Дифферент

Трис       Я улыбаюсь и закрываю глаза.       Я ощущаю нить снова тянущую меня, но на этот раз я знаю, что это не зловещая сила тащущая меня к смерти. На этот раз я знаю, что это рука моей мамы, притягивающая меня в объятия.       И я с радостью принимаю ее объятья.       Простят ли меня за все, что я натворила, чтобы попасть сюда? — Я хочу, чтобы меня простили. Я могу.       И я верю.       Я сижу в маминых объятиях довольно долго, наслаждаясь тем, как она дышит. — Дорогая, — Мягко говорит она. Я хочу, чтобы она говорила снова и снова, потому что я соскучилась по ней. По ее рукам. По ее голосу.       Она отстраняется. Мы сидим на скамейке, а рядом - лес. Все так красиво, и так вкусно пахнет цветущими растениями. — Да, мам? — Я смотрю на нее, вспоминая каждую морщинку на ее лице. Я жду, когда она улыбнется. Но она не улыбается. — Они не отпустят тебя, — Я слышу горечь в ее голосе. Мне становится больно. Я вижу, как над нами сереют облака. Птицы, которые до это звонко щепетали, резко утихли. — Мам? Что происходит? — Я не хочу ее терять. Только не снова... — В любом случае... еще не время. Ты должна жить, Беатрис. Но не так, как хотят они... Борись, Беатрис. Будь храброй, слышишь? Будь храброй... — Нет, мам... не оставляй меня, — Я хватаюсь за ее рваную одежду, пытаясь удержать ее. Но она никуда не уходит. Она просто исчезает. У меня подступают слезы, какой-то жуткий комок застрял у меня в горле. — Я не могу остаться, Беатрис... Тебе помогут твои друзья. Живи с ними, живи ради них, Трис... — Нет, мам! НЕТ!! Не уходи! Не оставляй меня! — Я хватаюсь, нет - прыгаю на бледный призрак моей мамы, но, обняв лишь пустоту, падаю со скамейки на землю, больно ударяясь лицом.       Начинается дождь. — Нет... почему, мама?.. Почему... — У меня начинается истерика - я полностью даю возможность моим эмоциям вылезти наружу. Я просто разрешаю себе стать слабой.       Я поднимаю голову к небу, и ору, что есть мочи: — ПОЧЕМУ??!!       Но мой крик уничтожает гроза, и я слышу только раскат грома. Я смотрю на свои руки. Только недавно я обнимала ими мою маму, и она казалась настоящей. Она была настоящей... но ее теперь нет. Я вновь ее потеряла.       Я одна. Опять.       Снова. **************       Каждый вечер я вижу скамейку. Ту самую скамейку, на которой мама попрощалась со мной. Оставила меня. Эта скамейка преследует меня, но кроме нее - здесь больше ничего нет. Поэтому каждый вечер я ложусь на нее. Мне холодно, и даже нечем укрыться от дождя, если он есть. Но я все равно засыпаю, хоть мне и не хочется спать. Мне даже не хочется есть.       Я не знаю, сколько нахожусь здесь.       После того, как мама покинула меня, я ушла в лес, в надежде, что хоть там обрету покой. Но лес был беззвучен: в нем не играли красивые мелодии птицы, не шмыгали туда-сюда мелкие зверушки и насекомые. Сюда даже не проникал свет.       Лес был пуст. Лес был мертв.       Постепенно лес начал играть красками. И в одно прекрасное утро я проснулась не в лесу, а в лабиринте. И теперь я хожу по нему. Каждый раз, когда я просыпаюсь - я просто надеюсь, что сегодня найду выход. Но все безуспешно. Лабиринт просто огромен. Ему нет конца. Я даже уверена в этом.        Как-то я попробовала пройти сквозь кустарниковых стен, но осталась лишь с царапинами. Стены лабиринта не слишком высокие, поэтому я выждала вечер, и когда за очередным поворотом увидела скамейку, залезла на нее.       То, что я увидела, было ужасным для меня. Казалось, что кроме лабиринта здесь ничего нет. Я почувствовала мелкой мушкой, которая хочет долететь с одного края земли к другому. А это невозможно. Даже если бы у меня была бы целая бесконечность - я бы не прошла и половину лабиринта. Но я не уверена, что у меня есть целая бесконечность. Тогда бы, я точно не торчала здесь.       