруг, куда только падал глаз. И на каждой, абсолютно каждой было выбито одно и то же имя. Накрон. Риогалла всего затрясло. – Ах, вот, значит, как?! – взревел он, хватая с пола горсть судьбоносных плашек и до боли сжимая их в окровавленном кулаке. – При таком раскладе, и правда, трудно ошибиться! – он швырнул их в жрицу, но та даже не потрудилась увернуться. Позволила костяшкам ударить себя в грудь, а после бессильно отскочить обратно на землю. Уже почти все. Пара секунд, и ее приспешники накинут сеть. И тогда... Она не успела завершить свою триумфальную мысль, как по залу вдруг пробежала чудовищная дрожь. Настолько сильная, что более слабые из посвященных не удержались на ногах и попадали. Кто-то даже умудрился с криком свалиться с края террасы и разбиться о каменный пол. Что это?! Что?! Ропот усилился, многие запаниковали, заозирались в поисках причины нежданного землетрясения. Даже Ньян и жрецы напряглись. Какого Аракуса тут происходит? Однако не прошло и нескольких секунд, как дрожь повторилась. Сильнее предыдущей. Пока все были поглощены развернувшейся на уступе драмой, о складчатом боге благополучно позабыли. А ведь он не заснул. Проглотил мальчишку, захлопнул пасть, но не закрыл глаза, продолжил смотреть. Потому что чужаки вернулись и находились сейчас так близко. Так заманчиво близко... Прямо над ним. Он даже мог чувствовать их запах. Так ясно, так отчетливо. Хотя нет, не их – его. Лишь один, один из троицы будил неуемный аппетит бога. Манил, дразнил, искушал. Выбор был трудным, невероятно трудным. Та немногая толика здравого смысла, что у него еще осталась, держала, тянула прочь. Ведь здесь было такое хорошее, такое удобное место. Но искушение! Чем дольше он смотрел, тем сильнее, настойчивее оно становилось. А потом... А потом он учуял кровь. Кровь... Его кровь. Желанную, вожделенную. Две пары глаз алчно впились в поползшие по камню струйки. Блестящие в свете жаровен, насыщенные жизнью и силой. Способные напитать, прогнать чудовищный голод. И он следил за ними, за тем, как они подбираются все ближе и ближе к краю, как собираются на конце в тугую, налитую багрянцем каплю. Как она неспешно растет, тяжелеет, а после отрывается и летит вниз. Кап! Маленькая кровавая капля шлепнулась на толстую губную складку. Крошечная, она вовсе терялась на фоне землистой пупырчатой шкуры. Однако бог, до этого затаивший дыхание, приоткрыл пасть. Кончик мясистого, почти черного языка высунулся наружу и слизнул ее. Эту капельку. Вожделенную, манящую. Казалось, такой гигант будет неспособен почувствовать столь мизерное лакомство, но он почувствовал, различил. В полной мере. Более того, ее пьянящий вкус взорвался в пасти мириадами красок, заставив тварь замереть в исступлении. На несколько долгих мгновений она прикрыла все четыре глаза, смакуя угощение. Именно тогда, именно в этот злополучный момент богу и сорвало крышу. Эта капля крови. Единственная смогла принести ему то, что не удавалось тоннам любой другой пищи. Он резко распахнул глаза, и голодный взгляд тут же устремился к источнику. В том некроманте… Да, в том некроманте этих капель осталось еще великое множество... Таким образом именно складчатый бог и стал причиной трясок. Распробовав лакомство, он не собирался останавливаться ни перед чем, пока не поглотит каждую из сокрытых в тощем теле багряных капелек, насыщенных жизнью и темной энергией. Способных утолить терзающий голод, принести успокоение и даровать экстаз… Ему нужно было только дотянуться и взять. Дотянуться и взять… – Что за?! – Риогалл едва не свалился на землю, еле устоял на ногах и то, скорее, благодаря чудо-ботинкам, чем своим способностям. Неужели это все Ньян? Неужели... Пара огромных сталактитов сорвалась с потолка и с грохотом упала на террасу, давя посвященных. Началась паника, крики. Люди заметались, пытаясь протолкаться к выходу, некоторые падали на колени с молитвами к своему богу. Напирающие сзади сбивали их с ног, затаптывали. Пещера содрогнулась в третий раз. А потом в четвертый и пятый. Крики сделались громче. Еще больше сталактитов принялось отрываться от свода и устремляться вниз, к земле, к мечущимся на широкой каменной террасе людям. Часть из них доставалась и богу. Разбивалась