"Кэйссл вел себя странно. Будто вовсе не он. Всегда угрюмый, а теперь вот улыбается. Сказал, что подменит у Сферы. Сказал, что Верховный служитель распорядился. Ну я и поверил, хоть и чувствовал себя неуютно. Но кто я такой, чтобы с Верховным служителем спорить? Да и Кейссл… разве осмелился бы он солгать? Осмелился бы хоть кто-то из братьев солгать в священном городе, по улицам которого ступают боги? Нет, никогда… Но… Все рушится. Я не знаю, что происходит там, снаружи. Забился в каморку и пишу. Пишу, чтобы хоть кто-то знал, если меня не станет. Кейссл… Крики… Они так кричат там, снаружи. И вой… вой схлестнувшихся магических стихий все нарастает. Рука дрожит. Страшно… И это все Кейссл… Я уверен. Кейссл…" Клочок пергамента, лежащий на письменном столе в комнатке одного из служителей Великого храма. Так никем и не найденный.
Уже третий день подряд Каин проводил в библиотеке Великого храма в тщетных попытках отыскать информацию о ритуале. Когда он проснулся после визита Повешенного, то долго не мог прийти в себя и понять, где находится. Да еще и обычно чуткий Раэрвинг не отреагировал на его суматошное пробуждение, продолжил крепко спать подле кровати, будто убитый. Каин не на шутку взволновался, что с драконом что-то случилось. Но нет, все было в порядке. Возможно, то проявлялись последствия вынужденного голодания. И Каин испугался, что однажды утром он так и не добудится Раэрвинга – тот уснет глубоким драконьим сном, оставив своего человека одного среди застрявшего во времени города и неупокоенных плененных урочищем душ. Это и подстегнуло скорее бежать в библиотеку на поиски недостающей информации, чтобы просиживать за столом с самого раннего утра до позднего вечера, насколько позволяло солнце. Сидеть, пока непрерывно бегающие по строчкам глаза не краснели и не начинали болеть, а забитый новыми, но, к сожалению, в их случае бесполезными знаниями мозг не превращался в кашу. Что случилось после того, как он потерял сознание, Каин узнал лишь в общих чертах. Раэрвинг в подробности не углублялся и о взятой у него жизненной энергии через поцелуй не упоминал, потому как и сам не особо понял, что произошло. А по пробуждении и вовсе засомневался, а было ли то на самом деле или же просто приснилось. Что же касалось Краштандта, то тот лишь отмахнулся парой фраз, не прибавив ясности. Зато убежать сразу в библиотеку не позволил. Остановил и принялся привычно допрашивать, на этот раз об Императоре. Когда он жил, Империи еще не существовало, а после трагических событий в урочище в основном попадали не самые образованные люди, которые толком ничего не могли поведать, кроме как о ценах на зерно, да богатом приплоде у соседской скотины. Так что Каину пришлось задержаться и выудить из памяти все, что он знал о человеке, захватившем весь материк. И чтобы не путаться, начать решил с самого начала. – Раньше, до прихода Императора, королевств было много и они постоянно воевали между собой. Одни исчезали, другие появлялись, границы менялись так часто, что через поколение никто уже о прежних и не помнил. Но каким бы сильным ни было одно королевство, выстоять против мощи всех остальных не получалось. Союзы заключались и распадались, некоторые земли объединялись, а после отсоединялись. Ничто не стояло на месте. Но в один прекрасный день в одном из самых сильных королевств, расположившемся в самом сердце материка, объявился человек. О его происхождении много всего говорят и вряд ли кто-то знает истину. Одни утверждают, будто он прилетел на упавшей звезде, другие твердят, что вышел из самой Аракусовой бездны, а третьи верят, что он выходец из Темных Континентов по ту сторону океана. Так или иначе, человек этот был не из обычных. Говорят, он обладал магическим даром. И мог наделить им любого, к кому прикасался. Потому как именно рядом с ним и появились первые маги, которые одновременно пугали и восхищали людей своей силой. С ними чужак сверг правящую династию и занял трон. Провозгласил себя Императором и объявил, что намеревается править всеми землями, что лежат на нашем материке. Тогда он носил название Эон, сейчас же по воле Императора зовется Ньярра. Материк, я имею в виду. – Земля драконов, – вдруг произнес молчавший все это время Раэрвинг, и Каин с Краштандтом тут же удивленно к нему обернулись. – Ньярра. На драконьем языке будет значить именно это. – Любопытно, – на секунду задумавшись, изрек Верховный служитель, а после сделал Каину знак продолжать. – Маги уже были силой, способной склонять чаши весов и выигрывать битвы. Но все же недостаточной, как посчитал Император. А потому он взял и пленил драконов. И уже им никто не смог противостоять. Другие королевства не имели ни магов, ни послушных их воле драконов. Им нечем было защищаться. Войска Императора играючи могли сжечь город дотла в считанные мгновения. Это ужасало и ввергало в отчаяние. Многие покорились сразу же, иные еще сопротивлялись, но тщетно. Последними пали воинственные джаккайцы. И вот, в довольно короткий срок каждое королевство на Эоне оказалось в руках Императора и стало частью огромной Империи. От нового покровителя ждали ужасных деяний и тирании, но этого не произошло. Император оставил власть в руках правящих династий, не стер границ. Теперь каждый король и правитель подчинялся непосредственно ему, но в то же время был волен управлять своими землями, как раньше. Почти. Разве что все новые законы приходилось утверждать у Императора и каждый год платить немалую дань. Так же никто не налагал запрета на войны между королевствами, но, как известно, сражения требуют немало золота, продовольствия и людей. Если увлечься, то и платить дань окажется нечем, а неуплата дани… За неуплату независимо от причины весь королевский род казнили, а на место правителя сажали выбранного Императором наместника. Так что войны превратились в мелкие стычки. Особенно после того, как наказанию подверглось два особо воинственных королевства, ставших для остальных наглядным примером. Но нельзя сказать, что Император был неоправданно жесток, ведь он поделился с остальными и магами и способом приручения драконов. Над крупными городами появились магические купола, не позволяющие ящерам вредить мирному населению. Маги стали делать различные артефакты, часто сильно облегчающие жизнь, и отгонять диких драконов, повадившихся таскать скот на выпасе. Жизнь во многом улучшилась, хотя недовольных все равно находилось немало. – Меня больше интересует то, почему об Императоре говорят так, будто нынешний и есть тот самый, первый, – перебил рассказчика Краштандт, постукивая кончиком пера о горлышко чернильницы, чтобы сбить излишек чернил. – Как я уже упоминал, – продолжил Каин, надеясь, что Верховный служитель вскоре удовлетворится и, наконец, отпустит их в библиотеку, – недовольных Императором находилось немало. Особенно в первые годы после воцарения Империи. Не проходило ни дня, чтобы на него не совершалось покушений. Именно поэтому было решено окутать тайной не только его облик, но все, что было с ним связано. Сотворить образ, фигуру бессмертного, непобедимого правителя, которого никому не под силу сломить. Кто он такой, сколько ему лет, какое имя носит. На ком женат и женат ли вообще, сколько детей, кто преемник. И когда один Император сменяется другим. Теорий очень много. Кто-то утверждает, что покушение все же возымело успех, но, чтобы избежать развала новообразованной Империи, совет придумал образ и стал им прикрываться, притворяясь Императором. Кто-то говорит, что Император – это Черные Куницы. Что он пришел вовсе не один, а было их несколько. Это они придумали образ и правят, скрываясь под маской одного человека. Но есть и те, кто действительно верит, что Император бессмертен, что нынешний и есть тот самый, первый. Для одних он – посланник Айкана, а для других – отродье Аракуса. Истину знают лишь приближенные. К счастью, Краштандт удовлетворился полученными сведениями и отпустил гостей в Великий храм. Раэрвинг запомнил, куда им нужно, а потому не пришлось тратить время на поиски. Только вот… Библиотека оказалась чудовищно огромной, за всю жизнь не перечитать. И хоть свитки с книгами из телячьей кожи и были рассортированы по категориям, помогало это не сильно. Каин старался не поддаваться отчаянию и усердно искать информацию, перелистывая один том за другим, в то время как Раэрвинг сидел напротив и, подперев щеку рукой, наблюдал за работой. Хоть он и умел читать, но все равно оказался бесполезен, так как не мог вникнуть в суть. Слишком сложно, слишком путано, слишком раздражительно. После первого же осиленного абзаца у дракона разболелась голова и он, не раздумывая, швырнул древнюю книгу через плечо. В процессе поиска и чтения Каин осознал одну любопытную вещь. Все эти книги были написаны на древних языках, еще до того, как пришел Император и потребовал ото всех говорить на едином, имперском языке. И Краштандт, не заставший эти времена, наверняка тоже говорил вовсе не на имперском, однако Каин понимал. И его и тексты. Сильно удивился, но… от урочища можно ожидать и не таких трюков. Однако самым болезненным, конечно, стоял вопрос пропитания. Принесенная извне еда в мешке стремительно таяла, вода в бурдюке закончилась еще вчера, поэтому пришлось наполнить его заново из акведука. Раэрвинг чуял живых птиц, изредка залетающих в хитрую ловушку урочища, и парням даже удалось поймать парочку. Каин неплохо стрелял из лука, а в комнате с оружием в них недостатка не замечалось. Да и магия Раэрвинга неплохо себя показывала. Правда, после огненного плевка на траву падала прожарившаяся жирная тушка, щедро цепляя на свои бока пыль и прочий сор. Именно поэтому Каин настоял на стрелах. Пусть падает в перьях, после можно отряхнуть и уже отдать дракону на прожарку. Но птицы… Спасением они точно не стали бы. Особенно если Раэрвинг впадет в анабиоз и больше не сможет указывать на живые цели. А без него… без него у Каина вряд ли получится вычислить пригодную к пище птицу. – Можешь принести еще пару книг с прошлой полки в категории ритуалов? – попросил Каин, потирая переносицу. Глаза уже начинало слегка резать, а нужная информация так и не попадалась. Сколько уже прошло дней? Рио ведь еще не вернулся? Раэрвинг кивнул и поднялся из-за стола. Это было не первое его поручение. Каждое утро они вместе выбирали полку, а после Каин с парой выбранных книг устраивался за столом и не вставал до самого вечера, отправляя за новой порцией дракона, от которого здесь больше никакой пользы и не было. Он так выматывался, так сосредотачивался на поисках, что совсем не замечал перемен в Раэрвинге. А они были. Нарастающий голод давал о себе знать. Он злил драконью суть, которая бесновалась внутри, призывая немедленно отправиться на поиски пропитания. Погрузить клыки в трепещущую плоть и почувствовать на языке сладкий вкус горячей крови. Нет, он вовсе не жаждал наброситься на Каина. Он ни за что бы этого не сделал, просто голод терзал, не давая дракону покоя. Древние инстинкты требовали действий. Было невероятно трудно усидеть на одном месте, когда хотелось вскочить на ноги и метаться из угла в угол по библиотечному залу. Сбивать раздражающие препятствия, яростно бить по полу хвостом. Страшно сверкать глазами, скалить клыки на досаждающего ему невидимого противника. Но… если Раэрвинг даст этому волю, если позволит хоть ненадолго вылезти наружу, то Каин испугается. Начнет беспокоиться, переживать и снова не сможет есть. Так что приходилось терпеть. Драконья суть – огонь, а огонь сдерживать очень трудно. Именно поэтому, не доходя до нужного стеллажа, Раэрвинг не совладал с хвостом. По дороге тот так и норовил с силой мотнуться в сторону: кончик раздраженно вилял, царапая пол костяным отростком. Иногда слегка задевал стеллажи или ножки столов и стульев. Нестрашно. Почти незаметно. И вот… не удержал. Хвост размахнулся и с силой врезал по постаменту, на котором располагалась мраморная статуя богини в легких одеждах – одна рука прижимает к груди свитки, а вторая высоко поднимает лампу с кристаллами внутри, словно пытается осветить высокие полки. Она и без того стояла неустойчиво, а потому, получив неслабый удар, не удержалась, покачнулась и рухнула на пол. Грохот мгновенно разорвал библиотечную тишину. Прекрасная голова откололась, фонарь с частью руки отлетел в сторону. Мелкие осколки устлали пол. Любой другой ужаснулся бы уничтожению, пусть и неумышленному, произведения искусства, почувствовал бы вину или сожаление, но дракон лишь невозмутимо посмотрел на содеянное и повернулся к стеллажу с описанием ритуалов, чтобы выполнить поручение. – Что случилось?! – встревоженный Каин выскочил из-за угла, во все глаза оглядывая проход. – Оно упало, – спокойно сообщил Раэрвинг, снимая с полки ровно пару книг. "Ритуалы по изгнанию чесоточного поветрия" и "Ритуалы племени Белой ноги". – Упало? Само? – Каин вопросительно приподнял одну бровь. – Боги! Краштандт нас убьет, если это увидит. Он же сюда постоянно ходит. Не знаю, восстановит урочище статую завтра или нет, но лучше не рисковать. Надо быстро все это куда-нибудь убрать. Может быть, Краштандт не обратит внимания на отсутствующую статую. И… положи эти две книги на место. Не думаю, что племя Белой ноги вообще подозревало о существовании не только одержимого, но и оружия вообще. И чесотка тоже не то, что нам нужно. Раздав указание, Каин засуетился над останками разбитой статуи. Она была небольшой, всего в половину роста обычного человека, но куда спрятать обломки? Не тратить же драгоценное время на перетаскивание их в соседний зал. Может быть, как-то задвинуть за постамент? Или попытаться пропихнуть в ту щель между стеллажом и стеной? Странно… Почему щель такая большая? Все остальные стеллажи плотно пригнаны, а этот… Ему кажется, или на стене виднеется нечто похожее на отпечаток ладони? – Ты сможешь немного отодвинуть стеллаж с ритуалами? – попросил дракона Каин, продолжая всматриваться в щель. Если бы он не залез за опустевший постамент в поисках места для сокрытия улик, то ни за что бы не заметил странности. Сердце в груди застучало быстрее. Там что-то было. Что-то скрывалось. Отпечаток ладони… такой же как на дверях по всему городу…. Если Раэрвинг и удивился просьбе, то не подал вида. Ухватился за край забитого книгами стеллажа и с усилием потянул на себя. Драконьей силы вполне хватило, чтобы отодвинуть препятствие в сторону и открыть спрятанную за ним дверь. Золотую дверь с отпечатком ладони посередине. Каин не стал терять времени, тут же поспешил вперед и приложил свою ладонь к выемке. Он был так взволнован, что с опозданием подумал о последствиях. Кто сказал, что именно там скрывается искомое? Возможно, это ловушка и дверь сейчас попытается вытянуть из него жизнь. Точно так же, как Кса-ксааль. Однако было уже поздно. Ладонь коснулась холодного золота, и Каин стиснул зубы, готовясь к худшему, но… Дверь приняла его тепло, вырезанные на ней знаки слабо вспыхнули, и массивная плита поехала в сторону. Из открывшегося проема на парней дохнуло древностью. В небольшой потайной комнатке не было окна, и свежий воздух совсем не поступал внутрь. Скорее всего, со времен случившегося несчастья никто сюда не заходил. А может быть, и задолго до него тоже. Ведь урочище заставило город замереть во времени. Именно поэтому природа не захватила улицы: ветер не нанес на плиты земли и пыли, растения не скрыли золото за своим буйно разросшимся покровом, а попавшие в пустующие дома семена деревьев не пустили ростки, в последствии разломав полы могучими корнями. Все оставалось точно таким же, каким было в момент падения великого города. Но представшая перед взорами комнатка оказалась в довольно запущенном состоянии. Никто явно не утруждался здесь уборкой. Толстый слой пыли щедро покрывал древние резные шкафы, забитые еще более древними книгами и свитками. Так же ровно ложился на две статуи девушек, прижимающих палец к губам в знаке молчания, и стоящий между ними стол, на котором все еще в беспорядке громоздились книги и лежал развернутый пергамент, придавленный по краям утяжелителями в форме золотой фигурки лежащего леопарда. Чернильница, оброненное перо, оставившее некрасивую кляксу на столешнице. Кажется, кто-то начал писать на пергаменте, но так и не закончил работу. Убедившись, что никакой опасности внутри не таится, Каин собрался с духом и переступил порог. Здесь тоже росли светящиеся кристаллы, но отчего-то их свет казался приглушенным. Словно они опасались потревожить многовековой покой этого места. Каин подошел к ближнему шкафу и осторожно провел пальцем по запыленным корешкам. "Яды аккарийцев", "Ритуалы омоложения", "Секреты создания гомункулов"… Здесь хранилось не так много книг со свитками. Немало полок заполнили лишь частично, а какие-то и вовсе пустовали, но ясно было одно: люди отчаянно хотели, чтобы о хранящейся здесь информации забыли. Однако, по видимости, полностью уничтожить опасные сведения они побоялись или просто не смогли. И теперь все хранилось в потайной комнатке. Все-все секреты, которые служителям храма удалось собрать. Собрать и надежно спрятать от чужих глаз. В неверных руках те могли стать причиной непоправимых бед, зато в нужных способны были привести к спасению. Ритуалы омоложения… Каин слышал лишь легенду и верил, что это все вымысел. Будто один древний народ никогда не старел. Они заманивали путников и сдирали с них кожу наживую. А потом облачались в нее, словно в одежду. Кожа молодых жертв прирастала, становилась их собственной, но, к сожалению, быстро изнашивалась. Так что приходилось снова искать молоденьких юношей и девушек на замену. Но здесь вряд ли стали бы хранить книгу со сказками. Значит… то была правда. Проблема заключалась в незнании секрета, ведь если просто натянуть на себя содранную кожу, она точно не прирастет. Время от времени все же попадались безумцы, поверившие в легенду и жаждущие вернуть утраченную молодость. Их ловили и после вешали на городской площади в назидание другим. Каин знал, что у них с Раэрвингом осталось не так много