You are my support

Писалось под Sawano Hiroyuki — Requiem Можете читать под неё) Ссылка: http://prostopleer.com/tracks/5143391ygQH

— Кюхённи, я так рада, что ты поправился! Когда Чонун-оппа сказал, что ты болен, я очень переживала. Кю в ответ лишь улыбнулся своей сестре. Мы с ним, наконец, вдвоём приехали к Аре. Представляю, как она этого ждала, ведь после операции и возвращения в Корею у неё не было возможности увидеть Кюхёна. Он в то время отходил после кындаль. Ара чуть ли не с порога заявила, что в нём что-то изменилось. — Ты раньше был каким-то загруженным, словно тебя что-то постоянно беспокоило, хотя я, конечно, догадываюсь, что именно… моя болезнь? Зато теперь ты чуть ли не светишься, — в этот момент девушка как-то хитро скосила взгляд в мою сторону. Кю расспрашивал её о самочувствии, Ара охотно отвечала и попутно рассказывала о поездке в Японию, о решительности спасавших ей жизнь людей. — У них замечательные доктора. Из меня больше не угасает жизнь, я буквально каждой клеточкой тела ощущаю, как организм борется, избавляя меня от всего кошмара, который мне пришлось пережить. — Скоро ты снова будешь здоровой, будто заново начнёшь жить. У тебя всё впереди, — Кюхён взял её ладони в свои. Смотря на них, мне вдруг захотелось увидеть свою семью. — Ты прав! Ох, так хочу, чтобы меня отсюда выписали. Я слишком долго была в стенах больницы, хочется на свободу. Кюхённи, ты хоть следишь за нашей квартирой? Надеюсь, она ещё цела, — Ара засмеялась. Вот только Кю стало не до смеха. Как и мне. Ара ничего не знала. Ничего. Как мы раньше не подумали, что предполагает её возвращение домой? Точнее… возвращение в никуда… Квартира до сих пор была опечатана, находилась в запустении, а самого Кюхёна разыскивала полиция. Хотя, если быть точнее — я. — Мне надо тебе многое рассказать, — первым из нас заговорил Кю. Я знал, что он на это решится. — Только пообещай две вещи. Первое: ты постараешься не волноваться, ведь тебе вредно. И второе: ты постараешься меня понять. Радостное выражение на лице Ары сменилось беспокойством. — Обещаю. Кюхён рассказывал ровно, без остановок, но волнение его выдавал немного дрожащий голос. Изредка я краем глаза видел, что Ара оборачивалась на меня. Я продолжал смотреть перед собой, наверно, больше всего боясь встретиться с ней взглядом и увидеть в её глазах осуждение. Кю описывал все произошедшие с ним события с самого начала, в том числе и те, которые случились до нашего знакомства. Так что я ловил каждое его слово. Парень рассказал, как понял, что денег, оставленных им родителями, с каждым месяцем становилось всё меньше и меньше, и, несмотря на то, что он бросил учёбу и пошёл работать, сумма продолжала уменьшаться. Передавал словами испытываемые им в тот момент чувства, главным из которых было отчаяние; как он мечтал сохранить жизнь своей сестре. Сказал, что у него появилась идея воровства, потому что казалось, что другого выхода нет, и тот решил красть лишь небольшие суммы, а также по возможности искать компромат, который мог оказаться полезным. Признался в желании как-то задеть этих богатеньких людей, которые могли при случае позволить себе ту дорогую операцию, которая так требовалась его сестре, но вместо этого прожигали жизнь. Вкратце описывал те преступления, которые помогли полиции в поимке других преступников, наше с ним знакомство, стычку с «опасными людьми» (всё же не стал уточнять, что речь шла о кындаль), наш уговор. Так Ара узнала, что её брат — преступник, да к тому же в розыске, что он живёт и скрывается у меня, что это я нашёл деньги на её операцию. Мне было до боли в сердце жаль сестру Кюхёна. Девушка понятия не имела, как складывалась жизнь её брата, пока её лечили всеми средствами и способами, не знала, откуда находились деньги на это самое лечение. И уж явно представить не могла, что её младшего брата могут упечь за решётку… Кюхён замолчал. В палате воцарилась тишина, которая буквально приковывала к месту, делая каждое лишнее движение невероятно громким. — Прости… Ты