"С этим нужно что-то делать. И срочно. Если так пойдет и дальше, если обстановка накалится и дело дойдет до войны… Даже думать не хочу. Наши маги не чета их. Но почему? Никак не могу взять в толк. Мы берем посвященных из самых благородных родов. Чистокровных аристократов! Но… один-два… от силы три поглощенных драконьих души. И это боевые маги! Не обычные королевские! В то время, как у соседей в боевых ходят маги, поглотившие от пяти до десяти драконьих душ. Они же нас уничтожат, разорвут на клочки. А Его Величество и вовсе будто слеп, все накаляет обстановку. Нужно выяснить их секрет. Нужно понять, как им удается. Уверен, есть какой-то хитрый трюк. Несомненно, хитрый трюк". Вырванная страница из личного дневника Верховного мага, найденная на вершине обугленной башни.
Когда Риогалл открыл глаза, то обнаружил себя стоящим посреди… города? Нет, в том, что предстало его глазам, трудно угадывался высеченный в скале город, из которого некромант так поспешно сбежал. Здесь будто прошлось какое-то немыслимое бедствие, не оставившее вокруг и камня на камне. Сплошные обезображенные руины. Где-то камень разломан, раскрошен, раздавлен, а где-то оплавлен, выеден жгучим веществом. Да так глубоко, что в оставленные дыры можно провалиться и не выбраться. Легкий ветерок осторожно тронул выбившиеся из-под капюшона белоснежные волосы. Вокруг ни души, лишь кое-где из-под обломков выглядывает обтрепанный кусок черной мантии или чей-то сброшенный ботинок сиротливо лежит поверх кучки жалких обломков. Тишина. Даже вороны не каркают. Риогалл судорожно сглотнул, обводя округу потрясенным взглядом. Ему было трудно представить, что здесь произошло в конечном итоге. Успел ли кто-то убежать или же… Он пока еще не видел трупов, хотя чувствовал ненавязчивый запах разложения. Словно мертвые тела были здесь не так давно, но к его приходу вдруг исчезли. Неужели это все сотворил бог-куча… Нулевка… Вспомнив о жуткой твари, Риогалл встрепенулся и опасливо завертел головой. Нет. Ее здесь тоже нет. – Кто бы мог подумать! Сколько разрушений из-за одного некроманта, – усмехнулся Вайэр, разглядывая удручающий пейзаж. – Чего?! – тут же оживился Риогалл, резко поворачиваясь к Князю, о присутствии которого успел позабыть. – Разве нет? – еще одна дразнящая усмешка. – Я тут не при… – начал было возмущаться Риогалл, но осекся, потому как… – Ну, может быть, чуточку, но… Проклятье! Воспоминания нахлынули, словно приливная волна. Ударили в грудь, выбили дыхание. Пещера, жаровни, четкий ритм барабанов. Мерзкая складчатая тварь, названная богом. Подлая жрица, легкий, но настойчивый толчок ладони. Накрон… Нака… Простодушный, добрый мальчишка, едва начавший познавать жизнь, с потрясенным выражением на лице летит в распахнутую слюнявую пасть… Истошный крик. Стиснувшая сердце боль… Уголки губ сами собой поползли вниз, живой блеск в серебристых глазах угас. Минула всего неделя или около того, а казалось, будто годы. Сбежав на Параллели, Риогалл окунулся в череду иных событий, которые вытеснили болезненные воспоминания. А теперь… теперь он вернулся обратно и… Некромант стиснул зубы, рука против воли сжалась в кулак. Проклятье, проклятье, проклятье… Он почувствовал, как защипало глаза. Так не пойдет. Соберись. Он коротко мотнул головой. Сейчас не время снова раскисать. Вайэр ведь сказал, что нужно торопиться, хотя Риогалл и не видел причины. Здесь спокойно, а его друзья… Где его друзья? – Прости, кажется, я не смогу вернуть твой плащ, – произнес Риогалл отворачиваясь от Князя и вновь устремляя взор на чудовищные разрушения. Даже если он каким-то чудом умудрится отыскать дом Ниры и Накрона, где остались их мешки с сокровищами и плащ Вайэра, то… Вряд ли что-то из этого уцелело, раздавленное камнями и залитое едкой слизью, которую так щедро ронял беснующийся лжебог. – А ты собирался? – Вайэр не удержался от поддевки. – Нет! – тут же огрызнулся Риогалл, возвращаясь в свое привычное состояние. – Где Каин? Где Раэрвинг? Ты ведь говорил, что надо спешить. – На том конце лощины, – Князь кивнул в нужном направлении. Ночь отступила, занимающийся рассвет окрашивал небо в золотисто-рыжий. Первые лучи робко пробивались из-за обступивших разрушенный город гор. Тот конец лощины… даже отсюда Риогалл его не видел. Ряды мрачных елей уходили вперед, скрываясь за выступающей скалой. Это же сколько им нужно пройти?! – Шутишь?! Это же… – Риогалл не успел закончить предложение, как вся скала вдруг содрогнулась. Да так сильно. Благо он успел выставить ногу, покачнулся, но не грохнулся. Недоуменно распахнул глаза, не понимая, что же это такое было. Заозирался. И тут… Снова толчок. Короткий, но мощный. Секундная пауза. Опять. – Что за?! – сорвалось с губ некроманта, когда взгляд серебристых глаз уловил движение. Гора шевелилась. Дальше, почти на том конце города, несколькими ступенями выше. Огромный горный пласт ворочался, булыжники сыпались с него, поднимая облака пыли. Земля сотрясалась и трещала, скрежетала, стонала. Нечто бесформенное поднималось, росло, источая струйки белого пара – то слизь с толстой шкуры разъедала камень. С лица Риогалла разом сошли все краски. Нет-нет-нет-нет. Он не мог поверить, не мог оторвать переполненных ужасом глаз от пробудившейся мерзкой твари, которая никуда не ушла. Все эти дни она таилась тут, выжидая. И вот… Пальцы некроманта судорожно схватились за рукав стоящего рядом Князя. – Бежим! – быстро бросил Риогалл, и потащил слегка изумленного подобным порывом Князя прочь. Быстрее! Быстрее! Устроенные нулевкой разрушения значительно затрудняли бег. Многие пути оказались перекрыты, завалены или же оканчивались глубокими провалами. Мысли в голове хаотично носились, лихорадочно выискивая решение. Спрятаться? Затаиться за разрушенной, накрененной стеной? Нет, не выйдет. Тварь ведь идет по запаху. Она не просто так пробудилась, пришла в движение. Они находились от нее на приличном расстоянии и все же… Почуяла. Даже так. А ведь он ушел с Параллелей и не восполнил силу. С ней еще можно было попытаться хотя бы задержать складчатого монстра. У Риогалла остались только мешочки на поясе, но против столь огромного противника это все равно что песком в дракона кидать. Вайэр же… Князья теряют силу в человеческом мире. Если тварь до него доберется, то сожрет, перекусит пополам. Или же просто проглотит, как беднягу Накрона. Риогалл не мог позволить этому произойти. – Ра-а-а! – громоподобный рык встряхнул землю, заставив неустойчиво зависшие на краях разрушенных уровней камни и обломки сыпаться вниз. Риогалл допустил ошибку – обернулся. Лучше бы он этого не делал. Нулевка поднялась, вылезла из своего проеденного в скале лежбища. Распрямилась во весь рост, нависая над уничтоженным городом и заслоняя необъятной тушей робкие лучи солнца. Две пары маленьких злобных глаз жадно впились в крохотную фигурку в черной мантии. Хоть Риогалл и не мог их видеть с такого расстояния, зато в полной мере ощутил на себе алчный взгляд. По спине пробежала неприятная дрожь. Они не успеют… Без шансов… – Проклятье! – сквозь стиснутые зубы выругался Риогалл. Однако не остановился, припустил вперед с удвоенной силой, настойчиво увлекая за собой Вайэра. Ого! Что-то новенькое! Князь не мог удержаться от улыбки. Какой самоотверженный у него оказался слуга. Кинулся защищать, когда Вайэр больше ждал, что тот, скорее, бросит его нулевке, чтобы выиграть себе время, пока та возится с закуской. Переживает, волнуется. И так стискивает его рукав. Боится потерять. Ах да, он ведь думает, что Вайэр здесь беспомощный. Как бы хотелось продолжить эту маленькую игру, посмотреть, как слуга будет отчаянно защищать своего господина, но… Увы. Складчатый лжебог не намеревался стоять и смотреть, как вожделенное лакомство, которое он так долго ждал, удирает. Снова. Нет, на этот раз он не упустит добычи. На этот раз он получит свое. Источаемый человеком запах пьянил даже на столь немалом расстоянии. Щекотал ноздри, разжигал аппетит. Слюна обильно закапала из приоткрытой пасти, шлепаясь на каменную поверхность и с шипением проедая в ней дыры. Монстр взревел и с завидным проворством кинулся вперед, предвкушая одуряющую сладость, что разольется на языке, потечет в горло, наполнит сжимающийся от терзающего вечного голода желудок. Позволит впервые за много-много лет ощутить позабытое чувство сытости. Хотя бы ненадолго. Ради этого он разрушил привычное, удобное существование. Ради этого пожрал и растоптал людишек, что его кормили из года в год. Что угодно… лишь бы хоть раз… хоть раз снова почувствовать… Хоть раз! – Проклятье! – вновь выругался Риогалл, когда земля под ногами принялась беспрестанно содрогаться от чудовищного топота трех пар мощных складчатых лап. Что ему делать? Что ему делать?! Он боялся оглянуться. Он… – Это бесполезно, – Вайэр спокойно констатировал факт, краем глаза наблюдая, как быстро сокращается расстояние между ними и нулевкой. – Тебе от нее не убежать. – Без тебя знаю! – огрызнулся некромант, продолжая тащить Князя за собой. Если бы только земля так сильно не дрожала, и без того затрудняя продвижение. – Остановись, – вдруг потребовал Вайэр, решив, что тянуть дальше уже становится опасным. Конечно, ему хотелось бы еще полюбоваться редким проявлением заботы со стороны слуги, но с каждой секундой промедления риски росли. – Рехнулся?! – Риогалл в ужасе обернулся на Князя, который в самом деле остановился. Тонкие пальцы все еще сжимали рукав плаща, все еще пытались тянуть за собой, но куда там. Разве у некроманта когда-либо был шанс сдвинуть с места такого крепкого и устойчивого засранца, как Вайэр? Он мог бы отпустить его, бросить и продолжить бежать, но… Вместо этого тоже остановился, лишь сильнее стискивая рукав в подрагивающих от напряжения пальцах. Вайэр не ответил – не было времени. Вместо этого он вскинул свободную руку и отдал приказ: "Ко мне!" Тени вокруг тут же зашевелились, словно листья под порывом сильного ветра. Пошли рябью, заволновались, а после принялись двигаться, стягиваясь к ногам своего Повелителя, своего хозяина. Риогалл с вытаращенными глазами наблюдал за этим, позабыв о надвигающейся на них твари. Вайэр же… Князья же… Он ведь говорил, что они теряют силу. Он ведь… Однако тени слушались, плавно скользили вперед, покорно собираясь перед Повелителем, наслаиваясь одна на другую, сливаясь, делаясь плотнее, чернее. Материальнее. Пульсирующий темный клубок вспучился, выгнулся, превратившись в плавную кочку с рваными краями, которые продолжали беспокойно колыхаться. Вайэр опустил руку, и трепещущие тени, не успевшие оторваться от хозяев и прийти на зов Повелителя, успокоились, замерли. Князь же легко вскочил на созданную им живую кочку и протянул руку ошарашенному слуге: – Запрыгивай. – Но… но ты сказал, что в нашем мире у Князей пропадает сила! – тут же обрушился на него Риогалл, все же принимая руку и позволяя затащить себя на студенистую кочку. – Ты же сказал, что они становятся такими же беспомощными, как люди! Стоять на княжьем творении было не так просто. Тени беспрестанно двигались, волновались – не удержишь равновесие – грохнешься. Именно поэтому Вайэр одной рукой обвил Риогалла за пояс и притянул поближе, прежде чем отдал теням приказ двигаться. И стоило только тем сорваться с места, как некромант пошатнулся и инстинктивно вцепился пальцами в плащ своего хозяина. – Сказал, – спокойно подтвердил Вайэр, без труда удерживая равновесие на широкой теневой кочке, которая плавно скользила по месиву из каменных обломков, словно мягкая волна. Вниз, вниз, вниз. Где-то позади взревел складчатый лжебог, осознавший, что расстояние между ним и лакомством начинает неоправданно быстро увеличиваться. – Тогда как ты объяснишь это?! – некромант опустил взгляд вниз. Кажется, от происходящего у него начинала кружиться голова. – Я жульничаю, – все так же спокойно признался Вайэр. Жульничает?! Риогалл был потрясен. Ну конечно! Кто бы сомневался! А он, дурак, еще переживал за этого рогатого засранца! Как же захотелось ему врезать. Наверняка наблюдал и глумился, как отчаянно мечется его слуга в попытке защитить, уберечь. Урод! Чтоб Риогалл еще хоть раз о нем побеспокоился! Да ни в жисть! – Так значит, у тебя тут точно такие же силы, как и на Параллелях? – потребовал ответа Риогалл. Теневая кочка достигла подножья, соскользнула на траву и понеслась к лесу. Некромант обернулся, чтобы удостовериться. Взбешенная тварь все еще гналась за ними, но расстояние увеличилось вдвое и продолжало расти. – Почти, – отозвался Князь, не желая до конца раскрывать своих карт. Он бы предпочел оставить слугу в неведении относительно жульничества, но тогда того сожрала бы нулевка. Из сложившейся ситуации не было иного выхода. Именно поэтому Вайэр и решил проводить Риогалла. Так значит, вот как он снял с Раэрвинга оковы. Там, в Джакке. Риогалл сильно удивился, но у них не было времени задавать вопросы, а потом все так закрутилось, что случай и вовсе вылетел из головы. – Почему нулевка не ушла? – некромант крепче вцепился в плащ, чувствуя, как горячая ладонь на поясе в ответ прижимает его ближе к крепкому княжьему телу. Это непременно смутило бы, заставило покраснеть и начать выражать недовольство в попытках отодвинуться, но сейчас голова у Риогалла шла кругом. Он едва замечал, что невольно сам жмется ближе к Князю. Сильному, надежному, имеющему ответы на все вопросы. – Я думал… Столько времени прошло. Несколько дней, а она все еще здесь. Я думал, что нулевка уберется из города. Что угроза минует, и я вернусь, спокойно встречусь с друзьями… – Когда маленьких детей берут на базар, то родители всегда твердят им: если потеряешься, оставайся на том же самом месте, – Вайэр улыбнулся. – Здесь аналогичная ситуация. Нулевка осталась на том месте, где потеряла драгоценное лакомство. Ее разум деградировал, поэтому даже если бы ты так и не вернулся, то тварь никуда бы не ушла, пока не выела бы все вокруг подчистую. После же голод погнал бы ее дальше. Но не раньше. – Айканова залысина, – выругался Риогалл. Его взгляд невольно подметил переломленное дерево справа. Потом еще одно. И еще. Чем ближе они подбирались к концу лощины, тем больше становилось вокруг разрушений. Словно прошла свирепая буря, переломав деревья, свернув валуны. Перемесив землю. Отчетливый отпечаток гигантской лапы. Серебристые глаза расширились. Нулевка! Она здесь проходила. Несколько дней назад. Каин и Раэрвинг… Неужели тварь гналась за ними? Беспокойство всколыхнулось в груди. – Мои друзья… – неуверенно начал он, страшась ответа. – Они ведь… живы? С ними… с ними все в порядке? – Можно сказать и так, – расплывчато ответил Вайэр. – Скоро сам все увидишь. Замаячивший впереди просвет стремительно рос. Как и разрушения. Нетронутые деревья быстро кончились, уступив место хаосу и месиву, в которое превратился лес. Лощина сужалась, окружающие ее скалы сближались. Тварь не просто прошла этим путем – она здесь бесновалась. Вырванные, изломанные деревья, словно в предсмертной мольбе простирали голые корни к небесам. Летевшие во все стороны брызги кислоты изъели толстые стволы, будто рой термитов. Земля вокруг взрыта настолько ужасно, что реши Риогалл идти по ней пешком, то наверняка бы переломал ноги или увяз по колено. Скалам тоже досталось: бьющаяся о них нулевка оплавила и отколола немало внушительных кусков, вызвав нешуточный оползень, который перегородил выход из лощины. Риогалл потратил бы без малого полдня, чтобы перебраться через кошмарную преграду. Однако… послушная теневая кочка не испытывала трудностей, легко скользя по месиву из земли, остатков деревьев и крошеву валунов. Они уже почти достигли завала, когда ветер переменился и бросил Риогаллу в нос удушающую вонь. Некромант не смог сдержаться и, зажав рот рукой, дабы предотвратить рвотный позыв, безотчетно уткнулся лицом Вайэру в грудь. Запах соли и пепла заполнил ноздри, прогоняя мерзостное послевкусие. Да, Риогалл работал с трупами и далеко не первой свежести. Да, все они явно не благоухали розами. К этой вони он привык и почти ее не ощущал, но нулевка… Смрад, источаемый ее тушей, переходил все мыслимые и немыслимые границы. Тварь напомнила о себе, и Риогалл не смог побороть желание обернуться, проверить, насколько они оторвались. Задержав дыхание, он оторвал лицо от плаща Князя и повернул голову. Теневая кочка неслась быстро и совсем не передавала сотрясений от движений складчатого монстра, поэтому не глядя было трудно определить его местонахождение. Отвлекшись на созерцание разрушений, Риогалл наивно полагал, что неуклюжая тварь осталась далеко позади, однако… Лжебог с завидной настойчивостью прорывался вперед, ровняя с землей встающие на пути препятствия. Все шесть ног, слаженно работая, несли вперед огромное тело. Из приоткрытой пасти капала слюна, а две пары маленьких глазок впились в желанную фигурку и ни на миг не выпускали ее из виду. Нулевка не отстала ни на шаг, возвышаясь над беглецами, словно высокая-высокая волна, готовая вот-вот обрушиться им на головы. Объятый ужасом, Риогалл повернулся обратно, чтобы спросить у Вайэра, не может ли его творчество двигаться побыстрее, но замер, так и не успев произнести ни слова. Пока он любовался пейзажем позади, теневая кочка легко преодолела завал и… вылетела на просторный уступ, оканчивающийся крутым обрывом. Одного этого было достаточно, чтобы вызвать шок, только вот кому-то показалось мало. Так что этот кто-то взял да и повесил в воздухе целый остров с утопающим в зелени золотым городом, который призывно поблескивал в лучах восходящего солнца. Остров, окруженный медленно дрейфующими вокруг него кусками земли, которых хватало, чтобы не боящийся высоты человек мог прыжками перебраться с уступа на другую сторону. – Ч-что это за… за… – Риогалл тут же позабыл и о неозвученной просьбе, и о нагоняющей их твари. Он даже не заметил, что теневая кочка остановилась. Все смотрел на не поддающееся никакому объяснению явление, не способный поверить своим глазам. – Позже спросишь у друзей, – ответил Вайэр, слезая на землю и утягивая потрясенного слугу следом. – Тебе стоит поторопиться, если не хочешь, чтобы наш немаленький приятель таки получил свое лакомство. – Что… – Риогалл вернулся в реальность, закрутил головой. Поторопиться? Немаленький приятель? Лакомство? Слишком много всего, он терялся. Никак не мог собрать мысли. Словно попал в чью-то дурную фантазию. Смятенный взгляд скользнул по завалу и… Четыре маленьких глаза… Волна липкого страха пробежала по позвоночнику. Как он мог забыть! Проклятье! – Прыгай! – приказал Вайэр и толкнул некроманта к краю, к дрейфующим кочкам, поросшим зеленой травой. – Но… я не… – Риогалл с ужасом уставился в пропасть, почувствовав резкое головокружение. Если он оступится, если промахнется…. – Твои друзья на острове. Не успеешь добраться вовремя – они улетят, а все это рухнет вниз вместе с тобой. Замешкаешься еще дольше – станешь закуской нулевки, – безжалостно констатировал Вайэр, снова толкая парня к краю. – Действуй! Легко сказать! Риогалл ничего не понимал. Он был в шоке, он был в панике. Он не хотел прыгать, он не хотел падать. Он вообще не был уверен, что сможет добраться до острова с его-то неуклюжестью. Однако нулевка все решила за него, с силой врезавшись в завал с намерением протаранить его насквозь. От нешуточного сотрясения Риогалл едва не потерял равновесие и не навернулся с уступа. Замахал руками и прыгнул вперед на проплывающую мимо кочку. Ну а потом… Потом деваться было уже некуда. Объятый смятением, он принялся прыгать дальше, почти не останавливаясь. Боясь обернуться. Если он обернется, то… то вряд ли сможет так же успешно продолжать продвижение к острову. Сзади доносился разгневанный рев, слышались чудовищные удары. Сейчас тварь прорвется через препятствие, сейчас выскочит на уступ и… Риогалл резко остановился, похолодев. Вайэр! Он круто развернулся как раз в тот момент, когда нулевка пробила преграду и рванула к нему, полностью игнорируя Князя. Ее лакомство не успело уйти достаточно далеко. Если встать на самый край, если вытянуть огромную лапу… Она его достанет. Достанет. Только вот… Монстр внезапно замер в начале прыжка, протянутая к лакомству лапа, едва вылезла за край уступа, беспомощно царапнув пару ближайших кочек-островков. Четыре маленьких глаза расширились в непонимании, в отчаянии, в смятении. Как?! Почему?! Лакомство… Оно прямо тут, нужно лишь протянуть лапу чуть дальше. Совсем чуть-чуть. Так почему же… Когтистые пальцы сжимались и разжимались, хватая один лишь воздух. Разумеется, зациклившаяся на Риогалле нулевка не заметила, как оставшийся на уступе Вайэр отошел в сторону, немного пропуская ее вперед, а после, оказавшись позади твари, изящным движением наступил на ее тень. Словно на полу волочащегося по земле плаща. Намертво пригвоздил ботинком, не позволяя сдвинуться ни на толику. Нулевка этого не видела, продолжая тянуться и истошно выть, реветь от невозможности получить желаемое. Зато Риогалл видел… видел и заледенел. Если монстр обернется, если поймет, кто виноват… Он же сожрет Князя, раздавит, растопчет. Уничтожит, не оставив и мокрого места. Риогалл не знал, что делать. Он хотел кинуться назад, но… – Не стой! Иди дальше! – голос Вайэра, несмотря на рев и вой, раздался так отчетливо, словно тот стоял рядом. Та же уловка, что и на Параллели с Пожирателем. – Но… но… – начал было Риогалл, но понял, что Князь вряд ли его слышит. Как он может бросить его и идти дальше?! Да, Вайэр сказал, что жульничает, каким-то образом использует силу, но… Превратится ли он в тень, когда лапа нулевки впечатает Князя в землю? Риогалл не знал, и ему было страшно. – Иди, – более настойчиво повторил Вайэр. – Не успеешь – полетишь в пропасть вместе с островом. Не забывай. Однако Риогалл все еще колебался. Вайэр не мог удержаться от улыбки. Он и не надеялся, что его слуга будет так сильно переживать за господина. Даже вернуться готов, хоть и понимает, что против твари не имеет ни единого шанса. – Когда Князь погибает, его амулеты трескаются, а клеймо тускнеет и исчезает через несколько дней, – решил добавить он, а после поддразнить. – Чем дольше ты там стоишь, тем сильнее рискуешь остаться без хозяина и потерять свою новую красивую метку. И если тебе не нравится хозяин, то пожалей хотя бы рисунок. Я ведь старался. Даже в такой момент находит время поиздеваться! Рогатый засранец! Риогалл поджал губы и, собравшись с силами, отвернулся. С ним все будет в порядке… С ним все будет в порядке. Некромант сосредоточился на дрейфующих кочках и сделал следующий прыжок.***
