Дом, где живет она

      - … последняя битва состоялась двадцать четвёртого марта две тысячи первого года. Ещё два месяца потребовалось новому министерству, чтобы навести относительный порядок в стране, унять волнения и прекратить работу егерей. Среди мирного населения были случаи самосуда над Упивающимися Смерти, но орден Золотого Грифона, имеющий огромное влияние среди обывателей, помогал новому министерству пресекать такие случаи. За это время был восстановлен, - мальчишка запнулся, пытаясь произнести непривычное слово без акцента, - Визенгамот в малом составе, и возобновил работу Аврорат, несмотря на то, что эти два важных органа были фактически узурпированы и коррумпированы. Большую часть сторонников Тёмного Лорда удалось поймать по горячим следам благодаря оборотням. Визенгамот работал практически круглосуточно, рассматривая дела, и стараясь тщательно разбирать их и выносить наиболее справедливые наказания. Небезызвестный прецедент с Сириусом Блэком стал тому причиной. Временным министром магии был назначен Кингсли Бруствер. Он смог объединить под своим знаменем магов, оборотней, гоблинов и других разумных магических существ. И только спустя пять лет можно было сказать, что магический мир Британии был очищен от скверны Тёмного Лорда. Хотя отголоски той войны слышатся и в наши дни. За эти годы было учреждено несколько организаций, помогающих магическому обществу находить общий язык между собой. Одной из крупнейших и влиятельных организаций стал Центр помощи истинным оборотням или укушенных оборотнями имени Ремуса Люпина. В этом центре оборотни могли получить медицинскую помощь, приют и даже была организованна первая магическая школа для оборотней на базе школы Хогвартс. В больнице Святого Мунго до сих пор действует лаборатория по модификации зелья «Волчьего противоядия», разработанного ещё Дамоклом Белби и усовершенствованного Северусом Снейпом. Благодаря этому зелью молодые оборотни могут спокойно учиться, а взрослые оборотни – социализироваться. Несмотря на все положительные стороны и облегчение жизни оборотней, среди магов всё ещё есть предубеждения на их счёт. Общество ещё не до конца готово принять их как полноценных членов, - мальчишка печально вздохнул и продолжил: - В полный состав Визенгамота по заключённому ещё во время подпольной войны между Гермионой Грейнджер-Долоховой, - мальчик невольно улыбнулся, с трудом скрывая гордость, - и гоблинами Гринготтса, вошли также представители разумных магических существ. Вернее те, кто пожелал участвовать в жизни магического общества и получить равные права, - уточнил мальчишка. – К сожалению, не все разумные существа приняли такое щедрое предложение. Действительными членами Визенгамота из числа разумных магических существ являются: гоблин Гамбольд, истинный оборотень Кейлб Струпьяр и вампир Стево Янку, - мальчишка покраснел и смущённо посмотрел на профессора.       - Продолжайте, молодой человек, - кивнул профессор и улыбнулся, обнажая клыки. – Я уже семьсот лет вампир, и какие-то обзывательства разумным магическим существом меня не трогают.       Студенты добродушно захихикали. Мальчишка, всё ещё смущаясь, продолжил:       - Как все знают, мистер Янку является профессором истории магии в Хогвартсе. И это первый случай, когда вампир преподаёт в Хогвартсе. Всё это стало возможным благодаря курсу, взятому министерством магии под руководством министра Кингсли Бруствера и его советника – Драко Малфоя. Должность главы Отдела Магического Правопорядка в первые послевоенные годы занимала Гермиона Грейнджер-Долохова, в это время была принята основная часть законов по реформации министерства и всех сопутствующих служб. Спустя три года эту должность занял Драко Малфой, ставший также инициатором и разработчиком новой социальной политики. Подводя итоги Третьей магической войны, можно отметить положительные тенденции в области развития магического общества, уравнивании прав, искоренения преступности и коррупции.       Парнишка выдохнул, утерев пот со лба.       - Отлично, мистер Долохов, - улыбнулся профессор, перебирая тонкими длинными пальцами листы пергамента с докладом. – Полагаю, ваша мать помогала вам написать это.       - Нет, - мальчишка покраснел, вспоминая письмо от матери на пятнадцати листах, исписанных убористым мелким почерком с двух сторон. – Я только попросил её рассказать про третью магическую войну поподробнее, а выводы сделал сам, выбрав самые значимые моменты на мой взгляд.       - Получилось немного сумбурно, - заметил профессор Янку. Но тут же протяжно прогудел большой хогвартсовский колокол, аудитория зашевелилась, и Степан не успел ничего ответить.       На входе в аудиторию его уже ждали.       - Ты чего так долго возишься? – высокий блондин весело хлопнул Степана по плечу.       - Да его профессор задержал, выясняя детали доклада. Он же у нас сын героев войны! Да, Стефан? – съехидничала симпатичная девчонка, выходя за ним следом.       - Отстань, Доминик, - буркнул Долохов, смутившись. – И вообще, сколько раз тебе говорить, что я Степан, а не Стефан?!       - Степан, Стефан… - пожала плечами девчонка. – Стефан мне нравится больше. Смирись уже с этим.       - Ну, скажи ей, Скорп! – взмолился Долохов, закатывая глаза.       - А что сразу я? – удивился Малфой, и уже насмешливо добавил, заставляя Доминик и Степана краснеть: – Это ваши любовные игры, вот сами и разбирайтесь.       - Мы не парочка! – взвилась Уизли, опалив мальчишек обжигающим взглядом. Скорпиус захихикал, а Степан покраснел ещё больше.       - Я ничего подобного и не говорил, - довольно ухмыляясь, ответил Малфой.       – Мне пора, - заявила Доминик, фыркнув, и быстро скрылась за углом.       - Мне кажется, ты ей нравишься, - доверительно сообщил Малфой, и прыснул со смеху.       - Чего в этом смешного? – слегка обиженно спросил Долохов и пошёл вперёд.       - Ну, ты и Доминик – это же так странно! – воскликнул Скорпиус.       - Ах, Мари-Виктуар такая красивая! Мари-Виктуар такая умная! – Степан сделал мечтательное выражение лица и глупо похлопал ресницами. – Как думаешь, у Мари-Виктуар есть парень? Мари-Виктуар, Мари-Виктуар… бла-бла-бла, - закончил он, показывая Скорпиусу язык.       - И ничего я так не говорю, - теперь уже Малфой смотрел на друга недовольно. – Пойдём лучше обедать, а после ужина останемся в Большом зале. Нужно ещё распланировать рождественские каникулы и наши дни рождения.       - Чего их планировать? Мама приезжает послезавтра, папа уже тут, и мы на рождество снова соберёмся все вместе. И наши с тобой дни рождения как всегда отметят на второй день рождества, - пожал плечами Степан, спускаясь по лестницы в холл.       - Ох, хоть бы близнецов Сакамандеров на этот раз оставили с дедушкой! Я в школе на их рожи насмотрелся, меня от них уже воротит, - Малфой сделал вид, что его тошнит и перегнулся через перилла.       - Чего ты на них взъелся? – Степан остановился в проходе в Большой зал. – Нормальные же ребята.       - О чём беседуете? – мальчишки обернулись и Скорпиус натужно засопел. Сзади стояла Мари-Виктуар, держа за руку маленькую Виолетту Бруствер.       - Планируем Рождество, - ответил Степан, понимая, что друг его сейчас не способен отвечать на вопросы. Мари-Виктуар посмотрела на них, скривив свои красивые губки в ехидной ухмылке.       - Ну-ну, опять будете пропадать все дни напролёт на чердаке, - пропела она и поволокла малышку к ревейнкловскому столу, где уже торчали светлые макушки Лоркана и Лисандера Сакамандеров, что-то увлечённо рассматривающих на огромном пергаменте, водя носами почти по самому столу. А рядом с близнецами сидел Луи, и, казалось, увлечённо читал учебник по трансфигурации.       - Как думаешь, Мари-Виктуар… - начал было говорить Скорпиус, но осёкся, посмотрев на сморщившегося Степана, и с апломбом повернувшись на каблуках, поплёлся к слизеринскому столу. Степан поправил красно-золотой галстук и посмотрел на Доминик за своим столом. Уизли сделала вид, что её не интересует его внимание и отвернулась в сторону, начав разговор с подругой.       - Вот вечно она так, - пробурчал Степан, хмуря брови и сел с края стола. В зал ворвалась стая почтовых сов, разнося почту, и перед ним упал Ежедневный пророк, на первой странице которого была напечатана большая колдография с министром магии. Кингсли Бруствер, на плече которого сидел Фоукс, пожимал руку российскому министру магии – Архипу Шувалову. На заднем плане за плечом Бруствера стоял отец Скорпиуса, пряча правую руку за спину, а сбоку от Шувалова стоял его собственный отец, тяжело опираясь на трость. – Каждый год одно и то же, - вздохнул Степан, и отложил газету в сторону.       ***       Бальная зала дома Брустверов мерцала тёплыми огнями сотен свечей. Под потолком висели хрустальные фигурки в виде сосулек и снежинок. Над входом висела омела, то и дело издававшая писки и смешки. Гермиона подозревала, что там прятались пикси. Над камином красовался поистине гигантских размеров венок из остролиста и еловых веток, украшенный красными лентами, тянущимися от входной двери вдоль стен вокруг зала, и местами соединённых розетками, украшенными фигурками ангелов и снежинок. Пушистая рождественская ель упиралась макушкой в потолок. На самых верхних ветках сидела стайка ярких маленьких птичек, мелодично насвистывавших рождественские гимны. В углу залы возвышалась жёрдочка, на которой дремал феникс Фоукс. Гермиона лёгкими взмахами палочки развешивала на ель игрушки, придерживая одной рукой дочь, которая неустанно что-то лепетала на своём языке и дёргала мать за локоны, тыкая пальцем в птичек. Сзади подошла Астория.       - Давай, я подержу Розу, - с улыбкой разглядывая малышку, сказала она. Гермиона передала дочь с рук на руки, малышка сразу вцепилась в Асторию. – Всегда хотела дочку. Жаль, что Виолетта так быстро выросла. Да и Гвеннит уже шесть лет исполнилось. У Дафны и Кинга получились такие хорошенькие дочки.       - Вам с Драко стоит подумать ещё об одном ребёнке. К тому же Скорпиус уже вырос. Антонин тоже сначала боялся, всё-таки он давно не молод, но теперь его просто не оторвать от Розы. Он её так балует, что я переживаю, как бы она у нас не выросла капризной, - Гермиона дёрнула дочь за чёрную кудряшку, та заливисто рассмеялась. – Да… Удивительно, прошло уже шестнадцать лет. Мир так изменился. Я и не думала, что у нас получится что-то подобное.       - Мне всё кажется, что это было совсем недавно, всего пару лет назад. Иногда я просыпаюсь среди ночи из-за того, что мне снился Нотт и тот страшный инцидент. Драко часто мучается от боли в руке, хотя старается этого не показывать нам. Мне кажется, он боится, что его волшебная кисть пойдёт против него, - посетовала Астория.       - Я знаю почему он переживает, всё из-за Петтигрю. Но он это зря, всё-таки его рука- это наша совместная работа. У неё не должно быть злой воли, - сказала Гермиона, продолжая украшать ель. Астория кивнула, ущипнув Розу за щёчку.       - Как дела в России? – спросила она, усаживаясь на диван.       - Всё хорошо, Антонин пытается протолкнуть идею создания интернациональной службы Аврората, но пока к совместному сотрудничеству готовы только Болгария и Англия.       - Да, Дафна что-то такое говорила, - подтвердила Астория, создавая полупрозрачных маленьких зайчиков и заставляя их прыгать вокруг Розы. Малышка пыталась их поймать, но они растворялись у неё в руках. Она удивлённо смотрела на Асторию, показывая пустые ладошки.       - Тётя, Астория, тётя Гермиона! – в комнату влетела вихрем Виолетта, таща за собой Гвеннит, распугав наколдованных зайчиков, даже волшебные птички перестали петь на пару мгновений. На её смуглом лице отразилась искренняя радость. Виолетта набрала воздуха в грудь и закричала: - А Стефан со Скорпиусом взорвали в Большом зале фейерверки, и их наказали на целую неделю!       - О, Мерлин! – всплеснула руками Гермиона. – В прошлом году они нашли где-то перуанский порошок мгновенной тьмы и рассыпали его на Хэллоуин по всему замку. В позапрошлом на экзаменах по зельям устроили взрыв. В следующем году если они не разнесут Хогвартс, то их точно исключат!       - Даже Воландеморту не удалось его разрушить, куда уж нашим детям! – со смехом сказала Астория.       - Не знаю, не знаю, дорогая, - с сомнением заметила Гермиона, придирчиво разглядывая ель.       - Думаю, идею с перуанским порошком подкинул Драко. Кажется, я слышала, как он рассказывал им историю с исчезательным шкафом, - Астория снова создала дымчатых зайчиков. Виолетта заинтересованно на них смотрела, гадая какое заклинание использовала тётка.       