времени и следовало поспешить, но ничего не мог с собой поделать. Глаза жадно бегали по корешкам книг и медным табличкам под свитками. Столько информации… Утерянной. Утраченной. Способной в нужных руках сотворить чудо или же навлечь невообразимое бедствие. Если продать хотя бы часть сведений, можно сделаться самым богатым человеком в Империи. Или же заполучить трон. Если бы Император пришел к власти до падения Города Всех Богов, то знания о способе кражи драконьего дыхания, их сути, их магии хранились бы именно тут. Но в момент, когда две энергии яростно схлестнулись между собой и вырвали прекрасный город из земли, не существовало ни плененных драконов, ни магов. Так что… Взгляд пробежался про еще одной полке и упал на лист пергамента на столе, на котором застыли недописанные строчки. Невольно зацепился за слово и побежал дальше, жадно глотая букву за буквой. "Грозит ли чем-то появление Айкана нашим божествам? Многие задаются вопросом, хотя не решаются произнести вслух. Но я уверен, что опасаться нечего. Не думаю, что он тоже божество. И духи равнодушны, никак на него не реагируют. Айкан к ним не принадлежит. Тарек утверждал, что видел кровь. Разве у богов есть кровь? Наверняка самозванец, но сколько бы я ни наблюдал, так и не смог понять, почему люди к нему тянутся. За что называют богом? Вряд ли дело в одном лишь внушительном росте. Говорят, что…" На этом записи обрывались. Взгляд замер на оставленной на пергаменте кляксе. Айкан? Кровь? Самозванец? Мысли в голове перемешались. Каин никогда не считал себя рьяным последователем, да и особо не задумывался. Ходил в храм вместе с прочей знатью, слушал проповеди. Не потому, что хотел, а потому что так было принято. Ему не было особого дела, существовал ли на самом деле Айкан или же являлся просто выдумкой, призванной объединить народ и склонить к послушанию. И вот уже второе подтверждение того, что какой-то Айкан все же ступал по земле пять тысяч лет назад. Только похоже, что никаким богом он не был. Однако нашел чем впечатлить народ, что те стали ему поклоняться и пронесли свою веру вплоть до нынешних дней. И если это так, если Айкан являлся лишь самозванцем, то и Аракус, которого так боготворил Риогалл, скорее всего, тоже. Возможно, что Пожирателя Миров никогда и не существовало. А может, тот был просто тайным помощником, средством для утверждения новоявленного "бога". Разыгрывал спектакли, проворачивал фокусы, в случае неудач Айкана, брал всю вину на себя. Простому народу большего и не нужно. Они охотно верят в чудеса. Хотя… почему бы этим двоим не оказаться первыми магами? Одними из первых. В те времена чудеса могли творить разве что некроманты, которых боялись, ненавидели и преследовали. Их "чудеса" никому не нравились. Лишь с появлением магов люди успокоились и прекратили преследования. Если "проклятущие труповоды" сидели тихо и примерно себя вели, их готовы были терпеть. Но если же те принимались доставлять неприятности, то небольшой отряд магов быстро решал проблему. Так или иначе, вряд ли Айкан с Аракусом являлись богами или же иными могущественными сущностями. Потому все молитвы Каина и оставались без ответа – отвечать было некому. Если Рио узнает, то очень сильно расстроится. Придется сохранить полученные сведения в тайне. Каин отвел взгляд от недописанного пергамента и снова забегал глазами по полкам в поисках информации о ритуале. Нужный томик оказался почти под самым потолком, зажатый между "Белой чумой" и "Подчинением разума". На потрепанном, засаленном корешке из телячьей кожи было выдавлено два слова: "Одержимое оружие". Ни намека на ритуал. Но Каин верил, что это именно та самая книга, хранящая внутри забытый секрет. Он пододвинул к стеллажу притулившуюся в углу лесенку, забрался на нее и бережно снял с полки пыльную книгу. Едва удержался от желания тут же раскрыть ее и вгрызться в аккуратно выведенные на страницах строчки. Время еще есть. Не стоит так спешить и портить глаза в тусклом свете. – Она здесь, – уверенно сообщил Каин, стискивая книгу в подрагивающих от волнения пальцах. Только бы ритуал оказался выполним. Если там окажутся требования, которые невозможно выполнить… Каин не хотел об этом думать. Раэрвинг, чуть склонив голову набок, посмотрел на книгу. Для него она была абсолютно точно такой же, как тысячи других, расставленных по всему залу. Людей так трудно понять. – Люди записывают все, что узнают, в… сюда? – хмурясь, он ткнул пальцем в книгу. – И другому человеку нужно взять запись, сесть и долго-долго их читать, чтобы получить информацию? – В целом так, – Каин медленно кивнул, не желая путать дракона уточнениями. Они уже покинули тайную комнату и направлялись обратно к читательскому столу. Раэрвинг окинул взглядом обширную библиотеку, а после подумал о многочисленном людском племени. И вечности не хватит, чтобы прочитать все, что они напишут. – Не обязательно же читать все, – продолжил Каин, угадывая мысли дракона. – Только то, что тебе нужно или важно. – Сложно, – Раэрвинг мотнул головой, отчего золотые цилиндрики в волосах тихонько звякнули. – Значит, у людей совсем нет памяти рода? – Памяти рода? – тут пришла очередь Каина хмуриться. – Что это? – Когда тебе передаются все знания, что накопил твой род, – пояснил Раэрвинг, но, кажется, без особой охоты. – И… у драконов есть память рода? Ты владеешь всеми знаниями своих предков? – Есть, но я не владею, – дракон совсем помрачнел, признание давалось ему тяжело. – Нужно войти в силу, быть совершеннолетним. Тогда каждую ночь вместо снов будет приходить память рода. Приходить и наполнять тебя знаниями погибших драконов. Сейчас она тоже приходит, но редко и ненадолго. Я почти ничего не знаю. Но… если бы я уже вошел в силу, то не полетел бы так низко над высокой травой. Погибшие драконы рассказали бы о притаившихся там людях с шерстью на лице и магической сетью. Нас бы не поймали и… – Хватит, – мягко оборвал его Каин, положив руку на плечо. – Это в прошлом. К тому же если бы мы не попались в Джакке, то вполне могли бы угодить в худшую западню в другом месте. Всего знать невозможно даже с памятью рода. Мы учимся на своих ошибках и становимся осторожней. И прекрати уже переживать о вхождении в силу. Меня вполне устраивает мой нынешний дракон. Каин не удержался от смешка, а Раэрвинг тихонько фыркнул, все же обрадованный его словами. Они уже пришли к столу, но Каин, так рвавшийся заполучить информацию о ритуале, теперь оттягивал момент. Он боялся. Боялся натолкнуться на невыполнимые условия и навсегда похоронить возможность выбраться из урочища. Стать узником прекрасного золотого города и наблюдать за тем, как его дракон заснет глубоким сном, из которого уже никогда не вырвется. Вспотевшие пальцы чуть подрагивали, переворачивая страницу за страницей. В книге описывался не только ритуал, но и происхождение и природа злых духов, их места обитания, классификация. А также отводились отдельные главы для каждого из известных одержимых предметов или оружия. Подробности же ритуала умело запрятали в недрах книги, чтобы замышляющему зло человеку пришлось изрядно покопаться, чтобы добраться до нужной информации. Но все же он существовал. Ритуал создания одержимого оружия. Как и говорил Краштандт, требовался предмет с историей. Не обязательно клинок, подходило практически все, что угодно. Хоть перстень, хоть вилка, хоть шаль. Главное история. Предмет должен был иметь собственную душу. Вторым условием являлся, конечно же, злой дух. И в зависимости от того, какого духа собирались заточить в выбранном предмете, выполнялось третье и четвертое условие. Тут Каин немного порадовался, так как настоящее имя, данное Повешенному при рождении, он уже знал. Злой дух самолично представился, даже не подозревая, какую серьезную ошибку совершает. Возможно, он бы и не стал, но, чтобы переступить порог чужого дома, тому требовалось приглашение. Без настоящего имени было никак не обойтись. А вот четвертое условие заставило немного призадуматься. Требовался личный предмет, которым злой дух пользовался, когда был человеком. Сначала Каин испугался, что наткнулся на невыполнимую часть ритуала, но после, вспомнив рассказанную Краштандтом историю, воспрял духом. Повешенный обожал притворяться лордом и никогда не расставался с тростью, в которую лично вставил рубины. Кажется, Каин ее видел. В зале с обычным оружием. Он еще тогда удивился, что там делает трость. По всей видимости, жители пострадавшего королевства решили вместе с духом избавиться и от всех принадлежавших твари вещей, а потому притащили их с собой в Город Всех Богов. Скорее всего, где-то здесь лежат и щегольские одежды, и часть веревки, на которой его вешали. Возможно, трость посчитали опасной, а потому и закрыли в зале с оружием. Хорошо, что не одержимым. Каину очень не хотелось снова переступать порог жуткого зала. Казалось, что все шло хорошо. Целых четыре пункта были соблюдены. Но когда все идет слишком гладко, на пути непременно появляется препятствие. Так случилось и в этот раз. Смысл ритуала заключался в том, чтобы заманить духа в ловушку. Вручить ему то, что связывало с прошлой жизнью, и назвать истинным именем. Это создаст между духом и дарителем невидимую связь и даст последнему некоторую власть. Впрочем, на этом этапе бесполезную. Чтобы запечатать злого духа внутри оружия, необходимо окропить клинок своей кровью и после проткнуть им эфемерную плоть. Как только обагренный кровью клинок пронзит противника, установившаяся ранее связь окрепнет и того по воле новообретенного хозяина затянет внутрь меча. Однако ничего из этого не сработает без круга преобразования. Этот круг со множеством сложных фигур и символов чертят на земле, а после заманивают туда злого духа и вливают силу в безжизненные начертания, отрезая путь к отступлению. Именно наделенный силой круг является тем, что поможет заточить Повешенного внутри Скорбного Осколка. Без него, даже проткнутый обагренным кровью клинком, злой дух лишь поморщится, но продолжит оставаться на свободе. Каин нахмурился, внимательней вчитываясь в строки. Рисунок круга преобразования присутствовал, сложный, но не невыполнимый. А вот сила… Что еще за сила, которой его предстояло наполнить? И чем дальше он читал, тем сильнее сдвигал брови к переносице. Мастера кристаллов… Говорилось о каких-то мастерах кристаллов, которые этим наполнением и занимались. Только вот он о них первый раз слышал. В голове все перемешалось. Каин нашел ответ, но вновь натолкнулся на препятствие, а время между тем поджимало. Он не мог снова перерывать библиотеку в поисках упоминаний о загадочных мастерах кристаллов. В этой же книге пояснений не было. Значит, пять тысяч лет назад упомянутые личности вовсе не являлись диковинкой. – Идем, – Каин решительно поднялся со стула, прихватив с собой древнюю книгу. – Пора снова навестить Верховного служителя и немного понадоедать вопросами. Хоть Раэрвинг и мало что понимал в задуманном, он знал, что для Каина это важно. Где-то в хитросплетениях человеческого замысла крылся путь к свободе, путь к небу, по которому он так сильно скучал. Каждый день видеть яркую голубизну над головой, лениво проплывающие мимо пушистые облака и радующихся солнечным лучам птиц по ту сторону невидимого купола. Видеть и знать, что ты заперт в прозрачной клетке. Столкнулся с противником, которого не победить привычным способом. Тебе не расправить крылья, не взмыть в головокружительную высь над облаками. Не разогнаться, сбивая мощными взмахами их пушистые шапки. Неволя убивала драконов так же верно, как и магический ошейник. Те драконы, которых он увидел в стойлах Анатриума… от них почти ничего не осталось. Лишь жалкая тень, бледное подобие. Ошейник и неволя сломили гордых хозяев небес. И если они с Каином здесь погибнут, то кто же тогда поможет роду? Кто их освободит? Какая-то мысль кольнула Раэрвинга и тут же исчезла, развеялась, словно утренний туман. Он нахмурился, замедлил шаг. Освободит… Что-то было между этим словом и стойлами Анатриума. Что-то важное. Он ведь не просто смотрел на плененных, угасающих сородичей. Он попытался кого-то освободить? Ведь так? Или… Раэрвинг тряхнул головой. Воспоминание, подобно выловленной голыми руками рыбине, извиваясь, выскользнуло из пальцев, дернуло хвостом, обдав брызгами, и нырнуло в воду. Он больше не схватит его, неважно, как долго придется шарить руками по каменистому дну. Потеряно. Навсегда. – Что-то не так? – обеспокоенно спросил идущий рядом Каин. Хоть он и был погружен в свои собственные размышления, все же заметил замешательство чуть отставшего дракона. – Что я делал, когда мы пришли к плененным драконам? Там, где ты жил, – с легкой долей волнения обратился к нему Раэрвинг. Золотые глаза переливались на солнце, тая в глубине слабую надежду. – В стойлах в Анатриуме? – в некотором замешательстве уточнил Каин и задумался, замедлив шаг. К чему столь внезапный вопрос? Раэрвинг потребовал отвести его к тем драконам. Они втроем вместе с Риогаллом зашли с черного хода. Он помнил, как лицо красного дракона исказила ярость при виде порабощенных сородичей. Помнил, как тот рычал и ругался, готовый испепелить весь Анатриум. И… они пошли на арену, где приручали пойманных драконов. Каин нахмурился, ничего не понимая. Он чувствовал, что чего-то недоставало. Будто кто-то вырезал из его памяти кусок и нелепо склеил рваные края, заверяя, что все так и было. С чего они вообще решили идти на арену? Почему не попытались освободить драконов? Раэрвинг же именно за этим туда пришел. Не получилось? Раэрвингу не нужно было дожидаться ответа, он все понял по выражению лица Каина. Не помнит. Тоже не помнит. Хотя чувствует, что чего-то не достает. Для Раэрвинга это был далеко не первый раз. Раньше он не понимал, но теперь, когда вскрылась истина… – Они отдали его магам, – горько произнес он, чувствуя, как в груди разгорается ярость. – Украли его дыхание. – Не может быть, – Каин замотал головой, не в силах осознать действительность. – Объезженных драконов не отдают магам. Они слишком ценны, от них не избавляются. На приручение уходит немало времени и сил. Многие из анатрийских драконов живут в стойлах больше половины века, при мне никого из них не заменяли. – Или ты просто не помнишь, – в глазах Раэрвинга отражалась мрачная решимость. Казалось, что он сейчас обернется драконом и взмоет в небеса, чтобы стрелой помчаться в Анатриум и обрушиться на столицу огненной бурей. – Мы им поможем, – Каин положил руку Раэрвингу на плечо. – Как только выберемся отсюда, то сразу же отправимся в имперскую библиотеку. Найдем сведения и всех освободим. Слышишь? Раэрвинг медленно кивнул, с трудом обуздывая ярость. Он понимал, что бессилен против ошейников, куполов и отрядов магов. Без человеческой хитрости ничего не выйдет. Но разве огонь так просто усмиришь? Пламя вспыхивает мгновенно, накидывается на противника, жаждая немедленно его поглотить, испепелить, развеять по ветру. И не важно, по силам это ему или нет. Угаснет, пав перед непосильной преградой, или же восторжествует, взвившись до самых небес. Такова драконья суть. И бороться с ней непросто. И только молчаливое небо знало, для сколь многих неукротимая огненная суть стала погибелью. Но Раэрвинг верил Каину, верил в Каина. Он противился, готовый ждать столько, сколько потребуется. Только вот сам Каин, к сожалению, подобной уверенностью не обладал. Он не знал, что ждет их впереди. Не знал, удастся ли затея. Но даже так готов был идти до конца и сделать все возможное, чтобы помочь. Его пугало не только неминуемое исчезновение всего драконьего рода, но и… Что случится, если Раэрвинга схватят? Если им не удастся ему помочь, и маги отберут дыхание… Тогда… Каин его забудет? Не только его самого, но и все те чувства, что он испытывал. Как того несчастного дракона из стойл, который определенно был, но после своей гибели не оставил ничего. Ни единого воспоминания, ни единого чувства. Каин наверняка что-то к нему чувствовал. Жалость, отчаяние или гнев на поработителей. Но сейчас, сколько бы он ни возвращался к тому моменту, натыкался лишь на корявый шов, оставшийся после вырванного воспоминания. А что будет с Раэрвингом? Они провели вместе столько времени. Делили друг с другом столько эмоций. Казалось, сделались одним целым. Неспособные даже помыслить о существовании друг без друга. И… все это пропадет? Исчезнет без следа? Каин даже не сможет горевать. И что он будет делать? Пожмет плечами и продолжит жить как ни в чем не бывало? Холодный пот выступил на спине, к горлу подкатила гадостная тошнота. Это хуже любой возможной участи. Что угодно, но только не это. Не оставить даже слабой тени воспоминаний… Он выберется отсюда. Вытащит Раэрвинга и не позволит Рио угодить в ту же ловушку. Сделает все возможное, чтобы прекратить чудовищные ритуалы, полностью и безвозвратно стирающие драконов из этого мира. Чего бы это ему ни стоило. – Идем. Чем быстрее мы получим ответы, тем скорее приступим к подготовке ритуала, – твердо сообщил Каин, ускоряя шаг. – Если все пройдет хорошо, то уже этим утром мы покинем урочище. Краштандт обнаружился на привычном месте – за рабочим столом. Он ничего не писал, сидел, погруженный в глубокие думы, и отстраненно взирал в открытое окно. Каин был слишком обеспокоен собственными переживаниями, поэтому не придал значения необычному поведению. Он нуждался в ответах. И как можно скорее. – Прошу прощения, – начал Каин, переступая порог. – Мне нужно кое-что у вас спросить. Кто такие мастера кристаллов? – М? – Краштандт медленно перевел взгляд на своих гостей, не явив ни капли присущего ему раздражения. – Мастера кристаллов? Тут все просто – это маги. – М-маги? – Каин совсем ничего не понимал. – Но у вас не было магов до прихода Императора. – Таких – не было. Но были другие. Сейчас, полагаю, их бы никто магами не назвал. Магическая энергия существовала всегда. Она, как кровь, течет по миру. Невидимая. Течет, но в некоторых местах застревает. Накапливается, собирается. А когда случается переизбыток, то и вовсе начинает