Когда Каин с Раэрвингом добрались до условленного места, солнце уже наполовину выглянуло из-за гор, заливая парящий остров ласковыми лучами. Благодаря светлой магии духов Раэрвинг почти полностью оправился. Он еще чувствовал остаточную дурноту, но в целом выглядел и двигался сносно. Каин же способностью переваривать чужую энергию не обладал, а потому смотрелся куда более потрепанным на фоне дракона. Ему удалось отыскать в одном из домов прилично выглядящие тряпки, порвать их на лоскуты и замотать порезанное плечо. А еще завернуть, плотно закутать мерзкий меч и соорудить для него перевязь, чтобы повесить за спиной. Признаться, он сомневался, долго думал, что с ним делать. Порывался оставить, но побоялся в последствии пожалеть об этом решении. Кто знает, что ждет их дальше. Вдруг именно одержимый меч однажды спасет друзьям жизнь. Когда ничто иное не сработает, не поможет. Хотя Каин не испытывал уверенности, что сможет обуздать Скорбный Осколок. После всего того, что поведал о природе одержимого оружия Краштандт. Лучше пока взять его с собой, добраться до безопасного места и уже там в тишине и покое, отринув беспокойство, основательно подумать, взвесить все за и против. А потом принять окончательное решение о судьбе клинка. Краштандт сидел на камне на краю обрыва. К ним спиной. Сидел и задумчиво смотрел на восходящее солнце, которое радостно приветствовала жизнь вокруг. Кса-ксааль покоился у него на коленях, грустно поблескивая под касающимися его лучами. Узловатые пальцы Верховного служителя бездумно поглаживали золотые завитки на красивом мече. Ласково, нежно. Словно успокаивая, заверяя, что все в порядке. Краштандт что-то говорил, очень тихо. Беседовал с клинком. Но Каин не мог разобрать ни единого слова. Впрочем, он и не хотел. Этот разговор был не для его ушей, он не имел на него права, а потому остановился чуть поодаль, ожидая, когда Краштандт закончит. Это были последние мгновения не только его жизни, но и самого существования. Раэрвинг, не осознающий всей трагичности ситуации, хотел было проследовать дальше, но Каин вытянул руку, преграждая путь. Не стал ничего говорить – лишь покачал головой в ответ на вопрошающий взгляд, запрещая приближаться к одинокой фигуре на камне. Краштандт знал, что парни уже пришли. Знал, что они стоят у него за спиной и ждут. Но он пока был не готов, ему требовалось еще несколько минут. Кса-ксааль упрямился. Он мог чувствовать отчаяние и скорбь, охватившую меч, под подушечками своих пальцев. Краштандт терпеливо объяснял, успокаивал принца, который противился, отказывался принимать его жертву, но все же давал слабину перед настойчивыми просьбами и заверениями единственного человека, которого так сильно любил. Краштандт всегда знал, как найти подход к своему улыбчивому принцу. И как бы горько ни было Кса-ксаалю, он не мог отказать в единственной просьбе, единственном желании, что осталось у бывшего воина, измученного растянувшимся на столетия чувством вины. – Все будет в порядке, – ласковым шепотом заверил Краштандт. – Даже если моя душа развеется, исчезнет, я все равно продолжу жить. В твоем сердце. Глубоко-глубоко, как маленькая частичка тебя самого. Даже если перерождение сотрет все твои воспоминания, я останусь тем самым маленьким огоньком, что будет тихо гореть в твоей груди, согревая теплом. Проживи много-много счастливых жизней, наполненных солнечным светом и улыбками. Ты это заслужил. Проживи их за меня, за нас обоих. Мой маленький принц. Меч тихо дрогнул под пальцами, и Краштандт представил, как Кса-ксааль, весь в слезах и с дрожащими губами, все же кивает в ответ. Бедный ребенок, он действительно заслуживал лучшей участи. Верховный служитель грустно улыбнулся, жалея, что не может стереть воображаемые слезы со светлого личика, погладить по голове, прижать к себе, успокаивая. В его руках лишь холодный меч, внутри которого мечется разрываемая горем душа. – Твоему дракону лучше обратиться, – внезапно произнес Краштандт, поднимаясь с камня. – Я не уверен, рухнет ли остров сразу или же еще какое-то время продержится в воздухе на остатках магической энергии. Будь готов взлетать сразу, как разобьется барьер. – Х-хорошо, – неуклюже отозвался застигнутый врасплох Каин и обернулся на Раэрвинга, чтобы убедиться, что тот понял, что нужно делать. Дракон кивнул и отошел туда, где было больше свободного места, не желая ненароком раздавить дорогого ему человека во время преображения. – Я… я так и не сказал вам спасибо, – пребывая в смешанных чувствах, Каин все же решился обратиться к Краштандту. Он чувствовал себя виноватым и неблагодарным, не способным даже выразить хоть какую-то признательность за все, что он для них сделал. И собирается сделать. – Не стоит, – Краштандт слегка качнул головой в ответ. – Я же говорил, что делаю это не для вас. – Знаю, но… – Каин поджал губы и опустил взгляд. – Мне… мне очень жаль, что все так вышло. – Мне тоже, юный лорд Хайроуд, – Краштандт грустно улыбнулся. – Мне тоже… Сделанного не вернешь, прошлого не исправишь. Единственное, что нам остается – двигаться вперед, слушая свое сердце. Это решение нелегко мне далось, но… Но так будет правильно. Так оно все и должно произойти. Живи, юный лорд Хайроуд, и… береги своего дракона. Тебе досталась удивительная особь. Больше не говоря ни слова, Краштандт развернулся лицом к барьеру. Пальцы решительно сжали рукоять Кса-ксааля. Каин видел исходящую от Верховного служителя решимость. Нет – воина. Сейчас перед ним стоял вовсе не человек, всю жизнь утыкавшийся носом в свитки и маравший пальцы чернилами. Это был закаленный битвами боец. Боец, шагнувший навстречу своему последнему сражению. Каин не мог ничего сделать, не мог ничем помочь. Ему и сказать уже было нечего. Бросив на Краштандта последний взгляд, парень поспешил к дракону, который припал к земле и склонил правое плечо, чтобы человеку было легче на него забраться. Каин не стал медлить: быстро вскарабкался наверх, хватаясь за шипы и грубые чешуи, и уселся на загривке. Как раз к тому моменту, когда Краштандт поднял сверкнувшее в лучах восходящего солнца лезвие и широко им взмахнул, разрезая окружающий остров барьер. Каин мог поклясться, что видел. Видел выпущенный мечом полумесяц слепяще-яркой энергии, который понесся вперед, уничтожая стоящую на пути преграду. Невидимый барьер разбился, словно упавшая на пол ваза. Разлетелся сотнями мелких, едва уловимых осколков, которые быстро растаяли в воздухе, подхваченные шальным ветром. Весь остров содрогнулся, пошатнулся, но не упал. Пронизывающая его энергия бурлила, металась внутри, рывками извергаясь наружу. И каждый такой рывок вызывал очередное сотрясение. Призрачные птицы в панике взмыли в небо. Их испуганные крики, как и сами хрупкие фигурки, развеялись, будто мираж, едва те покинули пределы разбившегося купола. Куски земли нижней, конусообразной части парящего острова откалывались и падали вниз. Один за другим, один за другим. Деревья трещали и падали, не выдерживая сильной тряски. Все вокруг рушилось, но взгляд Каина был прикован к тому месту, где совсем недавно стоял Краштандт. Как только меч разбил барьер, зыбкая фигурка дрогнула, пошла рябью, а после разлетелась на крошечные осколки, которые подхватил ветер и понес высоко-высоко, к облакам. Легендарный меч пошел трещинами, из которых брызнул яркий свет. Фигурка… Кажется, Каин увидел фигурку светловолосого мальчика с большими, полными удивления глазами. Кса-ксааль взмыл вверх, искрясь под приветливыми солнечными лучами, изумленно оглянулся вокруг, а после, словно услышав чей-то зов, широко улыбнулся и устремился к невидимому потоку, что уносил души к очищению и перерождению. Каин поджал губы и крепче стиснул в руках шипы гребня, за которые держался. Раэрвинг готовился взлететь. Он уже вскинул крылья, собираясь оттолкнуться лапами от земли, когда до них вдруг донесся крик: – Каин! Подождите! Раэрвинг замер и повернул рогатую голову на звук знакомого голоса. – Рио?! – потрясенно воскликнул Каин, не веря своим глазам. Откуда он тут? Риогалл спешил к ним, перепрыгивая с одной кочки на другую. Он был почти у цели. Все тряслось, рушилось и падало. Маленькие, кружащие в воздухе островки исключением не стали. Когда барьер разбился, Риогалл лишь чудом не полетел вниз. Будто кто-то схватил его за край мантии и удержал от падения. В панике он не придал этому значения, а если бы придал, если бы обернулся и посмотрел в этот момент на свою тень, то понял бы, что та тянется назад, не позволяя своему хозяину завалиться вперед и полететь вниз с островка. Но Риогалл не обернулся, не посмотрел, не понял. Взгляд серебристых глаз отчаянно цеплялся за выросшую на краю большого острова внушительную фигуру красного дракона. Дракона, который вот-вот собирался взмахнуть крыльями и подняться в воздух. Именно в этот момент Риогалл и закричал, понимая, что не успевает. Земля под лапами ходила ходуном, во многих местах по поверхности уже ползли трещины, выворачивая и раскалывая золотые плиты, мостившие дороги древнего города. Раэрвинг предпочел бы взлететь, как можно скорее, пока они не рухнули вниз вместе с погибающим урочищем. Именно поэтому он не стал дожидаться, когда их беловолосый приятель преодолеет оставшиеся два десятка кочек. Вместо этого дракон опустил правое крыло и вытянул его по направлению к спешащему Риогаллу. Тот остановился, потрясенный, и уставился на перепончатую конечность так, будто впервые видел. Пришлось раздраженно рыкнуть, чтоб вывести человека из ступора и заставить шевелиться. Конечно, прыгать по парящим кочкам, пусть и широким, когда те дрожат и трясутся, норовя выскользнуть из-под ног, непростая задача. Но лезть по драконьему крылу… Риогалл затруднялся сказать, что хуже. Однако промедление могло стоить ему жизни, да и настойчивый рык дракона не оставлял выбора, так что… Не дав сомнениям взять верх, Риогалл вскарабкался на крыло, хватаясь за чешуи и… фаланги пальцев? Они ведь так назывались? По крайней мере, у летучих мышей… Он не успел додумать мысль, когда крыло вдруг пришло в движение. Некромант был уверен, что ему предстоит проползти весь путь наверх, но у Раэрвинга, кажется, имелись иные намерения. Он не собирался ждать, пока человек вскарабкается ему на плечо. Вместо этого, убедившись, что тот худо-бедно, но держится, дракон начал неспешно поднимать крыло и складывать, притягивая ближе к груди. Риогалл вцепился во что мог, он не ожидал подобного хода и запаниковал. Если ящер слегка встряхнет крылом, то некромант легко слетит вниз. Здесь ведь не за что особо схватиться! Лучше бы он прыгал по кочкам! Лучше бы… – Рио! – выкрик Каина заставил поднять голову. Крыло почти полностью, насколько могло, прижалось к телу. Оставалось преодолеть не такое уж большое расстояние. Каин свесился с загривка, одной рукой держась за шип гребня, а вторую протягивая другу. Риогалл не стал терять времени, стиснул зубы и поспешил навстречу, пока очередная встряска не скинула его с крыла прямиком в пропасть. Тонкие пальцы попытались ухватить ладонь, но… Земля под драконом вздрогнула, и глаза Риогалла расширились. Он потерял точку опоры, он сейчас… Каин не позволил, подался еще сильнее вперед и ухватил друга за запястье. А затем одним сильным рывком втащил на загривок. – Держись! – скомандовал он, когда Риогалл кое-как устроился за спиной. Выбора за что держаться предоставлялось немного, так что некромант вцепился Каину в плечи. На самом деле это было необязательно, ведь Раэрвинг привычно покрыл свое тело невидимым барьером, который надежно прижимал всадников к чешуе. Даже если он решит перевернуться в полете, совершая пируэт, они не свалятся с загривка. А вот без барьера в подобном случае держание за что-либо вряд ли поможет. Раэрвинг больше не собирался ждать, напряг лапы и оттолкнулся от шатающейся земли. Мощные крылья загребли воздух, погнали под себя, поднимая чешуйчатую тушу немалого веса. Еще взмах и еще. Парящий остров отдалялся. Небо. Желанное, долгожданное небо встречало своего сына с распростертыми объятиями. Дракон не сдержал естественного порыва и заклекотал. И тут в ответ ему откуда-то справа донеся хорошо знакомый рев. Все трое резко повернули головы, чтобы обнаружить мечущегося на уступе лжебога. Бесформенного и уродливого, истекающего мерзкой слизью. Он вертелся и крутился, выл, ревел, рвал и метал. Шесть толстых складчатых лап яростно опускались на превратившуюся в месиво землю, словно… словно пытались кого-то раздавить. Глаза Риогалла в ужасе расширились, по спине покатились холодные капли пота. Вайэр! Расстояние было большим, но даже отсюда они могли разглядеть маленькую рогатую фигурку, ловко шныряющую под беспрестанно опускающимися лапами. Появляющуюся то с одной, то с другой стороны необъятной туши. Но по-прежнему неуловимую, словно тень. Риогаллу показалось, что Вайэр на мгновение замер, почувствовав на себе его взгляд. Поднял голову, посмотрел в ответ, а потом… Многотонная лапа опустилась на то место, где он только что стоял. Сердце в груди сжалось, паника подступила к горлу. Нет, вон он, снова показался справа от рассвирепевшей нулевки. – Мы… Мы можем вернуться? – надтреснутым голосом попросил Риогалл, не в силах оторвать взгляда от утеса. Его сердце подобно попавшей в силок птице, отчаянно рвалось прочь. Туда, обратно на утес. К Вайэру. – Что? – нахмурившись, Каин наполовину обернулся к другу. – Вайэр… Он остался там, чтобы задержать эту тварь. Чтобы дать мне уйти, – серебристые глаза были полны тревоги. – Проклятье! Мы можем его подобрать? – С ума сошел? Я не буду рисковать Раэрвингом да и нами тоже. Разве твой Князь не может уйти, когда пожелает? Ему больше не нужно задерживать лжебога. Раз все еще там, значит, сам того хочет, – заключил Каин, а после мрачно добавил. – Поверь мне, таких, как он, убить ой как непросто. Хотя сомневаюсь, что это вообще возможно. Риогалл закусил нижнюю губу. Слова Каина звучали резонно, убедительно, но… Взгляд продолжал цепляться за удаляющуюся фигурку, а сердце не оставляло попыток вырваться из тесной грудной клетки и устремиться навстречу. Они расстаются. Осознание этого факта ударило словно нож под ребра. Риогалл в спешке, с полной головой жужжащих мыслей, даже не подумал об этом. Вайэр вернется на Параллели, а он… Проклятье! Он не хотел, чтобы Князь уходил. Они ведь даже толком не попрощались. Хотя… чего он ждал? Поцелуев и пожелания удачи? Нгх! Захотелось хлопнуть себя по лбу. – Ра-а-а! Раздавшийся уже слева рев заставил парней повернуть головы в другую сторону, чтобы увидеть несущуюся на них струю шипящего пламени. Раэрвинг тоже не ожидал нападения, но успел среагировать. Он накренился вправо, принимая удар на левую сторону груди. Пламя ударило, отбросив дракона в сторону, и разбилось о чешуйчатые пластины. Барьер тоже разлетелся, и Раэрвинг быстро возвел новый, опасаясь за всадников на своем загривке. Дракон! Это был дракон с даккарским разведчиком в седле. И его вытянутые вперед когтистые лапы целились в Каина. Убрать всадника – первоочередная задача в тактике ведения воздушного боя. Всадник контролировал ящера, без него тот, скованный запретами ошейника, не представлял более угрозы. Только вот даккарец еще не понял, что Каин своего не контролировал. Раэрвинг нырнул вниз, уходя от атаки. Извернулся в воздухе и плюнул огнем в противника. Разведчик не зевал, резко увел ящера в сторону, пропуская пламенный шар. Раэрвинг был все еще слаб, несмотря на неимоверное количество поглощенной светлой магии духов. Он не до конца восстановился. Однако драконья суть пришла в ярость от столь дерзкого нападения. Он не мог не ответить. Проклятье! Проклятье! Проклятье! Каин смотрел на все это с широко раскрытыми глазами. Он совсем забыл про упрямых даккарцев. Почему сейчас! Почему именно сейчас над долиной случилось пролетать разведчику! Они не могут с ним сражаться. Нужно уходить. Как-то сбросить его с хвоста и скрыться. – Раэрвинг! Улетай! – крикнул Каин, инстинктивно пригибаясь, когда спикировавший на них дракон с чешуей землистого цвета пронесся над головой. Созданный им порыв ветра яростно растрепал каштановые волосы и сорвал с головы Риогалла капюшон, чтобы взметнуть вверх длинные белые пряди. Некромант выругался, одной рукой впиваясь Каину в плечо, а второй пытаясь натянуть капюшон обратно. Раэрвинг успел нырнуть ниже, поэтому когти противника снова схватили пустоту. Кровь бурлила в венах, превращаясь в жидкий огонь, поднимающаяся из глубин ярость захлестывала разум. Как он смеет покушаться на его человека?! Раэрвинг не слышал предупреждений, Раэрвинг не слышал просьб. Он видел цель и не собирался ее отпускать. Ринулся следом, не дожидаясь, когда землистый дракон развернется. Набрал полную грудь воздуха и распахнул пасть, позволяя струе жгучего пламени по дуге устремиться к противнику. Даккарец дернул своего ящера в сторону, но недостаточно быстро. Пламя задело заднюю лапу, опалило, обожгло, осело черной копотью на крепких чешуйках. И мстительно вгрызлось в грубую кожу между ними. Землистый дракон болезненно взревел, инстинктивно дернув пострадавшей конечностью. Скованный чужой волей, он не мог возвести собственный барьер, чтоб смягчать удары. Раэрвинг же не собирался давать противнику передышку. Бросил себя вверх одним мощным взмахом широких крыльев, а после камнем ринулся вниз, нацелившись на человеческого самца на загривке ящера. Выставил вперед лапы, изогнул когти, но… Даккарец будто того и ждал. Проворно ушел от атаки, оказавшись у Раэрвинга за спиной. Выпущенный землистым драконом огненный шар ударил куда-то в поясницу, обдав жаром обоих всадников. Риогалл вскрикнул, крепче вцепляясь Каину в плечи, и в панике обернулся, ожидая увидеть загоревшуюся мантию. Однако обошлось. Атака пробила барьер, но Раэрвинг тут же упрямо возвел новый, попутно уворачиваясь от следующего огненного шара. – Проклятье, проклятье, проклятье! – Каин стиснул зубы и ударил кулаком по шее дракона. Который, конечно же, этого даже не почувствовал. Слишком толстая чешуя. – Я не могу до него достучаться, – с отчаянием произнес он, нервно кусая нижнюю губу. – Когда даккарец поймет, что я не управляю Раэрвингом, то перестанет пытаться атаковать всадников и сосредоточится на устранении дракона. Меня ведь тоже обучали воздушному бою. Я знаю их тактики. Но Раэрвинг… он не знает. Он ничего не знает. Его убьют. Этот даккарец опытен, просто никогда не попадал в ситуацию, где всадник на спине дракона ничего не решает. Это сбило его с толку, иначе он бы уже… Проклятье! – он снова ударил по крепкой чешуе. – Почему я не взял с собой кинжал… Рио, у тебя есть что-нибудь острое? – Погоди-погоди, – Риогалл тряхнул головой, пытаясь сложить шокирующие факты. – Только не говори мне, что ты собираешься вонзить в него это "острое" по самую рукоять. – У нас нет выбора! – Каин повысил голос, чтобы перекричать бьющий в лицо ветер. – Мне нужно вернуть его внимание, иначе мы все погибнем. Каин боялся использовать истинное имя. Ведь тогда… тогда на несколько долгих секунд Раэрвинг окажется уязвим. Он перестанет видеть, слышать и ощущать что-либо вокруг себя, кроме зовущего его голоса. И если противник в этот момент атакует… А он атакует. Он не перестает наседать на них, пытаясь использовать любую возможность, чтобы уничтожить анатрийских чужаков, посмевших творить беспорядки в горном королевстве. – Айкановы подштанники! – выругался Риогалл, когда когти вражеского дракона рассекли воздух в опасной близости от загривка. – У меня нет ничего острого, но… Не уверен, стоит ли. Я наделал новых порошков. Если втереть огненный порошок в шею, то он просочится между чешуями и начнет разъедать шкуру. Не могу сказать, какой вред это… – Давай его сюда! Быстрее! – скомандовал Каин, успев уловить небольшую перемену в атаках. Кажется, даккарец начал понимать. Все еще сомневается, не уловка ли это, но… Проклятье! – Надень эту перчатку, иначе останешься без руки, – предупредил Риогалл, протягивая кожаное изделие через плечо друга. – Я пропитал ее особым раствором, так что даже слизь той складчатой твари не проест. Не спуская глаз с вражеского дракона, Каин выхватил перчатку и натянул ее на правую руку. Риогалл следом протянул ему глиняный шарик с упомянутым порошком, не переставая сыпать предупреждениями, часть из которых подхватывал и уносил яростный ветер. Раэрвинг в этот момент дернулся, уходя в сторону от атаки, и шарик едва не выскользнул из пальцев. Однако обошлось. Каин старался не сжимать его слишком сильно, чтобы не раздавить раньше времени. Барьер… У него были сомнения, что порошок сможет пробиться сквозь него и ужалить Раэрвинга. Нужно было выждать момент. Как только очередная успешная атака разобьет защиту, шкура между чешуйками окажется уязвимой. Вот тогда Каин и раздавит глиняный шарик, вотрет кусачие частички. Только вот… Очередная атака. Еще более яростная. Раэрвинг загреб крыльями воздух, отбрасывая себя назад, но… Когти, что целились во всадников на загривке, сместились, впиваясь в шею. Два когтя скользнули по толстой пластине, защищающей глотку, цепляясь за ее край, а два других пробили чешуйки сбоку и погрузились в плоть. Раэрвинг взревел, дернувшись назад, но противник лишь усилил хватку. Вражеский дракон изогнулся, его ощеренная морда оказалась над Каином с Риогаллом, которые только и могли, что в ужасе таращиться на горящие глаза и ряды тонких острых зубов. Каин слишком поздно осознал. Отвлекающий маневр! Его взгляд тут же метнулся к загривку. Даккарец с победной ухмылкой уже выхватил притороченное к седлу копье и замахнулся, нацелившись на сына анатрийского главнокомандующего. Проклятье! Они ничего не могли сделать. Они… В этот момент землистый дракон взревел от боли и дернулся. Брошенное даккарцем копье просвистело мимо. Мужчина выругался, ударяя ящера кулаком, давая ему новую команду, однако тот не переставал биться и верещать, потому как Раэрвинг изогнул шею и впился зубами в мясистое бедро лапы, что в него вцепилась. Яростно замотал рогатой головой, погружая клыки еще глубже. Когти противника разжались, и Раэрвинг выпустил добычу, чтобы не позволить той в отместку впиться ему в шею своими челюстями. Они находились слишком близко, в не очень выгодной позиции для красного дракона. Однако стоило только Раэрвингу податься чуть назад, увеличивая расстояние, как внезапная жгучая боль ужалила шею