Сублимация

Я стоял с луком наготове. Снег был таким... резким. Деревья буквально вспарывали его покров. Я стоял над воротами, наблюдая за угрожающей чёрной точкой, летящей по белому в сторону нашего форта. Через десять секунд я смог различить человеческие очертания. Женские очертания. Красное свечение и шипы, потом лязг доспехов и скрип снега. В её руки влились два светящихся меча. Даэдрических и звенящих. Сквозь них можно даже было увидеть её шлем, но не глаза. Глаз будто не было. Пять секунд ей потребуется на то, чтобы войти во двор. Я стоял над ней, я натягивал тетиву, а мои колени меня не слушались. Стрела пролетела мимо. Она мимолётно подняла голову, и я понял, что она меня не отпустит. Она хотела разрушать. Она разрубила наши ограждения парой ударов, хотя могла этого не делать. Ребята внизу вытащили мечи, но я не думаю, что это им поможет. Чья-то стрела только что пробила её руку. Она даже не пошатнулась. Две стрелы мимо, одна в цель, три мимо. Моя мимо. Она закружилась и тремя взмахами рассекла грудную клетку одному из наших. Кажется, мечи впитали его кровь. А вот по её доспехам уже стекала пара струек. Я снова поднял лук, попал ей в живот, она на меня посмотрела. Бесконечно быстро и бесконечно внимательно. Она сжала плечо второго, не выпуская меча, затем вошла в него, с чавканьем вытащила оружие из туловища и швырнула тело в сторону ещё одного нападавшего. Кажется, мы все сопротивлялись чисто механически. Никто из нас так не мог, а она могла. Она много чего могла. Например, отсекать головы. Она пронзила воина мечом, поставила его на колени и двумя скрещенными разделила шлем и кирасу вместе с плотью. Кажется, кто-то споткнулся об голову. Щиты не помогали. Она могла бить до тех пор, пока один из нас не упадёт окончательно. Возможно, ей даже было приятно, что ей сопротивляются. Стрелы кончились. Я вытащил свой двуручник, побежал к лестнице; она размахивала призрачными мечами и рисовала прямые багровые линии на незащищённых руках противника. Я ещё успел заметить, как она на него смотрела, хотя у неё не было глаз. Она хотела убивать кроваво, красиво, не дольше трёх секунд. Она хотела, чтобы с ней танцевали все мы. Труп скатился по ступеням. Моя очередь. Она смотрит только на меня. Она держит мечи над головой и приближается, и приближается - не дольше одной секунды. Я хочу поставить блок. Я много чего хотел. Она пробивает его. Такой прозрачный меч обрушивается на сталь и не проходит сквозь неё. Зато сквозь меня проходит вся мощь этого удара. Руки дрожат. Я сгибаюсь пополам и снова вглядываюсь в дыры шлема. Я вижу себя через три секунды. Тысячи таких же отпечатались там же. Будущее очевидно. Она меня завораживает. Она меня хочет, хочет именно меня. Мелькнула мысль о чёрном камне душ у неё в рюкзаке. Не кончились ли? Есть ли? На что она потратит мою душу? Или продаст? Выкинет? Мою душу? Спина словно рассыпается осколками. Всепоглощающая, замещающая воздух боль. Меня сжали до размеров песчинки и не дают распрямиться обратно. Не развязать. Она пинает моё тело сапогом. Я завис, стоя на коленях. Голова запрокинута, но я её вижу. Вижу. Размах чёрных и призрачных крыльев, шёпот вокруг мечей. Она хочет хлопнуть в ладоши, зная, что расколет этим мир напополам. Она хочет этого. Она хочет меня. У меня из спины торчат концы её клинков. Я успел услышать этот звук, когда оружие пробивает и броню, и мясо, и раскалывает рёбра, и пронзает лёгкие, и выходит где-то там. Я болтаюсь в воздухе. Нечеловеческая сила. Смотрит. Финальная фигура танца. А ведь её черный шлем может блестеть белым. Три цвета. Улыбнись. Ну же. Огромный выдох. Изо рта в беззвучном крике вылетела и растворилась. Собралась в нити, опутала её, обвила мечи, руки, пробралась внутрь. Убийца. Снова. И снова. Интерес к безликому теперь телу молниеносно сошёл на нет. Стряхнуть его с клинков в сторону, сейчас же! Кто-нибудь, потанцуйте со мной! Кто-нибудь!.. Кто-нибудь... Кто-нибудь... Я тебя вижу. Тебе, тебе недолго осталось ощущать этот снег, и форт, и холод, и братьев по оружию, и небо над головой. Я вижу тебя.