кристаллизоваться. Драконы такие места всегда облюбовывали. Подобраться было крайне трудно. А уж отломать и выкрасть парочку кристаллов – почти невыполнимое дело. Но только почти. Отчаянные головы, любители наживы, всегда готовы пойти на риск, если есть возможность разжиться приличной суммой. Что же касалось самих кристаллов, то… Чаще всего их использовали как дурман. Любой человек мог вытянуть магию из осколка, наполниться силой, которая кружила голову и позволяла чувствовать себя непобедимым. На какое-то время, пока магия не рассеивалась, сбрасывая человека обратно с высот на землю. И тогда… тот впадал в отчаяние и страстно желал вернуть то чувство, вернуть утраченное могущество. Пристрастившиеся не могли использовать магию, но им хватало ощущения всемогущества, за которое те готовы были отдать все и даже больше. Однако были и другие. Мастера кристаллов. Те, кто сохранял рассудок и не терял голову от поглощения энергии. Их воля оставалась непоколебима и крепка. Настолько, что мастера были способны добровольно расставаться с энергией. Выпустить ее, перелить в другой предмет, который после начинал светиться из-за переизбытка магии. Это выглядело красиво и загадочно. Это привлекало внимание. Люди были готовы платить даже за такие чудеса. А потому мастера кристаллов разъезжали по королевствам и устраивали представления. Многие из них даже научились поднимать заряженные магией предметы в воздух, что приводило зевак в восторг. – И все, что они могли – заставлять предметы светиться и слегка подниматься в воздух? – Каин совсем ничего не понимал. – Да, кажется, немного, но если умело поставить представление, то обогатишься не хуже самого зажиточного купца, – Краштандт слегка пожал плечами. – Но почему же тогда… – начал было Каин, но запнулся, потому как осознал. Осознал простую истину. Перелить энергию в любой предмет! Вот оно! Круг преобразования нужно наполнить магией, чтобы он заработал. Мысли в голове заметались, ловя ускользающие подсказки. Казалось, Каин должен был расстроиться, ведь у них не было тех самых кристаллов и мастеров, способных с ними обращаться. Но… Светились… Наполненные… Как Раэрвинг! Точно! Раэрвинг ведь делает то же самое с энергией духов. Он вбирает ее и отпускает. Он ведь может наполнить круг энергией! – Я знаю, что нужно делать! – Каин с горящими глазами повернулся к недоумевающему Раэрвингу и, схватив того за руку, потащил к выходу. – Идем! Краштандт на подобное поведение не оскорбился. Ничего не сказал и даже не попытался остановить. Лишь вздохнул и снова повернулся к окну, погружаясь в тягостные раздумья. – Мы вычертим круг, – спешно пустился в объяснения Каин, не сбавляя шага. – Точно такой же, как изображен в книге. Его нужно будет наполнить силой. Ты ведь сможешь забрать энергию духов и направить ее в круг? Но не сразу. Нельзя, чтобы Повешенный что-то заподозрил. Я скажу ему, что согласен на условия, выманю. Надо будет начертить круг поближе к храму, чтобы он в него сразу угодил. Как только ступит внутрь, ты наполнишь его энергией. Дух окажется заперт, и я проткну его мечом. Если повезет, он даже опомниться не успеет. Отвлечется на круг и… Должно получиться. Если я не ошибаюсь, то все должно получиться. Каин полностью ушел в мысли и рассуждал так быстро, словно боялся, что если остановится, то все рухнет. Обязательно вылезут изъяны и отнимут хрупкую надежду. Он даже не замечал недоумения Раэрвинга, которого упрямо тащил за собой. Сначала место. Он выберет место поближе ко входу в храм, а затем… – Проклятье! – Каин резко остановился, выругался и, стиснув зубы, пнул золотую змею, сползшую с постамента статуи Нагайны. Почему?! Почему ничто не может пойти гладко?! – Что-то не так? – спросил Раэрвинг, чуть склоняя голову на бок. – Разумеется, – Каин нервно усмехнулся, закрывая лицо ладонями. – Ты не сможешь наполнить круг магией ночью. А Повешенный не может выйти в город днем… Ничего не выйдет… – Я могу. – Нет, не можешь. Ты слышал, что говорил Краштандт. Магия разорвет тебя с приходом ночи. Она ведь меняется, как и все остальное. – Не сразу, – заупрямился Раэрвинг. – Я могу подождать внутри дома с отметиной. Там ничего не случится. А потом выйду и выпущу магию, как ты и хотел. Если начертишь круг близко, то все произойдет быстро. Я буду в порядке. Каин открыл рот и закрыл. Его охватили противоречивые чувства. Слова Раэрвинга не были лишены смысла. Дерево за окном с наступлением темноты преобразилось не мгновенно, ему потребовалось время. Если выскочить из-под охранного знака духов и тут же выплеснуть накопленную энергию в символы круга, может сработать. Но одна лишь мысль о том, что Раэрвингу придется так рисковать, повергала в ужас. Хотелось тут же замотать головой, наотрез отказываясь рассматривать предложение. Хотя… Каину тоже предстояло немало риска. И все же… Только другого выхода нет. Больше некому влить силу, а без нее круг не сработает. Как только Повешенный поймет, что с ним хотят сделать, то сразу же сбежит. И второй раз заманить его в ловушку уже не выйдет. Отец говорил, что командующему часто приходится принимать тяжелые решения. Тщательно готовил его к подобному, но… Как же порой невыносимо переступать через себя. – Ладно, – тяжело вздохнув, сдался Каин. – Только пообещай мне, что останешься сидеть внутри до тех пор, пока Повешенный не войдет в круг. И ни за что не выйдешь наружу. Даже если меня долго не будет, – Раэрвинг нахмурился, явно несогласный с инструкциями, поэтому Каин поспешил пояснить. – Может случиться всякое. Если что-то пойдет не так, то я всегда успею спрятаться в одном из зданий под защитой знака духов. Просижу там до утра, а после выйду. Так что не нужно волноваться, если меня долго не будет. Не нужно рисковать и отправляться на поиски. Обещай, что просидишь в безопасности до утра. Это было глупо. В самом деле. Каин так пытался спасти Раэрвингу жизнь, хотя погибни он сам, тот и дня не протянет. Охваченный яростью, кинется искать убийцу. И ничто не станет для него помехой. Как в тот раз, при попытке разбить невидимый купол. А Повешенный… Повешенный легко с ним расправится на своей территории. Что дракон, пусть и разъяренный, сделает духу? Каин должен выжить любой ценой и в то же время не позволить Раэрвингу погибнуть. Он не может пожертвовать собой, если придется, потому как некому будет остановить дракона, спасти от опрометчивых поступков. А в успехе Каин был куда менее уверен, чем говорил. Повешенный не так прост, а план довольно шаткий. Наспех придуманный. Тут бы посидеть пару дней, тщательно все обдумать, учесть риски и щекотливые моменты. Но у них нет пары дней. Каин потерял счет дням, потому что не сообразил хоть как-то их отмечать, однако внутреннее чутье вопило о скором приближении срока. Да и еды в мешке почти не осталось… Пусть и с большой неохотой, но Раэрвинг все же уступил. Он не станет высовываться, если Каин так и не покажется за всю ночь. Зато с наступлением утра непременно отправится на поиски. Пока шли обратно к храму, Каин прикидывал в уме подходящее место для ловушки. Когда они повадились ходить в обитель богов одной и той же дорогой, местные жители чудесным образом перекочевали в другую часть города. Чтобы раздражающие, мешающие забытью чужаки не мозолили глаза. Но Каин не возражал. Так у них с Раэрвингом появилась возможность создать собственную иллюзию, где они были только вдвоем в прекрасном золотом городе. При других обстоятельствах парни могли бы провести здесь незабываемое время, исследуя город и осматривая его красоты. Наверняка нашли бы немало любопытного. Прокатились на лодке, попрыгали по поющим камням, которые Каин один раз видел издалека, привлеченный необычными звуками. Дети со смехом скакали по небольшим выглядывающим из мелкого искусственного прудика плоским квадратным камням, а те в свою очередь издавали переливчатые звуки. Каждый – свой. Если прыгать в правильном порядке, то можно извлечь красивую мелодию. Где же лучше всего вычертить круг преобразования? Из храма только один выход, но… кто знает, не переменится ли это с наступлением темноты. Да и потайные ходы наверняка тоже существовали. Только вот Каин был уверен, что Повешенный предпочтет выйти через главный вход. Он ведь считает себя аристократом, лордом голубых кровей. Или хочет считать. А столь важным персонам не престало шнырять в потайных ходах, словно мелким ворам. Нет, он, определенно, выйдет помпезно и величественно, с гордо поднятой головой. Повешенный считает себя хозяином урочища, так чего ему опасаться в собственных владениях? Если так, то по уговору он направится за Каином к самому ближайшему жилищу. И вот тут крылась основная проблема. По видимости, строить дома вплотную к храму считалось дурным тоном, а потому вокруг разбили аллеи, засаженные деревьями, расставили статуи и аккуратные фонтанчики. К храму вело множество дорог, и Повешенный мог выбрать любую из них. Если начертить круг прямо перед входом, то Раэрвингу будет негде спрятаться. Думай же, думай. Что б ты сделал на месте злого духа с завышенным самомнением? В истории Краштандта говорилось, что его дважды обдурил один и тот же паренек. Это не должно быть сложно. Дорог много, но главная лишь одна. Чуть шире, но все же. Скорее всего, Повешенный решит прошествовать именно по ней. Ведь настанет ночь его триумфа, когда глупый юный лорд откроет двери жилищ и позволит злому духу вдоволь попировать. Ночь, когда стены узилища рухнут и пьянящая свобода ударит в голову лучше крепкого вина. А первый обитаемый дом на главной дороге… – Здесь, – уверенно объявил Каин, останавливаясь у нужного дома. – Мы начертим круг здесь. Перед дверью. Ты спрячешься внутри. Нужно будет только переступить порог и сделать два шага. Думаю, темная энергия не успеет тебя коснуться, если все проделать очень быстро. Раэрвинг кивнул, с любопытством наблюдая, как Каин листает книгу в поисках нужного рисунка. Как сосредоточенно что-то сверяет, прикидывая размеры будущего круга. Разумеется, он ничего не понимал, но смотреть на занятого делом Каина очень нравилось. Тот излучал столько внутренней силы и уверенности, что никто не усомнился бы – парень знает, что делает. Словно вожак драконьего ара. В нем было столько яркого огня, что Раэрвинг не мог отвести взгляда. Каин снова что-то прикинул в уме. Отмерил расстояние шагами, не отрываясь от книги в руке. Остановился, повертел головой в поисках чего-то, чем можно было бы отметить крайнюю точку круга. Подобрал мелкий камешек, положил. Снова уткнулся в книгу и принялся отмерять другую сторону. Когда же с этим покончил, то столкнулся с очередной проблемой: чем же, собственно, ему чертить круг преобразования? Хотя… не чертить, а вырезать. Потому как именно борозды необходимо наполнить магической силой, чтобы она текла внутри, словно река в русле. И как же быть? Каин снова озадаченно закрутил головой. Он не подумал прихватить с собой подходящий инструмент. Стоит ли вернуться в храм и потерять время? Он ведь даже не знал, какой именно инструмент подошел бы для вычерчивания круга, а это значит, что придется обходить комнату за комнатой и… Нет, так не пойдет. Может быть, сгодится вон тот острый камень? Золото не самый твердый металл, так что… Каин все-таки схватил камень. Положил раскрытую книгу с рисунком на золотую плиту и взялся за дело. Однако после пары поскребываний быстро понял, что ничего не выйдет. Мало того, что займет уйму времени, так еще и круг получится неаккуратный и кривой. А им нужна безупречная четкость. Раздосадованный, Каин поджал губы и выбросил камень. Снова все идет не так… – Придется вернуться в храм, – он покачал головой, признавая поражение. – И поискать, чем можно прочертить борозды. – Подожди, – вдруг попросил Раэрвинг, приближаясь. Каин лишь удивленно на него посмотрел, но ничего не сказал. Он все еще сидел на корточках, уперев указательный палец в неровную царапину, оставленную камнем. Словно надеялся ее таким образом сгладить. Раэрвинг же присел рядом с крайне сосредоточенным видом. Взглянул на свою руку, что-то прикидывая в уме, а после накрыл ладонью руку Каина. Тот вздрогнул, но не отпрянул, заинтригованный действиями дракона. Указательный палец Раэрвинга лег поверх указательного пальца Каина, который упирался в царапину от камня. – Попробуй сейчас. Рука дракона слабо светилась белым. Он успел втянуть немного магии духов, наполнявшей дневной воздух. Каин не сразу сообразил, чего от него хотят. Замешкался, но после все же неуверенно повел пальцем по намеченной на золотой плите линии. Направленная Раэрвингом энергия хлынула через него, вгрызаясь в неподатливую поверхность. Чужой жар передался через лежащую поверх ладонь, собрался в подушечке пальца. Он вел и видел, как появляется ровная, безукоризненная борозда, покорно следующая за его движениями. – Поразительно! – восторженно воскликнул Каин, оборачиваясь к дракону, который в свою очередь растянулся в довольной улыбке, обнажив клыки. – Ты знал, что так можешь? – Нет, – тот качнул головой, продолжая держать свою ладонь поверх замершей руки Каина. – Наблюдал за тобой и решил попробовать. – Если я нигде не ошибусь, то управимся до темноты. После останется наведаться к Повешенному и дать свое согласие. Дождемся сумерек и… Не будем терять время. Сначала круг – потом все остальное. Каин с энтузиазмом принялся за работу. Пятнадцать шагов на пятнадцать шагов – чтобы охватить всю ширину главной дороги, не оставить злому духу ни малейшей лазейки. В темноте рисунок не будет заметен. Повешенный мнит себя слишком важной персоной, чтобы смотреть под ноги. Круг достаточно большой. Даже если он решит не приближаться к дому вплотную и немного постоять в сторонке, все равно угодит в ловушку. Каин припрячет Скорбный Осколок за углом здания, чтобы Повешенный ничего не заподозрил, пока не ступит в круг. Когда Раэрвинг выпустит энергию и пленит духа, Каин выхватит меч и ринется в атаку, пока противник не успел опомниться от потрясения. Идеальный план. Безупречный. Лишь бы только не допустить ошибку, роковой просчет. Волнение было столь велико, что, закончив, Каин несколько раз перепроверил круг, тщательно сверил каждую линию с той, что смотрела на него из книги. Отходил, приближался. Вставал внутри, крутился. Даже на крышу дома залез, чтобы оценить свое творение, чем сильно позабавил Раэрвинга. Вроде все точно, не придраться. После же пришел черед проверки наполнения круга магией и репетиций выхода Раэрвинга в нужный момент. Благо хозяев дома не было, хотя Каин все равно испытывал неловкость из-за столь наглого вторжения. Не спугнуть бы их еще. Повешенный наверняка почувствует, если его поведут к пустующему строению. И вот, когда все было в сотый раз тщательно проверено и отрепетировано, наступило время сделать еще один ответственный шаг – наведаться к Повешенному. Каину стоило немалых усилий отговорить упершегося Раэрвинга идти вместе с ним. Самого Каина Повешенный не тронет, пока не получит свои души. А вот дракона… Стоит злому духу понять, как много тот значит для юного лорда, как Раэрвинг тут же превратится в превосходное орудие для манипулирования. Нет, подобного допустить было ни в коем случае нельзя. Хотя Каин и очень хотел, чтобы его дракон был рядом. Он придавал сил, не позволял дрогнуть, отступить, сдаться. Только благодаря ему Каин не опускал руки, находил силы бороться даже в самом отчаянном положении. Он непременно вытащит их обоих с парящего острова. Чего бы это ни стоило. Поднимаясь на верхний этаж храма, Каин пытался успокоить ускоряющее ритм сердце и мечущиеся мысли. Все будет хорошо. Повешенный ничего не сделает. Юный лорд слишком ценен. К тому же сейчас еще день, а днем тот парализован. Каин только зайдет в комнату, сообщит о своем согласии и выйдет. Быстро спустится, сбежит по лестницам и вновь окажется рядом с Раэрвингом. Все просто. Здесь ничто не может пойти не так. Ничто не мо… Каин не знал, что находилось в зале на самом последнем этаже. А там располагался именно зал. Один-единственный. Большой и просторный. Лестница вела к широкой арке. Ни дверей, ни божественных знаков. Зал начинался прямо за аркой. Было темно, внутри не светился ни один кристалл. Однако стоило Каину осторожно переступить порог, как иллюзия рассеялась. Нет, чудесных кристаллов внутри по-прежнему не было, как не было и непроглядной темноты. По залу плавали голубые блуждающие огоньки, чьего света хватало, чтобы разглядеть жуткие скрюченные деревья, высохшие и уродливые. Чьи ветви были усыпаны лениво покачивающимися в петлях висельниками, словно яблоками в урожайный год. Плитка пола черная, разбитая множеством трещин, усеянная старыми костями и человеческими черепами. Сидящий на одной из веток ворон переступил с лапы на лапу и недовольно каркнул, разбив охватившее Каина оцепенение. Тот тут же попятился, желая поскорее покинуть жуткое место. Невозможно! Еще день! Откуда все это? Галлюцинация? Это ведь, правда, всего лишь галлюцинация? – Я знал, что ты придешь, маленький лорд, – из-за дерева вышел Повешенный, сверкая начищенными туфлями. – Хотя, признаться, сомневался в твоих умственных способностях. С полными ужаса глазами Каин сделал еще один шаг назад и уперся в стену. Стену?! Но там же была арка! – Ну что за поведение! – Повешенный раздосадовано взмахнул руками. – Надеюсь, ты не собираешься обмочить штанишки, иначе я сильно разочаруюсь в твоем аристократическом происхождении. Каин хотел что-то ответить, но язык словно окаменел отказываясь двигаться. Повешенный хоть и стоял в пяти шагах, но казалось, будто он высоченной громадой нависает над попавшим в ловушку парнем. А ведь Каин ничего с собой не взял. Никакого оружия. Впрочем, против злого духа любое оружие было бессильно. – Ах, маленький лорд, наверное, удивлен, почему я преобразил сей чудесный зал на свой вкус и спокойно разгуливаю, когда мерзкая светлая магия снаружи отравляет весь воздух! – Повешенный растянулся в неприятной улыбке. – Видишь ли, – он немного прошелся вдоль скрюченного дерева, тронул высохшую пятку ближайшего висельника, отчего тот