ближе к загривку. Он зашипел, яростно заклекотал и повернул голову, чтобы ответить новому противнику, когда… – Улетай! Убирайся отсюда! – принялся отчаянно кричать Каин, панически поглядывая на землистого дракона, который уже вернул себе самообладание и готовился вновь перейти в атаку. – Я потом объясню! Не смей сражаться! Мы должны улететь! Просто лети, лети прочь! Взгляд золотистых глаз забегал, все еще окутанный туманом от разгоряченной битвы мозг силился придать смысл словам. И раздражающее жжение в шее не делало ситуацию лучше. – Улетай! – вновь крикнул на него Каин, и на этот раз дракон послушался. Проворно развернулся, лишь слегка задев крылом выпущенный ему вслед огненный шар, и понесся прочь. Оставшийся позади противник возмущенно заверещал и ринулся следом, подгоняемый своим всадником. Раэрвинг старался оторваться, усердно взмахивая крыльями, ловя удачные воздушные потоки, однако… Землистый дракон оказался раздражающе настойчивым. Он не только не желал отставать, но и не переставал плеваться огнем, что делало положение Раэрвинга еще более затруднительным. Он не видел атак и мог лишь вслепую лавировать в воздухе, мешая противнику прицелится. Каждое удачное попадание разбивало барьер, а возведение нового отнимало немало сил, которых и без того не было в избытке. Каин пытался подсказывать, но только путал. Если так пойдет и дальше, даккарец их нагонит. – У меня есть одна идея! – крикнул Риогалл, после тщательного обдумывания. – Только сначала верни перчатку. Аккуратно стяни ее и выверни внутрь, чтобы остатки порошка не попали на кожу. Ага, так. Спасибо, – он забрал протянутый ему комок и осторожно положил в один из мешочков на поясе. Эту перчатку придется потом хорошенько отмочить в специально растворе, чтобы удалить все жгучие крупинки и пыль. Риогалл хорошо помнил свой опрометчивый поступок, который чуть не стоил ему руки. Именно поэтому он и задумался о защитных перчатках. – Скажи Раэрвингу немного сбросить скорость, – начал инструктировать некромант, натягивая вторую, чистую перчатку. – Пусть позволит тому дракону подлететь чуть ближе. – Ты уверен? – в голосе Каина звучало сомнение. Он попытался обернуться, чтобы посмотреть на друга, но порыв ветра, созданный пролетевшим мимо огненным шаром, бросил ему в лицо собственные пряди. Заставив мотнуть головой и отказаться от идеи. – Почти, – напряженно отозвался Риогалл, вынимая из мешочка глиняный шарик с запертым внутри воющим порошком. – Ничего лучше все равно нет. Каин немного поколебался, но выполнил просьбу. Раэрвинг слегка замедлился, и преследователь воодушевился, заметив перемену. Наверняка подумал, что красный дракон начинает выбиваться из сил. С торжествующей ухмылкой даккарец направил своего ящера на сближение, намереваясь атаковать со спины. Одной рукой держась за плечо Каина, Риогалл повернулся к противнику насколько позволяло положение. Он нервничал, сжимая в кулаке заветный шарик. Ближе. Еще ближе. Вот оно! Не позволяя себе колебаться, некромант вытянул вперед руку и быстро отвернулся, когда пальцы резко сжались, с хрустом ломая глиняную оболочку. А после рука дернулась, выбрасывая назад обломки и красную пыль, шлейфом потянувшуюся за Раэрвингом. Ветер подхватил ее, раздул, превращая в облако. Риогалл боялся оборачиваться, чтобы удостовериться, что задумка удалась. Если хоть малейшая частица попадет ему в глаз… Однако этого и не требовалось. Душераздирающий, полный невыносимой боли рев и последовавшие за ним человеческие вопли не оставили никаких сомнений. Каин, которого Риогалл забыл предупредить, обернулся, чтобы увидеть, как влетевшие в красноватое облако землистый дракон и его всадник бьются в дикой агонии. Ящер кричит, неистово мотает головой и отчаянно мечется в воздухе, в то время как даккарец орет, вцепившись руками в свое лицо. Благо они успели удалиться достаточно далеко, так что Каин не словил ни единой крупинки едкого порошка. Однако зрелище, что предстало его глазам... Он шумно сглотнул, не в силах оторвать взгляд от ужасающей картины. – Я не хотел, но… – севшим голосом произнес Риогалл, не находя в себе смелости взглянуть на содеянное. И он, и Каин понимали, что землистый дракон был всего лишь пленником и нападал не по своей воле. Он не заслуживал подобной участи. Если он… если он выживет, то больше никогда не сможет видеть. Порошок разъел глаза, ничего от них не оставив. То же самое касалось и всадника. Но этого подонка некроманту было не жалко. – Все в порядке, – после долгой паузы натянуто отозвался Каин, наконец, отворачиваясь. – У нас не было выбора. Или они… или мы… Просто забудь. Нужно убраться отсюда как можно дальше, пока нас не обнаружил другой разведчик. Раэрвинг взмахнул широкими крыльями, начиная набирать высоту. Он уже почти поднялся до уровня низкоплывущих облаков, когда раздавшийся далеко позади оглушительный грохот сотряс землю, небо и, кажется, само мироздание. Ударная волна толкнула в спину, подкидывая и немного сбивая с курса. Благо они были довольно далеко и докатившийся импульс достаточно ослаб, чтоб не нанести повреждений. Каин с Риогаллом резко обернулись, чтобы лицезреть поднявшееся в воздух огромное облако пыли, которое скрыло за собой не только уступ, где остался Князь с лжебогом, но и едва ли не сами горы. Парящий остров с удивительным золотым городом упал.***
Пока драконы увлеченно сражались друг с другом, произошли две вещи, ускользнувшие от внимания друзей. Если бы не напряженная битва, то они смогли бы заметить, как вышедшие на улицы жители Города Всех Богов начинают слабо светиться, недоуменно переглядываясь и осматривая свои мерцающие руки. Что-то происходило глубоко внутри, что-то звало, тянуло. Тела начинали терять вес и становились все легче и легче, пока… Одна за другой плененные души освобождались, теряя очертания смертных оболочек. Великий Поток взывал к ним, протягивая множество невидимых рук. И души отзывались. Отрывались от бренной земли и летели навстречу. Невесомые, едва видимые человеческому глазу, они поднимались ввысь, оставляя за собой слабый шлейф меркнущих искорок – остаточной магии духов. Поднимались, чтобы раствориться в потоке, оставляя позади тяготы и печали, века заключения и осколки иллюзий, служившие им единственным спасением. Четверо вторженцев, так и не принятых местными, тоже вышли наружу, потревоженные охватившими остров сотрясениями. Как и остальным, им приходилось лишь беспомощно озираться, не понимая, что происходит. Все рушилось, разваливалось на части. Даже сидевший на своем привычном месте под стеной дома Дьюк оторвался от вырезания очередной фигурки Жнеца. Отложил нож в сторону, смахнул с коленей древесную стружку и встал, слегка хмурясь. – Мне страшно, – тихо признался Вальд, прячась за спину Ива. Ив не ответил. Напряженный, он продолжал озираться, усиленно соображая. Неужели… тому мальчишке с драконом удалось пробить барьер. Но если так, то… что же тогда будет? Что случится с ними? Ведь… И тут он почувствовал. Почувствовал нечто глубоко внутри. Словно десятилетиями спавший бутон вдруг начал раскрываться, расправляя призрачные лепестки удивительной красоты. Иву сделалось так легко, словно с его плеч свалился огромный груз, что давил все эти годы, приковывая бренную душу к оскверненной земле. Но теперь… теперь оковы спали и… Ив в неверии завертел головой, проверяя своих товарищей, которые, кажется, чувствовали то же самое. Они… освобождались. Они, наконец, освобождались. Ивор и Ролло радостно рассмеялись, обнимая друг друга, хлопая по спине и вытирая выступившие слезы. Вальд в смятении покусывал нижнюю губу, не в силах решить, радоваться ему или огорчаться, ведь… Он успел привыкнуть, привязаться к этим таким разным людям, ставшим ему семьей. Ив понимал его чувства и ободряюще улыбнулся парню, сжав рукой его худое плечо. – Все будет хорошо, – сказал он, замечая, как фигурка Вальда начинает понемногу терять плотность. Как от нее отделяются едва заметные крохотные искорки магии духов, устремляясь высь и растворяясь в утреннем воздухе. – Услышал… все-таки услышал, – тихо произнес Дьюк, опуская руку с зажатой в ней неоконченной фигуркой Жнеца. Один за другим почти полностью прозрачные силуэты отрывались от земли и уносились прочь, влекомые невидимым потоком. К перерождению, к новым жизням. Совсем скоро полянка перед заросшим домиком опустела. И лишь наполовину вырезанная фигурка Жнеца осталась лежать в траве, смотря немигающим взглядом вслед ушедшему хозяину. Что же касалось второй вещи… Как только Вайэр убедился, что Риогалл и его друзья слишком заняты неожиданно объявившимся противником, чтобы вспоминать о нем и огромной твари, он прекратил свой теневой танец между толстенных лап нулевки. Неплохая разминка, но поднадоело. К тому же… Складчатая тварь круто развернулась и восторжествовала, обнаружив стоящего прямо перед ней верткого Князя. Не собираясь упускать возможность, лжебог ринулся на него, намереваясь проглотить. Он не стал открывать пасть заранее, чтобы не потерять цель из вида, как это произошло с лакомством посреди города. Он распахнет ее, как только окажется максимально близко, как только будет уверен, что Князь не успеет сбежать. Однако… Прикосновение. Безобразная морда нулевки была уже на расстоянии вытянутой руки, когда три пальца коснулись пупырчатой, покрытой едкой слизью кожи между ноздрей. По массивному телу словно пробежал электрический разряд. Лжебог коротко содрогнулся и… Он хотел двинуться, но не смог. Даже на волосок. Его парализовало, и лишь четыре маленьких глаза беспомощно вращались в глазницах, не в силах понять, что же произошло. Едкая слизь все еще выделялась, выступала крупными каплями на загрубевшей шкуре, лениво скатывалась вниз, зависала на пару секунд, а после шлепалась на землю, чтобы вгрызться в нее с тихим шипением. – Как удивительно порой поворачивается жизнь, – сухой смешок, и четыре маленьких глаза с ненавистью впились в стоящего внизу Князя. Слизь коснулась схвативших лжебога пальцев, но не смогла причинить вреда. Те, словно мираж, шли легкой рябью, а после снова становились цельными. Однако ощущение прикосновения не пропадало ни на минуту, оно жгло, словно раскаленные угли. Где-то глубоко внутри зарождался гневный рев. Метался, бурлил, но никак не мог прорваться наружу. – А ведь это в самом деле ты, – продолжил Вайэр, что-то высматривая в безобразных чертах. – Когда-то давным-давно я купил одного Младшего, которого посчитал занятным. Он казался весьма амбициозным и подавал большие надежды. Я с нетерпением ждал первых шагов, первых покушений. Какой способ выберет, до чего сможет додуматься. Ведь этот Младший, определенно, был тем, кто во что бы то ни стало добьется желаемого. И не важно, насколько тяжелым окажется путь. В его маленьких злобных глазках горел такой огонь… – Князь вздохнул, качнув головой. – И каково же было мое разочарование, когда подающий надежды субъект взял и превратился в нулевку. Как и прочий бесполезный, жадный мусор, неспособный терпеть и ставящий на кон все, ради сомнительного шанса на успех. Четыре глаза прищурились. Кажется, тварь вовсе не была настолько уж безмозглой. Кое-что сохранилось. Сохранилось в покалеченной памяти. Иначе как объяснить крохотную искорку узнавания, что загорелась в глубине желтых глаз? – К удивлению, ты оказался не настолько уж и безнадежным, – Вайэр усмехнулся. – Отказался сдаваться, когда все уже было кончено. Не сказать, что много выиграл, но… Хотел бы я увидеть, как ты все это провернул. Наверняка занятное вышло зрелище. Ноздри твари раздулись, затрепетали. Маленькие глазки принялись прожигать насквозь хрупкую на вид фигурку Князя. Как же легко его было бы раздавить. Втоптать, вколотить в землю. Впиться зубами, разорвать на две части, а потом еще и еще, пока не останется ни одного узнаваемого кусочка. Набухшая капля слизи свесилась с толстой губы и, поколебавшись, сорвалась вниз. Шлепнулась рядом с ботинком Князя, яростно шипя и прожигая землю. – И что же нам с тобой делать? – Вайэр задался вопросом, казалось бы, всерьез задумавшись над проблемой. – Ты не принадлежишь этому миру. Ты лишний. Однако! Твое присутствие здесь явно не моих рук дело, так что прибираться не стану. Как думаешь, что будет, если оставить все, как есть? Моего слугу ты уже не отыщешь, а остальное меня не сильно волнует. Может быть, огромный монстр, пожирающий горное королевство, привлечет внимание аж самого Императора и заставит его оторвать зад от трона? Впрочем, на работу Черных Куниц тоже было бы любопытно посмотреть. Смогут ли они преуспеть? Интересный вопрос. Я бы не отказался понаблюдать и выяснить. А ты? Даже если лжебог и хотел ответить, то все равно не смог бы. Трудно было сказать, волновала ли его вообще собственная судьба или же вечный, неутолимый голод настолько измучил бывшего Младшего, что тот больше не мог ни о чем думать, кроме как пожирать и уничтожать. Вайэр хотел добавить что-то еще, но один беглый взгляд на рассыпающийся по частям парящий остров сообщил, что времени больше не осталось. Что ж, в любом случае встреча вышла занимательной. Не каждый день удается узнать в уникальной нулевке, угнездившейся в чужом мире, своего слугу. Бывшего. Так или иначе, разговор пора было заканчивать. – Увы, здесь наши пути разойдутся, – сообщил Вайэр, не спеша пока убирать пальцы. – Я бы сказал, что мне жаль покидать твое общество, но ты и так знаешь, что это неправда. Князь улыбнулся и… В этот момент истощающаяся магия, что поддерживала золотой город на вырванном куске земли в воздухе, окончательно иссякла и испещренный трещинами остров застонал, покачнулся и рухнул вниз. Вайэр тут же убрал пальцы с морды нулевки и, обратившись в тень, понесся прочь. Обратно ко входу в ущелье. В мгновение ока темный сгусток взлетел по горному хребту и вытянулся, вновь обретая знакомые черты. Как раз вовремя, чтобы узреть, как сотрясаемый ударной волной многострадальный уступ не выдерживает и осыпается вниз, увлекая за собой яростно ревущую складчатую тварь. Разумеется, даже падение с такой высоты ее не убьет. Возможно, покалечит, разозлит еще сильнее, но не убьет. Как только Вайэр вернется на Вертикальные Параллели, то начнет просчитывать ходы, искать возможные исходы, делать ставки. Интересно, угадает ли он в этот раз… Внезапно самодовольное выражение на лице Князя исчезло, фиолетовые глаза расширились в потрясении. Взгляд метнулся вниз, не в силах что-либо разглядеть в поднявшемся облаке пыли. Ох… Ох! Он кое-что упустил. Кое-что очень важное. Подобного никогда не случалось и трудно было предсказать, что именно произойдет, но… Стоит ли ему… Нет, уже поздно. Вайэр чувствовал это, ощущал каждым волоском на коже. Все тело непроизвольно напряглось, готовое в любой момент действовать. Князь перевел взгляд на небо. Крылатая точка вдалеке набирала высоту, становясь все меньше и меньше. Нет, что бы там ни было нулевке больше не отыскать свое "лакомство". Даже если она запомнит направление. Вайэр вновь посмотрел на начинающееся потихоньку рассеиваться пыльное облако. По-прежнему ничего не видно. Какая-то непоседливая крохотная частичка внутри него так и подмывала спуститься и проверить. Но, как говорится, любопытство убило кошку. Вайэр хоть и не являлся кошкой и убить его была та еще задачка, рисковать все же не стал. Рука нырнула в карман и, немного пошарив, выудила нужный амулет. Князь безотчетно погладил подушечкой большого пальца гладкий бок окованного золотом камня, а после прикрыл глаза, настраиваясь на нужную Параллель. Ему предстояло многое взвесить, о многом поразмышлять. И кое-что проверить. Через пару секунд фигура на вершине хребта исчезла, оставив поднявшуюся пыль оседать в неестественно притихшей округе.***
Хоть горы и нельзя было назвать открытой местностью, но любому крылатому разведчику было бы хорошо видно летящего дракона издалека. Особенно сейчас, когда даккарцы усиленно разыскивали двоих анатрийцев и их красного ящера. Однако спускаться и идти пешком было еще хуже. По крайней мере, не так близко от места, куда в скором времени наверняка слетится/сбежится половина королевства. Рухнувший золотой город трудно оставить без внимания. Парням необходимо было убраться как можно дальше. Именно поэтому Раэрвинг взлетел выше облаков. Прохладный воздух пощипывал кожу, ветер яростно трепал волосы, но Каин не жаловался. Он был слишком взвинчен и напряжен, постоянно высматривая разведчиков сквозь бреши и просветы. К сожалению, облаков было не так много, поэтому они оказывались у всех на виду куда чаще, чем хотелось бы. Каин надеялся, что разведчики будут слишком заняты упавшим островом и не обратят на них внимания. Или же примут издалека за своих. Но пока им везло. За все время показался только один разведчик, который летел слишком низко над горной долиной, что-то высматривая среди деревьев. Трудно было сказать, сколько прошло времени, когда Каин заметил, что Раэрвинг начал уставать. Он все тяжелее взмахивал крыльями, понемногу терял высоту, а после с трудом вновь пытался ее набрать, чтобы удержаться там ненадолго и снова начать постепенно опускаться. Удивительно, что Раэрвинг продержался так долго. Он ведь все эти дни ничего не ел и столько сил отдал во время ритуала. А еще борьба с темной энергией, вознамерившейся угнездиться в чужом теле… Каин поджал губы, чувствуя вину. Солнце уже поднялось высоко. Значит, они летели несколько часов. Все еще находились в Даккаре, среди бесчисленных горных хребтов. Жаль, что не определить, в какой именно части. Ясно было только одно – рухнувший золотой город остался далеко-далеко позади. Как и основная часть разведчиков. – Раэрвинг! – крикнул Каин, надеясь, что дракон услышит его сквозь порывы ветра. – Раэрвинг! Дракон взмахнул крыльями, едва успев поймать удачный воздушный поток, который поможет ему еще немного удержать высоту, а после немного повернул рогатую голову. Золотистый глаз отыскал фигурку человека на своем загривке и медленно моргнул, словно бы говоря, что слушает. – Спускайся! Дальше пойдем пешком! Сначала Каин подумал, что Раэрвинг его не услышал, потому как тот отвернулся и продолжил лететь, но потом дракон-таки начал снижаться, не очень ловко ловя нужные потоки. Его слегка заносило из стороны в сторону, но Раэрвинг все же старался сразу выравниваться, чтобы не сбиться с выбранного курса. Среди деревьев виднелась небольшая полянка, где вполне мог уместиться крылатый ящер. Ближе к долине внизу, чем хотелось бы, но выше растительность редела, уступая место выступающим из земли скальным образованиям, мху и низкорослым кустарникам. Мечта для разведчика. Им придется идти под защитой деревьев, стараясь держаться от городов, деревень и прочих поселений как можно дальше. Как только наступит ночь и на небе высыпят звезды, Каин постарается определить местоположение и прикинуть нужный маршрут. Жаль, что карту они потеряли. Раэрвинг замедлился, загребая крыльями воздух и гоня его перед собой. Вздымая вверх пыль и мелкий сор. Лапы вытянулись, нащупывая землю, и затем все тело грузно опустилось вниз. Когти-пальцы на сгибах крыльев впились в почву, поддерживая уставшего дракона. С тихим утробным рыком Раэрвинг припал к траве и аккуратно опустил одно плечо, позволяя всадникам спуститься более комфортно. Каину это удалось почти без труда, а вот Риогалл потерпел поражение на двух последних метрах и шлепнулся на землю, сыпля проклятиями себе под нос. Убедившись, что на загривке никого не осталось, Раэрвинг позволил огню охватить себя, закружиться, заплясать, меняя облик огромного ящера на получеловеческий. Каин обернулся к нему как раз в тот момент, когда последние угасающие искорки подхватил порыв ветра и понес к небесам. Он уже открыл рот, собираясь что-то сказать, но осекся. Зеленые глаза расширились при виде двух проколов на шее, ближе к правой стороне. Достаточно глубоких на вид. Кровь медленно струилась вниз, огибая ключицы, прокладывая себе путь через грудь к кубикам пресса. – Проклятье! – выругался Каин, бросаясь к дракону. – Ты ранен! Надо остановить кровь. – Царапина, – отмахнулся Раэрвинг, но все же позволил человеку схватить себя за подбородок и повернуть голову чуть в сторону, чтобы открыть лучший доступ к ранам. – Не царапина, – возразил Каин, осторожно касаясь краев прокола свободной рукой. – Мы летели несколько часов, за это время регенерация должна была хотя бы остановить кровотечение… – Я их не регенерирую, – поморщившись, признался Раэрвинг и, встретившись с удивленно-вопросительным взглядом, неохотно признался: – У меня почти не осталось энергии. Решил не тратить на пустяк. – Это не пустяк, – Каин поджал губы и повернулся к Риогаллу: – У тебя есть что-нибудь, чтобы… – Хорошо-хорошо, – тут же сдался Раэрвинг, которому вовсе не хотелось, чтобы его мазали вонючей травяной кашей. Он поднял руку и провел двумя пальцами по ранам. Каину показалось, что под подушечками мелькнуло несколько огненных искорок, которые тут же погасли. Когда же дракон убрал руку, кровь почти перестала течь. – Заживать будет медленней, чем обычно, – предупредил он. – К утру почти затянется. – Мне не хотелось бы вас прерывать, но там в долине город и несколько деревушек, – вмешался Риогалл, нервно поглядывая в сторону озвученной долины, хотя из-за буйно разросшихся деревьев ему мало чего было видно. – Если кто-то видел, как у них в лесу приземлился огромный красный дракон, то непременно заявится проверить. Еще и магов притащат на всякий случай. Очень неразумно здесь задерживаться. Риогалл был прав, и Каин согласился, нехотя отворачиваясь от Раэрвинга. Наверняка кто-то их да заметил. Возможно, не понял, не разобрал. Вряд ли новости об анатрийских вторженцах дошли так далеко, но у дракона были всадники и он приземлился в лесу. Приземлился и больше не взлетал. Очень странное, подозрительное поведение. Скорее всего, понаблюдают немного, а после вышлют небольшую конную группу с парой магов. Разведать обстановку. Вдруг всадникам требуется помощь. Возможную угрозу со счетов сбрасывать тоже не станут, так что при необходимости даккарцы дадут достойный отпор. – Идем, – Каин повернулся и направился в противоположную от долины сторону. – Постараемся продвинуться как можно дальше до наступления сумерек, а там увидим. И Каин и Раэрвинг бодрствовали уже второй день. К тому же последний еще и был истощен из-за длительной голодовки. Но останавливаться и рисковать было нельзя. У них не нашлось бы сил оказывать сопротивление