it hurts, but it feels right

- Ты причинил ему боль, - Скотт рычит на Дерека, впервые за долгое время. Он в бешенстве, и о каком контроле идет речь, когда все зашло так далеко в их стае? Питер теребит подол собственной рубашки, как всегда наблюдая из-за угла. Это он во всем виноват. Укус – это подарок, говорил Питер. Он говорил, зная, что Дерек запомнит это. Что это будет для него истиной. - Ты собираешься отвечать или нет? Зачем ты это сделал? - Скотт схватил Хейла за грудки, швыряя в стену позади него. Где-то рядом как раз стоял Питер, наблюдавший за всем, вздрагивающий от каждого шороха, который для него, потомственного оборотня, и не был шорохом вовсе. Здесь отвратительно пахло болью, гневом, разочарованием и… тайной. В общем-то, запах секрета отличался от всех остальных, не раздражая так сильно. Скорее, заинтересовывая. - Я не могу тебе сказать, Скотт. Это наше со Стайлзом дело, - это все звучит так неискренне для Скотта, а все из-за равнодушия на лице Дерека, все из-за его излишне спокойного сердцебиения, ведь укус – это никакой не подарок, это осознанный выбор, если ты не рождаешься с этим. Это все взвешенные за и против. Это не подарок на Рождество, это – то, с чем ты будешь жить всю оставшуюся жизнь. Всю оставшуюся в природе вечность. Питер тоже слышал сердцебиение своего племянника, и это было ошеломляюще, даже если ты знаешь Дерека всю жизнь, и чуть дольше – слишком спокойное, слишком правильное, слишком для того, кто только что обратил своего возлюбленного в оборотня. Был там выбор или нет – Питера не волнует эта часть номера. Питера волнует, что здесь не так. - Мне не о чем с тобой разговаривать больше, Дерек. И ты, Питер. Да убирайтесь вы все отсюда! Я позабочусь о Стайлзе, а ты, - глаза альфы сверкают опасным красным, и Дерек закусывает губу, как будто Скотт вынуждает его почувствовать ту вину, которой за ним нет. Но Скотт-то уверен, что есть. А Питер… уже меньше, чем пять минут назад, до вкуснейших догадок. Либо Дерек совсем спятил, либо собирается убить их Скотти. И стать новым альфой. - …больше никогда не встречайся с ним. Питер знал своего племянника, и на таких словах даже он бы потерял все свое самообладание, но… Дерек усмехнулся, чем заставил Скотта понервничать. - Боюсь, что не смогу послушаться тебя в этот раз, альфа. Когда Макколл проследил за взглядом пятнадцатилетней беты, то увидел… ничего. Там, где должен быть лежащий без сознания Стайлз – ничего. И Дерек ускользает, прямо из его рук. - Ученик превзошел своего учителя, - Питер ликовал. Мистические случаи его уже не удивляли. А вот загадочные – очень. Мистика больше не загадка, когда ты – оборотень, как и вся твоя семья. Как и весь чертов город. Питер вовремя заткнул уши – отчаянный рык Скотта, должно быть, услышал весь Бикон Хилз. Точнее, все его мистическое население. - И все-таки, для чего тебе это? Скотт ведь прав, что это не… черт, это не подарок, Стайлз, - Дерек изо всех сил сдерживает своего парня в это ужасное, но и прекрасное вместе с тем полнолуние. Жизнь такая же – в свои пятнадцать, Дерек уже знал это. Ужасно прекрасная жизнь. Стайлз скалится, на перекрестке агонии, и цепляется за руки Хейла, весь в испарине и определенно счастливый, что в этот болезненный момент становления его новой жизни, Дерек обнимает его. Стайлз рад, что его сдерживают объятия, а не цепи. Как Скотта когда-то. - Я… знаешь… - он рычит, постепенно теряя человеческое обличие. В свете луны, оно искажалось до волчьего, а стоило Стайлзу дернуться вместе с Дереком в тень – младший наблюдал его человеческое, покрытое каплями пота, как родинками, лицо, - всегда знал, чего ты боишься. Ты боишься… этих синих глаз. Дерек замер, на мгновение теряя контроль и выпуская когти прямиком в тело, которое обнимал и защищал. Стайлз сдавленно простонал, а глаза закрывались против его воли. - Но поверь, Дерек. Просто поверь мне на секунду, хорошо? Я справлюсь с этим, - тело Стайлза не отвергало укус, нет-нет. Оно естественно сопротивлялось, чтобы в конце концов сдаться и принять новую, звериную сущность; Дерек не допускал другой мысли – другая мысль, любая другая, причиняла адскую боль. - Ты справишься с этим. Они улыбнулись друг другу. Дерек не смог подавить желания чмокнуть Стайлза в висок. - Мы справимся с этим, и ты никогда не убьешь меня. Ты никогда не убьешь тех, кто тебе дорог. Уж я-то прослежу за этим, Хейл. Можешь не сомневаться, из меня классный надзиратель. Или ты все же сомневаешься? Эй, приятель, я во всем хорош… Губы Дерека дергаются в слабой улыбке, и он целует Стайлза еще и еще. Пока слезы не застилают глаза окончательно. Стайлз остается Стайлзом в любой ситуации. А Дерек даже не понимает, что именно вызвало слезы – собственная бесполезность или счастье, что есть на свете такой придурок, решивший ради него ступить за порог Ада, не оглядываясь назад? Стайлз успокаивает все в порядке хриплым шепотом, и Хейл чувствует себя таким ребенком рядом со Стайлзом, который всегда его бесил, но который всегда плевал на замки, что мешали достучаться до Дерека. Воображение важнее знания. И Стайлз просто представил, что никаких замков нет.