сможешь меня простить? Ара погладила Кю по щеке. — Ты мой брат — как я могу не сделать этого. Но… это всё так ужасно. У меня очень много противоречивых эмоций, я не знаю, на какой остановиться. А ещё… я боюсь. Что будет дальше, Кюхённи? Неужели тебя посадят? Я готова сказать, что ты делал это ради меня, хотя мне и больно от одного осознания. Если бы не моя болезнь… — Пожалуйста, не говори так. Ты тут ни при чём! Я мог найти другой выход… но выбрал самый лёгкий. — Твоя помощь действительно может понадобиться, — подал я голос. Брат с сестрой на меня обернулись. — Ты — доказательство, что Кю воровал деньги на операцию. Мне кажется на сегодня хватит новостей: ты и так неважно выглядишь… но знай, что, несмотря на содеянное, Кюхён совсем не плохой. Скорее наоборот. Иначе я бы никогда не согласился ему помочь. — Я знаю, — грустно улыбнулась Ара. — Поэтому даже не собираюсь отталкивать его, — девушка сжала пальчиками его ладонь и посмотрела Кю в глаза. — Я верю, что всё обязательно наладится. Ты не заслуживаешь такого наказания. — Спасибо. Ох, если бы так думала и полиция… Увы. Их мнение относительно Эвила пока оставалось прежним. Время всегда против людей. В моменты счастья летит невероятно быстро, а в минуты ожидания застывает, замедляя свой темп. Ему наплевать, что мы с Кю хотим в спокойствии провести вечер, оно неумолимо отбирает у нас час за часом, превращая просмотр фильма в один миг. Оно делает судебный процесс по кындаль неумолимо долгим. Оно словно ненавидит нас. Я по-прежнему ходил на работу, по-прежнему в своих неизменных деловых костюмах, подводя глаза чёрным карандашом; гордо шагая вперёд, зная, чего сейчас хочу больше всего на свете. Никому бы не позволил отобрать у меня мою уверенность: она придавала мне сил. Я понятия не имел, что будет дальше, но предполагать только самое худшее было бы глупо. Именно поэтому я старался отгонять подальше мысли о примерном сроке, какой могли дать Кюхёну, и о прочих подобных вещах. Кю, кстати, чудесным образом нашёл общий язык с Шиндоном. Да, он всё-таки согласился нам помочь, сказал, что упорно не видит в Кюхёне преступника и что его заинтересовала вся эта история. Кю подвозил до студии либо я, либо человек Шиндона. Отпускать его одного после ситуации с группировкой я наотрез отказался, поэтому тот выходил из дома, надевая на лицо свою серую маску, доезжал на машине до студии звукозаписи, записывал песни собственного сочинения и уезжал обратно — уже точно со мной. Он как-то раз всё же сказал, что незачем мне столько времени тратить на него и он сможет добраться сам, но тут же замолчал, поймав мой взгляд. Ещё было слишком опасно, и в глубине души даже Кюхён это прекрасно понимал. Мнимое спокойствие только щекотало нервы. А ещё у Кю появилась одна привычка, которая отчасти меня всё же не радовала. В любой момент он мог подойди ко мне и начать страстно целовать. И с каждым разом это становилось всё несдержаннее и хлеще. Если началось всё с бесконечного количества поцелуев (ведь это было самое начало наших отношений, когда мы только привыкали друг к другу), то чем дальше, тем большего хотел каждый из нас. Правда моё желание сохранялось в моих мыслях, а Кю… парень и не думал держать что-либо в себе. Выплёскивал всю свою нежность и страсть на меня, крепко обнимая, сокращая даже самое ничтожное расстояние между нашими телами, углубляя поцелуи, от которых кислорода становилось катастрофически мало, забираясь под домашнюю футболку рукой, дразняще ласкающей разгорячённую кожу, вжимая в стену, отчего по телу шла предательская дрожь предвкушения, кусая мочку уха и проводя губами по изгибу шеи. Медленно я сходил с ума. Кто знает, может, мой Эвил этого и добивался… Изводил всеми способами, доводя до лёгкого возбуждения и желания зайти дальше, за оставшуюся грань, а потом уходил, напоследок мягко целуя в губы. В такие моменты я скорее был потерян, чем злился. Вдыхая вдруг становившийся горячим воздух, какое-то время не мог сдвинуться с места, чувствуя, как