даккарцам, которые наверняка разбредутся по лесу в поисках загадочно исчезнувшего дракона и двух всадников. Так что Каин отогнал гнетущие мысли, подавил чувство вины и сосредоточился на дороге, которой, впрочем, не было. Они шли уже некоторое время, когда Риогалл вдруг решился заговорить. Поначалу все трое были напряжены, постоянно прислушивались и пробегали взглядами по округе в ожидании появления даккарцев, но все оставалось тихо. Лишь птицы заливались трелями и звонко щебетали, перескакивая с ветки на ветку, да мелкие зверьки шуршали в траве, вспугнутые приближением чужаков. Раэрвинг провожал потенциальную еду пристальным взглядом, но кидаться не порывался. Слишком мелкая добыча. Только раздразнит аппетит, а в таком состоянии это чревато потерей контроля. Почувствовав на языке долгожданный вкус крови и мяса, дракон примется кидаться на все, попадающее в категорию "съедобное", пока не насытится. Не хотелось испугать Каина или случайно навредить второму человеку. Поэтому он продолжал терпеть, целеустремленно шагая вперед. – Так… там, правда, был город из золота? – спросил Риогалл, идя на шаг позади Каина. – До сих пор в голове не укладывается. – Был, – глухо отозвался Каин, не поворачивая головы. Ему не очень хотелось касаться болезненной темы, ведь это он стал причиной падения парящего острова и полного исчезновения из мира человека, который им помогал. Однако Риогалл заслуживал знать, что именно произошло с его друзьями после того, как они разделились. Хотя бы в общих чертах. – Когда ты ушел, мы отсиживались в пещере, подальше от города, – продолжил Каин. – Я надеялся, что тварь туда не сунется, но каким-то образом она нас все же учуяла. Раэрвинг был ранен и… оставался только один путь. Я боялся подниматься в небо из-за разведчиков, надеялся, что мы сможем добраться до выхода из лощины. Скалы сужались, и тварь непременно застряла бы… Но... Ты и сам видел, что располагалось на том конце. Мы были потрясены не меньше, но времени на раздумья не было, так что… Пришлось прыгать. Я не думал, что парящий остров обернется урочищем. Один… человек, душа которого оказалась там заперта на многие столетия, рассказал, что когда-то этот золотой город находился в центре Анатрийского леса, но кое-что случилось и две противоборствующие энергии вырвали кусок земли и зашвырнули его сюда, подвесив в воздухе, – Каин решил опустить момент про Айкана и Аракуса, чтобы не расстраивать друга высокой вероятностью того, что оба были самозванцами. Ну или один являлся самозванцем, а второй, возможно, был просто выдуман, как кто-то, на кого можно сваливать вину за свои неудачи. – Погоди-погоди… – Риогалл нахмурился, пытаясь переварить полученную информацию. – Разве урочище не место, где обитает куча злых-презлых духов, жаждущих тебя сожрать? Место, куда можно зайти, но не выйти? – Конкретно это было создано не так, как другие, и немного отличалось, – пояснил Каин. – Как видишь, мы-таки вышли. И даже прихватили с собой злого духа… – Что?! Где?! – На моей спине, – вздохнул Каин. Еще одна проблема, с которой следовало разобраться. – Меч?! – Риогалл с подозрением покосился на замотанный в тряпки клинок. – Одержимый меч. Я пока не решил, что с ним делать. С этой штукой все очень сложно. Сделал его, как последнюю надежду, чтобы разбить барьер и вырваться до того, как ты вернешься и попадешь в ту же ловушку, но, к счастью, так и не воспользовался. – Вот тут я совсем ничего не понимаю, – некромант нахмурился. – Ты. Сделал. Одержимый. Меч. Так?! Одержимый меч… – Да, нашел кое-какую книгу с описанием ритуала. А еще в городе обитал злой дух – Повешенный. Мне удалось его обмануть и запихнуть в меч. Но теперь при любой попытке воспользоваться клинком Повешенный будет стараться меня прикончить. Так что я пока не знаю, что с ним делать. Мы постоянно попадаем в кошмарные ситуации, и одержимое оружие может стать единственным способом спастись, выбраться. Особенно когда достигнем сердца Империи. Но в то же время… Не хочется, что б первая же проба совладать с клинком стоила мне жизни. Конечно, Риогалл слышал много легенд об одержимом оружии, но многие моменты в них противоречили друг другу. Одна легенда могла иметь несколько версий, и трудно было сказать, в какой больше правды. Но вот о лишении хозяина жизни при попытке воспользоваться не упоминалось нигде. Риогалл почувствовал себя перегруженным информацией, которую едва понимал. Поэтому он остановил Каина и потребовал более подробных объяснений. Пока они шли, некромант успел узнать не только об одержимом оружии и ритуале его создания, но и о самом удивительном городе, который, к сожалению, никто и никогда больше не увидит. Подумать только, там хранились утерянные знания! Наверняка немало относилось и к некромантии. Секреты, рецепты, техники… Он мог бы так далеко продвинутся в мастерстве! И пока Риогалл горевал об утраченной возможности, закончивший рассказ Каин притих, что-то обдумывая, а после взглянул на друга и задал вопрос. Вопрос, который довольно долгое время не давал парню покоя. С того самого момента, как он впервые увидел Князя. С тех пор события вокруг них вращались в бешенном темпе, и подходящего момента не находилось. Но сейчас… – Эй, Рио! – позвал Каин, вырывая некроманта из собственных мыслей. – Что за сделка у тебя с тем Князем? – А? – не ожидавший подобного вопроса, Риогалл глупо уставился на друга и захлопал ресницами. – Что за сделка у тебя с тем Князем? – терпеливо повторил тот, испытующе смотря на некроманта. – С-с чего вдруг? – Риогалл растерялся, не готовый отвечать на подобный вопрос. – Потому что я беспокоюсь. Когда ты первый раз вернулся с Вертикальных Параллелей, то даже не упомянул, что заключил какую-то сделку. А потом, в Джакке… – Каин немного поморщился от раздавшегося в голове далекого эха голосов, скандирующих одно-единственное слово - "Действо". – В Джакке перед тем, как уйти вновь на Параллели, ты бросил мне в лицо гневную тираду о том, что я даже представить не могу, как тебе все это тяжело дается. И когда ты вернулся с тем Князем… С первого взгляда было понятно, что он вовсе не тот, кто что-либо делает по доброте душевной. – Эм… – Риогалл замялся, нервно прикусывая нижнюю губу. – Ну… Прости за то, что… За тираду, в общем. Я был немного не в себе из-за напряжения и всей той ситуации, в которой мы оказались… Амулет переноса должен доставлять меня к Вайэру. По идее, но у него имеется некоторая погрешность. Так же, как и с возвращением обратно. Я появляюсь не в том же самом месте, откуда уходил, а поблизости. Из-за этого бывают проблемы. Например, когда я прыгнул на Параллели из нашей клетки, то оказался посреди торговой площади со связанными руками. Там было много народа, и я понятия не имел, где Вайэр. Зато меня быстро заметили другие Князья и приняли за раба на продажу, – он скривился от воспоминаний. – Благо удалось быстро убраться оттуда в суматохе. Я тогда потратил очень много времени, сил и нервов, чтобы найти Вайэра. Время на Параллелях идет иначе, и Вайэр не сообщил мне об этом… Прости, что опоздал тогда… – Ты не виноват, – успокоил его Каин, однако увильнуть от вопроса не дал. – Так в чем заключается ваша сделка? Что он от тебя хочет взамен? – Ничего такого, – отмахнулся Риогалл, который все еще лихорадочно пытался придумать убедительный ответ, где ему не придется раскрывать их порочную связь. – Рио? – надавил Каин. – …галл, – ворчливо закончил некромант и, вздохнув, признался. – Просто прислуживать. – Просто прислуживать? – недоверие в голосе, вопросительно приподнятая бровь. – Да, просто прислуживать. Он приказывает мне делать вещи, которые я никогда не делал, и забавляется тем, как у меня не получается. – Значит, издевается? – Можно и так сказать. Замечательно. Над его другом издеваются. Перед глазами вновь всплыл образ самодовольного рогатого Князя, привыкшего всегда быть хозяином положения. Да, подобное условие для сделки вполне правдоподобно. Что еще ему взять с Риогалла? У этого ублюдка наверняка есть все, так что остается только тешить самолюбие, унижая других. Каин стиснул зубы, руки непроизвольно сжались в кулаки. – Сделку можно разорвать? – неожиданно спросил он. – Нет! – тут же выпалил Риогалл, а после, смутившись, добавил уже более спокойным тоном: – Не думаю. И зачем ее разрывать? В смысле, та сила неплохо помогает и… – Потому что над тобой издеваются. Никакая сила того не стоит. – Все не так плохо, как ты думаешь. Не бери в голову. К тому же… Риогалл не успел договорить, когда шедший чуть впереди Раэрвинг внезапно с рыком сорвался с места и исчез за деревьями. Каин крикнул ему вслед, но безрезультатно, так что, выругавшись себе под нос, парень бросился вдогонку. Риогалл открыл рот, потом закрыл и, не желая оставаться в одиночестве посреди леса, побежал догонять друзей. Разумеется, человеческий нос не был способен улавливать запахи так же хорошо, как драконий. Раэрвинг шел, вполуха слушая неинтересный разговор за спиной, когда его ноздрей вдруг коснулся дразнящий запах крови. Свежепролитой. Густой и насыщенный аромат заскользил по носоглотке, заполнил легкие, затанцевал на кончике языка, наполняя рот слюной. Зрачки сузились, мышцы напряглись, сердцебиение участилось. Еда. Добыча. Он не думал, позволяя проснувшимся инстинктам взять верх. Подавляемый длительное время голод в полной мере дал о себе знать, требуя немедленно наполнить сжавшийся желудок. Ведомый сладким ароматом, Раэрвинг понесся через лес, едва разбирая дорогу. Ломая ветки, вспугивая птиц, ничуть не заботясь о скрытности. Запах крови становился отчетливее. Близко. Уже совсем близко. Чужое присутствие. Кто-то сильный. Плевать! Раэрвинг вылетел на крохотную полянку и на мгновение замер. Взгляд золотистых глаз метнулся к огромному дубу, под которым лежал крупный олень с разодранным горлом и глубокими рваными ранами на темных боках. Добыча! Слюны во рту стало еще больше. Дракон готов был наброситься на аппетитную тушу, когда над полянкой вдруг пронесся глухой предупредительный рык. Взгляд поднялся чуть выше, к источнику, чтобы обнаружить еще одну тушу, вполне себе живую. Медведь. Огромный матерый медведь с покрытой старыми шрамами мордой. Он нависал над оленем, и маленькие глазки угрожающе буравили незваного гостя. Если зверь и понимал, что перед ним дракон, то даже так все равно не намеревался уступать тому добычу. Слишком давно он промышлял в этом лесу, слишком давно не терпел поражений. Медведь привык быть тем, кому уступают, и не собирался этого менять. Если наглый чешуйчатый хочет его обед, то пусть попробует отобрать! Но Раэрвингу было плевать на угрозы, на вздыбленную шерсть и оскаленные клыки. Он сам ощерился в ответ и глухо зарычал, раздраженно ударив хвостом по земле. Ногти вытянулись, уплотнились и заострились, окрашиваясь в черный цвет. Медведь опустил одну лапу с длинными кривыми когтями поверх рогатой туши, наглядней показывая, что та принадлежит ему и красному ящеру здесь не рады. Однако Раэрвинг имел на это свои взгляды. Он не стал больше медлить и кинулся в бой. – Нгхаар! Струя пламени ударила медведя в правую сторону морды, ослепляя на один глаз и сжигая клочковатую шерсть. Воздух наполнился неприятным запахом паленых волосков. Зверь взревел, поднимаясь на задние лапы. И в этом реве боль смешалась с дикой яростью. Он не отступил, не убежал, позорно поджав короткий хвост. Вместо этого кинулся на дерзкого противника, замахиваясь когтистой лапой. Только Раэрвинг оказался удивительно проворным. Проскользнув под просвистевшей над головой лапой, он полоснул собственными когтями по мохнатому боку и отскочил назад. Рука описала в воздухе дугу, протягивая за собой шлейф беспокойного пламени. Резкий, отрывистый жест, и пламя, извиваясь, устремилось к противнику. У Раэрвинга оставалось мало магической энергии, поэтому атаки выходили намного слабее, чем хотелось бы. Несущийся на него медведь опустил голову и встретил пламя массивным плечом. Шерсть вспыхнула, кожа обуглилась, но он не сбавил скорости, не растерял решимости, накинувшись на дракона. Мощные челюсти щелкнули в опасной близости от лица, тяжелые капли вязкой слюны ударили по щеке. Кривые когти взрыли землю, так и не достав ускользнувшую цель. Раэрвинг снова нацелился на бок, но бурая шерсть была слишком густой, и его атака не причинила ощутимого вреда. Только лишь сильнее разъяряла зверя. Впрочем, дракон ничуть не расстроился, охваченный горячкой боя, он продолжал крутиться, осыпая ревущего противника огнем и ударами черных когтей. К этому моменту Каин с Риогаллом уже достигли полянки и, остановившись на краю, с широко раскрытыми глазами наблюдали за развернувшимся поединком. Ни один, ни другой не знали, что делать. По какой-то причине Раэрвинг не обернулся драконом, который мог без труда перекусить медведя пополам или же раздавить массивной лапой. Продолжал яростно атаковать, окруженный танцующим вокруг него пламенем. У Каина при себе имелся только одержимый меч, которым не стоило пользоваться столь опрометчиво, а Риогалл… Даже если Риогалл и был способен разобраться с медведем с помощью порошков, то для начала Раэрвингу требовалось убраться из зоны поражения, чего тот делать явно не собирался. Так что… Удар хвоста пришелся медведю по уцелевшей половине морды. Голова дернулась вбок, и занесенная лапа вновь промахнулась. Огненный сгусток врезался в шею, но на этот раз не потух, спалив немного шерсти. Продолжил гореть, расползаясь и жадно пожирая оставшиеся бурые клочки. Медведь ревел и метался, ослепленный яростью и жгучей, сводящей с ума болью. Отчаянно пытался достать противника, но все уже было кончено. Для него. Когда пламя угасло, посреди полянки осталась лежать огромная, покрытая хрустящей корочкой туша, от которой шел аппетитный аромат. Как жареный поросенок, только очень и очень большой. Раэрвинг не стал ждать и сразу же накинулся на добычу. Впился зубами в мясистый загривок, вырвал внушительный кусок и принялся яростно поглощать. По подбородку струился жир вперемешку с кровью, потому как туша не очень хорошо прожарилась, но дракону было наплевать. Он рвал и заглатывал, едва жуя. – Ну ты даешь, хвостатый, – подивился Риогалл, делая шаг вперед, и тут же замер, так как заметивший движение ящер, не отрываясь от добычи, поднял пронзительный взгляд на потенциального соперника и предостерегающе зарычал. – Твоего ж Айкана за пятку! – Риогалл тут же отступил обратно, показывая открытые ладони в знак капитуляции. – Знаешь, я почти уверен, что твоя ящерица сожрет нас обоих, если мы выйдем на поляну. И я не могу не сказать, что меня это пугает. – Он не ел почти неделю, – признался Каин, наблюдая за тем, как его дракон жадно набивает желудок. – В урочище не было еды, а то, что я взял собой в заплечном мешке… этого едва хватало мне самому. – И… что будем делать? – спросил некромант, с опаской посматривая на Раэрвинга, который вновь полностью сосредоточился на пище, позабыв о двух стоящих на расстоянии парнях. – Полагаю, придется обустроиться здесь на ночлег, – ответил Каин, оценивая обстановку. – Солнце скоро сядет. Разведчики не летают по ночам. Если драконы неплохо видят в темноте, то всадники – нет. Можно будет развести костер. – Правда, думаешь, что хвостатый с нами поделится? – Риогалл скептически приподнял одну бровь. – Если и нет, то поймаем что-нибудь сами. Он заслужил свой обед. Умяв чуть больше половины медведя, Раэрвинг немного успокоился. Звериный блеск в глазах померк, терзаемый голодом разум начал понемногу проясняться. Он уже не заглатывал куски так отчаянно. И не зыркал по сторонам в поисках смельчаков, желающих покуситься на его добычу. Каин с Риогаллом успели за это время собрать хвороста для костра и немного ягод. На полянку по-прежнему не совались, складывали все с краю. Когда же вопрос встал о добыче пропитания, Каин взглянул на поумерившего пыл Раэрвинга и решил сначала попытать счастья, прежде чем углубляться в лес в наступающих сумерках в поисках чего-то получше полукислых ягод. – Ты не против, если мы возьмем немного от оленя? Дракон был полностью сосредоточен на медведе, совсем позабыв про оленя, из-за которого, собственно, и сражался. Прозвучавший вопрос заставил его оторваться от трапезы и поднять перепачканное лицо. Золотистые глаза нашли стоящего у деревьев Каина. Раэрвинг пару раз моргнул, словно не понимая сказанного, а после перевел взгляд себе за спину. Олень так и продолжал лежать под дубом, никем нетронутый. В рогатой голове еще немного прояснилось. – Да, бери, – ответил он хрипловатым голосом, словно бы отвыкшим от человеческой речи. – Но у меня не осталось больше магии, я не смогу его поджарить. – Ого, ему, значит – да, бери. А меня чуть не сожрал, – проворчал Риогалл, возвращаясь с новой охапкой сухих веток. – Слушай, ты правда бы меня сожрал, если бы я подошел ближе? – Инстинкты, – бросил Раэрвинг, отводя взгляд. Будто это что-то объясняло! Риогалл фыркнул, сваливая ношу в общую кучу. – А теперь-то хоть можно пройти под дуб и развести там костер? – поинтересовался некромант, не желая испытывать эти самые инстинкты. – Можно, – Раэрвинг не смотрел на него, вернувшись к приостановленной трапезе. Он не хотел их пугать и не хотел так реагировать, просто с инстинктами было трудно совладать. Особенно, когда дракон дико голоден. Каин в который раз обругал себя за то, что ничего не взял с собой, когда покидал парящий остров. Был слишком вымотан, как эмоционально, так и физически. Если бы не Раэрвинг, то парни так и сидели бы, усердно потирая одной деревяшкой о другую в попытке добыть огонь, а после еще дольше пыхтели бы, свежуя оленью ногу голыми руками. Пусть дракон и растратил всю магию, на то, чтобы запалить небольшой костерок, оставшихся крупиц все же хватило. По просьбе Каина он без особого труда оторвал оленю заднюю ногу и содрал с нее шкуру, используя когти. К тому моменту с медведем уже было покончено. Раэрвинг утолил первый голод, но полностью не насытился. Немного понаблюдав, как двое парней возятся с ногой, насаживая ее на длинную палку и водружая на подпорки над костром, он решил, что сырой олень не настолько и плох. Так что плюхнулся на траву перед тушей и продолжил трапезу. Когда Риогалл решил ненадолго оторваться и взглянуть, чем занят дракон, то тут же скривился и поспешил отвернуться. Какая мерзость! Он ведь и потроха жрет, словно деликатес. Нет, не думать. Не надо об этом думать. Только не перед собственной трапезой. Ожидание которой обещало подзатянуться. Риогалл целый день ничего не ел, и сидеть вот так напротив маленького костерка и гипнотизировать медленно прожаривающуюся оленину было сущей пыткой. Особенно если учесть довольное чавканье дракона, расположившегося от них всего в нескольких шагах. Некромант тяжело вздохнул, поворошив палкой угли, и откинулся назад, чтобы прислониться к шершавой коре огромного дуба. Рука случайно что-то задела, и он опустил взгляд, чтобы обнаружить завернутый в тряпицу меч, который Каин бросил здесь, чтобы заняться костром. Ткань немного сползла, обнажив кусочек навершия. Риогалл сузил взгляд. Это что, костяные шипы? Там точно меч? – Слушай… – обратился он к Каину, не поворачивая головы. – Твой одержимый клинок… Как он выглядит? – М? – Каин приподнял правую бровь в легком удивлении. – Ну… Клинок на вид хрупкий, будто из обсидиановых осколков сделан, хотя они на вид странные, с фиолетовым оттенком и больше похожи на кристаллы. Гарда, рукоять и навершие из стали, но на них полно шипов и орнаментов, так что я понятия не имею, как держать это недоразумение. Ну и… посередине гарды растет глаз. – А костяные наросты? – осторожно поинтересовался Риогалл, все еще косясь на меч. – Какие костяные наросты? – Каин нахмурился и встал. Что там еще за сюрпризы? Он подошел к замотанному оружию и сдернул с него тряпицу. Скорбный осколок ничего ему не сделает, пока хозяин не возжелает воспользоваться заключенной в нем силой, потому можно не церемониться. Хоть солнце и уже скрылось за горизонтом, сумерки еще не успели сгуститься, позволяя парню в полной мере насладиться открывшимся зрелищем. Нет, это был вовсе не тот меч, который он заворачивал в ткань. Да, клинок оставался собранным из осколков и даже не поменял цвет, но голубые прожилки исчезли, а гарда, рукоять и навершие… В них трудно было отыскать хоть капельку стали. Сплошь костяные наросты, шипы и переплетения жил и… плоти? А это что? Похоже на кусок позвоночника… На рукояти, ближе к навершию, сиял овальный лазурный камень, и глаз посередине гарды приобрел точно такой же цвет. Он был широко открыт и с ненавистью взирал на хозяина своим узким вертикальным зрачком. Зловещая фиолетовая дымка медленно ползла по траве, обвиваясь вокруг меча. – Даже не хочу это комментировать, – вздохнул Каин, накидывая тряпицу обратно и возвращаясь на свое место у костра, чтобы перевернуть оленью ногу другим боком. Возможно, он еще пожалеет, что взял эту дрянь с собой, но сейчас… Сейчас совсем не хотелось думать об одержимом мече. Лучше… Взгляд скользнул к Раэрвингу, который увлеченно жевал с перепачканным кровью лицом. Жутковатое зрелище для неподготовленного человека, но Каина эта картина отчего-то лишь умилила. Так усердно двигает набитыми щеками, так мило хмурит брови… Взгляд сполз ниже, и приподнятые уголки губ опустились. Раны на шее. Немного подзатянулись, но все еще выглядели не очень. Магической энергии не осталось, а это означало, что регенерация тоже прекратилась. И тут Каин кое-что вспомнил. Это ведь не единственная рана. Есть и другая, которую он оставил собственными руками. – Раэрвинг, – позвал он, поднимаясь с места и направляясь к дракону. Риогалл покосился на друга, а после, решив, что намечающийся разговор может затянуться, пересел поближе, чтобы следить за прожаркой их ужина. Раэрвинг же, услышав свое имя, поднял голову и с интересом посмотрел на Каина. – Дай взглянуть на шею, – попросил тот, присаживаясь рядом. Рука осторожно откинула волосы с левой стороны, обнажая некрасивый участок сожженной кожи. Небольшой, чуть меньше монетки, но все же. Каин поджал губы, бережно проводя пальцем по ожогу. Проклятье… – Прости… Я не хотел тебя ранить и причинять боль тоже не хотел. Просто ты не слышал и… – Все в порядке, можешь ранить, – "успокоил" его Раэрвинг, не совсем понимая суть разговора. Драконы во время игр или тренировочных легких потасовок постоянно ранили друг друга, и это не являлось чем-то, о чем стоило беспокоиться. – Угх! Я не об этом! Я не