Иногда я останавливалась, и никуда не шла. Но я чувствовала какую-то неведомую силу, которая заставляла меня подняться и идти вперед. Но я... я устала. Устала бродить по этому чертовому лабиринту. Устала ждать чего-то того, что должно меня спасти, помочь мне, чтобы я выбралась отсюда. Я даже до сих пор понять не могу - умерла-ли я?       Но совсем недавно, в этом лабиринте начало что-то происходить. Не считая того, что я начала чувсвовать чье-то присутствие рядом, я начала видеть какие-то моменты из жизни. Сначала я видела саму себя, будучи в Отречении. Все то, что я говорила, делала, видела - я смотрела с другой стороны.       Вчера я видела Тобиаса и нашу первую встречу. Когда он помог мне выбраться из сетки. Когда я спрыгнула. Когда я сделала прыжок, который был первым шагом к неизбежному.       И вчера я поняла, как же я хочу вернуться назад. К моей семье, к моим друзьям, к Тобиасу, и сделать все совершенно по-другому, зная исход событий. Боже, сколько я бы тогда исправила ошибок, необдуманных ответов и взглядов. Сделала бы так, что ничего этого не произошло. Чтобы я никому из людей, которые все время были рядом со мной, не причинила боль. Господи, какая была бы тогда идеальная жизнь.       И вот, я снова просыпаюсь в надежде, что выберусь отсюда. Но эта надежда уже уходит, выветривается - как дым. Как моя мама. — За что мне это? Если я умерла - почему хотя бы в другом мире я не могу жить спокойно? — Спрашиваю я в пустоту. На самом деле, разговаривать с самим собой, когда ты давно не видел живого человека - вполне нормально, поверьте. Это естественно, и этого не надо бояться.       Я заворачиваю быстрее за поворот, слыша звуки. Это значит, что я увижу еще одно воспоминание. Я надеюсь увидеть Тобиаса в нем.       Но за поворотом ничего нет. И за другим - тоже. Но я слышу звуки. Потом постепенно, я слышу голоса. Голоса Кристины, Зика, Тобиаса... даже Калеба. Как же я скучаю по ним всем. Как же я хочу обнять Тобиаса, чувствовать его кожу, чувствовать, как он дышит в такт со мной. Как же я хочу увидеть Калеба, которого тянет познавать что-то новое. Как же я хочу посмеяться вместе с Зиком, Кристиной и Юрайем. Но это невозможно. Этого просто не может быть.       Сначала я бегу за голосами, но вскоре я устаю и сажусь, прижимаясь к зеленой кустарниковой стене. Если это новая фишка лабиринта - она мне не нравится, и мне не очень хочется снова играть под чью-то дудку.       Вскоре голоса затихают. Затихают, как маленький ребенок, который дразнился но ему надоело и он уходит.       Я еще долго сижу, спрятав свою голову в руках. Что я здесь делаю? Кому я нужна? Что от меня хотят?..       Я поднимаю голову, потому что голоса вновь возвращаются. Я хочу наорать на них, чтобы они прекратили... Только орать не на кого. От этого становится только хуже.       Мне в глаза попадает яркий свет. Я вижу впереди маленькую вспышку света. Кажется, это от нее я слышу голоса. Голоса мои любимых людей. Я не успеваю подняться, как шарик света исчезает за поворотом. Голоса отдаляются от меня. — Стой! Подожди! — Чуть-ли не падая, я несусь за светом. — Кристина? — Я смотрю на мою подругу, которая стоит передо мной, и улыбается, — Это правда ты? — Беатрис, нам надо идти, — Голос Кристины искажен. Я даже слышу в ее голосе тысячи других голосов и звуков. Как будто она говорит через специальный прибор, который специально создает помехи. — Куда?       Кристина ослепляет меня вспышкой света, и передо мной вновь вертится шарик, словно сотканный из голосов и яркой вспышки. Шарик плывет по воздуху, и идет дальше по лабиринту. Я еле успеваю идти за ним. Он вновь скрывается за поворотом, и я прибавляю темп.       