о толстую шкуру, словно о гранитный валун, и осыпалась вниз рваными обломками. Парализованные ужасом жрецы бросили магическую сеть и тоже помчались к выходу. Ньян медленно пятилась, отступая и не сводя пораженного взгляда с того, что находилось у Риогалла за спиной. Некромант был слишком занят удержанием равновесия и избеганием столкновения с разлетающимися отовсюду обломками сталактитов, а потому не нашел времени на то, чтобы крутить головой по сторонам, и не ведал, какой ад творился позади. Пещеру безостановочно трясло, да так лихо, что выжить в ее стенах с каждой секундой становилось все труднее. Один из сталактитов непременно обрушился бы прямо на его бедную голову, если бы подоспевший вовремя Каин не дернул друга в сторону, в то время как Раэрвинг разбил несущийся к земле увесистый кусок камня пламенным шаром. И все равно один из осколков больно ударил некроманта по спине, а более мелкие посекли мантию, понаделав в ней новых дыр. Он уже было открыл рот, чтобы поблагодарить за спасение, когда новая встряска бросила их обоих на землю. Жуткий треск разрезал воздух, и Каин с Риогаллом одновременно обернулись, чтобы увидеть, как скальный пол божественного зала позади разрезает глубокая, рваная трещина, вихляя и ветвясь, словно свирепая ночная молния. Добегает до стены, перекидывается на нее и несется вверх, к террасе, где толкают и давят друг друга посвященные в отчаянных попытках пробиться к выходу. Парни не успели подняться на ноги, как встряска повторилась, породив еще одну глубокую трещину. – Там! – кашляя от попавший в рот пыли, Риогалл вдруг показал рукой куда-то вниз. Каин проследил за направлением и... Волосы у него на загривке встали дыбом. Что это за дьявольщина?! Какого... Весь пол внизу покрылся трещинами, словно нитями уродливой паутины, а в самой ее середине необъятным пятном чернела чудовищная тварь. Большой кусок пола рядом с ней обвалился, и из образовавшейся дыры наружу вылезла здоровая, мясистая лапа. Накрыла поверхность густой темной тенью и грузно опустилась на остаток пола. Куски продолжали падать, ломаясь о темнеющую внизу плоть. Каменное кольцо вокруг складчатой кучи распалось, и все эти многочисленные кожные валы тоже ухнули вниз, обнажая вараноподобную морду с двумя парами хищных глаз, узкими щелями ноздрей и неровной полосой рта, протянувшегося от одного ушного отверстия до другого. Да, ранее это был не весь монстр, а только его голова. Голова, вдвое превосходящая размером дракона. По всей вероятности, когда-то давно тварь каким-то образом провалилась или заползла в громадную пещеру, что располагалась прямо под этой. А потом попыталась выбраться через единственную дыру в потолке. Когда же поняла, что не выйдет, то дала заднюю. Однако монстр до этого так усердно пропихивался вперед, что застрял, и единственным результатом его потуг стали эти самые оставшиеся на поверхности складки. Из-за них его истинная форма была скрыта от посторонних глаз. Возможно, тогда тварь была голодна и здорово ослабла, так что ей не хватило сил высвободиться. Зато сейчас, отъевшись за счет своих верных последователей, она больше не испытывала прежних проблем. Не дожидаясь, пока бывший бог полностью выберется из своей многовековой темницы, Каин вскочил на ноги и закричал: – Бежим!***
Дни шли. Отступники продолжали медленно пробираться вглубь древнего леса. С дорогой стало совсем плохо: деревья разрослись, заступая путь, раскидывая в стороны змееподобные корни; растительность буйствовала, воюя за лучшие участки, вытесняя более слабые виды. Даже те дороги, что когда-то пробегали в этих местах сотни лет назад, оказались бесследно поглощены царствующей здесь природой. Так что торящим путь магам приходилось нелегко. Сначала расчистить путь, пропустить караван, а после замести следы. Многие в отряде считали последний шаг излишним. Они уже так глубоко забрались в лесные дебри, что навряд ли нашелся бы дурак, который решил бы сунуться сюда по доброй воле. В эти места уже давно не ступала нога человека, ибо каждый с детства знал легенды о непролазном сердце анатрийского леса, где давным-давно сгинул безымянный священный город. Знал об обосновавшихся в этих землях коварных дриадах – хозяйках леса, и прислуживающих