хочу тебя ранить, но во время боя ты меня не слышишь. Я не нашел лучшего способа обратить на себя твое внимание, кроме причинения боли. И это проблема. Если бы я этого не сделал, то мы бы погибли. – Я не настолько плохо сражаюсь, – обиженно фыркнул Раэрвинг, вгрызаясь в истекающее кровью мясо и продолжая уже с набитым ртом. – Я бы фыиграл. – Нет, – Каин мотнул головой. – Ты забываешь. Твой противник не дракон, а всадник. Всадников обучают, они знают, как бьются свободные драконы. И весьма успешно их убивают в поединке. Нам повезло, что даккарец думал, будто я тобой управляю. Он никак не мог разгадать тактику, которой не было. Если бы всадник изначально рассматривал тебя, как обычного дикого дракона, то все бы закончилось очень печально. Этот являлся опытным, намного превосходил анатрийцев, которых мы встречали ранее. Но если бы я имел возможность… подсказывать, говорить тебе, что делать и как действовать… Я не имею в виду, что хочу тебя поработить или что-то в этом роде. Просто… меня тоже тренировали, я знаю тактики, я знаю, как биться со всадниками. Пусть опыта и не так много, но… Если бы мы только могли работать в паре, сообща… – Не выйдет, – Раэрвинг нахмурился, опуская взгляд. – В бою я во власти инстинктов, я не услышу. Тебе придется постоянно меня ранить, чтобы возвращать внимание. – У всадников есть перчатка. С помощью нее они отдают команды. Но… дракон чувствует удары благодаря связи с ошейником. Если бы только можно было сделать перчатку, не привязанную к ошейнику, – Каин медленно озвучил пришедшую в голову мысль. – Не знаю, возможно ли это. Когда выберемся из Даккары и достигнем крупного города в другом королевстве, я попробую поискать мастера. Может быть, может быть все же есть шанс. Хм… Каин постучал пальцем по подбородку, глубоко погрузившись в размышления. Раэрвинг взглянул на него, немного подумал, а после оторвал кусок от туши и протянул, предлагая. Но встретив сконфуженный взгляд, тут же опомнился. Ах, точно! Люди ведь не едят сырое. Такими плоскими зубами невозможно рвать плоть. Что ж, тогда… Он приложил два пальца к губам и, собрав последние-последние крохи оставшейся магии, выдохнул струйку пламени, которая ненадолго охватила небольшой кусочек. Заключенной в огне силы хватило, чтобы хорошенько его прожарить. – Вот! – широко улыбаясь, Раэрвинг вновь предложил Каину мясо, источающее аппетитный аромат. – С-спасибо, – смущенно ответил тот, принимая дар. – Жулье! – тихо буркнул себе под нос Риогалл, с кислой миной переворачивая оленью ногу над костерком. Ногу, которой предстояло еще немало времени провисеть на палке. С ужином окончательно было покончено только тогда, когда на небе уже высыпали первые звезды. В отсутствии бурдюка или фляги приходилось ходить до текущего неподалеку маленького ручейка и пить воду из сложенных лодочкой ладоней. Риогалла подобная перспектива несильно привлекала, а потому он позаимствовал медвежий череп. Почистил его и отмыл, а после наполнил до краев водой. Он был столь щедр, что даже предложил "чашу" Каину, однако тот поспешно отказался. На что Риогалл фыркнул и со словами "Мне больше достанется" осушил череп до дна. Пока Каин заканчивал с остатками ужина, а после отмывал лицо фыркающего Раэрвинга от крови и жира, некромант направил свое внимание на скелет медведя. Свеженький, с ошметками мяса на костях. Ммм… Руки так и чесались поднять. А что? Будет неплохо иметь стража, пока они спят. Заодно и новый порошок опробует. Так как это не полноценный труп, а всего лишь скелет, то все куда проще. Меньше энергии и действенней порошок. Жаль, конечно, что силы с Параллелей он не захватил, иначе… Ладно, толку сокрушаться. С новым порошком страж по подсчетам продержится до утра. Как раз хватит. Вернуть часть черепа на место и… – Аракусова Бездна! – воскликнул Каин, когда случайно поднял взгляд и наткнулся на стоящий посреди поляны скелет медведя с горящими в глазницах зелеными огоньками. – Это всего лишь наш ночной страж, – гордо сообщил Риогалл, похлопывая творение по лопатке. – У нас есть дракон, – возразил Каин, которому не хотелось бы проснуться посреди ночи и спросонья обнаружить нависшую над ним жуткую морду. – Хвостатый остался без магии, а страж полон сил и рвения служить! Каин решил промолчать и не расстраивать друга. Рвения служить в скелете он особо не заметил, а о полезности… Если вспомнить, как легко джаккайцы расправлялись с поднятыми мертвецами… Что ж, раз Риогаллу от этого легче, пусть будет так. Отправив стража патрулировать окрестности, некромант переключился на останки оленя, но быстро понял, что это пустая трата порошка. К тому же Раэрвинг поотрывал ему ноги и повредил позвоночник. Из черепа можно было сообразить новую чашу взамен медвежьей, однако… проклятые рога… Здоровенные, тяжелые и жутко мешающие. Риогалл почесал в затылке и обернулся к догорающему костерку, чтобы попросить дракона попробовать их обломать, но… Ох, Каин уснул. Хвостатый еще лениво обгладывал одну из ног, а вот Каин уже спал, привалившись к его плечу. Он ведь бодрствовал почти двое суток… Не стоило тревожить его сон по таким пустякам. Риогалл оставил рогатый череп и решил немного пройтись. Там, на другом конце полянки, за деревьями располагался обрыв. С уступа открывался неплохой вид на горный склон, уходящий вниз лес и усыпанное звездами небо. Хорошее место, чтобы уединиться. Риогалл немного поколебался, но все же вышел из-под защиты деревьев. Прошел чуть вперед и уселся на траву, скрестив ноги. Он нервничал. Любой мог бы подумать, что некромант забыл о Вайэре, оставшемся один на один со злобной складчатой тварью, но это было не так. Он боялся. Боялся достать амулет и… и увидеть трещины. Нет, разумеется, Каин был прав. Убить или хотя бы покалечить Вайэра задачка не из легких, только… Риогалл отвлекал себя как мог, но убегать и прятаться дальше было уже нельзя. Пусть он оправдывался тем, что не хотел привлекать внимание Каина к амулету и возвращаться к прерванному, крайне неудобному разговору о сделке, только теперь-то Каин спал. Оправдание потеряло свою силу. Собравшись с духом, некромант осторожно вытащил амулет из потайного кармашка. Подержал немного в кулаке, а после неуверенно разжал пальцы и жадно впился взволнованным взглядом в черные граненые бока камня. Целый! Повертел, пристально всматриваясь, выискивая малейший скол, самую крохотную, только наклевывающуюся трещинку. Нет. Идеально гладкий, безупречный. Большой палец медленно погладил прохладный бок. Заключенные внутри тени заколыхались, заклубились, начав льнуть к месту соприкосновения. Частичка Вайэра. В личном амулете Князя всегда заточена маленькая крупица его силы, которая и помогает отыскать путь к хозяину на Параллелях. Палец сдвинулся, и тени охотно последовали, алкая внимания. – Эй! Раздавшийся позади звук чужого голоса заставил Риогалла подпрыгнуть. Амулет выскользнул из пальцев, и некромант в испуге замахал руками в попытке его изловить. Благо успел до того, как камень сиганул бы с обрыва. Проклятая ящерица! – Я тебе не эй! У меня имя есть! – огрызнулся Риогалл, поворачиваясь к вышедшему из-за деревьев дракону. – Я хочу задать вопрос, – Раэрвинг успешно проигнорировал возмущение, решив перейти к сути своего визита. – Хоти, я тебе в этом не мешаю, – съязвил некромант, убирая амулет обратно в потайной карман. От чужих глаз, да и просто на всякий случай. Не хватало еще упустить из виду, а после обнаружить на камне следы драконьих зубов. – Как правильно совокупляются два человеческих самца? – Ч-чего?! – от подобного вопроса, да еще и столь неожиданно заданного у Риогалла отвисла челюсть. Он потрясенно уставился на Раэрвинга широко раскрытыми глазами. Ах, точно! Люди ведь используют немного другие слова. Он пытался переучиваться, но все еще не привык. – Как два парня занимаются сексом? – поправил себя Раэрвинг, решив, что беловолосый человек не понял первого вопроса. Однако… – А-а-а-а! Хватит! – Риогалл схватился за голову. – Я и с первого раза все понял! – Но ты переспросил, поэтому… – Хватит! Все! Замолчи! Почему ты вообще такое спрашиваешь у МЕНЯ?! – Каин сказал спросить у того, кто знает, – невозмутимо признался Раэрвинг, не понимая, чего человек так завелся от простого вопроса. – Что?! – Риогалл еще сильнее вытаращился на ящера, бледнея на глазах. – Каин сказал тебе спросить у меня?! У меня?! Айканова залысина! Неужели знает?! Не потому ли он так настойчиво выпытывал про условия сделки? – Нет. Он сказал, что такие вещи нельзя спрашивать у незнакомых людей. Хотя я все равно не понимаю почему. Да, Каин объяснял. Что-то про слишком интимное, но для дракона слово "интимный" являлось таким же далеким, как "неприличный" и "невоспитанный". – Замечательно! – Риогалл всплеснул руками, в очередной раз поражаясь драконьей логике или же ее полному отсутствию. – Но это не значит, что надо идти и спрашивать у знакомых! С чего ты вообще взял, что я знаю ответ? – Потому что ты этим занимаешься, – невозмутимо выдал Раэрвинг. Риогалл подавился воздухом, закашлялся и, не удержавшись на ногах, шлепнулся на траву. Во время разговора, который был больше похож на противостояние, он успел подняться – было не очень удобно перебрасываться фразами, смотря на собеседника снизу вверх – а теперь вот вернулся обратно, в исходное положение. Серебристые глаза потрясенно вытаращились на чуть склонившего голову на бок дракона, а рот открывался и закрывался, не в силах вытолкнуть из себя хоть слово. – С-с чего ты так решил?! – чуть севшим голосом, наконец, выдавил некромант. – Запах, – Раэрвинг пожал плечами, все еще дивясь странной реакции человека на хорошо тому известный факт. – От тебя пахнет тем… не-драконом, – он ненадолго задумался, вспоминая нужное слово. – Князем. – И… и что? Разумеется, на мне остается чужой запах, ведь мы находимся рядом друг с другом, иногда соприкасаемся и все такое, – Риогалл увидел возможность выкрутиться и тут же в нее вцепился мертвой хваткой. – Это другой запах, – Раэрвинг мотнул головой, отчего золотые украшения в волосах тихонько звякнули. – Глубже. Если долго тереться друг о друга без… – он сделал неопределенный жест рукой, указывая на мантию, – одежды. Чтобы пот… да, пот смешался, чужой запах въелся в кожу. А такое происходит обычно, когда… – Замолчи! Просто замолчи! – Риогалл закрыл лицо руками. За что ему все это?! За что?! – А… Каин знает? – после долгой паузы осторожно спросил он, не отнимая рук. – Я не спрашивал. – Я не про это! Ты говорил ему? Про запахи и все такое? Хоть вскользь упоминал? – Нет. Но могу, если нужно, – Раэрвинг снова чуть склонил голову набок. Он не понимал, куда ведет человек. К чему столько расспросов, когда можно просто ответить на изначально заданный вопрос. – Даже не вздумай! – Риогалл тут же подскочил на месте. – Не упоминай и вообще никак не касайся этой темы. Относительно меня, Князя и всего того, что ты там навынюхивал. Понял? – Ладно, – медленно ответил Раэрвинг, не представляя, чего беловолосый так суетится. Что вообще в этом такого? Спаривание – естественный процесс. Все живые существа этим занимаются. – Вот и отлично. А теперь иди, – успокоившись, Риогалл махнул рукой, но видя, что озадаченный дракон продолжает стоять и таращиться на него, добавил: – Поспи или кость там поглодай. Наверняка на какой-нибудь еще осталось немного мяса. – Ты не ответил, – Раэрвинг нахмурился, раздраженно мотнув кончиком хвоста. – Что не ответил? – Как два парня… – Стоп! Хватит! – Риогалл тут же вскочил на ноги. Что за приставучая ящерица! Почему он просто не может забыть свой бесстыжий вопрос? – Я не хочу и не буду на это отвечать, ясно?! – Но мне нужен ответ. – Не нужен. – Нужен. – Зачем?! – Риогалл-таки не выдержал. Вопрос сам сорвался с языка, о чем он сильно пожалел в следующую же секунду. – Потому что Каину больно, когда я пытаюсь вста… – невозмутимо принялся объяснять дракон, но тут же был прерван. – А-а-а-а-а! Хватит! – завопил Риогалл, закрывая уши руками. О, нет, нет, нет, нет, нет! Великий Аракус, пожалуйста, сотри услышанное из его памяти! Ну зачем! Зачем он это спросил! О, не-е-ет. – Но ты сам спросил, – Раэрвинг снова нахмурился, совсем сбитый с толку. Что не так с этим человеком? – Я не хочу знать в подробностях, что там между вами происходит! – набросился на него некромант. – И уверен, что Каин тоже не пришел бы в восторг, узнав, что ты тут пытаешься мне поведать. Это ли-ч-но-е. Личное! Понимаешь?! Не то, о чем следует рассказывать кому попало. Такие вещи должны оставаться между вами двумя. – Ладно, – снова согласился Раэрвинг, все еще пытаясь понять, как вести беседу со столь трудным человеком. – Но у меня есть причина, и я хочу знать ответ. – Я не буду отвечать, – Риогалл оставался непреклонен. – Почему? – Потому что это смущает! Ясно? Одного взгляда на Раэрвинга хватало, чтобы понять, что ничего тому не ясно. Слово "смущающий" находилось в той же категории, что и "интимный", "неприличный" и "невоспитанный". – Слушай, – Риогалл тяжело вздохнул, предпринимая очередную попытку спровадить упертого дракона. – Иди найди кого-нибудь другого и приставай к нему со своим вопросом. – Но я больше никого не знаю. – Ну так узнай, а потом приставай, сколько душе будет угодно. Все, иди, я занят важным делом, – некромант снова махнул рукой и отвернулся, чтобы поудобней устроиться на траве и начать сосредоточенно всматриваться в очертания уходящих вдаль горных хребтов. Раэрвинг нахмурился еще сильнее. Кончик хвоста раздраженно мотался из стороны в сторону, задевая траву. Как же с людьми сложно. С драконами проще – кто одержал победу в драке, тот и прав. Но вряд ли Каин обрадуется, если он применит тот же прием к беловолосому. Да и беловолосый… Раэрвинг сильно сомневался, что подобным способом добьется от него ответа. Люди мыслят иначе. Нужен иной подход. Дракон скрестил руки на груди и принялся думать, легонько постукивая кончиком хвоста по земле. С тех пор, как он стал путешествовать с людьми, ему приходится очень много думать. А это, признаться, довольно неприятный и даже несколько болезненный процесс. Взгляд золотистых глаз буравил спину Риогалла, который невозмутимо продолжал изображать крайнюю занятость. Надо вспомнить… Что у него есть? Что он вообще знает об этом человеке? Глаза сузились, а мысли в голове заметались, вытаскивая на поверхность крупицы, обрывки информации. Меняются… люди любят меняться друг с другом. Первый отдает одну вещь и получает от второго взамен другую. Как на… базаре? Они ведь так это называли? Драконы вот не меняются. Когда им что-то нужно, они это берут без спроса. Если же вторая сторона против, то все решается дракой. Кто сильнее, тот и в праве. Не можешь защитить – не сетуй, что потерял. Информацией ведь тоже можно меняться? Сделка… Кажется, об этом они говорили с Каином не так давно. Жаль, что он не слушал. Но раз беловолосый заключил сделку, значит, он меняется. Тогда… что Раэрвинг может ему предложить? В чем человек заинтересован? Брови в очередной раз сошлись на переносице. Заинтересован… заинтересован… заинтересован… Или… не заинтересован! Золотистые глаза вдруг широко распахнулись, а лицо озарилось осознанием! Вот оно! Беловолосый не хочет, чтобы Раэрвинг рассказывал Каину о том, чем он занимается с… Князем, вот. И по всей видимости, не хочет очень и очень сильно. И Раэрвинг согласился, ничего не попросив взамен. Но что, если он попросит? Так ведь тоже можно? – Я понял, – дракон разорвал повисшую тишину, отчего Риогалл вздрогнул и обернулся через плечо. Неужели?! Свершилось! Понял-таки. Некромант почувствовал облегчение. А то ведь он был уверен, что придется полночи так просидеть, пока ящеру не надоест вытаптывать траву и тот, наконец, не уберется обратно к костру. – Люди делают по-другому, – на лице Раэрвинга появилась решимость. – Давай заключим сделку. – Пфс! – Риогалл во второй раз подавился воздухом. Ч-чего?! Он не ослышался? Наверняка показалось. Долгий день, череда потрясений. Вот и мерещатся драконы, предлагающие сделки. А может, он уже уснул? Задремал и не заметил, как погрузился в глубокий сон. А во сне, как правило, видится всякая нелепица. – Сделку, – повторил Раэрвинг, не понимая, чего беловолосый на него так вылупился, будто впервые слышит это слово. – Ч-чего? Какую еще сделку? – Ты отвечаешь на мой вопрос, а я не рассказываю Каину о запахе и… – Погоди-погоди! – Риогалл активно замахал руками. – Когда это ты научился шантажировать?! – Шантажировать? – Раэрвинг склонил голову на бок, значения произнесенного слова он не знал. – Это обмен. Люди всегда меняются друг с другом. Я об этом забываю. Я ничего не попросил в обмен на молчание, поэтому исправляю ошибку. Некромант схватился за лицо и издал нечленораздельный звук – что-то среднее между ругательством и стоном безысходности. Великий Аракус! Ну почему всегда он?! Почему?! За что-о-о!!! – Ладно, мелкая пронырливая ящерица! – почти прорычал он, отнимая руки от лица и полностью поворачиваясь к собеседнику. – И только попробуй проговориться Каину о… о… ты сам знаешь о чем! Получилось?! Раэрвинг в неверии уставился на беловолосого. Так просто. Хотя… мыслительный процесс отнял много сил и был крайне раздражающим, намного хуже, чем привычная потасовка с другим драконом. Но он смог! Смог! Он получит ответ. И в следующий раз все сделает правильно. – Не знаю, чего тебе нужно, но ты и без меня должен иметь хоть какое-то представление, – неловко начал Риогалл, почесывая затылок. Взгляд соскользнул с дракона и уперся в собственные колени. Он не собирался поднимать ту болезненную тему произошедшего на арене Джакки. Каин сказал, что Раэрвинг был не в себе из-за дурмана и ничего не помнил. Однако… – Уверен, ты видел, как это делают другие… другие животные?.. Ну или твои сородичи. Здесь точно так же. Вот. Все, теперь можешь идти. – Мне не нравится такой ответ, – начал хмурящийся Раэрвинг, но был быстро перебит. – Ничем не могу помочь. Я ответил, как и договаривались. Теперь уходи. – Тогда сделки не будет, – дракон сложил руки на груди, намереваясь стоять до последнего. Он получит ответы, за которыми пришел. – Угх! Почему с тобой так сложно, а?! Я же ответил… – Если все так, то тогда почему Каину… – Стоп! Стоп, стоп, стоп! Я же просил без подробностей! Он сведет его с ума, он точно сведет его с ума! Захотелось просто встать и сбросится с уступа, лишь бы прекратить эту пытку, которая, судя по всему, еще только начиналась. Великий Аракус, сжалься над своим непутевым последователем! – Тогда… – Минутку! – Риогалл вытянул руку в сторону дракона, останавливая, однако поворачиваться лицом не стал. – Просто дай мне минутку. Того немногого, что успел сболтнуть Раэрвинг, вполне хватило, чтобы приблизительно понять проблему. Однако… Некромант опустил голову и закрыл лицо ладонями. Легче от этого не становилось, потому как… даже имея опыт, он никогда особо не задумывался о процессе. Да и зачем, когда все делал Вайэр. Вот если бы Князь был здесь, то смог бы объяснить. Хотя нет, лучше не надо. Стоило только представить, как Вайэр бесстыже пускается в подробности, многозначительно поглядывая на своего слугу… Щеки тут же вспыхнули. Нет, определенно, нет. Но тогда… Угх! Риогалл чуть раздвинул пальцы и через образовавшуюся щель осторожно взглянул на терпеливо ожидающего дракона. Он в самом деле расскажет Каину? Если не ответить? Пожалуй. Даже бровью не поведет, хвостом не дернет. Выбора нет. Если Каин узнает… Даже не хотелось представлять. Думать… придется думать. Итак. Если вспомнить первый раз, то… Угх! Риогалл сильнее зарылся лицом в собственные ладони. Почему он вообще должен это вспоминать?! Если Раэрвинг расскажет, поверит ли ему Каин? Может, не поверит? Сочтет, что дракон ошибся или выдумал… Нет, поверит. Айканова залысина! Ни единой лазейки! Первый раз… Воспоминания немного смазаны, слишком много эмоций и потрясений пришлось пережить, но… Ему было больно. Определенно. К тому же Вайэр не слишком уж церемонился и… Риогалл закусил нижнюю губу. Ему не хватало подробностей, но в то же время он категорически не хотел никаких подробностей. Возможно, Раэрвинг все делал правильно, но пережитое на джаккайской арене оставило слишком глубокий след и… Хотя кого он обманывает? Слова "дракон" и "правильно" не могу стоять рядом. Да и упертая ящерица все равно не отстанет, пока не получит подробные инструкции. Так, сосредоточься. Вайэр ведь перед тем, как… как… Риогалл почувствовал, как кровь начинает приливать к лицу. Ну, то самое. Он ведь не сразу… не сразу… В первый раз… Собственные пальцы во рту. Язык скользит между ними, обильно покрывая вязкой слюной. Прикосновение влажных подушечек к сжавшемуся колечку мышц. Надавать чуть настойчивее и… Чужая, сильная рука обхватывает запястье, направляет, показывает, как надо двигаться. "Зачем, спрашиваешь? Чтобы растянуть тебя," – звучит в голове слегка хрипловатый голос Князя. Проклятье! Не отнимая рук от горящего лица, Риогалл упал на траву и принялся по ней кататься. Невозможно, невозможно, невозможно! Он даже думать нормально об этом не может, а уж произнести вслух… Да он себе язык свернет или откусит. Раэрвинг терпеливо ждал, буравя спину согнувшегося в три погибели человека, когда тот внезапно завалился на траву и начал по ней кататься, чем вызвал у дракона крайнюю степень недоумения. Э?.. Он никогда не видел, чтобы люди так себя вели. Что это значит? Может быть, беловолосый себя плохо чувствует? Или… или он пытается ответить на вопрос, продемонстрировав все наглядно? Вдруг у людей есть какой-то брачный ритуал. У драконов вот есть. Особый танец в небе. Самка и самец кружатся вокруг друг друга, подныривают, меняются местами. Издалека можно даже подумать, что дерутся. Дракон снова нахмурился и, чуть склонив голову набок, принялся внимательно наблюдать, чтобы все запомнить и ничего не упустить. Да, выглядит странно, но это, возможно, с непривычки. Драконий брачный танец для других тоже может казаться странным. Когда Риогалл немного успокоился, то остановился. Замер, собираясь с духом, а после неуверенно отнял руки от лица и запрокинул голову, чтобы увидеть направленный на него серьезный, сосредоточенный взгляд золотистых глаз, поблескивающих в лунном свете. – А дальше? – поинтересовался дракон. – Что дальше? – захлопал ресницами сбитый с толку некромант. – Это весь брачный танец? – как вообще можно задавать такие вопросы со столь каменным лицом?! – Чт… Ка… Какой брачный танец?! – Который ты сейчас показывал. – А-а-а-а-а! – Риогалл