закачался активней, – те тараканы с приходом ночи находят себе норку. Так отчего же и мне не заиметь такую? Справедливо, не находишь? Повешенный по-хозяйски обошел дерево, придирчиво осмотрел висельника в одном ботинке. Качнул его, немного полюбовался, а после снова обратил взор на притихшего гостя, тщетно пытающегося слиться со стеной. Он не торопился, наслаждаясь чужим страхом. – Ты знал, что лучше всего недельные покойники? Свежие, впрочем, тоже недурны, но в недельных присутствует особый загадочный шарм. И их покачивания в петле более ритмичные. Словно безмолвный танец на ветру. Ода мимолетности жизни и неотвратимости смерти. Знаю, невежде, вроде тебя, трудно разглядеть столь утонченное искусство. Но если бы маленький лорд всмотрелся, провел несколько часов в созерцании красоты отданного всем ветрам бренного тела и веревки – единственной подруги, не позволяющей рухнуть и смешаться с грязью… Каин сильно сомневался, что смог бы усмотреть какую-то там красоту. Даже если бы провел целый день наедине с висельниками. Он не знал, чего ожидать от Повешенного. Вдруг тот соврал. Вдруг вовсе не нуждался в душах местных жителей, а на самом деле жаждал именно его. Живого и свежего. Того, кого можно повесить на свободном суку и любоваться ритмичными покачиваниями. В их первую встречу Каин не был во плоти. Так почему бы не придумать правдоподобную историю, не дать надежду и не выманить отчаявшегося человека наружу. Убежденный в собственной безопасности, он сам придет в логово хищника. Ведь днем тот бессилен перед светлой энергией духов, господствующей в городе. Бессилен ведь? – Какой сук тебе больше нравится? – неожиданно поинтересовался Повешенный, словно прочитал мысли резко побледневшего Каина, а после выждал секунду и разразился громким смехом, распугивая блуждающие огоньки. – Ахахаха! Маленький лорд от невинной шутки сделался бледнее покойника! Ох, где же мои манеры! Даже если бы мне и очень хотелось вновь полюбоваться недельным висельником, свободы я все же алкаю куда сильнее. Так что, маленький лорд, какой ответ ты пришел мне дать, м? – Я… согласен помочь, – произнес Каин слегка охрипшим голосом. Все еще напряженный, не верящий, что угроза отступила. – Вот! Молодец! – Повешенный просиял, отчего даже стал выглядеть привлекательным. – Правильный ответ разумного человека. А я очень люблю разумных людей. Как только скроется солнце, жди у дверей храма. Не бойся, без моего позволения ни одна здешняя зверушка тебя не тронет. И раз уж мы все решили, то не смею больше задерживать, – тут он театрально взмахнул рукой и развернулся, намереваясь удалиться. Однако сделав шаг, вдруг остановился и обернулся к застывшему Каину, который так и не успел облегченно выдохнуть. – И без глупостей, маленький лорд! – бледно-голубые глаза под шляпой предостерегающе блеснули. – Я ненавижу глупости. Они так раздражают. Каин сглотнул и медленно кивнул. Видимо, Повешенного этот кивок полностью удовлетворил, потому как тот снова просиял и с улыбкой заключил: – Вот и чудненько! Посчитав беседу завершенной, он пару раз хлопнул в ладоши и зашагал вглубь сада висельников. Среагировав на хлопки хозяина, из темноты по обе стороны от Каина выросли уже знакомые безликие двойники Повешенного. И не дав парню и рта раскрыть, схватили его под руки и грубо вышвырнули из открывшейся в стене арки. Каин не ожидал подобного обращения и все еще пребывал в потрясении от пережитого, а потому не удержал равновесия и упал на четвереньки. Благо успел руки выставить, иначе бы точно поцеловал пол. Однако вскакивать обратно на ноги не поспешил. Вместо этого сел и прислонился спиной к стене, пытаясь прийти в себя и собрать разбегающиеся мысли. Таинственная арка исчезла, не оставив ни намека на вход. Но так было даже спокойней. До чего же жуткий тип. Интересно, он про глупости просто так сказал или же что-то подозревает? Если Каин просчитается, то Повешенный пополнит им свою коллекцию в мертвом саду. Можно не сомневаться. Нет, так не пойдет. Нельзя давать волю страху. Если что-то пойдет не так и он оцепенеет, как сделал это пару минут назад, то станет до смешного легкой добычей. Нужно быть решительным, действовать быстро и не забывать, что от него зависят чужие жизни. Ради Раэрвинга. Ради Рио. Что бы ни случилось, Каин так просто не сдастся. Сердце успокоилось, застучало ровнее. Страх понемногу развеялся, вытесненный крепнущей уверенностью. Когда Каин снова поднялся на ноги, ничто в нем уже не выдавало пережитого ужаса. Раэрвингу незачем волноваться. Если он узнает о произошедшем, то откажется сидеть в укрытии. Выскочит наружу, если решит, что Каин задерживается. Тогда им обоим придет конец. Хоть и не хотелось лгать, но иначе нельзя. Пусть думает, что все прошло по плану. Если они выберутся отсюда живыми, дракон его простит. – Долго, – пожаловался Раэрвинг, когда Каин, наконец, вышел из храма под солнечные лучи. Свет причудливо играл на красных волосах, ярко вспыхивал, перепрыгивая на золотые украшения. Солнце было еще высоко, а потому… – Не хочешь прокатиться на лодке? – неожиданно предложил Каин, широко улыбнувшись. – На лодке? – дракон недоуменно чуть склонил голову на бок. – У нас осталось время до сумерек. И мне бы хотелось немного отвлечься. Если мы снова начнем репетировать с кругом преображения, то я точно рехнусь. Идем, это не так ужасно, как ты представляешь. Каин взял сконфуженного дракона за руку и потащил по направлению к пруду, который приметил еще в самый первый день. Глупо, наверное, вот так тратить драгоценное время, но он не соврал. Если продолжать думать о предстоящем ритуале, до дыр зачитывать книгу и сверять в сотый раз рисунок, то к моменту, когда придется предстать перед Повешенным, Каин будет полностью истощен переживаниями. Он не сможет ни нормально думать, ни четко действовать. Так почему бы не снять напряжение? Не уподобиться местным жителям, всего на пару часов представив, что у них все хорошо. Нет ни урочища, ни нависших над головой угроз. Есть только они вдвоем и прекрасный золотой город с ухоженными цветущими аллеями, журчащими акведуками и чарующими статуями загадочных духов-богов. Еще два поворота и мостик через узкий канал. Вот он, аккуратный прудик с белыми лилиями и каменной беседкой в самом центре. Чуть правее спуск на небольшую пристань, где на воде мирно покачиваются привязанные лодочки. Всего три штуки. Им вполне хватит и одной. Если Раэрвинг, конечно, ее случайно не спалит. Переполненный энтузиазмом Каин потащил дракона вперед, ни на миг не выпуская горячей ладони. Почти сбежал по ступенькам, словно боялся, что их опередят, уведут приглянувшуюся лодочку. Честно признаться, наследник главнокомандующего никогда не управлял лодкой. Более того – ему в ней даже посидеть за всю жизнь не удалось. Обучение лодочному искусству, равно как и мореплаванию, не входило в обязанности наставников. Отчасти поэтому Каин и рвался покататься на лодке. Он так много всего хотел попробовать в жизни, но положение в обществе сильно ограничивало, постоянно загоняя в тесные рамки. Возможно, однажды удастся поплавать и на настоящем корабле, а пока он начнет с малого – с лодочки. – Залезай, – Каин махнул рукой Раэрвингу, забираясь в лодку. Однако дракон не спешил воспользоваться приглашением, с подозрением косясь на странный, ненадежный на вид кусок дерева, качающийся на воде. – Боишься? – Каин широко улыбнулся, подзадоривая дракона. – Бревна? – Раэрвинг оскорбленно фыркнул и без колебаний полез в лодку. Она ходила из стороны в сторону, и это нервировало. Однако не опрокинулась и не пошла ко дну, поэтому дракон немного успокоился и уселся напротив Каина, внимательно наблюдая за каждым его действием. – К сожалению, мне не доводилось кататься на лодке, – признался Каин, отвязывая веревку. – Но я часто смотрел из окна Анатрийского замка, как рыбаки выходили в море. А если забраться на западную башню, то можно было увидеть и плывущие по реке лодки. Иногда я замечал мальчишек, которые утаскивали у зазевавшегося владельца одну такую и отправлялись в речное путешествие, пока обворованный мужчина бежал за ними по берегу, выкрикивая проклятия, – он невольно улыбнулся, берясь за весла. – Я им так завидовал. Они могли устраивать шалости и веселиться, в то время как мне запрещалось даже парой слов обменяться с кухонными мальчишками моего возраста. – Почему? – поинтересовался Раэрвинг, чуть склоняя голову на бок. – Потому что у людей слишком много сложных правил, которые ты сочтешь бессмысленными, – Каин снова улыбнулся, налегая на весла. Он внимательно наблюдал за лодочниками и рыбаками, когда выпадала возможность, поэтому хоть немного, но представлял, что нужно делать. Однако грести оказалось сложнее, чем он думал. – Люди любят усложнять простые вещи, – продолжил Каин, понемногу отплывая от пристани. – Отец опасался, что общение с низшими слоями общества меня испортит. Но на самом деле сделал только хуже. Чем больше он запрещал, тем сильнее мне хотелось свободы. Наверное, я просто таким родился, не созданным для того, чтобы вести за собой войска и целыми днями разбираться с делами королевства, помогая нашему праздному королю. Лучше бы отец признал Алерота и скинул все это на него… Каин ненадолго замолчал, омраченный мыслью о старшем брате, причиной гибели которого пусть и косвенно, но являлся. Не хотелось вспоминать, не хотелось об этом думать. Желая на что-то отвлечься, он бросил взгляд за борт и… Что это? Скульптуры? На дне? Пруд был неглубок, кристально чистая вода позволяла в мельчайших подробностях рассмотреть выложенное камнем дно и обосновавшиеся там водоросли. А еще стайки красно-белых рыбок, снующих между скульптур русалок. Каменные девы с изумрудными хвостами плыли под лодкой, словно сопровождали ее, охраняя от неведомых угроз. Не все, лишь несколько. Другие же отдыхали на дне, игриво наблюдая за проплывающими мимо незнакомцами. Одна даже призывно тянула вверх руки, словно приглашая скользнуть в свои объятия. Речной мох уже успел покрыть некоторые части скульптур, но вовсе их не портил, только добавлял таинственной привлекательности. Поразительно! И как только Каин не заметил их сразу, как ступил на пристань. Раэрвинг в свою очередь заинтересовался, чего же такого увидел человек. Заглянул за борт дрейфующей лодки. Скульптуры его не впечатлили. Равно как и качающиеся на поверхности белые лилии. А вот рыбки… Рыбки снова напомнили о голоде. Могли ли они быть живыми? Сквозь воду Раэрвинг не мог учуять запах. А рыбки все сновали под самым носом, раздразнивая драконье любопытство. Взмахивали плавниками, ловили чешуей солнечные блики. Раэрвинг и сам не заметил, как начал наклоняться все ближе и ближе к воде в попытке понять, пригодны ли они к пище. – Ра… Раэрви..! – вскрикнул Каин, но было уже слишком поздно. Накренившаяся лодка с плеском перевернулась, скидывая парней в воду. – Пфе… Кхе-кхе-кхе… – принялся отплевываться вынырнувший на поверхность Каин. Мокрые волосы липли к лицу, лезли в глаза и в рот. – Не зря я не доверял этому бревну, – отфыркиваясь, проворчал вынырнувший рядом Раэрвинг. – Если бы ты не перевалился так сильно через борт, ничего бы не случилось, – Каин убрал мешающиеся пряди и посмотрел на удаляющуюся лодку, укоризненно покачивающую перевернутым днищем. Теперь придется добираться вплавь до пристани. Хотя беседка располагалась ближе. Каин все равно планировал в ней посидеть, так что… Не успел он повернуть голову, чтобы сообщить о своем решении, как сбоку раздался плеск и Каина окатило с головой. Опять! Он резко развернулся, чтобы увидеть, как дракон с озорной улыбкой ныряет под воду и стремительно удаляется прочь. Да так проворно, словно всю жизнь был водным, а не огненным! Ну уж нет, так просто ему не отделаться! Решительно настроенный, Каин нырнул следом. Пусть его и не подпускали к лодкам и кораблям, но плавать все-таки научили. И весьма неплохо. Поэтому если Раэрвинг надеялся остаться безнаказанным, Каин поспешит его огорчить! Каин не помнил, как давно так веселился. Казалось, вода смыла переживания и дурные мысли. Освежила, придала сил. Он ни о чем не думал, кроме как догнать дракона и вернуть тому должок. Обдать искрящимися на солнце брызгами. Или же поднырнуть, спрятавшись за статуей, и схватить потерявшего бдительность партнера за ногу, чтобы утянуть под воду. А после улепетывать самому в тщетной попытке избежать возмездия. Каин в жизни столько не смеялся. А уж как он ухахатывался, когда жаждущий отмщения Раэрвинг вынырнул на поверхность с украсившим макушку листом водяной лилии и зацепившимся за рог пышным белым цветком. Эти моменты… они были лучшими. Выбившись из сил, Каин с Раэрвингом разлеглись на широких ступенях беседки, взирая на раскинувшееся над головой голубое небо и плывущие по нему редкие облачка. Оба насквозь мокрые и взъерошенные, но счастливые. Каин отказался прибегать к магии, чтобы высушиться. Отчасти хотел сберечь дракону силы, а отчасти просто… просто так казалось правильнее. Естественнее. Солнце припекало, разморяя пригревшихся парней. Хотелось закрыть глаза, подставляя лицо под ласковые лучи и задремать. Раэрвинг лежал рядом, их руки почти соприкасались. – Раэрвинг? – вдруг тихо позвал Каин, не отрывая взгляда от ползущего по небу облачка в форме рыбки. – М? – Драконы ведь не… не создают семьи? Ну как лисы или волки. Наставники немного рассказывали. Ваши самки откладывают яйца в общей пещере и заботятся о потомстве все вместе, не делая различий. А самцы и вовсе не участвуют в жизни выводка, – краем глаза Каин заметил, как Раэрвинг медленно кивнул, все еще не понимая, к чему тот ведет. – Это значит, что ты не знаешь ни отца, ни матери. Тогда… кто же дал тебе имя? – Дал имя? – недоуменно переспросил дракон, чуть склонив голову вбок. – Ну да… Ты же откуда-то его узнал. Или вы их сами себе придумываете? – Придумать имя… – Раэрвинг нахмурился, а потом насмешливо фыркнул, вспомнив их первую встречу. – Обозвать? Красная Стрела, да? – Агх! Забудь, – Каин закрыл лицо руками, чтобы дракон не увидел тронувший щеки румянец. Ему было так стыдно за тот раз. Красная Стрела… Еще бы чего нелепей придумал… – Нас никто не обзывает, – все же пояснил Раэрвинг. – Имя… как хвост – мы с ним рождаемся. – Рождаетесь? – если бы Каин был драконом, то сейчас недоуменно склонил бы голову на бок. Но драконом он не был, а потому просто удивленно взглянул на собеседника. – У людей не так? – Нет. Родители дают нам имена. Придумывают и нарекают. Может быть, поэтому в них нет той особой силы. Если ты произнесешь мое имя полностью, то ничего не случится. – Каин Хайроуд, – не задумываясь, произнес Раэрвинг и широко улыбнулся, когда Каин потрясенно повернул к нему голову. – А говорил, что ничего не произойдет. – Ты запомнил?! Поверить не могу. Улыбка дракона сделалась еще шире, обнажая клыки. Каин невольно залюбовался. Сам он находил ее очаровательной, но другие, возможно, сочли бы пугающей. Из-за этих самых нечеловеческих клыков. Каин зачерпнул немного воды и плеснул в Раэрвинга, но тот легко уклонился, продолжая улыбаться. Столкнуть бы его снова в воду. Только вот ящер лежал на ступень выше и, судя по слегка прищурившимся глазам, сейчас подумывал о том же. Каин только высох и очень не хотел бы снова оказаться в воде, а потому… Солнечный луч отразился от золотого бортика. Короткая вспышка заставила на мгновение зажмуриться. Каин повернул голову и нашел солнце, которое решительно клонилось к горизонту, спеша скрыться за высоким горным хребтом. У них оставалось чуть больше получаса до наступления сумерек. Зарождающаяся улыбка быстро угасла. Что ж, их маленькая иллюзия подошла к концу. Больше нет времени на забавы. – Нам пора. Скоро стемнеет, – проговорил Каин, понимаясь на ноги. Как было бы здорово сохранить ускользнувшую иллюзию, растянуть ее на вечность. Может быть… не так уж плохо застрять вдвоем с Раэрвингом в вечности. Пусть и ограниченной одним и тем же городом. Зато каким! Они бы нашли чем заняться. Все дни оказались бы в их распоряжении. А что до ночей… Да, на звезды посмотреть больше бы не удалось, но… Аракус! Неужели он, и правда, всерьез об этом помышляет? Воздействие урочища или же виной всему сковывающий сердце страх перед предстоящим ритуалом? Трудно сказать. Лучше поступить так, как говорили наставники. Перестать изводить себя мыслями и полностью отдаться действиям. Когда четко знаешь свои обязанности, не стоит ввергать разум в хаос сомнений. Лодку они выловили и пригнали к беседке еще перед тем, как разлечься на ступенях. Весла же пришлось поискать – те ловко спрятались среди разросшихся водяных лилий. На обратном пути парни почти не разговаривали. Каин выглядел напряженным, стараясь полностью сосредоточиться на деле. Прокручивал в уме свои действия, удостоверяясь, что ничего не упустил. А перед расставанием у выбранного дома, когда лучи заходящего солнца уже окрашивали небосвод густой рыжиной, несколько раз повторил для дракона инструкции. Сильно переживал, что тот ослушается. Выйдет наружу, если Каин задержится. – Пожалуйста, сделай как я прошу и ни за что не поступай иначе, – снова повторил он, держа слегка светящиеся от переполняемой их магии руки Раэрвинга в своих ладонях. Его ласковый жар успокаивал, придавал сил. – Ночь – время Повешенного. Он может создавать иллюзии, которые легко принять за правду. Если что-то пойдет не так и я спрячусь в постройке под защитным знаком духов, он, вероятно, попытается выманить тебя. Сымитирует мой голос или же образ. А если ты поверишь и выбежишь наружу, Повешенный тебя схватит и мне не останется ничего другого, как тоже покинуть укрытие. Тогда мы погибнем – оба. Но злой дух не знает, какое оружие я выбрал, где я его спрятал. В ставнях есть щель между досками. Как только ты увидишь, что я вошел в круг и намереваюсь взять спрятанный меч. Как только заметишь шагнувшего внутрь Повешенного – выбегай наружу и выпускай накопленную магию в круг. Только тогда! Не раньше! Обещай мне. – Обещаю, – Раэрвинг вздохнул. Он обещал это уже несколько раз, но Каин все равно не