им чудищах. Все, кто осмелился переступить границу в поисках сказочных сокровищ и вторгнуться в их владения, назад уже не возвращались. Большая часть отступников предпочла бы обойти, сделать приличный круг, лишь бы только не проверять правдивость легенд. И плевать на какой-то там город и какие-то там выдуманные сокровища. Однако Харон всех заверил, что уже пересекал лес и этих самых дриад видел. Ни с ним самим, ни с его маленьким отрядом тогда ничего не случилось. Главное не трогать этих проказливых тварей, чего бы те ни творили. А еще лучше – вообще не обращать на них внимания. Караван уже четвертый день полз по запретным землям, но пока никого страшнее дикого барсука не встретил. Поначалу все были напряжены и постоянно оглядывались, высматривая чудищ из легенд и готовясь к обороне, но со временем они успокоились, расслабились и вернулись к привычному поведению. Благодаря этой небольшой эмоциональной встряске об Алероте на время позабыли, чему Харон был безмерно благодарен. Забот с каждым днем все прибавлялось, а потому возросшая нагрузка сделалась в разы ощутимей. Маг с начавшимся искажением не смог выровнять энергию самостоятельно и находился сейчас в тяжелом состоянии. Очень много сил уходило на попытки его спасти. Шансы были невелики, но они все же были. Харон не мог махнуть рукой и оставить товарища умирать. А еще возникла проблема с провиантом, ибо немалая часть его утонула в реке. Пока отступники не достигли владений дриад, еще можно было пополнять запасы охотой на дичь, но сейчас они находились в чужом доме и не имели права вести себя здесь, словно хозяева. Оттого приходилось экономить, урезать порции. Отступники ворчали, но слушались. Магию тоже ограничили, ибо чем больше маг плел заклинаний, тем прожорливее становился. Недовольные нашлись и здесь, так как многие привыкли растрачивать магию по пустякам вроде притягивания свитка со стола к себе на кровать или подогревания подостывшего в миске супа без разведения костра. Как-никак большая часть из них когда-то была избалованными детишками аристократов, привыкших к роскоши и удобству. Разумеется, громче всех ворчал и фыркал Асай – самый избалованный из всех, но это уже давно никого не удивляло. Что же касается его соседа... Харон тяжело вздохнул и, отложив перо, откинулся на спинку резного кресла. Прикрыл глаза и принялся медленно массировать виски. Головные боли теперь одолевали все чаще и чаще. Сосед... Тот красноглазый неофит... Как и обещал, он приходил на каждом привале. Раскладывался снаружи перед шатром и принимался за работу. Несмотря на то, что Харон ясно дал ему понять, что не заинтересован, мальчишка оказался настойчивым и при каждой возможности принимался бессовестно флиртовать. Причем так тонко и умело, что Харон против воли начал им увлекаться: дольше задерживать взгляд, чаще думать, обращать больше внимания и неосознанно выискивать взглядом в веренице каравана при объезде. Маг изо всех сил пытался подавлять растущий интерес, сдерживать мысли и желания, но те были словно вода, просачивающаяся сквозь пальцы, как сильно не сжимай. Радовало только одно – злой дух, наконец, угомонился. Притих, оставив бесконечные подстрекательства. Даже наружу стал выглядывать реже. Словно демонстрировал свою глубокую обиду. Тем лучше. Одной головной болью меньше. Сегодня аракусово отродье тоже не казало носа, и день тек значительно спокойней. Если бы еще и остальные проблемы разрешились так же, сами собой... Харон приоткрыл глаза. Боль понемногу уходила. Сегодняшний день выдался весьма жарким, так что, чтобы избежать духоты, он поднял полог. Закрепил и оставил. Сначала думал тоже выйти наружу, поработать под сенью одного из древних деревьев-великанов, но там находился Арайа, этот нагловатый неофит. Харон боялся, что безотчетно будет тянуться к нему взглядом, а потому отбросил этот вариант и остался в шатре, только вот... Каким-то образом так вышло, что по обе стороны его шатра кто-то понаставил телег, бочек и прочей поклажи, так что неофиту не осталось иного выхода, кроме как расположиться прямо перед откинутым пологом. И теперь каждый раз, как лидер отступников отрывался от работы и поднимал голову, он натыкался взглядом на склонившуюся над