Теперь я вижу перед собой Юрайю. — Ты должна бороться. Слышишь? — Для чего, для чего бороться? — Я вспоминаю слова моей мамы, и на глаза наворачиваются слезы, — Почему меня не могут оставить в покое?!       Но Юрай, так же, как и Кристина, не отвечает мне. Вместо него появляется шарик. Он, кажется, ждет меня, и как только смахиваю слезу, летит дальше. Я иду за ним. Еще один поворот. — Они заходят уничтожить тебя, но у них ничего не получится. Ты должна знать это, — Говорит мне Калеб. На секунду я и вправда думаю, что передо мной Калеб - он так хмуро смотрит на меня, словно хочет, чтобы я поняла это и выучила. Но Калеб исчезает. И снова шарик. Долго-ли это будет продолжаться?       Еще один поворот. — У тебя будут друзья, которые будут поддерживать тебя, что бы не случилось. Они - твое спасение. Но ты должна видеть и во враге - друга, — Говорит мне Зик. и понимаю, кто будет следующей иллюзией. Тобиас. Господи, как же я хочу к нему...       Как я и думала, за следующим поворотом я вижу Тобиаса. — Злые люди не рождаются, ими становятся. Мы должны просто понять их, но не обязательно прощать. В любом случае — будь храброй, — Тобиас... я не хочу замечать то, что он ненастоящий. Я хочу стереть эту грань. Я тяну к нему руку, чтобы дотронуться. Но он исчезает, и я не успеваю коснуться его руки. Я бы все отдала, чтобы побыть с ним, чтобы он хотя бы знал, что я все еще люблю его и со мной все в порядке. Если бы у меня была бесконечность, и меня бы спросили, что бы я выбрала - бесконечность одной или миг с Тобиасом - я бы выбрала, конечно, второе. Потому что, мигов может быть много, особенно с ним.       Я снова иду за шариком. Я не знаю почему, но я полностью обессилена, каждый новый шаг дается мне еще тяжелее, чем предыдущий.       У меня темнеет в глазах на пару секунд, и я останавливаюсь, чтобы передохнуть. Я вижу шарик перед собой. Я чувствую прилив сил, как будто этот шар дарит мне не только свет, но и тепло. Не могу понять, почему мне так плохо. Кто-то хочет, чтобы я не добралась до цели? — Да, сейчас... — Сказала я, видя, как шар начинает летать вокруг меня. Я иду дальше.       Не знаю, сколько мы уже прошли поворотов. Сегодняшний день кажется мне невыносимо долгим и... больным.       Еще один поворот. Я уже падаю. Этот путь вечен. Я не могу так больше...       Но это последний поворот. Почему я так считаю? Потому, что здесь тупик. И дверь. Я встаю, мне мысленно помогает шарик света.       Что будет за этой дверью? Что меня ждет? Что-то похуже того, что я прошла, или это будет окончательный конец моей истории?       Как же я мечтаю, чтобы все было хорошо. Чтобы все плохое закончилось. Быть с моими любимыми и дорогими мне людьми. Будет ли это за этой дверью?       Дверь открывается, свет оттуда ослепляет меня. Шарик пропадает в этом свету, и перед собой я вижу человека в странном костюме. На нем три цвета: темно-синий, черный, и темно-красный. Женское телосложение. Но я не вижу лица - оно скрыто светом. Она протягивает мне руку.       Я слышу голоса моих друзей за дверью. Должна ли я идти туда?       Тыльной стороной ладони я вытираю уже высохшие слезы.       Я должна быть храброй. Ради Тобиаса. Ради мамы. Я буду храброй и приму все, что будет за этой дверью.       Я принимаю руку девушки, и она ведет меня дальше. Я хочу увидеть ее лицо. Перед тем, как уйти отсюда, я хочу знать, кто помог мне.       В последнюю секунду я вижу ее черты лица. И глаз. Он красивый, в разных цветах... я заворожена.       Мы испаряемся в ярком свете. Дверь за нами закрывается.       И я вижу перед собой лицо Тобиаса.