верил. Да, ему будет крайне трудно удержаться от порыва броситься наружу, если он услышит крики. Или какой другой подозрительный шум. Такова драконья суть. Пламя порывисто. Но ради Каина Раэрвинг постарается. Будет усердно смотреть в щель и повторять в уме неоднократно сказанные ему слова. Про обман, про обещание. Не подведет. – Ладно, иди в дом, – Каин натянуто улыбнулся, не в силах скрыть волнение, и нехотя отпустил выскользнувшие из ладоней горячие руки. – У нас все получится. Раэрвинг кивнул и, поколебавшись, с неохотой шагнул за порог. Хозяева дома находились внутри. Они предусмотрительно вернулись до заката. Если начерченный перед домом огромный странный круг их и смутил, то не настолько, чтобы покинуть нынешнее жилище и перебраться в другое. И хорошо, потому как если бы Каин повел Повешенного к пустому дому, тот сразу бы заподозрил неладное. И сейчас эти хозяева боязливо выглядывали через щелочку в ставнях второго этажа. Притворяться и дальше, что чужаков не существует, уже не получалось. Каин был уверен, что те с радостью бы изменили мнение и перебрались в другой дом, если бы дракон не занял первый этаж. Но теперь уже поздно. Придется несчастным забаррикадироваться наверху и всю ночь трястись от страха. Дверь затворилась. Защитный знак над ней слабо вспыхнул. Еще несколько минут, и сумрак сгустится, примется менять окружающий ландшафт. Повешенный уверял, что Каину ничего не грозит, но… Парень уже ни в чем не был уверен. Даже в том, что наговорил Раэрвингу об иллюзиях. Нужно было убедить дракона не высовываться, и он использовал все, что только пришло на ум. А теперь же… Каин остался совсем один посреди покинутой всеми улицы мертвого города. Птичьи трели смолкли, тени съежились, словно тоже пытались скрыться, уползти, просочиться сквозь трещины в каменных плитах. Беспокойный ветерок гнал по дороге высохшие листья. Высохшие листья? Но в городе не было ни одного увядающего дерева… Каин поежился, невольно бросая взгляд на закрытую дверь. Еще не поздно вернуться. Нет, нельзя. Он не дрогнет. Не спрячется. Либо сделает, либо погибнет, пытаясь. Третьего варианта не будет. Собравшись с духом, Каин взял украшенную алыми рубинами трость, что некогда принадлежала Повешенному при жизни, и твердым шагом направился к Великому храму. Он старался не обращать внимания на то, как стремительно меняется окружающий мир. Как чернеют под ногами золотые плиты, покрываясь паутинами трещин, как высыхают раскидистые деревья, теряя рассыпающиеся прахом листья, как их стройные стволы изгибаются в уродливых корчах. Как обрастают острыми шипами некогда нежные цветы, как блекнут их краски, напитываясь сгущающейся чернотой. Не отмеченные божественным знаком здания осыпаются, превращаясь в развалины. Прекрасные статуи духов тускнеют, теряя конечности. И даже возвышающийся над городом величественный храм выглядит давно покинутой, запущенной развалиной, внутри которой найдешь лишь старые кости, вековую пыль и обжившихся по углам жирных пауков. Одна из скрученных лиан проползла у Каина под ногами, вынуждая отпрыгнуть в сторону. Но не тронула. В нем не было светлой энергии духов, он никого не интересовал. Казалось, можно выдохнуть, немного успокоиться, но напряжение все равно не желало отпускать. В подобном месте расслабляться не стоило. Повешенный явился не сразу, заставил себя подождать. По всей видимости, утверждал превосходство. Двери храма не были заперты, но внутри царила столь непроглядная тьма, что Каин побоялся заглядывать. И оттого неспешные, преисполненные напыщенной важности шаги Повешенного, что эхом отдавались от стен в глубине огромной пирамиды, наводили еще больше ужаса. Тук. Тук. Тук. Стучали по плитам каблуки начищенных туфель. Шурх. Мягко шуршали полы длинного плаща. Когда не видишь, но отчетливо слышишь приближение чего-то древнего, безжалостного и очень-очень голодного, трудно сохранять самообладание. Трудно пересиливать себя, заставляя оставаться на месте, когда инстинкты так и вопят убираться подальше. Каин крепче сжал трость с рубинами. Он так и не придумал, как вручить ее законному владельцу. Преподнести в качестве подарка? Не будет ли это выглядеть слишком подозрительно? С чего Каину вообще делать подарки подобной твари? Тогда… может быть, притвориться, что он ее для себя взял, а после решил, что Повешенному подойдет больше? Тоже глупость какая-то. Если бы время не поджимало, то… – Сегодня нас ждет великая ночь, маленький лорд! – провозгласил Повешенный, выступая из темноты храма под лунный свет. Он был воодушевлен и словно светился изнутри. Близость долгожданной свободы одуряла злого духа. Наконец-то! Наконец-то он вырвется из опостылевшего узилища, а там… а там… Сколько же возможностей ему откроется! Повешенный не сразу одарил Каина взглядом. Он вышел, словно не замечая ничтожного человечишку. Вдохнул полной грудью прохладный ночной воздух, улыбнулся ярко светившей луне со слегка отгрызенным боком, а после обвел глазами расцветших на скрюченных деревьях висельников. Он нежно любил окружающий его пейзаж. Пусть и не ко всему лично прикладывал руку. Висельников, например, он создавал сам. Долго разбирался в устройстве урочища, но в итоге все же смог обуздать темную энергию. Правда, лишь частично. Впрочем, этого хватило для исполнения его задумок. Как же давно все происходило. Позорное пленение, долгий и не менее позорный конвой до золотого города под присмотром нового самозванного бога. А потом внезапная трагедия, пляска двух противоположных типов энергии, намертво схлестнувшихся друг с другом, и воцарение урочища высоко в небе рядом с вершинами гор. Но теперь все останется в прошлом. Прошлое, несомненно, важно, но будущее… Хе-хе. Будущее намного важнее. Уже строя далеко идущие планы, Повешенный с широкой улыбкой на аристократическом лице соизволил опустить взгляд, чтобы посмотреть на глупого мальца, покорно ждущего распоряжений истинного лорда. Однако стоило только глазу зацепиться за до боли знакомую трость с рубинами, как улыбка сползла с лица, оплыла, словно огарок свечи. Повешенный метнулся вперед и грубо выхватил трость из рук опешившего Каина. Он жаждал возвышаться над прочими, а потому намеренно сделал себя выше любого человека на пару-тройку голов. Из-за этого старая трость, принадлежавшая ему-человеку, казалась нелепой детской игрушкой в руках злого духа. Чтобы коснуться ею земли, Повешенному пришлось бы согнуться, словно старику. Однако сейчас это его совсем не волновало. – Где ты ее взял, щенок?! – он в бешенстве обрушился на стоящего перед ним парня. – Отвечай! – Простите, лорд Джиро, я… – только и успел сказать Каин, для которого подобная вспышка стала неожиданностью. Что ему делать? Переждать? Бежать? – Аа! – Повешенный внезапно успокоился и снова растянул губы в улыбке. Очень нехорошей, пугающей улыбке. Его бледно-голубые глаза впились в Каина, пронзая насквозь, заставляя невольно отступить на шаг назад. – Маленький лорд, – проговорил злой дух приторным голосом. – Я ведь предупреждал о глупостях. И мне казалось, что мы друг друга отлично поняли. Но… Вот он ты, стоишь передо мной и делаешь… Что же ты делаешь? Глупости! Поглоти их треклятая Бездна! Глу-по-сти! – Я не… – Каин понадеялся выкрутиться, попытаться притвориться, что все это какое-то недоразумение, но Повешенный тут же его перебил. Не дав толком начать. – О! Я знаю! Ты думаешь, что раз меня дважды обдурили, то я, должно быть, полный кретин! – глаза яростно вспыхнули, а улыбка превратилась в оскал. – Ты ошибаешься, мой дорогой юный висельник. Ты очень и очень сильно ошибаешься. Продолжать оставаться на месте было нельзя. Повешенный уловил подвох и более не собирался ничего слушать. Каина убьют. Вздернут в зале на вершине обезглавленной пирамиды-храма. Злой дух будет с удовлетворением прохаживаться между своих творений, каждый раз неизменно останавливаясь перед самым последним. Чтобы легонько толкнуть труп наглеца и вдоволь налюбоваться, как тот мерно покачивается в петле. Каин не знал, насколько быстр злой дух. Есть ли у него хоть малейший шанс сбежать. Но он не стал дожидаться окончания гневной тирады. Развернулся и бросился прочь. Не по прямой, как задумывалось изначально, а по боковой улице, более узкой. Словно это могло доставить преследователю хоть какие-то неудобства. Но Повешенный, к удивлению, не кинулся вдогонку. Остался стоять на месте, с презрением наблюдая за удаляющейся фигуркой. Бегать за жертвами ниже достоинства истинного аристократа. К тому же ночь только началась. Мальчишке все равно не сбежать. И скоро тот в этом убедится. Из темного проема за спиной Повешенного выступили его безликие копии. Такие же высокие и пугающие. Выступили, покрутили головами, словно осматриваясь, а после спешно разошлись в разные стороны. Они знали, где Каин, но не собирались ловить его быстро. Повешение – искусство. Оно, как готовка: можно просто без разбора накидать ингредиентов в котел – что-то съедобное да получится, а можно подойти к этому творчески и создать блюдо с незабываемым тонким вкусом. Так вот, перед хорошим повешением нужно как следует погонять жертву, чтобы она тщательно пропиталась страхом. Это первое и самое главное правило. Каин же в свою очередь ничего этого не знал. Он просто несся вперед, перепрыгивая лезущие под ноги корявые корни и вывороченные плиты. Отчаянно выискивая глазами уцелевший дом с заветной защитной меткой. Он понимал, что не стоило паниковать, но ничего не мог с собой поделать. Сердце в груди бешено стучало о ребра, рваное дыхание срывалось с губ, а взгляд метался по улице в поисках спасения. Ему бы всего на минуту перевести дух. Успокоиться, собраться с мыслями. Он бы придумал новый план, понял, что делать. Сейчас же… Каин даже не знал, преследует ли его Повешенный. Боялся обернуться и обнаружить жуткую тварь у себя за спиной. Укрытие… ему необходимо укрытие. Когда приглушенно светящаяся метка над дверью, наконец, бросилась в глаза, Каин без раздумий рванул туда. Уже вытянул руку, чтобы приложить ладонь к углублению, но… Из-под надтреснутых плит внезапно вырвались жирные шипастые лозы, заставляя парня в страхе отпрыгнуть назад. Мгновение, и дверь оказалась полностью ими перекрыта. Каин завертел головой, ожидая увидеть самодовольно ухмыляющегося Повешенного неподалеку, но улица была пуста. Играет… он с ним играет. Если бы хотел поймать, то давно бы уже это сделал. Спокойно… Спокойно. Это только на руку. Будет время придумать план, пока злой дух упивается своим превосходством. Каин продолжил бежать, отчаянно соображая на ходу. Если он не пытался приблизиться к домам с метками, лозы не появлялись, но стоило только свернуть, броситься к двери, как плиты тут же взрывались каменной крошкой, выпуская наружу живую преграду. Это тоже было хорошо. Раэрвинг не окажется заперт в укрытии. Если, конечно, он все еще там. Наверняка уже заподозрил неладное. Только бы не ослушался, только бы сдержал обещание. Еще не все потеряно. Повешенный не знает намерений Каина. Он лишь почуял подвох, но так и не осознал сути. Злого духа можно заманить в ловушку. Привести в нужное место, заставить вступить в круг. Вряд ли он снизойдет до того, чтобы смотреть под ноги. Вряд ли заметит вычерченные символы. Только вот как заманить того, кто за тобой даже не гонится? Раскачивающиеся на деревьях висельники оживлялись, хрипели, протягивая к пробегавшему мимо живому человеку высохшие руки. То ли прося помощи, то ли намереваясь пополнить свои ряды. Каин не желал выяснять. Лучше не смотреть, не отвлекаться. Не сосредотачиваться на том, как жутко все это выглядит. Он должен выманить Повешенного. Заставить показаться. Сейчас же Каин видел лишь неясные размытые тени, следующие за беглецом на расстоянии, но различить, кому те принадлежат, не удавалось. Лозы тянули к нему свои щедро утыканные шипами стебли, цветы раскрывали зубастые пасти, так и норовя цапнуть, плиты трескались, выворачивались из-под ног, а скрюченные деревья клонились навстречу, предлагая болтающихся на ветвях хрипящих мертвецов. Каин только и успевал уворачиваться, уклоняться. Уроки наставников не прошли даром. В свое время его хорошенько гоняли в Анатриуме, тренируя выносливость. И сейчас все это как нельзя кстати пригодилось. Однако Каин был смертным, и даже у тренированной выносливости имелись свои пределы. Возвышающаяся над городом пирамида храма служила ориентиром, не позволяла потеряться даже тому, кто плохо знал город. Каин старался сильно не отдаляться от круга, постоянно держа громаду в поле зрения. Ему нужно было выманить Повешенного, но он пока не знал как. Бег начинал утомлять. Скользнув за угол полуразрушенной постройки, Каин остановился. Прислонился спиной к стене, переводя дух. Деревья с висельниками находились далеко, хищная растительность тоже не дотягивалась. Повешенный хотел, чтобы он бежал, чтобы вымотался и не смог сопротивляться. Значит, нужно было поступать противоположно ожиданиям. Взбесить, вывести из себя и заставить показаться лично. В подтверждение предположениям из-под вывороченной плиты высунулась скрученная лоза. Угрожающе поползла к парню, извиваясь подобно змее. Но Каин не испугался. Так просто он себя вытурить из укрытия не даст. Схватил покрепче прихваченную во время бега крепкую палку и со всей силы ударил по лозе. Та дернулась, отшатнулась и поползла обратно под плиту, волоча за собой переломленный хвост. Жаль, до меча не добраться. Раньше времени не стоит и близко соваться к кругу преображения. Еще две лозы предприняли попытку, но остались ни с чем. Каин превосходно орудовал палкой. Последнюю же, четвертую лозу, он и вовсе придавил плитой, запрыгнув сверху – так и не позволил толком высунуться наружу. И вот когда Повешенному стало ясно, что его маленькие служанки не справляются, появился безликий клон. Высунул из-за угла свое гладкое лицо, хватаясь за край стены длинными тонкими пальцами. Каину не нужно было проверять, чтобы понять, что одной палкой тут уже не отделаться. Он побежал, и клон последовал. Жутковатое создание не унаследовало ни капли изящности своего создателя. Его постоянно качало из стороны в сторону, сильно заносило и кренило вбок, словно молодое деревце в бурю. Того и гляди не удержит равновесия, рухнет на землю и покатится по плитам клубком переломанных конечностей. Чересчур длинные ноги, чересчур длинные руки. Кажется, даже длиннее, чем были в их последнюю встречу. Но тварь каким-то чудом не падала, неслась следом, издавая сдавленное бульканье. Каин старался не оборачиваться. Ему хватило и одного раза, после которого мурашки все еще продолжали бежать по спине. Как с ним справиться? Что предпринять? Взгляд упал на дверь дома с защитным знаком и Каин решил рискнуть. Стиснув зубы, он рванул к безопасному укрытию, но в самый последний момент, когда из-под плит вверх выстрелили лозы, резко свернул в сторону. А вот преследователь не успел. Налетел на лозы, которые тут же его оплели, не желая отпускать. Подняли в воздух и начали сжиматься все сильнее и сильнее. Безликий задергал паучьими конечностями, забился в стальной хватке, но тщетно. Добыча поймана, никто ее не выпустит. Судя по всему, Повешенный не так хорошо контролировал ночной город, как ему хотелось бы. Либо он не знал, кто попался в ловушку, либо не мог на большом расстоянии оказать на лозы достаточно влияния, чтобы те выпустили безликого. Так или иначе, Каину это пришлось на руку. Теперь план дальнейших действий вырисовывался четче. Полюбовавшись еще немного первой победой, Каин неспешно зашагал по разрушенной улице в ожидании следующего противника. Который не заставил себя долго ждать. Новый безликий казался взбешенным и погнался за Каином с куда большим пылом. Значит, Повешенный все знал, просто не мог контролировать. А если так, то второй раз тот же трюк мог и не сработать. Поэтому Каин вместо двери бросился к дереву с висельниками. Резко поднырнул под тянущий руки труп, перекатился и встал в недосягаемости. А вот преследователь пригнуться даже и не подумал. Высохшие пальцы тут же вцепились в воротник дорогого костюма. Ветви дерева накренились, еще больше протянутых рук начало хватать отбивающуюся добычу. У безликого не было шансов. Жадные мертвецы с сухими хрипами принялись рвать того на куски. Третий безликий нашел свою погибель в пруду. Том самом, где не так давно дурачились Каин с Раэрвингом. Поскользнулся, упал в воду и достался уродливым хищным рыбам, которыми кишел некогда милый прудик. Впрочем, не только ими. Наблюдая за поражением преследователя, Каин заметил одно из изваяний русалки, которое проигнорировало трепыхающегося безликого и направилось прямо к нему. Вынырнуло из мутной воды все покрытое тиной и трещинами. Глаза – черные провалы, кусок нижней губы отбит. Два пальца на одной руке откололись. Каин попятился, а изваяние облокотилось на одну из ступенек, спускающихся к воде. При других обстоятельствах подобную позу можно было бы посчитать соблазняющей, но… – Куда же ты так спешишь, красавчик, – промурлыкала русалка, игриво взмахнув обглоданным хвостом. – Мне и моим сестрам та-а-ак одиноко. Спустись, развлеки нас, и мы покажем много нового. Научим такому, о чем ты не мог и помыслить. Спускайся же, не робей. Русалка улыбнулась, демонстрируя полный рот острых тонких зубов. Точно таких же, как у рыб, что обгладывали уже переставшего дергаться безликого. Каин не стал более задерживаться, развернулся и рванул прочь под раздосадованное шипение каменной твари. Другие статуи богов-духов тоже пытались с ним заговорить. Они вели себя иначе, Повешенный их не контролировал. Однако легче от этого не становилось. Безликие продолжали появляться. Сначала по одному, а после уже по двое, что делало задачу куда сложнее. Но Каин справлялся. Твари не обладали умом и не очень хорошо ориентировались в пространстве, легко попадая в ловушки. Поначалу Каин пытался их считать, но после седьмого сбился и перестал. Он не знал, сколько прошло времени, когда атмосфера вокруг переменилась. Висельники перестали тянуть руки, лозы успокоились. Даже ветер