половиной столешницы гибкую фигурку, которая сосредоточенно водила резаком по выдолбленным в дереве канавкам. Когда Арайа работал, он выглядел таким серьезным, но в то же время не теряющим присущую ему бесовскую искорку. Харону очень нравилось смотреть на него в эти моменты. Наблюдать, как он задумчиво перебирает разложенные инструменты, раздумывая, какой же лучше взять для предстоящей работы; как тщательно оглаживает подушечками пальцев каждую сделанную бороздку в поисках неровностей; как старательно полирует обнаруженную неровность. Частенько за работой что-то мурлычет себе под нос. Жаль только, что слов не разобрать. А еще Арайа ужасный сладкоежка – ни дня без карамельки. Поначалу Харон издалека не мог понять, что такое мальчишка постоянно тащит в рот, но потом разглядел и не удержался от легкой улыбки. Все-таки этот парнишка был весьма интересной личностью. И чего он нашел в нем, Хароне, который для такого юнца должен выглядеть глубоким стариком? Неужели из-за высокого положения? А ведь вполне мог бы найти кого получше. Здесь немало молодых и симпатичных магов. С двумя нормальными глазами и без надоедливого злобного духа за пазухой. Харон как обычно задержал на неофите взгляд дольше положенного. И, словно бы почувствовав это, виновник вдруг оторвался от работы и повернул голову, встретившись глазами с лидером, который этого вовсе не ожидал, а потому немного растерялся, застигнутый врасплох. Арайа хитро улыбнулся ему и помахал рукой. Харон тут же отвел взгляд и притворился, что очень занят работой с бумагами на своем временном столе. Вот ведь! Словно мальчишка у купальни, которого за руку поймала девчонка, когда тот за ней подглядывал. Да, именно так Харон себя и ощущал. Позорище! Надо сосредоточиться на деле. Надо... – А-а-а! Чудовище! – внезапно снаружи раздался уже знакомый крик. Асай... Харон мог бы проигнорировать его и продолжать работать, если бы отовсюду ему вдруг не начали вторить голоса других отступников. – Ч-то это за аракусово отродье?! – Ф-ея?! Это фея?! – Она стащила мою лепешку! Эй! Вернись! – Не трогай! Убирайся! Прочь! Прочь! Харон мгновенно вскочил на ноги и бросился вон из шатра. Только бы они не успели ничего натворить! Дриады. Он их предупреждал, но в таком хаосе отступники могли все позабыть. Арайа тоже оставил работу и повернул голову на шум. Меньше, чем за пару секунд лагерь вскипел и превратился в бурлящую мешанину из отступников и странных созданий ростом с мужскую ладонь. Зелено-коричневые, с детскими личиками и пухлыми щечками, они были похожи на миловидных девчушек с черными, будто обсидиан, глазами без белков и радужки. Волосы – листья, странного вида платье – перекрученные корни. Юбка тоже из листьев, но более длинных с осенней желтизной на концах. Кожа же бледно-зеленая, нежная, как у молодого ростка. Озорные создания со звонким смехом носились по лагерю, проказничая и дразня незваных гостей. У них не было крыльев, но многие из них левитировали в воздухе, пока другие носились по земле, быстрые, проворные, легкие, словно перышко. Кто-то из отступников шарахался от этих созданий, кто-то, бранясь, гонялся в попытке отобрать украденную еду или вещь, а кто-то просто сидел и во все глаза с восхищением взирал на хозяек этих мест. Один даже попытался дотронуться, но дриада с хихиканьем увернулась, легко, словно лист на ветру. Харон ураганом пронесся мимо, подняв в воздух листы с набросками будущей столешницы. – По местам! Живо! – проревел он, перекрывая общий гвалт. Переполошенные отступники тут же пришли в себя и оставили дриад в покое. Кто-то неуверенно, с опаской, кто-то пристыжено и спешно. Харон говорил им, предупреждал, но очень немногие вспомнили его предупреждения, когда случилось то, чего каждый в душе надеялся избежать. Дриады тоже услышали приказ и со звонким хихиканьем бросились к источнику. Завертелись вокруг, закружились, разглядывая с детским любопытством, дергая и теребя одежду. Харон оставался невозмутим, словно они были не более, чем дуновение шаловливого ветерка. Одна дриада, будто подхваченный порывом листок, подлетела к лицу и зависла так близко, что можно было ощутить слабый, едва заметный запах согретой солнцем зелени. Пару секунд она разглядывала