схватился за голову и несколько раз ударился затылком о землю. Нет, это невыносимо! – Хм… – Раэрвинг задумчиво потер подбородок большим и указательным пальцами, запоминая новое дополнение. – Странный он у вас, конечно. Но я постараюсь повторить правильно. О нет! Стоит только представить, как Раэрвинг ложится на землю и начинает кататься перед Каином… – Великий Аракус! За что?! – некромант готов был взвыть. – Это не брачный танец, дубина! Это на меня так действует твоя непрошибаемость! – Я ничего не понимаю, – вновь склоненная набок голова, мелодичный звон ударившихся друг о друга золотых цилиндриков в волосах. – Еще бы! – фыркнул Риогалл, садясь вполоборота к дракону. – Просто забудь все, что видел. Я готов ответить на твой вопрос. Хотя нет, не готов. Совсем не готов, но кого это волнует, да? Скажу только один раз и быстро. Запоминай и не смей переспрашивать. В общем… – он сделал глубокий вдох, собираясь с духом. Надо выдать все одним махом, выпалить, выплюнуть, как кислую ягоду, и тут же забыть. Может быть, даже уши себе закрыть и притвориться, что ничего такого не говорил? Нет, это уже слишком. Трудно произносить слова, когда себя не слышишь. Вдруг ненароком повысит тон так, что разбудит Каина. Тогда от вопросов друга уже не отделаться. – В общем… Пред тем, как засу… засу… – Риогалл осекся, едва начав. – Я не могу! – горящие ладони вновь легли на горящее же лицо. – Как было бы здорово, если бы ты улавливал хотя бы некоторый смысл с полуслова и хоть чуточку уменьшил бы мои страдания. Но ты ведь ничего не уловил, да? Ладно. Попробую еще раз. Перед… кхем… основным действием нужно… нужно… Великий Аракус! На его пылающем лице можно готовить завтрак. Может быть, сброситься с обрыва не такая уж и плохая идея? – Пальцы. Вот, – простите, но это предел его возможностей. – Пальцы? – переспросил дракон, в который раз склоняя голову набок. – Они самые. Если посмотришь на свою руку, то непременно увидишь пять таких длинных отростков, – съязвил Риогалл, осторожно косясь на Раэрвинга. Разумеется, он знал, что такого объяснения недостаточно, но все равно старался оттянуть неизбежное. – И… что я должен с ними делать? – Раэрвинг задал новый вопрос, рассматривая свои пальцы, как и предложил ему некромант. – З-засунуть, – через силу выдавил Риогалл и отвернулся обратно к обрыву. Если кто-то там внизу взглянет сейчас наверх, то непременно увидит нечто ярко пылающее. "Какой-то путник развел костер," – подумает этот кто-то, даже не представляя, как сильно заблуждается. – Куда? – такой невинный вопрос… – Туда! – едва ли не рявкнул некромант, проклиная несообразительность хвостатого товарища. – Куда туда? – Агрх! – Риогалл запустил пальцы под капюшон и взъерошил себе волосы. Серебристые глаза гневно сверкнули в сторону озадаченного дракона. – Туда, куда ты потом собираешься засунуть нечто другое! Нет, даже не смей озвучивать! – Зачем? – Раэрвинг стал выглядеть еще более сбитым с толку. – Чтобы рас-растянуть, – некромант сделал над собой титаническое усилие. Сейчас он чувствовал себя настолько вымотанным, словно три раза оббежал самую высокую гору. – Все равно не понимаю. Риогалл издал полный муки нечленораздельный звук. Он готов был заплакать. Великий Аракус, да, он провинился, но наказывать подобным образом… Это слишком! – Ну почему ты такой твердолобый, а? – У драконов крепкие кости, поэтому…. – Я не об этом! Угх! Ты собираешься засунуть что-то большое во что-то маленькое и, чтобы это осуществить, что-то маленькое нужно растянуть, чтобы что-то большое могло там поместиться! – подогреваемый злостью, едва ли не на одном дыхании выпалил Риогалл и тут же густо залился краской. Зато его мучения, кажется, были вознаграждены. На лице Раэрвинга начали проступать зачатки понимания. – Просто засунуть? – дракон вновь недоуменно посмотрел на свои пальцы. – И сколько их там держать? Если бы Риогалл сидел рядом с деревом, то начал бы биться лбом о ствол. – Двигать, дубина! Растягивать! – Как? Будет ли у этой пытки конец? Каин рассказывал, что на парящем острове они встретили человека, который им помог и много всего знал. Так почему Раэрвинг не пристал к нему с вопросами? Почему решил дождаться Риогалла и мучить его всю ночь?! Чем он это заслужил?! Чем?! – Я покажу, – с тяжелым вздохом произнес некромант, отворачиваясь к обрыву и поднимая вверх руку. Он не мог смотреть в глаза дракону, вытворяя подобные вещи. Но описывать каждое действие словами было выше его сил. Риогалл прикрыл глаза, вспоминая, как это происходило с ним. Что именно делал Вайэр, когда… Щеки снова запылали против воли. – Сначала один, – палец начал двигаться в воздухе, имитируя то самое непристойное движение. Вперед-назад, вперед-назад. Неторопливо, чтобы дать привыкнуть. – П-потом… через некоторое время, нужно добавить второй. Теперь в воздухе двигалось уже два пальца. Те же вперед-назад, тот же ритм. Поначалу. А дальше… Риогалл чуть повернул их, изменяя угол, имитируя движения руки Вайэра. Немного согнуть, выпрямить, развести в стороны. Повернуть. Всего лишь непристойные воспоминания, а ему уже становится жарковато. Хорошо, что глаза закрыты и можно не думать о том, какое непотребство изображает его рука. – И… еще один, – Риогалл сглотнул, добавляя третий. Ритм ускорился, сделался более уверенным. На этот моменте Риогалл обычно уже плохо себя контролировал. Тяжело дышал и невольно подавался бедрами вперед, чтобы встретить особенно глубокий толчок. Стиснуть тонкие пальцы Князя внутри, не желая выпускать… Проклятье! Рука упала, чтобы после присоединиться ко второй, свободной, и закрыть горящее лицо. Риогалл согнулся, утыкаясь лбом в притянутые к груди колени. – Это все, – хрипло выдавил он. – Сам определишь, когда достаточно. А дальше… дальше ты знаешь. Теперь уйди и оставь меня в покое. Раэрвинг немного подумал-подумал, переваривая полученную информацию, но все же решил больше не приставать к беловолосому. Тот так странно себя вел и постоянно менял цвет лица. Почти, как Каин, но, кажется, оттенков красного тут присутствовало намного больше. Главное он получил ответ, получил причину. Он больше не допустит ошибок. Мысленно кивнув самому себе, Раэрвинг бросил короткое "хорошо" и удалился к великому облегчению некроманта. Недолгому облегчению, потому как… Едва Риогалл позволил себе немного расслабиться, как откуда-то сбоку раздался тихий шорох. Он все еще сидел в той самой позе с закрытым лицом и упирающимся в колени лбом. Поникшие было плечи вновь напряглись. Неужели вернулся? За уточнениями или же с твердым желанием его добить очередным бесстыжим вопросом. Риогалл вскинул голову и метнул взгляд в сторону источника шума. Света от звезд и взошедшей луны вполне хватало, чтобы… – Ва-вайэр, – серебристые глаза неверяще вытаращились на вышедшую из теней фигуру. Фигуру, на лице которой играла озорная улыбка. Быть того не может! Риогалл протер глаза и снова посмотрел, но Князь никуда не исчез, продолжая неспешно приближаться. Ботинки мягко шуршали по траве, полы длинного плаща слабо колыхались на легком ветру, лунный свет играл на иссиня-черных прядях. – Беспокоился обо мне? – насмешливо поинтересовался Князь, останавливаясь в паре шагов от оторопевшего слуги. Слуги, который довольно быстро пришел в себя, чтобы отпустить в ответ привычную колкость. – Пф! Если я о ком и беспокоился, то о нулевке, – фыркнул Риогалл, поднимаясь на ноги и принимаясь смахивать приставшие к мантии соринки. – Если бы она тебя сожрала, то непременно подавилась бы. Даже такая тварь не заслуживает столь ужасной кончины. – И снова мой слуга ранит в самое сердце, – наигранно произнес Вайэр, кладя руку себе на грудь. На что некромант снова фыркнул. Однако… – Но знаешь, я рад, что решил заглянуть, – продолжил Князь, чьи губы начали расползаться в коварной улыбке. – Иначе пропустил бы такой интересный разговор. Риогалл дернулся, словно его вдруг за пятую точку укусила злобная горная пчела, и с широко распахнутыми глазами уставился на ухмыляющегося Князя. Он… он слышал? Все-все слышал?! Не может быть! Раэрвинг бы учуял, если бы поблизости околачивался посторонний. – Я был тенью, тени не имеют запаха, – словно прочитав мысли, ответил Вайэр. – Т-ты!.. От потрясения некромант не мог подобрать слов, а Вайэр, будто желая его добить, поднял вверх два пальца и, ухмыляясь, в точности повторил несколько движений, показанных дракону ранее. На бледных щеках мгновенно расцвел румянец, на несколько оттенков гуще, чем при беседе с бесстыжем хвостатым. Потому что пальцы… длинные, изящные княжьи пальцы… Один лишь взгляд на непристойные движения, и тело предательски вспоминает, как невероятно чувствовать их внутри. – Иди сбросься с обрыва! – Риогалл со всей силой пихнул нахального Князя в грудь, но тот, разумеется, не сдвинулся и на миллиметр. – Это все из-за тебя! Почему вы все постоянно пытаетесь меня шантажировать! – Трудно удержаться, – сухой смешок, в ответ на который некромант вновь безуспешно пихнул своего мучителя в грудь. – Ты быстро учишься, однако кое-что все же упустил, – подметил Вайэр, наклоняясь ближе, насколько позволяли все еще упирающиеся в него руки, и щекоча покрасневшее ушко горячим дыханием. – Будет обидно, если после всех твоих стараний, дракон снова оплошает. Вернется с претензией, начнет требовать объяснений… Риогалл содрогнулся. Отчасти из-за дразнящего бархатистого голоса Князя, а отчасти от представления грядущей катастрофы. Что он мог упустить? Он не понимал. – Нужна помощь? – понизив тон, спросил Вайэр, чувствуя, как давление на грудь ослабевает, позволяя ему еще немного сократить расстояние. Риогалл не убрал руки, продолжая ощущать под ладонями твердые мышцы и ровные, уверенные удары чужого сердца. Однако даже не попытался оттолкнуть, наоборот, поддаваясь напору Князя. Его собственный пульс участился, а в горле пересохло. – Я… я ничего не упускал, – неуверенно пробормотал некромант. – Ну же, – Вайэр чуть отстранился, чтобы заглянуть в полные смятения серебристые глаза. Рука протянулась вперед и аккуратно заправила за ушко длинную белую прядку. Интересно, он вообще знает, как смотрит на Князя? Очень трудно удержаться, очень трудно устоять. Признаться, Вайэр не собирался показываться, не собирался выходить из теней. Он пришел лишь проверить, удостовериться, что все в порядке и опасения, пусть и слабые, не подтвердились. Однако услышал весьма любопытный разговор и решил задержаться. Наблюдать за отчаянными попытками Риогалла себя пересилить, перебороть смущение и таки произнести то, чего от него требовали – ммм… Это было бесподобно. Вайэр мог бы любоваться этой картиной часами. Ну а потом… когда дракон, наконец, ушел… Князь не смог воспротивиться желанию подразнить своего слугу. – Насухую я тебя никогда не брал, – он решил подсказать, беря Риогалла за подбородок и медленно проводя большим пальцем по нижней губе. Такие мягкие, податливые. Чуть надавить и… Трудно было сконцентрироваться на словах, трудно было соображать. Не тогда, когда Вайэр так близко; не тогда, когда под ладонями горит его кожа; не тогда, когда губ касается чужой палец. Однако Риогалл все же ухватил суть. Память услужливо подкинула еще одно бесстыжее воспоминание. Прикосновение к сжатому колечку мышц всегда было влажным. Щедро покрытые слюной или же чем-то менее пристойным пальцы проникали внутрь, смачивая, смазывая… Щеки запылали еще ярче. Риогалл не успел ничего ответить, когда Вайэр, все еще держа его за подбородок, наклонился вперед и накрыл его губы своими. Серебристые глаза широко раскрылись в потрясении. Чужой язык скользнул по губам, настойчиво надавливая, заставляя их раскрыться и впустить его внутрь. Риогалл что-то промычал сквозь поцелуй, чувствуя, как начинает таять под умелыми ласками Князя. Князя, который напирает, побуждая сделать шаг назад. Еще один и еще, не разрывая контакта. Пока спина не упирается в ствол дерева, и чужой вес не вдавливает его в шершавую поверхность. Ммм… Риогалл прикрыл глаза, позволяя Вайэру вести, позволяя ласкать и посасывать его язык, бессовестно вторгаясь в горячую влажность его рта. Руки соскользнули с широкой груди, проехались по кубикам пресса, легли на твердые бока. Температура росла, прохладный ночной воздух вокруг делался все жарче. Всего лишь поцелуй, но бедра уже предательски дрожат, а ноги подгибаются. Вайэр словно яд, от которого у Риогалла нет противоядия. Да, яд, но такой сладкий, кружащий голову, что искать противоядие совсем не хочется. Вот ведь! Он и целовать его не намеревался, однако… Вайэр чуть отстранился, прикусил нижнюю губу и легонько оттянул, вырывая из груди тяжело дышащего Риогалла приглушенный стон. Князь знал, что несмотря на опасную близость друзей, тот ему не откажет. Позволит запустить руку под мантию, задрать подол и взять его прямо у этого дерева. И Вайэр бы не отказался, но… – Такой голодный, а ведь я тебя хорошо кормлю, – хрипловатый смешок, мелькнувшая озорная искорка в фиолетовых глазах. Их приоткрытые губы едва касались друг друга. Риогалл ловил чужое горячее дыхание, пил его, словно нектар. Его взгляд уже подернулся туманной дымкой. Еще. Нужно лишь податься вперед и завладеть губами напротив, утянуть обратно в долгий, жадный поцелуй. Однако раздавшийся где-то позади треск сухой ветки, слегка отрезвил, заставил вздрогнуть и повернуть голову. Под раскидистыми кронами было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, да и звук доносился не так уж и близко… – Кажется, твой друг забыл что-то уточнить, – улыбнулся Вайэр, отстраняясь. – Удобный случай, чтобы исправить твое маленькое упущение. – Я… – так и не уловив в ночных тенях силуэта хвостатого товарища, Риогалл повернул голову обратно, чтобы что-то сказать Князю, но… Но на уступе уже никого не было.***
В Анатриуме рабства не было, а рабы были. Харон узнал об этом на третий месяц после своего седьмого дня рождения. Его отец был кузнецом, унаследовавшим кузницу и дело от своего отца, но не имевшим ни желания, ни способностей этим заниматься. Все, что он делал – беспробудно пил и жаловался на жизнь. – Будь у меня сейчас мешочек золотых, я бы знаешь как зажил! Ух! – в который раз пускался разглагольствовать отец, прикладываясь к кружке пива. – Заново бы все начал, вот. Оставил бы этот поганый городишко, треклятую кузню и уехал бы куда глаза глядят. Может быть, подался бы в столицу! – он широко взмахнул кружкой, расплескивая золотистую пенящуюся жидкость. – Или вообще в другое королевство! Таверну бы, может, открыл. С молоденькими подавальщицами. Или лавку свою. Продавал бы шелка для хорошеньких купеческих дочек. Или ничего бы не открывал, а подался в моряки! Плавал бы на корабле и никогда в жизни больше не видел бы этих опостылевших аракусовых мотыг, лопат и граблей! Тьфу! И маленький Харон все это слушал, молчаливо стуча молотком по кривому зубцу грабли, которую его отцу принесли на починку. Мерный звон от ударов по железу наполнял кузню, слегка приглушая пьяную болтовню. Мальчик не жаловался – привык. Он занимался отцовской работой сколько себя помнил. Как только смог достаточно крепко держать в руках молоток, отец тут же поставил сына к наковальне. Харон уже умел раздувать горн, калить железо и подавать запрашиваемые инструменты. У него не хватало сил, чтобы выковать что-то толковое, но отца подобный пустяк, кажется, совсем не заботил. Да и с чего бы, ведь он сам был ненамного лучше ребенка. Кузнецы жили вовсе не бедно, неплохо зарабатывая на ковке оружия, но непутевому папаше подобных вещей никогда не доверяли. Не только оружие, но и даже подковы. Все, на что тот был способен – чинить мотыги, отливать гвозди да выправлять вмятины на старых котлах. За жалкие медяки, которые почти тут же и пропивал. Харон почти все время молчал, безропотно выполняя взваленную на него работу. Не только в кузне, но и по дому. Ему не о чем было говорить с отцом. Лишь однажды мальчик спросил у него о матери. Мужчина оторвался от кружки, недовольно посмотрел на сына и, скорчив кислую мину, махнул рукой: – Э… – вот и весь ответ. Больше Харон этой темой не интересовался. Он работал днями напролет, не особо задумываясь о жизни. Стучал молотком, раздувал горн, вытаскивал клещами раскаленный добела металл, носил воду из колодца… Он принимал свою рутину как должное. У мальчика не было мечты – он не знал, что это такое; у него не было друзей – он ни разу даже словом не перекинулся со сверстниками. Все, что у него имелось – кузня, работа и беспробудно пьющий отец. Харон никогда не задумывался, хорошо ли делает свою работу. Он просто выполнял ее и все. Без какой-либо мысли схитрить или поскорее отвязаться от очередной грабли с погнутым зубцом. Но даже с таким поганым учителем, как его папаша, маленький Харон со временем начал делать успехи, которые не остались без внимания. – Смотри-ка, почти как новые! – радостно воскликнул конюх, вертя в руках починенные вилы. – Похоже, малец, в тебе таланта побольше, чем в папаше. Того и глядишь, скоро и подковы сносные выковать сможешь. А там и до мечей недалеко будет. Он одобрительно потрепал Харона по голове и вручил ему на две монеты больше договоренного. Наблюдавший за этим отец лишь хмыкнул, прежде чем снова приложиться к кружке. Однако случай повторился. Не с монетами – с похвалой. Работа Харона становилась лучше, и люди не оставляли это без внимания. Тогда-то в голове отца и созрела идея. Его сын был слишком мал, чтобы понять, отчего вдруг непутевый папаша переменился. Перестал пить на людях, выходил вместе с ним встречать заказчиков и принимался горячо соглашаться с похвалой в сторону Харона. – Да, мой малой далеко пойдет, – улыбался "кузнец" очередному заказчику, хлопая сбитого с толку сына по плечу. – Дедовский талант к нему перешел. Отдать бы в подмастерья в столицу, а там глядишь и мастером вернется. А может, в гильдию вступит или к лорду какому на службу попадет. А чего нет? Способный парнишка ведь. И горожане кивали, соглашаясь. А еще дивились разительной перемене. Неужто за ум схватился? Увидел в ребятенке возможность и решил за него взяться. Раз у самого не получилось, то хоть из сына толкового мастера сделать. Вылезти из нищеты, зажить достойно. Только вот стоило подобным мыслям укорениться в умах, как… Одним чудесным утром "кузнец" вдруг исчез. Харон заметил это первым, но не придал значения. Иногда отец вел себя странно. Бывало, пропадал на целый день, а под ночь приползал напившийся до беспамятства и кем-то изрядно побитый. Поэтому мальчик лишь пожал плечами и взялся за работу. Однако отец не появился ни к вечеру, ни к ночи, ни к утру. Когда маленький Харон заглянул в его комнату, то обнаружил, что оттуда пропала одежда, старый заплечный мешок и вещи, которыми отец часто пользовался. Даже потертой деревянной кружки и той не было. Еще не до конца осознавая произошедшее, Харон закрыл дверь и направился обратно в кузницу, чтобы обнаружить на пороге людей, которых раньше никогда не видел. Весьма угрожающей наружности. Именно от них он и узнал, что его подозрительно заботливый в последнее время папаша взял займ у ростовщика, недавно обосновавшегося в городе. На то, чтобы отправить сына учиться к мастеру в столицу. Однако сын все еще был здесь, а вот папаша-кузнец – нет. Да, он увидел в мальчишке возможность, но вовсе не ту, какую все полагали. Отец бросил Харона. Использовал, бросил и сбежал. Чтобы начать новую жизнь, о которой все время так грезил. А Харон… Семилетний мальчик не был способен выплатить отцовский долг. Кузня же пребывала в весьма плачевном состоянии, многие годы обходясь без надлежащего ухода, с нее не получить и половины суммы. А больше… а больше мальчик ничем не располагал. Именно так Харон и обнаружил себя в повозке, везущей его и других погрязших в долгах бедолаг на каменоломни. В рабство. Впрочем, никто открыто не называл это рабством, не ставил им на лоб клеймо, не заковывал в кандалы, однако… попавшие на каменоломни люди не имели прав, вынужденные до конца своих дней гнуть спины, усердно трудиться без надежды когда-либо вновь вернуться домой или хоть одним глазком взглянуть на мир за пределами своего пожизненного узилища. Детей не жалели, заставляя работать наравне со взрослыми. Махать киркой, таскать увесистые куски известняка. Им не ставили норму, давали привыкнуть, но пристально следили и не позволяли отлынивать. Привыкший к тяжелой работе, Харон не жаловался и здесь. Принял перемену, как должное, и, взяв кирку, направился в шахты. Махать целый день молотом или же киркой – невелика разница. Сменилось окружение и условия, но рутина осталась той же. Проснуться, позавтракать, отправиться работать, пообедать, продолжить работу, с наступлением темноты вернуться в выбитую прямо в скале комнатушку, лечь на жесткую кровать, выстеленную соломой, и погрузиться в сон. Вспоминал ли Харон об отце? Размышлял ли над его поступком? Нет, в этом не было смысла. Его бросили, и он это принял. Смотрел ли Харон на товарищей по несчастью? Думал ли с кем-то подружиться, чтобы хоть как-то скрасить печальную участь? Нет. За всю свою короткую жизнь Харон никогда ни с кем не сближался и не видел смысла это менять. Однако… – Эй! Ты чего все время такой угрюмый, м? Неожиданный оклик вырвал из мыслей, сбил с шага. Харон нахмурился и обернулся, чтобы встретиться взглядом с мальчиком постарше. Десять? Или же одиннадцать? Он не так хорошо определял возраст. Копна взъерошенных светлых волос и широкая улыбка на пол-лица. Довольно редкое явление в подобном месте. Обрадованный тем, что смог заполучить чужое внимание, незнакомец приветливо замахал ему рукой, на что Харон лишь сильнее сдвинул брови к переносице, а после отвернулся и побрел обратно к шахтам. Отведенное им на обед время еще не закончилось, но сын кузнеца уже управился с жидкой похлебкой, которую каторжники называли баландой, и ему больше нечем было заняться. Кроме как отправиться обратно, откалывать киркой упрямый камень. Однако у светловолосого мальчишки, кажется, на него были совсем иные планы. – Эй, эй! Ты куда? – тот быстро догнал Харона и перегородил ему дорогу. – Перерыв еще не кончился, не бойся, не опоздаешь. Меня Кейсем звать, а тебя? Харон не понимал, что происходит. Чего от него хотят? Зачем с ним разговаривают? Он стоял и угрюмо смотрел на ожидающего ответа мальчишку. Растерянный, не знающий, как реагировать. – Ты ведь умеешь разговаривать, да? – Кейсем озадаченно потер подбородок. – Или у тебя нет имени? Не волнуйся, такое