Как убить Малфоя

Гарри, нарушая все правила приличия Малфой-мэнора, лежал на тощем ковре в библиотеке и с ужасом пялился в книгу. Тяжелый фолиант в коричневой бархатной обложке был бесстыдно открыт на странице с мужской физиологией, где интимные части тела, похабно двигаясь, отображались крупно и во всех подробностях. Их слаженные бойкие действия зеркально отражались в совершенно охреневших зеленых глазах. — М-м-малфой. Мне что-то нехорошо. Может, ну его все к черту, пойдем на метлах полетаем? — Нет уж, придурок, сам меня сюда притащил, шантажист проклятый, теперь читай и терпи. Так и быть, Акцио коньяк! — М-м-м.... Давно бы так. Ну ладно, что там у нас дальше? Шелест переворачиваемой страницы. Тихий вопль. — МАЛФОЙ! Ты только посмотри, что они делают! Драко, примостившийся рядом, заглянул ему через плечо и отшатнулся. — Поттер, ты извращенец. Погоди, мне тоже срочно нужно выпить. Пара торопливых глотков из бокала. — Ну что за... Малфой, скажи мне, ты понимаешь, куда тут нужно вставлять палец? — Ну что непонятного-то, вот сюда. — Ай, Малфой, не трогай мою задницу! Кто из нас тут еще извращенец? Хотя... А это еще что за мышца в разрезе? — Поттер! Я тебе, между прочим, зельевар, а не патологоанатом. — Хм... а вот это вроде ничего, можно попробовать. Малфой, снимай штаны, иди ко мне, я потренируюсь. Ай! Ну пошутил я, пошутил, положи книгу на место. * * * Сиреневые сумерки умело укрывали Малфой-мэнор. Родители уже пожелали новобрачным спокойной ночи и удалились в свою спальню. А сами молодожены настырно торчали в креслах перед камином, заливали в себя коньяк и явно не собирались переходить к решительным действиям. — Малфой, мы должны это сделать. — Поттер. Ты что, сдурел? Я не смогу. Это же ты! И как будто ты сможешь. — Но положено сегодня. В крайнем случае завтра. — Тогда лучше завтра. Или еще лучше вообще никогда. — Тебе же понравилось со мной целоваться. Может, нам и это понравится? — А с чего ты взял, что мне понравилось? — Не понравилось? — Абсолютно. ...Обиженная тишина. — Поттер! — Отойди от меня, Малфой. — Поттер. Ну, По-о-оттер! Ну, я не хотел. Ну, не обижайся, пожалуйста. — Отвали. — Ну, поцелуй меня. — Нет. — Ну, Гарри! — Тебе не понравилось. — Я наврал. — Зачем? — Не знаю. По привычке. Иди сюда. Чернильная темнота летних сумерек вплетается в нежную близость двух силуэтов. Изящная рука гладит крепкую шею, сползает к плечам, перетекает на грудь. Длинные светлые волосы накрывают короткие темные вихры, смешиваясь и путаясь, как дыханье. Наконец-то поцелуй. Такой долгожданный. Такой медленный и тягучий. От которого желание разливается по всему телу. Сначала нежно. Потом страстно. Потом безумно. Потом нестерпимо. Хочется так, что здравый смысл позорно забивается в дальний угол сознания и больше не тревожит. Мягкие серебряные волосы на щеке, теплые обветренные губы исступленно ласкают жадный рот. Юношеская хрупкость, поглощающая нежность, сильные руки, покорно склоненная голова. Ударная волна бьет в пах, и он отзывается мучительной ноющей болью. — Драко! Не могу больше. Я так хочу тебя, Драко. Плевать на эту дурацкую книжку. Мне все равно, как это будет, я хочу чувствовать тебя всего. Я сейчас сдохну без тебя. Иди, иди ко мне. Любимый мой. Два темных силуэта на полу перед остывшим камином. Теплые руки жадно гладят белоснежное тело, забираются под рубашку, скользят по груди, сжимают возбужденные соски, торопливо расстегивают пуговицы. Губы впиваются в шею. Хриплый стон сводит с ума. Бедра бесстыдно прижимаются к другим бедрам, порывисто, ненасытно трутся друг о друга в жажде удовольствия. Два мучительных стона. Как цинично было все в глупой книге и как невыносимо прекрасно все сейчас. Жар тонкого длинного тела. Страстные изящные кисти нервно гладят разгоряченную смуглую кожу под футболкой. — Драко, мой Драко. Ты хочешь? — Да, Гарри, да. Ну же! Как же долго расстегиваются эти проклятые брюки... Скорее, скорее, сорвать, стряхнуть с себя все. Остаться с ним настоящим, без одежды, без масок, без фальши, накрепко прижаться обнаженной пылающей кожей, почувствовать каждую клетку, каждый сантиметр, переплестись атомами, раствориться друг в друге. Выпить всего до дна вместе с его страхами, стеснением и лунными прядями. Рука неуверенно скользит по горячему бедру, пальцы нетерпеливо бегут всё ниже, касаются тугих завитков, жадно проводят по всей длине и обхватывают что-то нестерпимо твердое, желанное. Встречный захват и чужая рука на его члене заставляют окончательно сойти с ума. Несколько исступленных движений, и горячие брызги выстреливают, смешиваются, заливают разгоряченные тела. — Ооооо, Гарри. — Драаакоооо. Гарри прерывисто благодарно целует лоб, виски, нежное место за ухом. Зарывается носом в длинные лунные локоны. Волосы Драко сейчас пахнут полынью и морем. Запах секса и любви. Нежная шея, острые ключицы, длинные пальцы. Целовать теплого хорька упоительно прекрасно. Теперь он знает, что ему это не надоест никогда. Только такой идиот, как Гарри, мог считать его холодным. Как же он мог забыть про малфоевскую страстную ярость? Драко. Его Драко. Жаркий, горячий, отзывчивый, как струна. Иди ко мне. Расслабься. Мы ничего не будем делать, пока ты не будешь готов. Я так хочу целовать тебя. Я снова готов любить тебя. Я хочу все то, что уже было, и нещадно желаю большего. Хочу подчинить тебя и подчиниться тебе. Хочу взять у тебя всё и всё отдать взамен. Откройся мне. Обещаю, я буду нежным. А потом буду ждать ответной нежности от тебя.