суровое лицо лидера их новых гостей, а после смешно надула щечки, хлопнула по ним маленькими ладошками и выдохнула: – Бу! Дриады тут же разразились новым потоком хихиканья, громче предыдущего, и разлетелись по лагерю, возобновляя прерванные проказы. – Не реагируйте! – вновь загремел голос Харона, как только лесные бестии оставили его в покое. – Но главное – не трогайте их! Ни в коем случае не причиняйте вреда! Помните о том, что я вам говорил перед тем, как мы пересекли границу! – Эй! Ты говорил, что это духи! Так какого Аракуса они нагло таскают у меня еду и щиплют за нос?! – в первые ряды тут же выскочил пышущий гневом Асай. Растрепанный, разгоряченный, с дриадой в волосах. – Это высшие духи, – спокойно пояснил Харон. – Они способны накапливать энергию и воздействовать на окружающий мир. Просто игнорируй их. Когда реагируешь на их выходки, то только сильнее разжигаешь интерес. – И что, я, по-твоему, должен сидеть и смотреть, как эта тля таскает и без того мой урезанный паек, копается в моих вещах и дергает за волосы?! – не унимался Асай, у которого едва ли не шел пар из ноздрей от распирающего его негодования. – Да, – все так же спокойно ответил Харон и развернулся, считая вопрос закрытым. – Великолепны, как и всегда, командир! – Арайа тут же одарил лидера комплиментом. И этот его озорной взгляд с легким прищуром... Так и дразнит, так и манит. Харон выправил себя и, сухо поблагодарив неофита, направился обратно в шатер. Однако, проходя мимо половины столешницы, над которой тот работал, краем глаза приметил крошку-дриаду, что с восторгом бегала своими маленькими ножками по намеченной углем паутине дорог. Когда одна извилистая нить кончалась, она с тихим хихиканьем перепархивала на другую и продолжала свое увлекательное путешествие. Харон отвел взгляд и уже собирался оставить позади временную мастерскую своего нагловатого помощника, как маленькая проказница внезапно бросила свое занятие и ринулась к нему. Уловив движение, Харон инстинктивно дернулся в сторону, но было уже поздно. Дриада схватила прицепленную к поясу деревянную тубу с посланием, которое он собирался сегодня отправить с птицей, и рванула прочь. Бранясь, Харон ринулся за ней, но почти сразу же остановился, замер. Арайа... Этот нагловатый, бесстыжий неофит. Он среагировал на удивление быстро. Вовремя вскинул руку и перехватил украденную вещицу. Обычно дриады теряли интерес к чему-то через минуту-другую, а потому довольно скоро бросали украденное на землю. Лидер отступников знал это и не стал бы дергаться, будь то не послание, которое никто не должен был прочесть, кроме адресата, а что угодно другое. Но... – Кажется, это ваше, командир, – промурлыкал Арайа, протягивая деревянный цилиндрик. Обиженная дриада надула щечки и, сделав два круга вокруг головы обидчика, умчалась прочь. Разумеется, Харон не ведал, что пока он утихомиривал всполошенных отступников, красноглазый плут успел наладить контакт с заглянувшей к нему дриадой. Каратель знал о духах куда больше беглых магов, а потому ему не составило труда приманить к себе кроху. Он быстро увлек ее игрой. Водил прутиком по нарисованным углем дорожкам, приглашая перейти с Имперского тракта на королевский, а оттуда на торговую дорогу и снова на Имперский тракт. Дриада весело следовала за указаниями прутика, так что, когда пришло время, Арайа просто украдкой указал им в сторону Харона и шаловливая малютка сделала именно то, на что он и рассчитывал. И теперь командир стоял перед ним и смотрел несколько смятенно, не решаясь протянуть руку навстречу. Пусть и всего на пару мгновений, но привычная холодность спала с него, обнажив истинные чувства. Арайа в душе не мог не насладиться маленьким триумфом. Командир был у него на крючке. Чуточку больше стараний, и ему удастся его проглотить. Замешательство быстро прошло. Харон вернул над собой контроль и забрал кедровую тубу из протянутой руки. Старался выглядеть непринужденным, но все же едва заметно вздрогнул, когда Арайа намеренно коснулся его кончиками пальцев при передаче. Коснулся и посмотрел так пристально своими затягивающими, красными, будто свежепролитая кровь, глазами. Харон не мог не почувствовать пробежавший по телу жар. Этот негодный