бывает. Если нет, то я могу придумать. Я в этом очень хорош. В придумывании! – Ха-харон, – неуверенно уронил Харон, голос которого звучал хрипло, словно был заржавевшим колесом, которое кто-то решил привести в движение. Впрочем, сравнение было недалеко от истины, ведь сын кузнеца очень редко разговаривал. – О! Хахарон? Забавное имя, никогда раньше такого не слышал! – воодушевился Кейсем, улыбаясь еще шире. – Харон! Не Хахарон, – тут же буркнул в ответ его собеседник. – Да? Но я точно слышал, как ты сказал Хахарон, – немного сконфузился светловолосый мальчишка, но быстро выкинул это из головы и переменил тему. – Ну ладно. Видел когда-нибудь жука-оленя? Нет? Пойдем, покажу. Не спрашивая разрешения, Кейсем схватил опешившего Харона за руку и потащил к каменным блокам на том конце площадки перед шахтами. Этот белобрысый мальчишка… Ворвался в его жизнь и перевернул все с ног на голову. Его невозможно было игнорировать, он творил, что хотел, и постоянно улыбался во весь рот. Каменоломни вовсе не располагали к веселью и жизнерадостности. Тяжелый труд, тяжелая жизнь, скудная пища и суровые надсмотрщики. Однако… одно лишь присутствие Кейсема окрашивало серый мир в яркие цвета, подбадривало измученных каторжников, которых мальчишка знал по именам. Проходя мимо, здоровался с каждым, что-то спрашивал, хлопал по плечу и желал хорошего дня. Казалось, он легко находил общий язык с любым. И Харон не стал исключением. – Знаешь, если с этим, – Кейсем обвел рукой каменоломни, – мы ничего поделать не можем, то вот с этим, – он ткнул нахмурившегося Харона в складку между бровей, – еще как можем! Сын кузнеца не помнил, чтобы он когда-либо улыбался. Но с Кейсемом было так легко, он заражал своей жизнерадостностью. Постоянно рассказывал увлекательные истории, показывал нелепые находки, шутил и улыбался. Харон и сам не понял, как однажды его собственные губы вдруг тоже растянулись в ответной улыбке. Он тут же схватился пальцами за уголки. Больно! С непривычки это было больно. А Кейсем лишь рассмеялся, обрадованный маленьким успехом. Харону следовало бы рассердиться, но он не смог. Глядя на друга, своего первого в жизни друга, он почувствовал, как уголки губ снова ползут вверх. – Почему я всегда такой веселый? – удивился Кейсем внезапно заданному вопросу. – А почему нет? Чего хорошего в унынии? Кислая мина ничем не поможет. К тому же… кто сказал, что мы тут до конца жизни? – тут он заговорщицки улыбнулся, пододвигаясь поближе и наклоняясь к уху Харона. – Я кое-что слышал. Только это секрет, смотри, не проболтайся. Говорят, что детей сюда не просто так отправляют. Сам подумай, дети намного слабее взрослых, держать их здесь совсем невыгодно. А еще кормить надо. Но иногда… – он сделал небольшую паузу, понижая голос. – Самые выносливые и усердно работающие мальчишки пропадают! Я слышал от кое-кого, что их забирают в столицу и делают магами! – Глупости, – скептически ответил Харон. – Магами делают лордов, а не оборванцев вроде нас. – Так говорят, – Кейсем пожал плечами, отстраняясь и беря в руки отставленную в сторону миску с невкусной похлебкой. Было время обеда, и оба мальчика взобрались на облюбованный ими каменный блок, где обычно вкушали скудную трапезу. – Если будем усердно работать, то сможем проверить, – Кейсем улыбнулся, устремляя взор на распростершийся перед шахтами лес, за которым лежала отнятая у них всех свобода. Нельзя сказать, что Харон поверил, но крупинка надежды все-таки пустила корни где-то глубоко внутри. Если они с Кейсемом выберутся из каменоломен, если получат свободу… Они смогут убежать и путешествовать по Империи, своими глазами взирать на диковинные города, о которых им рассказывал Старик – местный любитель историй, легенд и сказок. Харон бы этого хотел. Очень-очень. Однако… Счастье и радость вовсе не то, на что мог претендовать сын кузнеца. Он понял это в тот день, когда… Кейсем успел уйти вперед по шахте – спешил поздороваться с Горбатым, уже начавшим бить киркой по камню на своем участке. Харон отставал на десять шагов. Собирался нагнать, но… – Берегись! – чей-то выкрик заставил вздрогнуть, сбиться с шага. Шедший впереди Кейсем удивленно обернулся, на миг его взгляд встретился со взглядом Харона, а после... Подпорки, державшие свод, надломились, хрустнули, и… тонны камня рухнули вниз. Поднимая пыль и погребая под собой светловолосого парня. Харон дернулся вперед, вытягивая руку, но… Поздно. Было уже слишком поздно. Широко распахнутые глаза неверяще взирали на проступающий сквозь оседающую пыль завал. На медленно выползающую из-под светлых камней тошнотворно-красную лужу. А рука так и замерла в воздухе в тщетной попытке дотянуться до друга. Где-то позади него кричали, суетились люди. Но мир Харона сузился до груды камней и неторопливо разрастающейся лужи, которая неспешно захватывала все больше и больше пространства. Он ничего не слышал и не видел. Не реагируя даже на грубые толчки бегущих мимо него людей. Торопящихся разобрать завал, помочь, вытащить. Только вот… Протянутая рука безжизненно опустилась, рухнула вниз и повисла вдоль тела, словно безвольная плеть. Кейсем… Перед глазами встало его светлое, улыбающееся лицо. Кейсем… Да, обвалы и несчастные случаи не были редкостью на каменоломнях, но Харон никогда… никогда не мог подумать, что Кейсем… что такое может произойти с Кейсемом, ведь… ведь… Глаза вдруг обожгло, по щекам поползло что-то мокрое. Харон раньше никогда не плакал, не знал, что это такое. Не важно, как тяжело ему было, он все сносил без жалоб, но сейчас… сейчас… Человек, который научил его улыбаться, радоваться и мечтать, погиб, дав познать, что такое безутешное горе. Что такое боль, рвущая на части трепещущее сердце. Что такое пустота, расползающаяся в душе подобно той красной луже. Кейсем погиб, и Харон чувствовал, что вместе с ним глубоко внутри тоже что-то погибло, безвозвратно ушло и более не вернется. Даже если время сгладит углы, поможет свыкнуться, принять… Он больше никогда не станет прежним. Тем мальчиком, что научился улыбаться. Что беззаботно болтал ногами, сидя на краю каменного блока с миской пресной баланды на коленях и слушая воодушевленные рассказы друга. Сложно сказать, что стало бы с Хароном дальше, не возьми все в свои руки Старик. Тот самый, что любил рассказывать легенды и истории, по вечерам собирая вокруг себя каторжников. Он не позволил мальчишке погрязнуть в пучине отчаяния, не позволил горю увлечь того на дно, задушить, сломать. Смерть Кейсема сильно ударила по всем, и Старик решил стать для них опорой в особенно нелегкое время. Однако и это продлилось не так долго, как всем бы хотелось. Возраст брал свое, и человек, дольше всех продержавшийся на каменоломнях, оказался более неспособен выполнять норму. Когда за ним пришли надсмотрщики, Харон кинулся к ним, умоляя пощадить Старика. Парень обещал работать и за него тоже, выполнять две нормы, хоть и не имел понятия, осилит ли. Харон был готов сделать все, лишь бы спасти второго в жизни человека, к которому успел привязаться. Однако надсмотрщики лишь посмеялись над ним и грубо отшвырнули в сторону. И тогда, охваченный отчаянием, сын кузнеца кинулся вперед, твердо вознамерившись вырвать Старика из их лап. Только вот… Много ли мог тринадцатилетний парнишка, никогда не участвовавший даже в уличных драках? Его быстро скрутили и назначили десять плетей. Обычно за нападение на надсмотрщика полагалась смерть, но по какой-то причине Харону дали довольно мягкое наказание. Тогда он не придал этому значение, убитый горем по Старику, но потом… потом понял. Через три года. Эти же долгие три года после того, как забрали Старика и каторжники вновь впали в уныние, Харон провел на боях. Углядев в нем потенциал, надсмотрщики предложили парню сделку. Развлечений на каменоломнях было мало, а потому придумывали свои. Бои между каторжниками не являлись чем-то разрешенным и проводились по ночам в одной из заброшенных шахт. Победитель получал еду. Хорошую еду. Хлеб, сыр и даже мясо. Было за что биться. Надсмотрщики делали ставки, спорили, кричали, передавая из рук в руки бурдюк с медовухой, пока на импровизированной арене двое каторжников выбивали друг из друга последний дух. Бойцам делали и другие поблажки: урезали норму, позволяли приступить к работе позже остальных, чтобы у тех было время выспаться и набраться сил перед работой и очередным боем. Именно там Харон и научился драться. Он делал это вовсе не из корыстных побуждений. Почти всю еду, которую зарабатывал, он отдавал остальным. Харон не мог заменить им никогда не унывающего Кейсема или всегда имеющего под рукой увлекательную историю Старика. Это был его способ всех подбодрить, пусть и не самый лучший. Харон чувствовал себя виноватым. Ему казалось, что люди, которые с ним сближались, гибли именно из-за этого. Что он – проклятие. Не только Кейсем и Старик, были и другие. Харон старался не привязываться, держаться в стороне, но… Они все равно сокращали дистанцию, благодарные за еду, желающие чем-то отплатить за доброту. Хоть какой-то малостью. А потом… гибли. Один за другим… один за другим… И так было ровно до того дня, пока надсмотрщики не пришли за Хароном. Шестнадцатилетнего парня увели, ничего не объясняя. Каторжники волновались, думали, что он в чем-то провинился, пытались за него просить, но… Харон не волновался, позволяя уводить себя все дальше. Через двор перед шахтами, за пределы магического барьера, не позволявшего каторжникам сбежать. К ожидающей карете. Всю дорогу он отрешенно смотрел в окно, ни капли не радуясь временному освобождению. Вырваться за пределы шахт… Когда-то Харон об этом мечтал, но это было так давно... Словно в прошлой жизни. В жизни, где присутствовал Кейсем. Живой Кейсем с своей заразительной широкой улыбкой и ярким блеском в глазах цвета безоблачного неба. Когда карета остановилась перед уединенным замком в горах и Харона вывели наружу, он вновь ничего не испытал. Ни страха, ни волнения, ни дрожи. Казалось, ему было все равно, что с ним собирались делать, куда намеревались вести. Парень покорно следовал, даже не думая сопротивляться. Любой другой, впервые оказавшись внутри богато убранного замка, принялся бы озираться, жадно рассматривать расшитые гобелены, искусно вырезанную мебель и причудливые скульптуры. Но если странная отрешенность Харона и беспокоила конвоиров, то они не подавали вида, стойко выполняя возложенную на них миссию. Двойные дубовые двери распахнулись, и парня ввели в дорого обставленный кабинет, наполненный ненавязчивым сладковато-терпким запахом красного дерева. Харон не стал рассматривать заставленные книгами шкафы, кресла с высокими спинками, фарфоровые вазы и роскошный ковер, явно привезенный издалека. Его взгляд сосредоточился на трех фигурах. Одной был знатный человек, одетый в дорогой, будто только вчера сшитый костюм. Длинные волосы безукоризненно уложены, на пальцы нанизаны золотые кольца, усеянные драгоценными камнями. А пронзительный холодный взгляд льдистых глаз устремлен на гостя. По бокам от стола, за которым вольготно расположился лорд, стояли крепко сбитые мужчины серьезного вида и при оружии – личная охрана. Харону захотелось фыркнуть. Будто он мог представлять хоть какую-то угрозу! – Ну здравствуй, маленький бунтарь, – хмыкнул лорд, откидываясь на спинку обитого бархатом кресла. Харон ничего не ответил, но, кажется, от него этого и не ждали. – Могу поздравить тебя, ведь с этого дня ты – Харон Хейтерхойд, третий сын мелкого барона из Таввы, – продолжил хозяин замка. – И приехал в Анатриум, чтобы стать королевским магом. От этих слов Харон вздрогнул. "Я слышал от кое-кого, что их забирают в столицу и делают магами!" – "Так говорят". – "Если будем усердно работать, то сможем проверить", – зазвучал в голове голос Кейсема. Он не верил… ни капли не верил, но… – Хазе научит тебя манерам, грамоте и всему прочему, что обязан знать сын барона, – лорд явно не хотел утруждать себя подробностями, торопясь закончить разговор и отделаться от чумазого мальчишки. – Будь хорошим мальчиком, не делай глупостей и ничего плохого не случится. А теперь иди. Парни проводят тебя к Хазе. Лорд махнул рукой, и его личная охрана поспешила выпроводить Харона из кабинета, чтобы сбагрить вышеупомянутому человеку. Харона не спрашивали, ему не давали выбора. Лишь огласили приговор, который он не имел права обжаловать. Именно так сын кузнеца и стал королевским магом. Ему потребовалось время, чтобы к этому привыкнуть, сжиться с новой ролью. А там… напряжение потихоньку отпустило, многие годы давящий на плечи груз исчез. Харона окружили новые люди, многие из них ранее так же были невольниками. Никто не говорил об этом в открытую, но того и не требовалось. Они примечали друг друга издалека, и никакие благородные манеры и фальшивые титулы не могли скрыть тяжелого прошлого, оставившего в душе глубокий отпечаток. Несмотря на то, что "третий сын мелкого барона из Таввы" все еще опасался сближаться с людьми, со временем у него все же появились друзья среди магов. Новые привязанности. Харон больше не был каторжником с каменоломен. Он жил в королевском замке, пользовался уважением и обладал поразительной силой, из-за чего был назначен в элитную категорию – в боевые маги. Ему нечего было бояться проклятия, в которое он верил. С магами редко случались несчастья, ведь они были ценны, их оберегали. Шли годы, а жизнь продолжала оставаться относительно спокойной. И Харон окончательно расслабился, позволил себе жить. Чтобы… чтобы потом в один день у него все это отняли. Заманили в ловушку и… Ладно бы только его, но остальных? Они не представляли угрозы. Впрочем, сам Харон тоже ее не представлял. Да, он достиг небывалых высот. Четырнадцать драконьих душ и пятнадцатая на подходе, но… Несмотря на то, что жизнь в замке не была гладкой, что даже будучи освобожденным от работ на каменоломне, Харон все равно оставался рабом, пленником, пусть и с привилегиями, он не собирался бунтовать. Не собирался устраивать переворот, не собирался подбивать остальных на восстание. Но кто-то углядел в нем угрозу. Кто-то захотел, чтобы маг исчез. И самые близкие к нему люди тоже. Лидером отступников Харон становиться тоже не хотел, но жалкая горстка магов, выглядевшая столь плачевно, нуждалась в ком-то более стойком, менее сломленном. Ком-то вроде него. Ведь несмотря на боль, несмотря на очередную потерю, оставившую в груди рваную рану, Харон не пал. Он и сам не знал, почему, потеряв все, так упрямо продолжает хвататься за жизнь, двигаться вперед. Почему отказывается сдаваться. Ему не следовало соглашаться, не следовало никого за собой вести, однако… Вот он – предводитель анатрийских отступников. Невзирая на все старания на этот раз точно держаться на расстоянии, никого не подпускать к себе и приставшему к нему проклятию, Харон снова потерпел поражение. Он не хотел, чтобы и эти люди погибли по его вине, однако несчастья продолжали следовать по пятам. И Харон боялся, очень боялся снова кого-то потерять. И потому… После становления магами, после обретения пугающей силы, все обычно начинали полагаться только на нее. Все, но не Харон. Харон даже тогда не бросил тренировок, держа тело в прекрасной физической форме. Возможно, именно это и стало одной из причин его невероятного потенциала, его способности подчинять и удерживать все больше и больше драконьих душ. Выносливые… стойкие… Именно это ведь искали в отправленных на каменоломни детях. Рвущаяся к манящей должности знать была слишком изнежена, слишком слаба духом, чтобы едва-едва справиться хотя бы с одной драконьей душой. Но королевству требовались сильные маги, которых представители высших сословий дать не могли. И тогда было решено набирать часть из низших сословий, предпочтительно невольников и сирот, до которых никому не было дела. Знать ни за что не приняла бы выходцев из низов на столь высоком месте, а потому те обрастали поддельными именами, родословной и историей. Но было и еще кое-что, о чем Харон никогда не подозревал и до сих пор сомневался в достоверности. Кое-что, ради чего знать так рвалась занять почитаемую должность. Говорили, что вместе с силой маги отбирали у дракона и часть его жизни. Каждая поглощенная драконья душа дарила пару лишних десятков лет или даже чуть больше. Никто точно не знал. Маги никогда не задерживались слишком уж долго на одном месте, их постоянно переводили из королевства в королевство, лишая возможности проверить, отследить. Возможно, именно по этой причине им всем так же запрещалось заводить семьи. Страшно было подумать, что произойдет, если все подтвердится, если каждый человек в Империи узнает, что отведенный ему срок можно продлить. Так или иначе, Харон никогда не был заинтересован ни в бессмертии, ни в долгой-долгой жизни. Да и могущество, дарованное магией, его тоже не прельщало. Он принял свою судьбу как должное и просто следовал ей. Шел вперед. Жил. И вот теперь, когда они, наконец, замели следы, сбросили любой возможный хвост и смогли сделать привал, Харон вместо отдыха взялся за физическую тренировку. Как бы абсурдно это ни звучало, но подобный метод был его способом расслабиться. Очистить разум от дурных мыслей, вернуть самообладание и покой. Возможно, не самый лучший. Хороший секс куда более действенно снимал напряжение, но… Даже до того, как стать отступником, Харон сильнее всего боялся полюбить. Завести с кем-то серьезные отношения, сделать этого человека неотъемлемой частью своей жизни… Чтобы потом… потерять, как и всех остальных, кто имел несчастье с ним сблизиться. Именно поэтому маг наведывался исключительно в бордели, поводил там ночь и наутро забывал лицо партнера. После ухода в отступники, вещи стали куда сложнее. Харон знал, что некоторые его ребята из-за неимения других вариантов спали друг с другом. И подобные связи нередко перерастали в нечто большее. Так что мятежный маг не мог допустить, чтобы и с ним произошло нечто подобное. Стоит один лишь раз дать слабину и… В одном лагере, все время друг у друга на виду… Нет, только не с кем-то из своих же подчиненных. Он мог бы попробовать снять напряжение в городе. Злой дух все еще не оправился после стычки с дриадами, а потому молчал. Идеальная возможность. Но… этот паршивец, Арайа… Харон тяжело вздохнул, бросая на траву снятую мантию и опускаясь вниз, чтобы взяться за отжимания. Сколько же от него проблем. Мало того, что проклятый мальчишка постоянно к нему липнет, так еще и попадает в неприятности, будто уже стал его любовником и перетянул на себя часть проклятия. Аракус! И о чем он только думает! Харон нахмурился, удваивая усилия. От Алерота проблем тоже немало, но он хотя бы в любовники не набивается. И на том спасибо. Харон с головой погрузился в тренировку, отсекая себя от внешнего мира. Сосредотачиваясь на движениях, на дыхании, на легкой, приятной боли в мышцах. А зря. Ведь если бы он оставался по-прежнему бдительным, то не пропустил бы момент, когда оказался на крохотной полянке не один. Арайа, как добропорядочный человек, пришел к шатру командира, чтобы продолжить работу над столом, однако… Командира на месте не оказалось, а вход в шатер, разумеется, был запечатан магическим барьером, дабы посторонние не совали туда свой нос в отсутствии хозяина. Однако Третий Коготь не был бы самим собой, если бы просто развернулся и отправился обратно в свою палатку. Бегло оглядев гудящий лагерь, он быстро что-то прикинул в уме и отправился на поиски. Возможно, лидер отступников всего лишь отлучился в кустики справить нужду. Однако особое чутье подсказывало карателю, что если он преуспеет, то непременно будет вознагражден чем-то интересным. И ведь не прогадал! Кто бы мог подумать, что их командир упражняется. Физически. Да еще и полуголый. Охо-хо-хо-хо! Двигаясь осторожно, чтобы не спугнуть, Арайа прислонился к стволу дерева, скрестил руки на груди и принялся наблюдать. Какая аппетитная картина! Он, конечно, догадывался, что под мантией скрывается впечатляющее телосложение, но видеть это вживую. К тому же… Взгляд красных глаз жадно скользнул по покрытой шрамами рельефной спине. Удары кнута. Яростные взмахи, глубокие борозды. Не каждый выдержал бы. Стойкий. Плотные мышцы слаженно двигаются под светлой кожей и белые рваные полосы шрамов танцуют на блестящей от пота спине. Завораживая, гипнотизируя. Воздух с шумом вырывается из слегка приоткрытых губ. И если представить эту позу, эти движения в совсем иной ситуации. Если представить, как выступающие мышцы перекатываются от сильных и уверенных толчков, пока Харон трудится над ним, распростертым внизу. Прижатым к земле, почти обездвиженным… Арайа безотчетно провел кончиком языка по нижней губе. Палец оттянул ворот мантии. Жарковато. Кажется… он все равно бы затащил его в постель, и плевать на миссию. – А у командира есть на что посмотреть! – присвистнул Арайа, заставляя Харона вздрогнуть от неожиданности. Он, конечно, был бы не прочь полюбоваться еще немного, но ситуация начинала становиться опасной. Если бы каратель запустил руку под мантию и начал бы прямо здесь решать собирающуюся вот-вот возникнуть проблему, это не добавило бы ему очарования. – Что ты здесь делаешь? – Харон быстро взял себя в руки и поднялся, стараясь игнорировать бесстыжий, блуждающий по оголенной части взгляд нахального мальчишки. – Решил немного прогуляться, – Арайа пожал плечами, следя за медленно ползущей по широкой груди капелькой пота. – И оно того, бесспорно, стоило. – Тебе лучше найти другой объект для воздыханий, – устало выдохнул Харон, поднимая брошенную мантию. Хватит ходить вокруг да около, пора с этим заканчивать. – Думаете? – хитро улыбнулся неофит, наблюдая, как лидер отступников накидывает мантию на разгоряченное тело. – Не знаю, зачем тебе это, но никаких привилегий подобная связь не даст, – Харон решил высказаться прямо. – Не забывай, что мы – отступники, лишенные прав, вынужденные прятаться и жить в бегах. К тому же я вдвое старше тебя. Если так уж неймется, найди кого-то получше. – М-м-м… – протянул Арайа, делая вид, что задумался. – Но что же делать, если командир – лучший? Кроме того, после увиденного не уверен, что смогу сегодня уснуть. Командиру следовало бы взять ответственность. – Тебя никто не заставлял смотреть, – парировал Харон, затягивая широкий кожаный пояс. – И фантазировать. – О, командир уже знает ход моих мыслей, – Арайа растянулся в довольной улыбке. – Кажется, мы становимся ближе. – Почему-то я все больше и больше убеждаюсь, что ты в отступники не сбежал, тебя просто выставили из дворца, – маг покачал головой, возясь с застежкой под горлом. – И я не могу их винить. – Они просто не оценили мой потенциал, но уверен, командир такой ошибки не допустит. – Уже оценил, но сегодня, пожалуй, обойдемся без вырезания стола. Отложим до завтра, – спокойно ответил Харон. И какого Аракуса он продолжает этот нелепый разговор, когда мог давно развернуться и уйти? Чего возится с поясом и застежкой? Разве нельзя было разобраться с ними по дороге в шатер? – О, это лишь малая часть моих талантов, – промурлыкал Арайа, от внимательного взгляда которого тоже не скрылась эта задержка. – Лучше иди и помоги парням перераспределить провизию по телегам, – бросил Харон, разворачиваясь и направляясь обратно в лагерь. Его шатер располагался в противоположной стороне от телег и повозок, так что приставучий неофит не сможет за ним последовать. – Командир так холоден, что обжигает, – наигранно вздохнул каратель, провожая мечтательным взглядом спину предводителя отступников.***