поутих. А вот мрак сгустился, сделался душным, давящим. И вскоре его прорезал раздраженный голос Повешенного: – Как же наш маленький крысеныш любит доставлять проблемы! Если бы у меня был такой сын, я бы придушил его еще в колыбели. Голос, казалось, раздавался отовсюду, а вот его хозяина пока видно не было. Каин находился не так далеко от круга преображения, а потому принялся осторожно пятиться в нужную сторону. Повешенный мог быть где угодно, не стоило терять бдительности. Он не такой безмозглый, как безликие клоны. – Возомнил себя самым умным и находчивым? – голос раздался за правым плечом. – Вздумал шутить со мной шуточки? Если надеешься продержаться до утра, а после присоединиться к тем тараканам, то спешу огорчить – не выйдет! Я уже выбрал сук. Специально его подготовил, пока ты тут геройствовал, расправляясь с моими слугами. – Почувствовал себя сильным? – теперь он уже звучал откуда-то слева. – Непобедимым? Способным расправиться со мной жалкой палкой? Если бы только понять, где он. Хоть краем глаза углядеть легкое движение в темноте. Не хотелось попасться до того, как они достигнут круга. – Веревочка! – вдруг раздался женский голос с легкой хрипотцой. – Веревочка снова к нам спустился. Милашка. – Заткнись, – за шипением Повешенного раздался удар, и тот же самый голос воскликнул с наигранной обидой: – Ох, бедняжечка! Не ушиб ноженьку? Дай подую и сразу пройдет. Статуя! Каин сразу понял, что говорила статуя. Трудно сказать, какой именно богини, но это и не важно. Догадка подтвердилась – изваяния в городе не подчинялись Повешенному. Более того – они были весьма не прочь его позадирать. Но главное – Каин теперь знал направление. Голос статуи выдал местонахождение злого духа, подарив парню преимущество. Можно было больше не осторожничать, а потому Каин развернулся и бросился бежать под разъяренные выкрики Повешенного. К дому, перед которым вычертил круг. Не все изваяния разговаривали. Некоторые предпочитали хранить безмолвие, провожая чужака безразличными взглядами. Не только Повешенному доставалось внимание скульптур. Но Каин их упрямо игнорировал и ловко уворачивался, если кто-то предпринимал попытку схватить. По большей части изваяния не представляли угрозы, потому как намертво приросли ногами к постаментам и не могли двинуться с места. Зато свободными руками работали активно. Размахивали, жестикулировали, а иногда даже пытались что-то кинуть. – Кто-то снова снял висельника и позволил разгуливать по городу? – раздался за спиной насмешливый голос очередной статуи. На этот раз мужской. – Не висельник! Повешенный! Тупая ты тварь! – тут же взъярился злой дух. – Если бы только можно было вас всех перевешать! Близко… совсем близко. Почти наступает на пятки. Но Каин тоже близко. Этот поворот или следующий. Повешенного, благородного аристократа, не только дразнили, сорвали ему все планы, так еще и заставили бегать! Бегать! Его! Того, кто должен разъезжать в каретах и неспешно прохаживаться по широким улицам, любуясь кланяющимися ему простолюдинами. Он был выше того, чтобы бегать! Но близился рассвет. Час-другой, и станет поздно, добыча ускользнет, оставив преследователя ни с чем. Но нет, от Повешенного еще никто не ускользал! Никто! Каин вылетел на широкую улицу. Взгляд тут же метнулся к плитам перед первым же домом в ряду. Золото почернело и потрескалось, но рисунок остался целым. Дверь тоже была заперта, как и ставни. Только бы Раэрвинг все еще сидел внутри. Осталось совсем немного, последние шаги. Трость связала Повешенного с прошлым, вернула память о жизни в смертном теле. Он не сможет стать бесплотным призраком, не рассеется туманом, если проткнуть его мечом. Будет вести себя, как смертный. Не умрет, но почувствует боль. Точнее, вспомнит о ней. Не само чувство, а воспоминание, подобное чувству. Ударив статую, Повешенный ушиб ногу. Разбудил давнее воспоминание, как это случалось с ним при жизни. И вряд ли пришел в восторг. Каин назвал имя, Каин привязал его к прошлому, и пока тот жив, связь никуда не исчезнет. Чтобы избавиться от нее, снова стать свободным, юный лорд должен умереть. И поскорее! Повешенный не видел ни начерченного на плитах круга, ни меча, который Каин выхватил из-за угла дома с защитной меткой, черный клинок которого быстро впитывал размазанную по нему кровь из порезанной ладони. Ярость так сильно застилала ему глаза, что весь мир окрасился в багровый цвет. Злой дух не помнил, когда кто-либо последний раз так выводил его из себя. Повешение – слишком легкая расправа для подобного крысеныша. Нет, он будет вешать его много-много раз. Вынимать из петли в самый последний момент, давать немного перевести дух, а после возвращать обратно. До тех, пока не надоест. Он… Пылая гневом, Повешенный уверенно шагнул в круг. Его взгляд был сосредоточен на решительном лице Каина, который стоял в десяти шагах и, кажется, больше не собирался убегать. Именно поэтому злой дух не заметил, как дверь дома отъехала в сторону и из нее вылетел красноволосый рогатый парень, источающий светлую энергию духов. Вылетел и, упав перед кругом на колени, уверенно приложил обе ладони к ровным бороздам. Чистая энергия хлынула наружу, стремительно заполняя круги и символы. Ярко загорелась и выпустила снопы белого света, очерчивая границы подготовленной ловушки. Повешенный тут же завертел головой, не понимая, что происходит. Откуда свет? Откуда энергия духов? И почему… Он протянул руку к световой стене и в тот же момент отпрянул, обжегшись. Зашипел, потрясая пострадавшей конечностью, а после резко развернулся к Каину, который тоже оказался по эту сторону ловушки. Однако при этом ничуть не растерял решительности. – Как любопытно! – воскликнул Повешенный, зло сверкая глазами. – И что же за игру затеял наш маленький лорд? М? Возвел стену, вооружился мечом… Никак геройствовать собрался? Книжек начитался? Сказок наслушался? Повешенный обманчиво расслабленной походкой двинулся по кругу, Каин тоже не остался стоять на месте. Нельзя нападать бездумно, даже если твой противник никогда не обучался обращению с оружием. Трость остра, ею вполне можно проткнуть насквозь. Следует выждать, присмотреться, изучить противника. Дать тому первым нанести несколько ударов, а потом… потом уже станет ясно, как лучше действовать. – Надумал спасти город от тирана? Снять древнее проклятие? – продолжал Повешенный, не прекращая движения. – Не кажется ли маленькому лорду, что он слишком замечтался, а? Откусил кусок, который не в силах проглотить. Не все герои сказок хорошо кончают, ты ведь знаешь? В этот момент окружавшая их стена света замерцала, словно готова была вот-вот рухнуть, растаять, испариться. Каин бросил испуганный взгляд в сторону Раэрвинга. Отдав набранную силу, тот не ушел, остался ждать окончания ритуала. Что-то пошло не так. Энергии оказалось недостаточно или… – Глупышка! – Повешенный зло рассмеялся, наслаждаясь растерянностью Каина. – Разве твой новый умный друг не объяснял, что по ночам происходит со светлой энергией? Нет, нет, нет, нет… Только не это. Энергия Параллелей высасывает ее, обращает в себе подобную. Барьер долго не простоит – минута-другая и рухнет. Но Каин не успеет расправиться с Повешенным за такой короткий промежуток времени. Если он безрассудно атакует, на что и рассчитывает противник, то непременно потерпит поражение. Раэрвинг тоже видел, что что-то пошло не так. Черные голодные тени сгустились вокруг сияющего круга и жадно отрывали белые нити света. Но Каину нужен этот круг. Ему нужна магия духов. Именно поэтому дракон не стал раздумывать, не стал гадать, не опрометчиво ли поступает. Он просто снова приложил ладони к кругу и пустил по нему свою собственную магию. – Ра… – выкрикнул Каин, видя, что его дракон намеревается сделать какую-то глупость, но не успел. Повешенный воспользовался моментом и атаковал. Каин едва успел вскинуть меч, чтобы заблокировать удар. Он находился в смятении, а смятение для воина – верная погибель. Злой дух это знал, а потому принялся яростно обрушивать на парня град ударов. Сосредоточиться! Собраться! Но Раэрвинг… Проклятье! Каин, стиснув зубы, отражал удары. Острый конец трости чиркнул по плечу, прорвав одежду. Боль обожгла, выступила кровь. Не слишком глубоко, простительно. Но если так и продолжится, то следующая промашка окажется смертельной. Но как сосредоточиться, когда взгляд так и норовил метнуться в сторону, проверить, в порядке ли Раэрвинг. Световая стена перестала мерцать. Даже немного уплотнилась, но темные тени никуда не ушли, так и продолжили рвать яркие нити, жадно пожирая их одну за другой. Раэрвинг стиснул зубы, его собственная магия таяла, каналы опустошались. Если так пойдет и дальше, он отдаст все и лишится чувств. Нужно что-то еще. Нужно… Он взглянул на алкающие тени и потянулся к ним. Так же, как днем тянулся к приветливой магии духов. Только сейчас… Мертвый-немертвый человек сказал, что энергия одна и так же, ее просто нужно вывернуть наизнанку. Однажды Каин надел рубаху не той стороной, выругался, снял и вывернул. А после снова надел. Раэрвинг, конечно, не видел ни разницы, ни смысла, но принцип! Принцип должен быть тот же. Именно поэтому он принялся втягивать в себя темную энергию, которая ярилась внутри, неистово накидывалась на него, жаждая преобразить, вылепить на свой лад. Раэрвинг сопротивлялся, не позволял на себя влиять и вместо этого сам преображал дикую энергию. Превращал черное в белое, а после пускал обратно в круг. Это давалось нелегко. Очень нелегко. Каким бы сильным и отчаянным ни был дракон, он не мог отражать все нападки темной энергии. Он пропускал. И каждый пропуск чего-то ему да стоил. А потому, когда Каину, наконец, удалось бросить еще один взгляд в сторону Раэрвинга, парень увидел, как глаза его дракона медленно заполняет чернота. Как уходит цвет из светлой кожи, постепенно делая ее пепельной… Каин сразу понял, что творит Раэрвинг. Его одновременно обуяли ужас, ярость и холодная, стальная решительность. Раэрвинг делает это ради него. И если Каин не поторопится, если не преуспеет, то потеряет его, позволит погибнуть. Или же стать чем-то другим, получить участь куда более худшую, чем смерть. Каин преобразился. Внезапно превратился в воина, каким его всегда хотел видеть отец и наставники. Он уверенно отразил удар трости, разбив один из рубинов, отчего Повешенный дико заверещал. Это ведь его самая дорогая, самая любимая вещь! Но Каин не позволил злому духу осыпать его проклятиями. Теперь уже он начал яростно атаковать, вынуждая Повешенного уйти в глухую оборону. Звенела сталь, летели искры. Трость стойко принимала на себя удары. Крепкая, не перерубить. А вот лезвие затупить можно. Но сейчас это не имело значения. Каину нужно пронзить злого духа насквозь, а уж каким при этом окажется лезвие – не важно. Несмотря на отсутствие воинской подготовки и должного обучения, Повешенный вовсе не являлся легким противником. Он обладал превосходным чутьем и наблюдательностью. Не позволял подобраться к себе слишком близко. Но Каин продолжал напирать, кружа по маленькой арене. Ему необходимо было вынудить противника открыться. Пару раз Повешенного удалось полоснуть, немного порвав одежду. Костюм не был настоящим, он являлся неотъемлемой частью злого духа. Воссозданный его воображением. Разумеется, порвать несуществующую ткань не представлялось возможным, но воспоминания о жизни в смертном теле повлияли и на костюм. Порча образа только сильнее разъярила Повешенного. Он жаждал отомстить, но все еще осторожничал. Парировал атаки, уворачивался, но уже не сидел в глухой обороне, начал предпринимать попытки достать раздражающего мальчишку. В своем стремлении превосходить прочих Повешенный оказал себе медвежью услугу. Высокий рост и длинные конечности в поединке мешали, делали его более неповоротливым. Каин поднырнул под занесенную руку, рубанул мечом снизу вверх. Повешенный успел парировать, но оставил открытым другой бок. Тогда Каин быстро развернулся и нанес удар. Снова блок. – Давай же, маленький лорд, потанцуем еще немного, – со злобой прошипел Повешенный, нанося ответный удар. – Скоро твой рогатый дружок превратится в нечто занимательное. Уверен, что смогу взять его под контроль. И тогда… тогда полюбуюсь, как вы двое спляшете друг против друга. Но не переживай, убить тебя не дам. Только покромсать самую малость. Не забывай, сук выбран, петля подготовлена. Они тебя очень ждут. Каин ничего не ответил. Разговаривать с противником во время битвы – одна из самых больших глупостей. Однако… Взгляд невольно метнулся к Раэрвингу, который продолжал поглощать темную энергию, насильно обращать ее в светлую и вливать в круг. Все стало еще хуже. К пепельной коже добавились прорывающие кожу грубые черные чешуи. Они захватили шею, ползли по щекам. Пальцы тоже покрылись чешуей, ногти обернулись кривыми черными когтями. Проклятье! Эта маленькая слабость едва не стоила Каину жизни. Трость просвистела у правого виска, срезав прядь волос. Если бы он среагировал чуть медленней… Нужно заканчивать. Быстрее. Придется рискнуть. Каин снова пошел в атаку. Он выглядел отчаянным и смятенным. Слишком торопливо наносил удары и едва успевал увернуться от трости противника. Ему даже не нужно было прилагать усилий, чтобы притворяться, потому как лишь стальная воля и холодный рассудок удерживали Каина от того, чтобы не удариться в панику. Не поздно ли уже для Раэрвинга? Имеет ли победа хоть какое-то значение, когда тот наглотался столько темной энергии? Стоит ли стараться? Повешенный поверил. Зажегшийся в глазах азартный блеск его выдал. Злой дух почуял скорую развязку, почуял шанс одним ударом завершить подзатянувшийся бой. Каина научили предугадывать действия противника, а в случае с Повешенным, уверившимся в близкой победе, это было совсем несложно. Он вот-вот ударит, нанесет смертельную рану. Меч с трудом отбил трость. Гулкий звон, несколько брызнувших в стороны искр. Каин сжал зубы и ринулся вперед, намереваясь атаковать сбоку. Снизу вверх, рассечь от правого бедра до левого плеча. Повешенный легко отскочил, избегая атаки и тут же ударил сам, увидев открывшуюся брешь в обороне. Только вот тот неудачный удар был обманкой. Каин ждал смертоносной атаки, ждал возможности покончить со всем одним взмахом. Внезапно из усталого, отчаянного и едва стоящего на ногах парня Каин превратился в полного сил и решительности воина. Легко отбив нацеленную в грудь трость, он нанес последний удар. Повешенный был столь шокирован неожиданным поворотом, что не сразу заметил торчащую из живота рукоять меча, острие которого вышло у него из спины. Крови не было, лишь жидкий черный туман стелился по лезвию, собирался в маленькие сгустки и плавно стекал на растрескавшиеся плиты под ногами. Каин продолжал стоять, крепко сжимая в пальцах рукоять меча. Тяжелое дыхание срывалось с губ, мокрые от пота волосы липли к щекам. Все? Это ведь все? Он боялся поднять взгляд, боялся посмотреть на Повешенного и обнаружить, что тот ехидно ухмыляется. Но… Трость со звоном упала на плиты и неспешно покатилась прочь, посверкивая потускневшими рубинами. Чувствуя непривычный для него холод, Повешенный медленно опустил взгляд. Невозможно. Он ведь дух, а это обычный меч. Железка, пусть и черная. Он должен просто отпрыгнуть в сторону, высмеять глупого щенка, посмевшего поднять руку на лорда, который уничтожил целое королевство. И после прикончить. Но почему тогда он не может пошевелиться? Откуда холод? Так стремительно расползается по телу и… тянет? Его куда-то тянет… Все настойчивее и настойчивее… В меч?.. – Т-ты… не можешь… не посмеешь… – непослушными губами прошипел Повешенный, осознав, наконец, происходящее в полной мере. Одержимое оружие! Только не это. Он не может закончить вот так! Внутри проклятой железки! Желания злого духа более не имели силы. Вихрящаяся вокруг светлая энергия устремилась к пронзенной мечом цели. Больше не стало стен, и символы под ногами стремительно гасли, отдавая все общему потоку. Ритуал завершался. Повешенный проиграл. Однако Каин не стал ждать, пока объявший злого духа водоворот светлой энергии закончит преображение. Он выпустил рукоять из подрагивающих пальцев и тут же бросился к Раэрвингу. Плевать на меч, плевать на Повешенного. Раэрвинг! Ничто не будет иметь значения, если… если… – Раэрвинг! – воскликнул Каин, падая на колени перед драконом. Тот продолжал сидеть в той же позе, продолжал тянуть темную энергию, перерабатывать ее в светлую и вливать в круг. Он не видел Каина и вряд ли понимал, что происходит вокруг. Глаза полностью заволокла чернота. Она клубилась внутри, извиваясь призрачными лентами. Волосы потемнели, а рога сделались мощнее, увесистее. Нормальный человек не смог бы поднять голову с таким грузом. Более того, прямо под первой парой начала пробиваться вторая. Пока еще лишь небольшие бугорки, но… И чешуи… Черные грубые чешуи захватили так много места… – Раэрвинг! Ты меня слышишь? – Каин схватил дракона за плечи и легонько встряхнул, с отчаянием заглядывая в пустые глаза. – Хватит! Все кончено. Больше не нужно энергии. Но Раэрвинг не реагировал. Он был словно не здесь, а где-то очень далеко. Куда так просто не достучаться. Каин стиснул зубы. Небо начинало светлеть. Пока самую малость, но рассвет близился, а с ним... Что станет с Раэрвингом, который сочится темной энергией? Он должен от нее избавиться и как можно скорее. Дома с меткой больше не укроют, не пустят за порог оскверненного тьмой. А до убежища Повешенного на вершине храма они не успеют добраться. Нужно привести дракона в чувство, очистить от прорастающей в теле мерзкой дряни. – Раэрвинг Агхар Раанак! – позвал Каин, продолжая всматриваться в застеленные тьмой глаза. Где-то внутри вспыхнула яркая искра. Чернота испуганно отпрянула, отползла в сторону, но не пропала – затаилась в уголках, выжидая. Дракон коротко тряхнул головой и удивленно взглянул на Каина. Он чувствовал себя так, словно внезапно проснулся после глубокого сна. Мысли путались, едва позволяя вспомнить собственное имя. – Каин? – непонимающе