тянет внизу живота от небольшого возбуждения, как скручиваются органы в приятном волнении. Потом эти ощущения медленно отступали, и всё, что мне оставалось делать — ждать следующего раза. Сегодня Кюхёну не надо было никуда ехать, поэтому вечером я направился сразу домой, зная, что тот меня ждёт. Погода немного изменилась: в последнее время было прохладно. И находиться на улице особо не хотелось, начинало першить в горле, а голова неприятно болела от холодного ветра. Ну, ничего, это временно, скоро опять будет жара. Кю встретил меня в коридоре, тут же притянув к себе, обхватив холодные щеки своими горячими ладонями, стал аккуратно целовать. По телу вмиг разлилось тепло. Уже знакомое тянущее чувство в низу живота дало о себе знать, нахлынув на несколько секунд. — Ты холодный, — произнёс Кю и обнял. Я сомкнул руки в замок на его спине. — На улице ветер, ещё и сегодня пришлось провести на ней достаточно времени: надо было кое-что выяснить. — Очередное дело? — Ага. Мы стояли, прижавшись к друг другу, а я в этот момент понимал, что действительно хочу этого. Хочу, чтобы Кю вот так меня встречал. Всегда. — Иди переоденься, я пока чайник поставлю. — Хорошо. Пройдя в комнату, я остановился, думая о сложившихся обстоятельствах, в один момент резко оборвав себя, решив, что подобными размышлениями делаю себе только хуже, накручивая что-нибудь не то. Всё же так хорошо… Стоит, конечно, задумываться о будущем, но жить-то надо настоящим. И только им. Переодевшись, я направился на кухню. Кюхён сидел за столом, дожидаясь, пока закипит чайник. Продолжая ощущать неприятное першение в горле, несколько раз кашлянув, я достал чашки. Раздался характерный свист, и я отключил конфорку. От резкого поворота голова немного закружилась. Схватившись за виски, я с силой потёр их. — А ну-ка иди сюда, — Кю в один момент оказался рядом и приложил прохладную ладонь к моему лбу. Странно, она ж совсем недавно была такой горячей. — Твою ж мать, у тебя жар! — на лице Кюхёна была паника. — Успокойся, — я улыбнулся. — Видимо, немного простыл. Ты не принесёшь мою аптечку? Кю исполнил просьбу, продолжая обеспокоенно на меня смотреть, а я нашёл необходимые лекарства. — Детектив должен ко всему быть готов, нэ? — я подмигнул ему. — Вот ни черта невесело. Ты весь горишь. — Кю, у меня такое было, и даже не один раз. Не паникуй понапрасну. Может, фильм посмотрим? — Я те дам фильм! Выпиваешь свои лекарства и чай и идёшь спать. — Хм, звучит как приказ, — я прищурился. — А если не послушаюсь? — Да всё равно. Силой затащу в кровать. К щекам подступил жар. Только на этот раз не от простуды, а от двусмысленности фразы, произнесённой Кюхёном. Я опустил глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом, но, чувствуя, что он пристально на меня смотрит, всё же сделал это. Парень изогнул одну бровь и ухмыльнулся. — Извращенец. — Сам не лучше. Кю с улыбкой продолжал наблюдать, как я принимаю лекарства и допиваю свой чай. Потом всё же заставил пойти спать, укрыв по подбородок одеялом и ложась рядом. Наверно, из-за усталости я очень быстро заснул. Сны снились какие-то запутанные и беспокойные. По-моему, я в них куда-то спешил. Когда я проснулся, то не помнил абсолютно ничего из того, что мне снилось. — Соня? — раздался шёпот Кю, и я, наконец, сквозь полумрак сфокусировал на нём взгляд. — Тебе хуже? Ты вот уже с час ворочаешься и упорно скидываешь с себя одеяло. — Мне жарко, — прохрипел я пересохшими губами. Ощущения были далеко не из приятных: всё тело горело, голова продолжала гудеть. Не такая уж простуда, как я предполагал. — Подожди немного, — Кю вышел из комнаты, а через какое-то время уже вернулся со стаканом воды. — Спасибо. Кю с жалостью смотрел на меня, пока я жадно пил, затем, забрав пустой стакан, снова лёг рядом и прижал меня к себе. — Заразишься от меня. — Ничего подобного, — он укрыл нас одеялом. — Постарайся заснуть. — Угу. Приятное, а не обжигающее тепло Кю, его мягкий пряный запах и размеренное дыхание успокаивали. Вскоре я уснул