Асай сидел на полу, скрестив ноги, и сосредоточенно работал над созданием магического амулета, время от времени сверяясь с записями в книге. Если посреди сражения у него вдруг закончатся силы, то отсюда можно будет немного позаимствовать. Что-то вроде временного хранилища. Конечно, наполнять его придется, почти полностью отдав всю свою магию, но впереди обещали стоять спокойные деньки. Так что Асай решил рискнуть. Юный маг сдвинул брови к переносице, кропотливо выкорябывая очередную руну на боку того самого счастливого камня, который ему не так давно пожаловал сосед по палатке. Долго думал, что с ним делать. Никак не мог выкинуть – пальцы не желали расставаться, постоянно крутя, вертя, подбрасывая. Было в нем-таки что-то эдакое. Хотя, может, и не было. Может, Асай все надумал, но… Не пропадать же добру. Проделать дырку посередине, чтобы на шею повесить, и превратить в магический амулет. Идеальное решение. Асай так увлекся, что вздрогнул и едва не выронил камень, когда полог палатки откинулся в сторону и внутрь вторгся его красноглазый сосед, мурлыкая под нос уже знакомый мотив. Он лишь бегло взглянул на Асая, ничуть не заинтересовавшись его занятием, и проследовал к широкой кровати, чтобы бесцеремонно плюхнуться на нее, раскинув руки и ноги в разные стороны. Хоть бы ботинки снял! Хорошо, что свисают с краев и простыни не пачкают, но… Впрочем, бесполезно. Только нервы трепать и терять душевное спокойствие. Потому Асай поджал губы и отвернулся, попытавшись убедить себя, что ничего не видел. Ему сейчас нужна концентрация, сосредоточенность. Если снова сорваться на красноглазом засранце, то до самой ночи не видать ему ни концентрации, ни сосредоточенности. Да и толку не будет. Все равно по-своему сделает и еще сильнее из себя выведет. Руна… руна… Маг прищурился, отыскивая незаконченное место. Вот она. Зафиксировал взгляд, приблизил резак и… – Сегодня командир показал мне, что прячет под мантией, – мечтательно признался Арайа, созерцая матерчатый полог над головой. Асай от этих слов поперхнулся воздухом. Камень выскользнул из рук и запрыгал по полу. Пришлось тут же бросаться и ловить, пока не выкатился наружу и не оказался под грязной подошвой мимо проходящего отступника. – Т-т-ты! Совесть поимей! – воскликнул вскочивший на ноги Асай с пылающим пунцовым лицом. – Совесть? – Арайа выгнул бровь в притворном удивлении и взглянул на юного мага. – Не, таким не занимаюсь. Все же считаю, что намного приятней, когда имеешь не ты, а тебя. И не какая-то совесть, а мужчина вроде нашего командира. М-м-м… какие у него мускулы. Стоит только представить, как он… – А-а-а! Не хочу слушать твои фантазии! – закричал Асай, зажимая уши руками, и вылетел из палатки, стараясь выбросить из головы услышанную похабщину. – Какой неженка, – насмешливо фыркнул Арайа, прикрывая глаза и вызывая в памяти будоражащую картину. Сосед по палатке вернется еще нескоро, так что… Рука без колебаний скользнула под мантию, намереваясь заняться чем-то намного приятней перераспределения провизии по телегам.***
Очередная неудача. Снова мимо. Новая, едва народившаяся Параллель. Буйство зелени и света. Нестабильная энергия еще не успела породить не только Костяного Лорда, но и каких-либо серьезных тварей. Лишь несколько мерзких черных слизней размером с упитанную кошку, что бесцельно ползали, оглушенные обрушившимся на них существованием. Еще не до конца осознали, поняли, что они такое, а потому даже не пытались нападать. Параллель небольшая и скучная, недоступная пока что для захвата. Пройдет немало лет, прежде чем здесь сначала образуется портал, соединяющий ее с остальными, а после через него одна за другой начнет попадать не в меру любопытная живность. Какая-то погибнет, какая-то размножится, а какая-то видоизменится под воздействием здешней энергии. Они будут жить и умирать, жить и умирать. Много-много раз. Их кости покроют землю, уйдут под нее, а далее… Скопившейся на Параллели энергии потребуется выход. Она завертится, закружится, завихрится, а после устремится в кости. Наполнит их, соберет воедино и воссоздаст Костяного Лорда, спрятав внутри него сущность. Ту самую сущность, поглотив которую Князь обретает связь с Параллелью, становится ее Хозяином. Однако конкретно эта… Вряд ли обретет хозяина. Пройдет свой цикл и в итоге погибнет. Идеальное место для того, кто не хочет, чтобы его нашли. Но вот он, Енка, стоит посреди никому не нужной новообразованной Параллели и не знает, куда ему двигаться дальше. За что цепляться. Он обшарил каждый уголок, заглянул под каждый камень или лист, даже слишком маленький, чтобы укрыть под собой целого Князя. Тщетно. Пустая. Манипулятор опустил голову, позволив каштановым прядям упасть на глаза. Тупик. Снова. Следовало бы уже двигаться дальше, однако он продолжал стоять, устремив потухший взгляд в землю под ногами. Плечи поникли, рука с зажатым в ней амулетом безвольно повисла вдоль тела. Обычно таким Енка никогда не позволял себя увидеть. Лишь единожды… перед Вайэром, который не преминул воспользоваться положением. Но тогда… Енка нахмурился, прогоняя мысли о подлом друге. На сегодня осталось еще одно дело, которое он больше не мог откладывать. Тянуть… Лишь бы не являться туда, не видеть этих колких, осуждающих взглядов. Пальцы стиснули зажатый в кулаке амулет. Он и без них знает, что виноват. Нечего напоминать. Как будто с той ночи он хоть на секунду забывал о содеянном. Большой палец потер гладкий бок парного амулета. Все еще целый, не утратил силы. Мао жив… Только вот где? Ладно. Енка тяжело вздохнул, прикрывая глаза и настраиваясь на переход. Нельзя вечно убегать. Пора встретиться лицом к лицу с неизбежным. Тело потеряло вес, разбилось на частицы, и недремлющий поток тут же подхватил их, чтобы унести в пункт назначения. Почувствовав под ногами твердую землю, Енка не спешил открывать глаза. Собрался с духом, облачился в свою привычную нагловатую беспечность и только после решительно поднял веки. На Параллель уже опускался вечер, и фонарики с пойманными внутри живыми огоньками только начали пробуждаться, оживляя дивный, уютный сад. Созданный с невообразимой любовью. Перекинутые через узкую змеящуюся речку бревенчатые мостики, обложенные камнем прудики, стриженные кусты и впечатляюще составленные композиции из растений и цветов. Декоративные низкие деревца, которым Мао придавал удивительные формы. Плетенный заборчик, аккуратные домики и… Взгляды. Конечно же. При появлении чужака занимавшиеся своими делами Отбросы резко замерли. Радость померкла, уголки приподнятых губ поползли вниз, лица посуровели. Колючие взгляды впились во вторженца, ясно говоря, как сильно ему здесь не рады. В воздухе повисло напряжение, такое плотное, что, казалось, его можно было потрогать. Но Енка не дрогнул, свысока взирая на краснокожих неприятелей. Он ничего не говорил, не двигался. Ожидая. Не хватало еще спровоцировать. Если кто-то из них обернется Младшим, Мао его никогда не простит. Они все и так на грани с каждым появлением Князя. Время шло, казалось, минула целая вечность, когда один из Отбросов все же двинулся с места. Очень неохотно. Очень-очень. Будто чья-то животинка навалила ему кучу перед дверью, и теперь приходится убирать, потому что больше некому. Не доходя двух шагов, Отброс остановился. Губы плотно сжаты, руки едва удерживаются от того, чтобы не сжаться в кулаки. А взгляд… да, такой взгляд был бы достоин Младшего. Енка привычно запустил руку в карман и достал мешочек стабилизирующих кристаллов для Параллели. Протянул его вперед. Отброс смерил взглядом подношение или, скорее, подачку на его взгляд, помедлил, довольно долго, словно внутренне ожесточенно боролся с самим собой, но… Все же взял. Еще более неохотно, чем подходил. – Убирайся, – тихо бросил он дрожащим от горечи и злости голосом, а после развернулся и направился обратно к своим. Привычный Енка непременно бы съязвил, поинтересовался, где же благодарность, ведь оставшиеся без хозяина Параллели Отбросы были обречены. Неспособные самостоятельно добыть кристаллы, они в конечном итоге погибли бы вместе со ставшей нестабильной Параллелью. И ведь он даже не требовал платы за весьма недешевый товар. Однако Енка не проронил ни слова. Снова запустил руку в карман, достал первый попавшийся амулет и исчез, спеша убраться долой с глаз скорбящих вардэ.***
Парящий золотой город упал. Подумать только! Когда командиру даккарских драконьих всадников донесли новость, он не поверил. Проклятый остров висел над долиной Плача с незапамятных времен. Никто не мог сказать, когда точно и откуда он взялся, как и быть уверенным в его реальности. Все, кто отправлялся на разведку, пропали, ни один не вернулся, даже знака не подал после того, как ступил на остров. О золотом городе слагали много легенд, но среди даккарцев было принято считать это все происками Аракуса. Иллюзией, наваждением – чем угодно. Ослепленные жадностью или же ведомые любопытством, люди попадали в ловушку Пожирателя Миров. Он утаскивал их в Бездну и превращал в верных слуг – отродий. Ясным всем было только одно – никакого города, а уж золота и подавно, там нет. Однако… Вот он, разведчик, стоит перед командиром, раскрасневшийся, запыхавшийся, с дикими, широко распахнутыми глазами. Упал, говорит. Золотой город упал. Необходимо было проверить. Убедиться. Именно поэтому, командир поднял отряд из десяти всадников и направился к месту. Несколько магов они тоже прихватили – на всякий случай. И жертву. Хотя, конечно же, в лицо этого блаженного новобранца никто так не называл. Нужен был кто-то, кто полезет разведывать обстановку. Приблизится к руинам. Если исчезнет, не вернется, то отряд развернется и улетит. Жалко было терять толкового человека, а потому… Командир до последнего не верил. С чего бы парящему острову вдруг взять и упасть? Возможно, разведчику привиделось. Подлетел слишком близко, попал под воздействие иллюзии. Однако, подлетая к месту, командир напрягся. Даже с расстояния он видел, что что-то не так. Случился приличный оползень – вниз по склону сползало месиво из земли, камней и деревьев. Подобное явление в горах не такая уж и редкость. Только вот… случился он как раз напротив того места, где висел в воздухе остров-иллюзия, окруженный дрейфующими кочками. Висел. Раньше. А теперь… Ничего. Пусто! Пальцы вцепились в луку седла. Не может быть! Неужели виной тому послужил оползень? Один-единственный оползень рассеял иллюзию? Нет… Не иллюзию. Командир прищурился, различая внизу блеск золота. Целой груды золота! Среди переломанных деревьев, вывороченных кусков земли и горной породы блестели огромные золотые куски. Обломки. Немыслимо! Наверняка тоже иллюзия, но… но если на миг представить, что нет. Что все это золото настоящее и достанется Даккаре… У командира вспотели ладони. Нужно спуститься. Немедленно проверить и… и… Он махнул рукой остальным всадникам и направил дракона вниз. И пока ящер стремительно опускался, не отрывал взгляда от золотых руин. Словно боялся, что разорви он контакт, хоть на миг отведи глаза в сторону и чудо исчезнет. Дракон грузно приземлился чуть в отдалении. Мотнул головой, качнул гребнями, пристально вглядываясь куда-то за высящуюся громаду помятой усеченной пирамиды. Он был напряжен, беспокойно переминался с лапы на лапу и щерил зубы. Но всадник ничего не замечал, ослепленный блеском драгоценного металла. Спешно слез со спины и оглянулся на всадников, которые приземлялись следом, оккупируя небольшое, относительно свободное пространство, созданное оползнем. – Джави, иди проверь, – нетерпеливо бросил он новобранцу, который еще даже не успел спуститься. Парень в ужасе вытаращил глаза. Посмотрел на безмолвные руины, потом на раздраженно ожидающего действий командира, а после снова на руины. Он слышал немало легенд, он знал, что случалось с людьми, которые посмели сунуться на остров, и вовсе не хотел повторять их судьбу. Однако ослушаться приказа… – Если ты сейчас же не побежишь исполнять приказ, то, клянусь, я скормлю тебя своему дракону или сдам на потеху джаккайцам, – пригрозил начинающий терять терпение командир. – С-слушаюсь, сэр, – выдавил из себя побледневший новобранец и принялся неуклюже сползать со спины беспокойного дракона. Командир, всадники и маги остались стоять на месте, напряженно наблюдая за трясущимся и спотыкающимся парнем, настороженно двигающимся в сторону мертвых руин. Медленно. Слишком медленно. Но беднягу стоило понять, а потому командир стиснул зубы и ждал, пока жертва достигнет торчащих из комьев земли золотых блоков. Мысленно взывая к Айкану, новобранец преодолел последние шаги. Он весь взмок под кожаным доспехом, тело била неконтролируемая дрожь, а зажатый в пальцах меч подпрыгивал. В подобном состоянии при реальной опасности он, скорее, навредил бы себе, чем хотя бы поцарапал врага. Однако врагов не наблюдалось. Вообще никого не наблюдалось. Ни птиц, ни зверей, ни даже ящериц. Новобранец панически обернулся, опасаясь обнаружить, что командир и всадники исчезли, оставив его одного посреди иллюзии, морока. Но… Все были на месте. Смотрели на него. Ждали. Парень сглотнул, а после собрался с духом и быстро выбросил свободную руку. Кожаная перчатка не прошла насквозь, коснулась обломка золотой стены, служившей кому-то домом. Настоящая! Серые глаза широко распахнулись в неверии. Настоящая! Парень спешно стянул перчатку и коснулся золота обнаженной кожей. Не морок. Не иллюзия. Взаправду… это все взаправду! Не находя слов, он резко развернул к остальным свое потрясенное лицо. Командиру стоило приказать новобранцу вернуться, чтобы убедиться, что с ним все в порядке и им тоже можно приблизиться, но… Алчность затмила взор, возможность наживы заволокла разум. Никто ведь не заметит, не обратит внимания, если он положит себе в карман изумрудов с выглядывающего из-под переломанного дерева змеиного хвоста какой-то статуи? А ведь можно набить и седельные сумки в придачу. Увезти часть, припрятать и… Айкан Могущественный, он ведь может разбогатеть не хуже короля! Словно свора спущенных с привязи голодных псов, всадники вместе с магами кинулись к руинам. Пронеслись мимо растерянного новобранца и принялись остервенело копаться в обломках, пихая в карманы все, что могли. Они были так увлечены, что не заметили, как огромная гора из какой-то непонятной, но явно не золотой мешанины дрогнула. Двинулась, вырастая все выше и выше. Выше и выше, пока не закрыла собою солнце. Оставленные в стороне драконы взревели, вздыбливая гребни, скаля ряды острых клыков. Без приказа хозяина они не могли улететь, не могли атаковать. Только стоять на месте, реветь, шипеть и взрывать когтями землю. Недостаток света и странное поведение драконов заставили всадников оторваться от дела, обернуться, поднять головы, чтобы… – Айкан Всемилостивый… – прошептал один из всадников, роняя большой, выковырянный из глаза разбитой статуи рубин. Над ними нависла гора. Самая настоящая гора, но не из земли и камня. Гора плоти, испещренная неровностями, вздутостями и множеством костяных шипов. У горы была морда, и каждый клык, выступающий из пасти наружу, сам по себе мог бы зваться горой. А еще на морде имелись щели. Много-много щелей, которые одна за другой принялись открываться, являя всадникам глаза. Красные глаза без зрачков. Хотя нет, зрачки все же присутствовали, но не во всех. Они были подобно фигуркам, которые по своему желанию появляются то в одном окне слишком большого для них дома, то в другом. С закрытой пасти текла вязкая слюна нездорового зеленоватого цвета, собиралась под нижней челюстью, свисая гроздями. Отяжелевшие капли тянули к земле. Одна из них оторвалась, полетела вниз, шлепнулась с противным мокрым звуком, тут же разъедая траву, камни и золото. Однако это было еще не все. На спине твари… словно… словно она сожрала что-то запретное. Что-то, что не пожелало оставаться внутри, прорвало кожу и вылезло наружу. Оружие! Там была мешанина из оружия, такого гигантского, что даже сам великан бы не смог его поднять, а дракон унести в лапах. Ненормальное оружие. Будто… одержимое. Кое-где на нем виднелись глаза, шипы, зубы, нити из плоти. А сбоку… с каждого бока твари извивалось по три покрытые короткими шипами мясные змеи с крупными головами. Их белесые, словно слепые глаза уставились на незваных гостей. – Аракусова Бездна! – воскликнул пришедший в себя первым командир. – Маги! Разберитесь с ним! И пока маги вскидывали руки, собирая энергию на кончиках пальцев, всадники бросились обратно к драконам. Столб огня ударил жуткую тварь в подбородок, пучок шипящих молний разорвал воздух и вгрызся в бугристый бок, вырвавшиеся из-под земли гибкие лианы обмотались вокруг самых крупных клыков и принялись тянуть морду твари вниз. Однако ни пламя, ни молнии не оставили на плотной шкуре даже крохотной царапины, а лианы… Монстр лишь слегка качнул башкой, разрывая жалкие побеги. Зато… Одна из мясистый змей с невообразимой скоростью выстрелила в сторону ближайшего мага. Он даже не успел вскинуть руки, чтобы создать защитный барьер, как она схватила его своими зубами и подняла в воздух. В этот момент морда твари вдруг начала раскрываться. Раскрываться на четыре части, словно цветок, нутро которого было усеяно острыми кривыми зубами. Змея подкинула вопящую добычу, перехватила поудобней и бросила в бездонную пасть хозяина. Оставшиеся маги бросились бежать, наплевав на приказ командира. Только вот… Одна из шести когтистых лап твари упала впереди, преграждая путь и сминая под собой обломки. А две другие змеи накинулись с двух сторон, цепляя по жертве и тут же ловко отправляя их в бездонную глотку. Третья же змея открыла пасть, но зубы сомкнулись на маленьком круглом барьере, что маг успел возвести вокруг. Челюсти сжались еще сильнее и еще. По барьеру пошли трещины. Маг в отчаянии вскинул руки, вливая энергию, пытаясь укрепить щит. Но… Яростный укус. Еще один и еще. Трещины сделались глубже. – Нет-нет-нет-нет-нет, – шептал словно молитву готовый расплакаться маг. Его барьер не выдержал напора и лопнул. Острые зубы сомкнулись поперек тела. Змея подкинула добычу и отправила ее следом за прочими несчастливцами. На этом с магами было покончено. И если всадники надеялись, что те смогут хотя бы выиграть им время, то сильно ошиблись. Из шкуры твари выстрелили цепи, обвились вокруг ног последнего убегающего и повалили на землю. Принялись неспешно втягиваться обратно, волоча за собой брыкающегося даккарца. Змеи из плоти тоже не пожелали оставаться в стороне, бросаясь вперед, хватая и отправляя вопящих человечишек в ненасытную пасть. Один из всадников попытался разрубить одну мечом и даже обрадовался, когда лезвие вошло в плоть, однако… Стоило только вытащить клинок, как полная черной слизи рана почти мгновенно затянулась. И пока тварь разбиралась с незваными гостями, перепуганный, позабытый всеми новобранец решил бежать в другую сторону. Обойти монстра. Ему казалось, что тот его не видит. Слишком занят другими, чтобы обратить взор на одного трясущегося щуплого паренька. Он двигался быстро и очень осторожно, стараясь не издавать звуков, не привлекать внимания. Он думал, что у него есть шанс. Однако… тварь посчитала иначе. Один из глаз на эфесе торчащего из спины меча все это время внимательно следил за парнишкой, и когда тот почти добрался до задней части монстра, хвост пришел в движение. Толстый и плотный, он оканчивался чем-то похожим на крабью клешню, только с зубами. И эта клешня с завидной проворностью поймала перепуганного парня и сжала, ломая кости. Новобранец закричал. Боль обожгла, ослепила, а на смену ей быстро пришла блаженная чернота. Он потерял сознание, но был еще жив. Тварь решила оставить напоследок. На сладенькое. Всадники гибли один за другим, без шансов на спасение. Один попытался подозвать дракона, но щупальца-змеи тут же выстрелили в сторону взмывшего в воздух ящера, плотно обвили его, надежно скручивая, и отправили в пасть. В этот раз твари пришлось ее закрыть, чтобы проглотить буйную крылатую добычу. Закрыть, откусывая свои же щупальца-змеи. Перекушенные обрубки повисли вдоль бока, истекая черной слизью, но почти сразу же начали меняться, вытягиваться, обрастать плотью, возвращая себе изначальную форму. Это что-то немыслимое! Словно сам Аракус вышел из Бездны! Словно опасения и пророчества вдруг сбылись! Нужно рассказать! Нужно предупредить! Только… Командир уже попрощался с жизнью, хоть и продолжал бежать, цепляясь на хрупкую, почти рассыпавшуюся надежду. Его подчиненные гибли, их крики эхом отдавались в голове, ни на миг не желая затихать. Пожалуйста… Пожалуйста… Однако… Тварь вдруг перестала атаковать. Закрыла пасть и замерла, наблюдая за спотыкающимся человечишкой, почти добравшимся до своего беспокойного ревущего дракона. Те, что потеряли своих хозяев, уже взмыли в воздух и неслись обратно в столицу. Туда, куда тянула их заключенная в ошейнике сила. Тварь не стала ловить, не стала пожирать. Драконы ей нравились. Они могли летать. Что же до человечишки, который уже отчаянно карабкался на спину своего ящера… "Беги, бойся, трясись", – прозвучал в голове командира глубокий голос. Очень странный голос. Словно один и в то же время будто множество. Один голос, сплетенный из множества. Он вибрировал, дрожал, отдаваясь внутри бесчисленным эхом. "Мы отпускаем тебя. Пока что. Неси свою весь. Скажи, что Легион проснулся. И он очень-очень голоден".