произнес Раэрвинг, и голос его прозвучал так, будто тот не пользовался им много лет. Слова давались тяжело, а клубящийся в сознании туман норовил вновь поглотить его и утащить глубоко-глубоко в свои недра, откуда не бывает возврата. – Прекрати поглощать энергию! Больше не нужно, – торопливо заговорил Каин, чувствуя, что вот-вот снова потеряет своего дракона. – Выпусти ее, избавься. – Я... – Раэрвинг отнял ладони от потухшего круга и недоуменно уставился на покрытые непривычной чешуей руки с длинными кривыми когтями. Что происходит? Это не его руки. Почему они такие и... Он схватился за шею, чувствуя и там проросшие чешуи. Скользнул ладонью на щеку. Тоже... И темная энергия беспокойно клубится внутри. Словно случайно проглотил живую птицу, и она бьется, бьется в желудке, царапая когтями, яростно впиваясь острым клювом. Раэрвинг перестал поглощать, но недружелюбная магия никуда не желала уходить. Наоборот, она жаждала пробраться еще глубже, пустить корни, прорасти. Он попытался вытолкнуть, избавиться, но оказался слишком слаб. Светлую энергию стоило лишь легонько подтолкнуть, чтобы та покинула тело, а эта... эта же цеплялась изо всех сил. Раэрвинг слишком много потратил на преобразование энергии, на поддержание круга. Может быть, он и смог бы справиться, но не сейчас, не в таком истощенном состоянии. – Не могу… – Раэрвинг качнул головой, чувствуя, как настойчиво тянут вниз отяжелевшие рога. Пальцы все еще безотчетно поглаживали выросшие на шее чешуи. Чужие… – Не прекращай, пробуй! – Каин вновь встряхнул дракона за плечи, видя, что тот начинает терять концентрацию, медленно погружается обратно в черноту. Он пребывал в отчаянии, не знал, что делать. Если бы только можно было чем-то помочь, хоть что-то сделать… – Чего сидишь? Ты же паразит, так вытяни из него эту дрянь, – неожиданно за спиной прозвучал раздраженный голос Краштандта. Каин вздрогнул, но не обернулся. Не мог оторвать взгляда от Раэрвинга, который с каждой секундой все глубже и глубже погружался во тьму. Он пребывал в таком смятении, что даже не обратил внимания на слова про паразита. – К-как? Я не… я… – Так же, как яд из раны, – Краштандт тяжело вздохнул. – Хотя, полагаю, что юному лорду Хайроуду вряд ли доводилось делать подобное. Сосредоточься на темной энергии и тяни на себя, но не смей проглатывать. Как яд из раны. Помни об этом. Вытянул – тут же сплюнул. Вытянул – тут же сплюнул. Каин плохо понимал, что от него хотят. Разумеется, он никогда не вытягивал яда из раны, но мог представить, как это делается. Только вот никакой раны у Раэрвинга нет. Так как же вытягивать? Небо продолжало светлеть, отвоевывая у ночи кусочек за кусочком. Совсем скоро из-за гор выглянет солнце, прогонит тьму, вернет все на свои места. И вероятней всего, убьет Раэрвинга. У Каина не было права колебаться, не было права медлить. Стиснув зубы, он внутренне потянулся к захватившей дракона темной энергии. Почуяв невидимое прикосновение, та вдруг замерла, чуть колыхнулась в нерешительности, а после потянулась навстречу. Каин вдохнул, и невесомые щупальца черноты устремились к приоткрытому рту. Проникли внутрь, начали решительно пробираться в горло. Только Каин не позволил, резко выдохнул, избавляясь от прилипчивой дряни. Кажется, несколько чешуек на щеках Раэрвинга исчезли, а клубящаяся в глазах тьма снова отступила к уголкам, открывая тусклое золото радужки. Успех мал, но все же. Появившаяся надежда придала сил. Поняв принцип, Каин с удвоенным рвением принялся тянуть темную энергию. Черные чешуи исчезали одна за другой, рога начали возвращаться в исходную форму, а кожа наливаться цветом. Медленно. Слишком медленно. Он не успеет. Каин занервничал. Чего-то не хватало. Будто… Повинуясь порыву, он подался вперед, накрыл губы Раэрвинга своими и глубоко вдохнул. Темная энергия хлынула внутрь мощным потоком. Каин едва смог ее удержать, чтобы не позволить проникнуть дальше положенного. Отстранился и выдохнул, выпуская бурлящий комок темноты. Рога сильно уменьшились, почти стали нормальными, большая часть чешуй пропала. Когти уступили место ногтям, пока еще черным. Еще! Каин снова прильнул к драконьим губам. И почему у него такое чувство, будто это уже было? Будто он уже так делал, тоже что-то тянул, но не темную энергию. У Раэрвинга сильно кружилась голова, будто кто-то сбил его в полете и теперь он падал вниз, не различая проносящиеся перед глазами землю и небо. Темная энергия не желала так легко расставаться с носителем, отчаянно цеплялась, пыталась вгрызться глубже. Каин как-то умудрялся ее вытягивать, а Раэрвинг только и мог, что бороться с накатившей дурнотой, не позволяя себе потерять сознание. Сосредоточился на горячем прикосновении чужих губ. Только бы не соскользнуть в темноту. Продержаться еще немного. Каин прильнул последний раз и отстранился, выдыхая остатки темной энергии. Ему пришлось держать Раэрвинга за плечи, ибо тот так и норовил завалиться на бок. Едва удерживался в сознании, почти не осознавая происходящего. Небо окрасилось голубым, поднимающееся солнце заявляло свои права. Темная энергия нехотя отступала, сдавая свои позиции. Исчезали висельники, раскручивались высохшие стволы, вновь наливаясь силой и жизнью. Голые ветки обрастали сочными зелеными листьями. Чернота сползала с золотых плит, трещины срастались. Отломленные куски статуй прирастали обратно. Успел… Он успел… Каин судорожно выдохнул, не веря, что все закончилось. Повешенный пленен внутри одержимого меча, Раэрвинг очищен от дурной энергии и теперь вне опасности. Остался лишь последний шаг: взять в руки преобразившийся меч и разбить барьер. Но это после. Сначала нужно прийти в себя, отдохнуть, восстановить хоть немного сил. Каин прижал к себе Раэрвинга и прислонился к стене дома, в котором этой ночью прятался его дракон. Взгляд устало заскользил по плитам, зацепился за потухшие символы круга, проследовал дальше. Вот он, его новый одержимый меч. Черно-фиолетовый клинок из склеенных между собой осколков обсидиана, больше напоминающих кристаллы, то тут, то там пересеченные тонкими голубыми прожилками. Такой хрупкий на вид – ударь разок и рассыплется. Гарда тоже изменилась, стала выглядеть более хищной, ощетинилась расходящимися в стороны шипами. А в самой середине появился фиолетовый глаз с вертикальным зрачком. Он двигался, с явным раздражением изучал окружающее пространство. Обмотки на рукояти не было, из-за украшающих ее колючих на вид орнаментов Каин не представлял, как сможет держать меч. Даже на навершии в форме половинки кольца имелось три смотрящих в разные стороны шипа. От одержимого оружия по золотым плитам стелился зловещий фиолетовый туман. Скорбный Осколок навсегда утратил свой прежний облик. – Не думал, что юный лорд Хайроуд окажется столь безрассуден, – проворчал Краштандт, который все еще стоял у дальнего края начерченного круга. – Полагал, что у меня еще есть время на принятие решения. Каин оторвал взгляд от одержимого меча и перевел его на Верховного служителя. Он так вымотался, что не имел никакого желания выслушивать пустые нравоучения. Пусть даст им отдохнуть, прийти в себя, а после… Глаза Каина внезапно расширились, а сердце в груди запнулось, сбилось с ритма. Что у него в руке?! Кса-ксааль?! Н-но... Он хотел было открыть рот, чтобы засыпать Краштандта вопросами, но тот в привычном жесте поднял руку, пресекая попытку. – Попрошу выслушать меня, юный лорд Хайроуд. Это в самом деле мой меч, я его создал. При крайне печальных обстоятельствах. Та душа, что заперта внутри, не заслужила столь жестокой участи. Не стоит выпытывать что и почему. На все свои причины. В свою очередь я не стану интересоваться, как же юный лорд выведал имя Повешенного, умудрился найти книгу с ритуалом и заманить тварь в круг. Если бы я знал, что затевается минувшей ночью, я бы тебя остановил, – тут Краштандт снова поднял руку, не позволяя открывшему было рот Каину себя перебить. – Не спеши с выводами. Да, с разрушением барьера парящий остров, скорее всего, упадет. Все погибнет, очень многое будет уничтожено и утеряно навсегда. И как бы я ни стремился избежать подобного, причина, по которой я хотел тебя остановить, вовсе не в этом. Краштандт бросил взгляд на лежащий в кругу одержимый меч. Тот в свою очередь вперил пышущий злобой глаз в человека. Если бы он только мог, то непременно попытался бы покромсать того на куски. И не только Верховного служителя, но и все, до чего бы дотянулся. Ощутив враждебное намерение, Кса-ксааль в руке тихонько загудел, жаждая немедленно расправиться с угрозой дорогому хозяину. Краштандт ласково погладил золотую гарду большим пальцем, успокаивая воинственного принца. – Что ты знаешь об одержимом оружии? Ты ведаешь, как с ним управляться? Имеешь представление, какую плату оно требует взамен? – вновь заговорил Верховный служитель, переводя взгляд на сбитого с толку Каина. – Плату? – переспросил тот, ничего не понимая. – Разумеется. За все приходится платить. А уж за подобную силу тем более. Чем оно питается, ты уже выяснил, когда так необдуманно схватил Кса-ксааль. Знаешь, что произойдет, если ты сейчас возьмешь свой одержимый меч и ударишь по барьеру? Да, барьер, скорее всего, разобьется, только… Только вот от юного лорда Хайроуда ничего не останется. Требуется невероятно много силы для подобного действия. Меч вытянет всю жизненную энергиию, а когда той не хватит, то сожрет и душу. А знаешь, что происходит, если одержимое оружие пожирает душу своего создателя? Связь рушится, запертый внутри злой дух освобождается. В твоем случае прошло совсем мало времени после пленения, меч и душа не успели срастись, так что Повешенного не затянет в поток на очищение и перерождение. Он получит именно то, чего так жаждал. Вырвется на свободу и продолжит свои жуткие развлечения. Хотя существует крошечная вероятность оставить при себе душу и даже выжить, но, полагаю, ты бы ей не обрадовался. Потеря всей жизненной энергии тебя парализует до конца дней. Превратишься в живую куклу, не способную даже пальцем пошевелить. Одни лишь глаза будут свободно двигаться, как у твоего нового меча. Каин слушал и не мог поверить. Он не думал… не подозревал… Неужели это правда?! Но если мечом нельзя воспользоваться, то получается, все было зря? Столько стараний, страданий… Он едва не потерял Раэрвинга и ради чего? – Чем сложнее задача, тем больше жизненной энергии требуется одержимому оружию для ее осуществления, – безжалостно продолжил Краштандт. – Об этом не поют в легендах, но знаешь, сколько подобных тебе владельцев рассталось с жизнью и потеряло душу из-за неосведомленности. Я бы тоже к ним присоединился, если бы моим одержимым оружием не был именно Кса-ксааль. У нас особая связь, он не желает причинять мне вреда. Отказывается брать слишком много энергии, даже если того требует поставленная задача. В случае же с Повешенным, да и с любым другим одержимым оружием, все будет ровно наоборот. Повешенный постарается при любой возможности урвать побольше. Он не простит даже малейшей ошибки и постоянно будет выискивать возможность вытянуть твою душу и освободиться. Каждый шаг придется взвешивать, каждое решение – просчитывать. Владеть одержимым оружием не так просто, как тебе кажется. – Хотите сказать, что я все делал зря? – упавшим голосом спросил Каин, безучастно наблюдая за беспокойным мечом. Он чувствовал себя таким уставшим, таким опустошенным… – Не совсем. Все же одну хорошую вещь юный лорд Хайроуд сделал – запер Повешенного в надежном узилище. Без этого, боюсь, разбивать барьер было бы куда большей ошибкой, чем позволить вам обоим здесь погибнуть. – Так какая разница, если разбить его все равно нельзя? – невесело усмехнулся Каин, продолжая гипнотизировать бесполезный меч. – Не утратив мою душу, разумеется. – Я бы так не утверждал, – спокойно возразил Краштандт. – Я могу разбить барьер Кса-ксаалем, – тут Каин резко вскинул голову, явно собираясь накинуться на Верховного служителя с возмущениями, так что тому пришлось снова поднять руку, пресекая попытку. – Я снова вынужден попросить меня выслушать. Несмотря на то, что я всего лишь дух и не обладаю жизненными силами, ибо давно мертв, я все еще могу использовать Кса-ксааль. Единожды. И платой за это станет моя собственная душа. Я исчезну, стану разрозненными частичками вольной энергии и более никогда не перерожусь. Непростое решение, правда? На самом деле именно для этого я пять тысяч лет назад и пришел в Город Всех Богов. Чтобы исправить ошибку. Я хотел выпустить запертую в мече своими же руками душу. Чтобы принц, мой некогда светлый и улыбчивый мальчик, смог забыть всю ту боль, что ему причинили. Смог воссоединиться с потоком душ, очиститься и возродиться, дабы прожить еще много-много наполненных красками жизней. Я получил ответ на свой вопрос и… не смог тогда принять решение. Каждый день откладывал и откладывал. Говорил себе, завтра… Завтра я основательно об этом подумаю, но… Когда наступал новый день, я находил множество причин отложить это еще ненадолго. До обеда, до вечера… А потом… потом привели Повешенного и… Стыдно признавать, но все эти пять тысяч лет я продолжал прятаться. Так ни разу и не заглянул к Кса-ксаалю. Чувствовал себя таким виноватым перед ним, что не осмеливался переступить порог хранилища, в котором его оставил. Даже мимо старался не проходить, притворяясь, как местные жители, что все в порядке. Существовал в иллюзии одного из прошлых дней, когда только ожидал ответа на вопрос, с которым пришел в город. Я тогда помогал летописцам и служителям, старался быть полезным, насколько мог. Но… юный лорд Хайроуд разбил иллюзию, безрассудно полез в хранилище с одержимым оружием и схватил Кса-ксааль. Заставил все вспомнить… Пока вы с драконом проводили целые дни в библиотеке, я думал. Много думал. Гулял по городу и… взвешивал все. Принять решение было непросто, ведь на кону стояла не только моя душа, но и весь великий город, все его наследие… Краштандт ненадолго замолчал, вспоминая, как последние дни бродил по улицам, желая запечатлеть каждую вырезанную завитушку, каждый трепещущий на ветру листик, каждую крошечную выбоинку и неровность на золотых плитах под ногами. Этот город был так прекрасен! Сколько мастеров трудилось, с любовью возводя каждый камешек! Краштандт видел, как здесь высаживали цветы дивной красоты, привезенные из дальних королевств. Люди вкладывали душу в возведение города, а после и в поддержание расцветшего вокруг великолепия. Невообразимое количество золота на улицах, драгоценные камни в статуях. Казалось бы – блаженство для воров. Но за все время никто не выковырял даже самый крошечный изумруд со змеиного хвоста Нагайны. Не отколол ни кусочка от золотых плит на малолюдной окраине. Люди благоговели перед этим удивительным местом. И Краштандт тоже. Он искренне, всем сердцем, любил Город Всех Богов и не хотел, чтобы тот исчез. Рухнул вниз, разбился на куски, уничтожив великое наследие. Верховный служитель неспешно брел вдоль храма, ведя ладонью по золотым стенам с вырезанными на них орнаментами. Словно пытался их в себя впитать. Защитить, сохранить. Но сам он был так глубоко погружен в свои мысли. Жизнь мальчишки и дракона того не стоили. Да, люди будут приходить, ведомые неуемным любопытством. Будут гибнуть. Не такая уж и высокая плата за сохранение чуда. Он остановился и всмотрелся в лицо изумрудной статуи Нагайны. Как невероятно точно переданы черты ее лица! Вряд ли хоть один мастер там, снаружи, способен воссоздать подобную красоту. Если остров рухнет, она разобьется, разлетится на мелкие части, которые растащат налетевшие стервятники, чтобы потом продать в городе и выручить звонких монет. Какое кощунство! Неужели он может это допустить?! Он ведь страж здесь, поддерживает порядок, пополняет библиотеку сведениями, что приносят чужаки извне. Нет, жизнь мальчишки и дракона того не стоят. А душа Кса-ксааля? Краштандт остановился. Рука безвольно соскользнула со стены великого храма, губы поджались. Пять тысяч лет мальчик томится внутри меча. Он и без того настрадался, так сколько же еще потребуется, пока Краштандт, наконец, не решится? Он больше не мог отнести клинок обратно в оружейную, не мог притвориться, что все по-прежнему. Не мог вернуться в разбитую иллюзию. Стоило признать, невозможно вечность сохранять чудесный город. Все рано или поздно находит свой конец, как бы нам ни хотелось обратного. Течение времени не унять. Останься город в сердце анатрийского леса, он бы все равно увял. Из-за появления нового бога Айкана или же по иной причине, но это бы непременно случилось. Так что… – Я прожил, если можно так сказать, пять тысяч лет, – вновь заговорил Краштандт, выныривая из тягостных воспоминаний. – Сколько жизней могло бы вместиться в этот промежуток? Я думаю, что просуществовал достаточно, чтобы не сожалеть об утраченной душе. Да, не разные жизни, а одну-единственную, просто очень долгую. Весьма скучную и однообразную, если так посмотреть, но у Кса-ксааля не было и этого. Пришло время мне отплатить свой долг. Я сделаю то, что должен был сделать еще пять тысяч лет назад. Когда будете готовы, приходите туда, где мы впервые встретились. Нам с Кса-ксаалем необходимо немного времени, чтобы полюбоваться моим последним рассветом. Сказав это, Краштандт развернулся и направился прочь, оставив Каина сидеть в смятении. Парень даже не знал, что и думать. Прижимал к себе полубессознательного Раэрвинга и смотрел в спину удаляющемуся Верховному служителю, в руке которого печально поблескивал легендарный меч. В начале рассказа Каин злился на Краштандта, который столь многое от них скрывал. Но к концу, когда вся картина предстала в полном виде… Он не знал, что и думать. Плата за освобождение двух угодивших в ловушку парней была непомерно высока. Каин не хотел, чтобы из-за него душа Краштандта исчезла, рассеялась, лишившись возможности перерождения. Но решение уже принято, ничего не изменить. Да, Верховный служитель идет на это ради заключенной в мече души, но… Отчего же тогда такое чувство, будто Каин своими руками обрек приютившего их человека на подобную участь? Неужели он так и будет оставлять за собой разрушение и смерть, куда ни придет? Каин повернул голову и посмотрел на Раэрвинга, который сидел, прикрыв глаза, и мерно дышал. Казалось, он дремлет, но… Тоненькие струйки светлой энергии ползли к дракону со всех сторон. Он впитывал их, пускал по каналам. После пережитого трудно восстановиться своими силами. Придется заимствовать, пока еще есть такая возможность. Еще немного посидеть, пока первые лучи показавшегося из-за гор солнца не коснутся щеки. Потом он сможет встать, сможет идти и лететь. А сейчас… сейчас… Не открывая глаз, Раэрвинг положил голову Каину на плечо. Тот ничего не сказал, лишь крепче сжал в своей руке горячую драконью ладонь. Да, совсем немного… совсем чуть-чуть… чуть-чуть…***