крепким сном, не просыпаясь до самого утра. Из-за высокой температуры и плохого самочувствия мне пришлось на короткое время забыть о работе. Не сказать, что меня это расстраивало, я был только рад возможности без всякой суеты побыть рядом с Кю. Я слышал, как по телефону тот договаривался с Шиндоном о переносе двух записей, объяснив, что сейчас ухаживает за больным мной. Шиндон совсем не возражал и пожелал мне скорейшего выздоровления. В первую ночь, когда я разбудил Кю, и первый день мне было хуже всего: жар никак не хотел спадать, мучая меня. Сроду бы не подумал, что Кюхён так терпелив. Он с поразительной настойчивостью пытался сам готовить, не выпуская меня из плена дивана или кровати, приносил лекарства и сидел рядом со мной. — Мог бы съездить в студию. Всё лучше, чем наблюдать за больным мной. — Ты мне как-то поважнее будешь. Так что пей чай и помалкивай. Я улыбался и качал головой, смотря за тем, как он сердится. В такие моменты Кю был до невозможности милым. — Моя очередь о тебе заботиться, — тихо прошептал парень, но я разобрал каждое его слово. Так он и не отходил от меня, пока я снова не пришёл в норму, надо сказать, что очень быстро, и не вышел на работу. Вечером этого дня, когда я вернулся домой, он успел несколько раз спросить, не стало ли мне хуже. — Я же вылечился, — произнёс я, снимая в спальне пиджак и вешая его в шкаф. После этого подошёл к стоящему на пороге Кюхёну и притянул к себе, коснувшись губами его губ. Мягкие… Когда я болел, то упорно отворачивал голову на все его попытки меня поцеловать. — Благодаря тебе. В глазах Кюхёна что-то вспыхнуло. Прижав меня к себе, он стал жадно меня целовать. Я, не ожидая такого внезапного порыва, с тем же нетерпением отвечал ему. Кю, не разрывая поцелуя, довёл меня до кровати, и мы вместе упали на неё. Впервые он набросился на меня в спальне, прижимая не к стене, а к постели, впервые он стал раздевать меня, расстёгивая пуговицу за пуговицей рубашки, задевая пальцами кожу. Мозг уже не отдавал мне отчёт в происходящем, уступая испытываемым ощущениям. Внутри волнами проходило возбуждение, тянуло сильнее, сердце зашлось в каком-то бешеном ритме, и его стук эхом отдавался в ушах. — Не останавливайся… Моя произнесённая хриплым шёпотом фраза заставила его вздрогнуть. Кюхён продолжал целовать, но от моего внимания не ускользнуло, что поцелуй из страстного плавно становился тягуче-нежным. Я зарывался пальцами в его волосы, углублял поцелуй, но краем сознания чувствовал, что скоро тот снова отстранится и уйдёт. Желание старательно отодвигало разум. Я одним движением заставил Кюхёна лечь на кровать, теперь сам нависая над ним. Убедившись, что в глазах нет никакой паники, только непонимание, стал стягивать с него футболку. Парень не сопротивлялся, только собирался было что-то сказать, но я зажал ему рот ладонью. Сам не понимая, что делаю, слушая лишь пульсирующий шум крови в ушах, склонился и дотронулся губами до напряжённого пресса, двигаясь лёгкими поцелуями выше по горячей коже. Я скорее почувствовал ладонью, чем услышал, что с его губ слетел стон. Кюхён немного прогнулся в спине, а затем, не выдержав, вернул меня в прежнее положение, подминая под себя, придавливая к постели своим весом. Поцелуй в шею, вызвавший лёгкую дрожь. Я хотел притянуть его ближе, но он прижимал мои руки к одеялу по обе стороны от моей головы. Мягкий поцелуй в губы. Кюхён отстраняется и уходит… Опять! — Кю, ради всего святого… — тихо говорю я, когда его уже нет в комнате. Он, разумеется, не слышит, но мне это и не нужно. Тяжело дыша, я упорно повторяю про себя, что он Эвил. Минуты тянулись вечность, когда я, наконец, решился встать с кровати, переодеться в домашнюю одежду и пойти готовить ужин. Ночью мы снова будем спать совсем рядом, но теперь не думать о близости с ним, как это отлично выходило раньше, у меня не получится. _______ Приложение: http://cs406423.userapi.com/v406423829/1dd3/QHOcd3YcOdA.jpg Йесон http://cs317716.userapi.com/v317716020/1cdb/UHl8ns0viz8.jpg Кюхён