В бальную залу вошли Антонин, Кингсли и Драко, левитируя впереди коробки с подарками. Следом зашла Дафна, ведя под руку Амоса Диггори, и усадила его в кресло-качалку, стоящую рядом с фениксом. Гермиона заметила, что старик совсем сдал в последнее время, хотя он был гораздо моложе Антонина, но смерть сына, ранение в битве при министерстве и одиночество наложили свой отпечаток. Диггори был завсегдатаем в доме Брустверов, и будто молодел, когда водился с детьми. Да и дети его сильно любили. Он рассказывал им сказки вперемежку с настоящими историями, дарил сладости и добродушно улыбался. Настоящий Санта Клаус.       Антонин поцеловал Гермиону и забрал у Астории Розу. Дочь запищала от радости, крепко обнимая его за шею.       - Почти все в сборе, - сказал Кингсли, оглядывая собравшихся. – Луна и Рольф где-то в горах Тибета, опять ищут какую-то неизвестную тварь. Близнецы остались у дедушки. Макгонагалл просила передать привет, но нынче её тоже не будет.       - Как жаль, - скрипуче произнёс Амос, раскачиваясь в кресле. У его ног уже устроилась Виолетта, на коленях примостилась Гвеннит.       - А где же мальчики? – недоумённо спросила Астория.       - Они помогают домовым эльфам накрывать ужин в качестве наказания, - усмехнувшись, ответил Драко, посмотрев на ухмыляющегося Антонина.       Камин залы вспыхнул зелёным и оттуда вышли Уизли всем семейством.       - С `ождеством! - пропела Флёр, выпуская из палочки снежинки. Они медленно-медленно оседали на паркет, кружась в воздухе. Роза на руках Антонина замерла в полном восторге, разглядывая переливающиеся в свете свечей фигурные кристаллики.       Ужин прошёл очень весело. Все много разговаривали, шутили и смеялись. После были танцы. Степан несколько раз столкнулся с Доминик под омелой, и пока никто не видел, они робко целовались, держась за руки. Один раз Скорпиусу удалось затащить под омелу Мари-Виктуар, но своенравная красотка сожгла омелу, распугав пикси. И уже когда стало совсем поздно, все разошлись спать.       ***       Скорпиус не мог заснуть, и растолкал Степана.       - Ты чего не спишь? – сонно потирая глаза и зевая, спросил Долохов.       - Пойдём на чердак как обычно, - предложил Малфой, ища в темноте свои вещи.       - С ума сошёл? Ложись лучше спать, - буркнул Степан и перевернулся на другой бок, накрываясь одеялом с головой.       - Ну и ладно, - обиженно буркнул Скорпиус, и вышел за дверь.       Степан лежал ещё минут двадцать, прежде чем окончательно проснуться. Он со вздохом сел на кровати, нашёл ногами тапочки и отправился на поиски друга, прихватив с собой палочку. Дверь на чердак была приоткрыта, и оттуда доносились голоса. Степан остановился, не решаясь войти, и осторожно заглянул в проём. На сундуке у стены сидели Скорпиус и Мари-Виктуар и о чём-то шептались. Долохов невольно прислушался.       - …вот, держи, - прошептал Скорпиус, протягивая что-то девушке.       - Ты с ума сошёл?! – зашипела на него Мари-Виктуар, разглядев подарок. – Это же фамильное кольцо Малфоев! Ты не можешь мне его дарить. Оно принадлежит твоему отцу.       - Он его всё равно не носит, - обиженно проворчал Скорпиус.       - Это всё из-за его волшебной руки. Кольцо разрушится от её чар, глупый мальчишка, - слегка повысив голос, сказала Мари. – Как ты этого можешь не знать?       - Всё равно завтра оно будет моим. И я хочу, чтобы оно принадлежало тебе, - смущённо ответил Скорпиус.       - Ты что делаешь мне предложение?! – удивлённо воскликнула Мари-Виктуар и зажала рот руками. – Это у нас такая помолвка? – прошептала она гораздо тише. Малфой решительно кивнул. – Но я уже встречаюсь с Лорканом.       - Нет, Мари, нет! Скажи, что ты пошутила! – взмолился Скорпиус. – Ты не можешь встречаться с этим сумасшедшим Сакамандером. Мерлин, почему я учусь не на Ревейнкло?! Если бы я учился вместе с тобой, то ты бы никогда не сделала такой глупости. Я задушу этого мерзкого белобрысого урода!       - Что ты такое говоришь? – удивилась Мари-Виктуар. – Сейчас же замолчи, иначе я уйду.       - Я тебя люблю! – его слова, словно нож, разрезали сонливую тишину дома. Степан сглотнул, понимая, что услышал то, что ему не предназначалось. Он уже хотел уйти, но в его спину упёрлось что-то острое.       - Подслушиваешь? – едва различимым шёпотом произнесла Доминик. Долохов развернулся к ней и сконфуженно кивнул. Доминик качнула головой в сторону, предлагая уйти, и прижала палец к губам. Они вдвоём на цыпочках прокрались до бальной залы и устроились рядышком друг с другом на полу у камина. Он почему-то всё ещё горел, будто поджидая их. Степан посмотрел на Доминик. Её светлые волосы переливались расплавленным золотом в свете огня. Она была очень красивая.       - Как думаешь, что ответила Мари? – спросила она неожиданно.       - Думаю, у Скорпиуса нет шансов, - понуро ответил Степан. – Она с ним всегда такая холодная, к тому же ещё и старше на целый год. Пятый курс – это не шутки. Да и Лоркан ещё…       - Дурачок, - хихикнула Доминик. – Причём тут возраст? Она же его давно любит! А про Лоркана она наврала. Он предлагал ей встречаться, но Мари отказала.       - А почему тогда ведёт себя так странно? Сказала бы сразу, и всего делов, - Степан удивлённо развёл руками.       - Дурачок, - повторила Доминик, вздохнув. – Вам мальчишкам всё на блюдечке подавай, да чтоб попроще всё было. А так не бывает. Любовь она такая…       - Какая такая? – Долохов непонимающе уставился на девчонку.       - Вот такая, - Доминик развернулась к нему и поцеловала.       ***       Утром вся их большая компания снова собралась в зале с рождественской елью. Дети увлечённо распаковывали свои подарки. Почти все, кроме Розы и Гвеннит получил маленькие коробочки. Открыв их, он обнаружили старые тусклые галеоны.       - Это то, о чём я думаю? – спросил Скорпиус, разглядывая взрослых. – Это зачарованные галеоны?       - Да, - кивнул Драко, улыбаясь. – Это наша семейная история. Наша общая история. С помощью этих монет вы все сможете общаться.       - А мне? – обиженно спросила Гвеннит, разглядывая галеон в руках Виолетты.       - Ты получишь свой, когда пойдёшь в школу, - мягко сказала Дафна, погладив дочь по голове. – А сейчас держи вот это.       Она протянула Гвеннит ещё одну небольшую открытую коробку, в которой сидел карликовый пушистик необычного розового цвета. Гвеннит запищала от радости, веселя всех вокруг.       Антонин подозвал Степана к себе и протянул ещё одну невысокую квадратную коробку, умещающуюся на ладони.       - Это наша семейная реликвия, - сказала Гермиона, когда сын открыл подарок. – С этого браслета началась наша история.       - Но вы говорили, что дракон уничтожил его! - удивлённо разглядывая браслет, воскликнул Степан.       - Официально этого браслета не существует, - подтвердил Антонин, - но мы ведь не так просты, правда? У нашей семьи есть свои секреты.       - Он всё еще?.. – Степан наморщил лоб, пытаясь правильно сформулировать вопрос.       - Нет, конечно, нет! – добродушно рассмеялся Антонин. – Дракон ведь действительно уничтожил его тёмную сущность. Это просто браслет. Никаких крестражей и брачных обетов.       - Ну, может чуточку нашей с папой магии, - подмигнула Гермиона.       - Как он работает? И почему именно сейчас? – Степан боялся брать его в руки, поэтому завороженно разглядывал.       - Тебе исполнилось шестнадцать, когда если не сейчас? – пожала плечами Гермиона. – А как он работает – узнаешь со временем.       - Спасибо! – Степан благодарно обнял обоих родителей, с предвкушением представляя, как он будет хвастаться перед Скорпиусом своим подарком, и гадая, какие чары наложили на него предки.       Проходя мимо Доминик, Степан почувствовал, как браслет словно зазвенел. После сегодняшней ночи он, кажется, догадывался, какие чары на него наложены.       Антонин приобнял Гермиону и поцеловал в висок.       - Я уже скучаю, - сказала она, вздохнув.       - По чему или кому, радость моя? – удивился Антонин.       - По нашему дому. Скорей бы кончилось рождество, и мы отправились обратно, - с тоской произнесла Гермиона, положив голову ему на плечо.       - А я не скучаю, - ответил Антонин. – Мой дом там, где сейчас ты.