Вайэр пришел вовремя. Он всегда приходил вовремя. Почти. Особое чутье не позволяло пропустить самое интересное. В город, конечно же, не пошел, остановился на краю обрыва. Хотя… для него урочище вряд ли представляло угрозу. Оно не смогло бы удержать внутри обладателя амулета переноса на Вертикальные Параллели. Однако даже так соваться внутрь Князь все равно не стал. Пусть и не отказался бы еще раз прогуляться по утраченному городу, узреть его в былом великолепии. День близился к вечеру, но Вайэр не спешил. Стоял и любовался парящим островом, ощущая легкий укол досады, что все так печально вышло с этим невероятным местом. Если бы только можно было добавить Город Всех Богов в свою коллекцию Параллелей… Хоть Вайэр и слыл тем еще любителем жульничать, провернуть подобное было не по силам даже ему. А жаль… Вместо хозяина в город отправились тени, а сам он, скрестив ноги, устроился на краю обрыва и прикрыл глаза, устанавливая с ними связь. По подсчетам Вайэра Каина с драконом должен был обнаружить Верховный служитель – весьма интересная местная фигура. Прийти к этому выводу не составляло труда, если знаешь тонкости. Запертые души чувствительны к колебаниям магии, а дракон, попав в переполненное светлой энергией духов место, просто не сможет удержаться, чтобы не попробовать ее на вкус. Краштандт же в свою очередь не посмеет остаться в стороне, отчасти из-за любопытства и жажды выведать у новоприбывших знания о мире снаружи, отчасти из-за стремления держать все под контролем. И конечно же, он не бросит столь занимательную личность, как сын анатрийского главнокомандующего. Сколько информации, которой с местных крестьян да невежественных горожан не вытрясешь! Ну а дальше… Принимая во внимание непоседливость Каина и тягу к нахождению неприятностей, то тем или иным путем, но тот непременно оказался бы в комнате с одержимым оружием. И цапанул Кса-ксааль. Да-да, именно его. Кто же не слышал легенд о мече, способном разрезать все что угодно. И барьер урочища не исключение. А Краштандт, который никогда не оставлял чужаков без присмотра (пока те еще живы), ни за что не остался бы в стороне. Не тогда, когда кто-то протянул руки к драгоценному мечу. И вот тут должен был случиться тот самый судьбоносный поворот. Если Каину повезло и меч вовремя вырвали, мальчишка выживет. Но интерес кроется вовсе не в этом, а в Верховном служителе, который сотни лет так настойчиво избегал встречи с оставленным мечом. Пробужденные воспоминания, лежащая непомерным грузом вина и долгие часы блуждания в забытом прошлом. Вайэр ставил на то, что после тягостных раздумий Краштандт решится освободить принца и заодно двух еще живых заложников урочища. Барьер разбит, Каин улетает на драконе, потерявший магию парящий остров рушится. А Повешенный сбрасывает оковы и тоже вырывается на свободу. За этой частью Вайэр бы тоже не отказался проследить. Что успеет натворить разгневанный дух, дорвавшийся до воли? Кто его остановит? Остановит ли? Много ходов, много загадок, которые было бы интересно решить. Другие бы подивились способности Князя делать столь поразительные просчеты. Но на самом деле в этом не было ничего сложного. Как в популярной в пустынных королевствах игре, где на расчерченной в клеточку доске стоят фигурки двух цветов – две враждующие армии. И оба игрока тщательно продумывают ходы, чтобы в итоге разгромить противника и выйти победителем. Наблюдающие тоже раскрывают рты в изумлении, потрясенные совершенными ходами. Однако если ты знаешь, как мыслит каждый из противников, то предугадать их действия не представляет сложности. Так же и здесь. Вайэр достаточно изучил оба мира, чтобы делать точные цепочки просчетов. Но в отличии от игры, в реальной жизни вариантов развития событий, имеющих примерно равные шансы, существовало куда больше. Вайэр ставил на Краштандта. Однако если бы что-то пошло не так, то Риогаллу пришлось бы идти и вытаскивать своих друзей. С помощью амулета, через Вертикальные Параллели. Тоже интересный вариант, хотя Вайэр все же предпочел бы первый. И каково же было удивление Князя, когда тот, проносясь тенью по городу, обнаружил Каина с драконом, чертящих круг преображения для одного местного злого духа. Уверенность на лице мальчишки явно говорила о том, что он располагает всем для проведения ритуала и даже имеет вполне жизнеспособный план. Вайэр тут же развеселился, спрятавшись за статуей Нагайны. Вот ради таких моментов он и жил. Строишь цепочки событий, тщательно продумываешь, а потом приходишь проверить и видишь такое! Ладно книгу с описанием раздобыл, но имя! Откуда он узнал? Краштандт бы не сказал. Более того – отговорил бы от затеи, если бы знал, что мальчишка собрал все необходимое и серьезно намеревается привести план в действие. Ничего, Вайэр как-нибудь это выяснит. Позже. Сейчас же он решил наблюдать. Просто наблюдать, тенью скользя следом за парнями, таясь в темных углах, прячась за арками и колоннами. Он был бесплотен и неуязвим, но все же не желал быть замеченным. Чтобы видеть происходящее вокруг тени, чтобы четко контролировать движения, необходимо было придать ей форму. Форму самого себя. Что делало сгусток темноты куда приметней, чем если бы он оставался бесформенным пятном. Но Каин был так увлечен, что ничего не замечал. Дракон тоже, ведь тень не имеет запаха. И пока следил, Вайэр строил новые варианты возможных событий. Знал, чем обернется попытка мальчишки самостоятельно разбить барьер новеньким одержимым мечом. Если тот, конечно, преуспеет. А вот преуспеет ли? Князь сомневался. Оттого наблюдать за происходящим было невероятно увлекательно. Жаль Енка остался на Параллелях. Они могли бы многое обсудить, поспорить, сделать ставки. Чем дольше Вайэр наблюдал, тем охотней признавал, что мальчишка весьма и весьма интересный субъект. Отчаянный, находчивый. Его история, определенно, не выйдет скучной. Если выживет, разумеется. Шансы были не так велики, но… К удивлению, мальчишка справился. Превзошел ожидания. Не сломался, когда темная энергия принялась захватывать его дракона и лепить под себя. И даже умудрился того вовремя очистить, пусть и не без посторонней помощи. Похвально, похвально. Вайэр бы похлопал, но любая попытка пошевелиться разорвала бы связь с тенью, которой с наступлением утра становилось все труднее и труднее прятаться. Что ж, несмотря на сильное отклонение, все пришло именно к тому, как и предполагал Вайэр. Он не знал, стоит огорчаться или же, наоборот, порадоваться, ведь в иных исходах мальчишка бы, несомненно, погиб. А так у истории будет продолжение, где Каин со своим ящером еще преподнесут немало сюрпризов. Ваэйр не стал больше ждать, разорвал связь, рассеял вызванные тени, а после открыл глаза. Нужно было возвращаться за Риогаллом, а так не хотелось его отпускать. Если эти двое улетят без друга, то последнему придется приложить немало усилий для их поисков. В процессе Риогалл не один раз во что-нибудь вляпается. Да и нулевка. Она быстро разыщет утерянное "лакомство". Без дракона некроманту от твари не уйти. Жаль. Время пролетело так быстро, и следующая встреча по подсчетам состоится нескоро… Может быть… Нет, не стоит идти на поводу у прихотей. Пусть идет, как задумано. Так получится интересней. Вайэр поднялся на ноги, отряхнул прилипшие к плащу травинки и достал камень переноса.***
Риогалл не мог сказать, что плохо спал, однако ему чего-то не хватало. Он постоянно кутался в одеяло и сквозь сон хмурил брови. Привычный источник тепла отсутствовал, а одеяло… оно никогда бы не смогло заменить горячего княжьего тела. Солнечные лучи привычно ворвались сквозь незанавешенное окно и принялись игриво скакать по лицу некроманта. Тот недовольно поморщился и, не открывая глаз, перевернулся на другой бок. Но вместо того, чтобы продолжить спать, заворочался. Все не так. Не хватает… Чего же так не хватает? Не в силах больше пытаться найти удобную позу, Риогалл-таки распахнул глаза. Распахнул и понял, что Вайэра рядом с ним нет. Не только в постели, но и в комнате. Встал пораньше? Трудно было представить, чтобы Князь по своей воле ушел, не дождавшись пробуждения слуги, ведь ему доставляло неимоверное удовольствие смущать и подшучивать над Риогаллом. Может быть, что-то случилось на одной из его Параллелей и поэтому пришлось срочно отправляться и улаживать дело? И как он только ничего не заметил… Риогалл сел в кровати, потирая лоб и сонно щурясь. Возможно, Вайэр что-то говорил об этом вчера? Что было вчера? О, нет… Некромант резко распахнул глаза и откинул одеяло, во все глаза уставившись на красующуюся на внутренней стороне бедра метку. Изящные переплетающиеся черные линии – знак собственности. В памяти тут же всплыл образ Вайэра, проводящего языком по выведенному клейму. И пронзающий взгляд фиолетовых глаз, будто бы вопрошающий: хочешь большего? Лицо против воли вспыхнуло. Так это был не сон. В самом деле… метка. Но тогда… тогда и то, другое, тоже было в самом деле? Вайэр… Вайэр взял… сделал… Не в силах справиться с эмоциями, Риогалл уткнулся лицом в подушку. В самом деле! Он же теперь на Князя посмотреть не сможет, так и будет вспоминать. А тот непременно догадается по пылающему, словно факел, лицу. Все же хорошо, что Вайэр ушел, иначе Риогалл просто умер бы от смущения и стыда. Творить такое… Он замотал головой, глубже зарываясь в подушку. "Особенный… для него," – осторожно шепнула глупая наивная частичка, о существовании которой Риогалл уже успел позабыть. Следовало бы заткнуть ее, возразить, найти весомые аргументы, но… Большая ошибка так думать, ведь когда Вайэр его бросит, наигравшись, будет невыносимо больно. Не стоит выдавать желаемое за действительное, не стоит потакать иллюзиям. Не стоит… Но разве стал бы кто-то вроде Вайэра делать такое для временной забавы? Риогалл так не думал. Или не хотел думать. Особенный… Почему бы ему не позволить себе хоть немножечко побыть особенным? Относительно успокоившись, Риогалл-таки оторвал лицо от подушки. На щеках алели следы от складок ткани, но он этого не видел. Взгляд снова неумолимо потянуло вниз, к метке. Пальцы сами собой осторожно коснулись аккуратно выведенных линий. Настоящая. Просить о постоянном клейме тоже было не самым умным поступком. Может быть, спустя какое-то время Риогалл об этом еще пожалеет, но не сейчас… Сейчас он был счастлив. Ведь этот красивый знак кричал о том, что некромант целиком и полностью принадлежит Вайэру. "А кому принадлежит Вайэр?" – ехидно поинтересовался гадкий внутренний голос, омрачая момент. Риогалл слегка нахмурился и убрал руку. Ему необходимо было попасть в купальни, привести себя в порядок. И заодно занять чем-нибудь, чтобы забыть неприятный вопрос. Вайэр хорошо поусердствовал ночью. Ноги подрагивали, шаг получался нетвердым. Но главное… Угх… Не очень приятно идти по коридорам, когда по бедрам кое-что стекает… Пусть мантия и наброшена сверху, скрывая бесстыдство, но… В одном из мешочков на поясе были тряпицы, которые он приготовил для изготовления порошков. Можно было бы использовать их и немного подправить дело, вытереть, пока медленно ползущие вниз капли не достигли пола. Но… Риогаллу было жутко стыдно и… страшно. Вдруг кто-то из Младших застанет его за подобным? Вдруг увиденное всколыхнет в них желание уподобиться тому, с пятном? Некромант все еще боялся этих злобных тварей. Пусть Вайэр и утверждал, что схожих инцидентов от остальных Младших ждать не стоит, беспокойство было не так просто унять. Риогалл бы и вовсе предпочел дождаться Князя, чтобы в сопровождении добраться до купален, только когда тот вернется? Не хотелось просидеть грязным до обеда. Или даже вечера. А потому он решил рискнуть. Риогалл шел по пустым залам и коридорам, невольно озираясь по сторонам. Рука то и дело тянулась к мешочкам с порошками. Вот сейчас… сейчас какой-нибудь Младший покажется из-за резной деревянной колонны. Или выйдет из вон того прохода под лестницей. А может, все-таки прячется прямо за этой портьерой? Но никто не вышел, не показался. Коридоры и залы оставались пустыми. Возможно, Младшие еще спали или же тоже были заняты чем-то очень важным для них, как те, что обитали на Туманной Параллели. Риогалл не хотел выяснять. Купальни… купальни… Где же они? Снаружи этот необычный дом внутри дерева не казался столь огромным, но внутри… внутри вполне можно было заблудиться. Вайэр не стал бы обходиться без купален, каждый его дворец или замок обладал всеми возможными удобствами. Не в реке же он моется. Однако, чем дольше Риогалл блуждал, тем сильнее сомневался. Может, правда, в реке? Теперь уже отсутствие Младших не так радовало. По крайней мере, он мог бы спросить дорогу, а так… К счастью, купальни, а точнее, купальня, все же существовала. Одна-единственна, совсем небольшая, но уютная. Прорубленная в деревянном полу и обложенная вокруг покрытым мхом камнем. Прямо из пола вздымались изогнутые стволы небольших деревьев с висящими на ветках фонариками. Вырезанные из древесины причудливые грибы испускали мягкий свет. Оплетенные уходящими в потолок корнями вытянутые валуны изрезали загадочные знаки. Риогалл будто вышел к таинственному лесному источнику, затерянному глубоко в чаще. Интересно, Вайэр сам все это продумывал или же высказал лишь общую идею, предоставив умельцам-вардэ воплощать ее на свое усмотрение? Риогалл еще немного полюбовался расцветшей вокруг него красотой, а после, убедившись, что он действительно здесь один, скинул мантию и поспешил погрузиться в приветливые воды. Несколько плавающих на поверхности лилий всколыхнулись, потревоженные вторжением чужака. Риогалл быстро отыскал подводный бортик и развалился на нем, запрокинув голову и прикрыв глаза. Какое блаженство! Будь у него такая купальня, а лучше та, что на Туманной Параллели, он бы из нее вообще не вылезал. Эта тоже хороша, но места маловато, а та… там как раз есть, где развернуться. Можно было бы обустроить прямо там и место для создания порошков со смесями, а где-нибудь в дальнем углу пристроить кровать, чтобы вечерами засыпать под журчание струй фонтанов-рыб. На губах невольно расползлась глупая улыбка. Да, надо было позаботиться кое о чем, ради чего он, собственно, сюда и пришел, но… не сейчас. Сейчас же некроманту не хотелось делать ни единого лишнего телодвижения. Просто сидеть и наслаждаться. Расслабиться, позволить мыслям блуждать. Интересно, куда сегодня потащит его Вайэр? Снова покажет какую-то дрянь? Или поведет знакомить с очередным чудаковатым Князем? Хотя Риогалл бы не отказался еще раз прокатиться на лодочке по реке с фонариками. Но это лучше делать поздним вечером или ночью. Вайэру всегда есть чем удивить. Интересно, какие чудеса кроются на других его Параллелях? Нужно будет попросить его показать самую-самую необычную Параллель. А еще было бы здорово увидеться с Ва-а-наном. Как он там? Прижился в новом месте? Не сожрал ли его один из Младших Вайэра? Сделалось совестно. Ва-а-нан ему помог, а Риогалл его так и не навестил. Даже не поинтересовался о судьбе вардэ. Следует исправиться. Может… – Вижу, мой слуга неплохо освоился, – насмешливый голос Вайэра заставил Риогалла подпрыгнуть от неожиданности. Некромант широко распахнул глаза и уставился на привалившегося к стволу деревца Князя, который бесстыже рассматривал нагого парня. Как?! Какого?! Когда?! Когда он сюда проник? Да так бесшумно, что Риогалл ничего не услышал. Материализовался из тени? Или же здесь имеется потайная дверь? А может, засранец все это время прятался за камнем и теперь решил показаться? Риогалл хотел задать вопрос, много вопросов, но Вайэр ему не дал. – Я бы присоединился, но боюсь, что нам уже пора, – произнес он, подбрасывая в руке амулет Риогалла. – К-куда? – некромант нахмурился, не совсем понимая, что происходит. – Обратно к твоим друзьям. Если ты, конечно, не хочешь, чтобы они улетели без тебя. – Погоди… Как… – Быстрее. Время уходит. Все еще ничего не понимая, Риогалл выбрался из купальни, наскоро выжал вымокшие кончики волос, обтерся висевшим на камне большим куском ткани и поспешно накинул на себя мантию. Вайэр ведь шутит, да? Почему так внезапно? – Разве семь дней уже прошли? Я ничего не понимаю. – И не нужно. Если твои друзья улетят без тебя, то отыскать их потом будет непросто. – Куда улетят? Мы же договорились. Они бы меня не бросили, дождались бы. Даже больше! Просидели бы еще несколько дней, чтобы удостовериться, что я не вернусь. – Обстоятельства, – Вайэр пожал плечами и протянул ладонь. – Руку. – Погоди! Ты… ты тоже пойдешь? – удивился Риогалл, неуверенно протягивая руку. – Только немного провожу, – улыбнулся Князь, прикрывая глаза и настраивая переход. Взволнованный Риогалл тоже поспешил прикрыть глаза. Мысли спутались, чувства тоже. Всего минуту назад он строил планы и гадал, какой их с Вайэром ждет день на Параллелях, а теперь вот… Вопросы остались без ответа, понимания ситуации не прибавилось. Страшно было представить, что ждет его там, в своем мире. Что же такое произошло, что Каин с Раэрвингом собираются улететь, не дождавшись друга… Тревожно, но… Мысль оборвалась, потому как обе стоящие посреди купальни фигуры разбились на крохотные частички, которые тут же подхватил невидимый поток и понес сквозь один мир в другой к указанной точке назначения.