мальчишка! Однако он все же удержал себя в руках, выстоял. Вернул ледяное выражение и, коротко поблагодарив, удалился в шатер. Арайа проводил его лукавым взглядом, не скрывая расцветшей на губах усмешки. Ах, командир-командир! Какой же ты упрямый! Но это только добавляет тебе очарования. Правда. А еще... Усмешка сделалась шире. А еще, командир, ты оказался куда интересней, чем можно было предположить с самого начала. Его глаз. Тот, что скрыт за кожаной нашлепкой. Арайа видел. Да-да, он это видел. Дриада подлетела с правой стороны – его предположительно слабого места. Он не должен был видеть, однако дернулся, попытался уклониться. И нет, не потому что почувствовал. Харон именно увидел. Отсутствующим глазом, да еще и сквозь повязку. Подобных умений у магов не было, так что ситуация становилась все интересней и интересней. Кто же ты, командир? И что скрываешь? Но ничего, Арайа непременно узнает, узнает каждый его маленький секретик. Улыбнувшись, каратель вновь вернулся к работе и замурлыкал под нос уже знакомый мотив. Несмотря на то, что отступники присмирели и взялись следовать инструкциям предводителя, суета в лагере не улеглась, а наоборот, казалось, сделалась еще интенсивней. Дриады не спешили покидать гостей, продолжая проказничать и крутиться вокруг. Многие смирились и старались игнорировать, но еще больше было тех, кто увлекся прелестными созданиями. Да, духи леса не были людьми, но их женские формы... Отступники уже так давно не видели женщин и ужасно по ним скучали. Так что некоторые украдкой начали, как и Арайа, приманивать дриад. – Смотри-смотри, – один отступник пихнул локтем в бок своего товарища. – Она танцует! Товарищ повернулся вместе с десятком других любопытных, чтобы увидеть, что малышка-дриада действительно танцует на крышке сгруженного с телеги сундука. Движения такие плавные, такие изящные – глаз не оторвать. Отступники пооткрывали рты, придвигаясь ближе. Ах, если бы только эта малышка была настоящей девушкой, из плоти и крови! – Как ты это сделал? – начал допытываться один из магов, у которого алчно загорелись глаза. Он так же приманил одну и очень хотел, чтобы она для него тоже станцевала. – Вот, прутиком, – охотно поделился парень своим открытием. – Видел, как новенький свою по столешнице лидера гонял, потому и решил опробовать кое-что. Вот, смотри. Прутик начал описывать пируэты в воздухе рядом с дриадой, и та принялась шустро подхватывать их и повторять на свой лад. Воодушевленные отступники поспешили на поиски прутьев для себя, чтобы поскорее заняться дрессировкой собственных дриад. Даже те, кто изначально был не слишком заинтересован, не остался в стороне. Только ворчливый Асай, пытающийся отбить у стайки лесных духов свой кулек с сухарями да еще пара старых скептиков не стали принимать участия в охватившем лагерь безумии. Из своего шатра Харон услышал, что снаружи снова поднялся какой-то гомон. Он тяжело вздохнул, отрываясь от бумаг, и нахмурился. Ну что опять? Разве он им не все сказал? И где Лайм и остальные помощники? Почему никто кроме него не следит за порядком? Так и самому искажение недолго заработать. Харон поднялся и двинулся к выходу. Он был настолько раздражен и погружен в наваливающиеся со всех сторон проблемы, что не заметил, как следом наружу выскользнула и большая черная тень. Маг миновал трудящегося над вырезанием северных гор Арайю и решительно направился к возбужденному лагерю, в то время как тень шмыгнула в сторону. Обогнула пару обозов и замерла за спиной одной из дриад, что с любопытством наблюдала за танцем своих сестриц. Призрачным глазом Харон уловил подозрительное движение и повернул голову как раз в тот момент, когда зловещая тень коброй вскинулась вверх, угрожающе нависнув над маленькой фигуркой. Почуявшая неладное дриада обернулась. В обсидианово-черных глазах на невинном кукольном личике отразился волчий череп с горящими в пустых глазницах голубыми огоньками. – Нет! – в ужасе выкрикнул Харон, кидаясь в сторону. Перед тем, как сделать свой ход, злой дух скосил импровизированные глаза на своего сурового тюремщика и зло оскалился, а после... Дриада не успела и пискнуть, как он схватил ее своей ужасной когтистой лапой и одним махом откусил бедняжке голову.