* * *
Практически всю неделю Варя пребывала в расположении духа, близком к хорошему. К степени хорошести своего настроения она относилась довольно скептически, всегда вспоминая Германа Дурнева из книг российского писателя-фантаста. У дяди Германа было целых сто семнадцать плохих настроений и всего лишь одно хорошее, причем плохие разнились от легкого раздражения из-за зудящего над ухом комара до апокалиптического уничтожения вселенной вокруг. Конечно, Варя подобным недугом не страдала, плохие настроения у нее измерялись всего лишь парочкой, но это не мешало им скакать, как укушенным любимой таксой господина Дурнева. Воодушевленная планами на выходные, Лиля стала куда более общительной не только с Варей, но и с другими людьми. Она даже сделала над собой усилие и подсела на одном из уроков к Руслану. Она бы подсела к Варе, но знала, что та не любит, когда кто-то вторгается в ее личное пространство. Что касается привычных факторов раздражения — Новиковской клики и иже с ними — то те, на удивление, проявляли чудеса скрытности и молчаливости. Вика подчеркнуто игнорировала присутствие Вари как в школе, так и в жизни вообще. Ее избранные припевалы повторяли все за предводителем, поэтому и они объявили молчаливую забастовку ее существованию. К слову, Варя заметила это только к концу недели, до этого она просто радовалась непривычной тишине и отсутствию шепотков. Астахов же, казалось, намеревался выглядеть приятным и дружелюбным насколько только это было возможно. Заходя утром в класс, он приветливо махал Варе рукой. Правда, одновременно он подмигивал многочисленным своим поклонницам в числе одноклассниц и клевал в щеку Новикову, которая иных его телодвижений упорно не замечала, поэтому Варя на это только скептически поднимала бровь. Если Глебу требовалось у нее что-то спросить, то делалось это исключительно по имени, а не как раньше, с презрительно-пренебрежительным: «Эй, Ворона!». Апогей внезапно нахлынувшего на Астахова дружелюбия случился в четверг, на последнем уроке. Это была физкультура, в спортивном зале, по словам физрука, было холодно и неуютно («Как будто в спортивном зале вообще может быть уютно», — думала Варя ворчливо), поэтому одиннадцатиклассники с бодростью покойников нарезали круги. Петр Петрович сидел в центре на раскладном стульчике и мрачно глядел в потолок. — Частная школа, говорили они, — бормотал он себе под нос. — Огромная зарплата, говорили они… И что мне с ней делать, если в спортзале дубак? Липочкина, чего остановилась? Ноги в руки и бежать! И улыбаться не забывай, улыбаться! — гаркнул он, заметив, что одна из учениц остановилась у выхода из спортзала с явным намерением сбежать. Бросив на физрука недовольный взгляд, Юля вернулась в неровный строй товарищей. Варя, отлично зная нрав учителя физкультуры, плелась в конце, но не настолько медленно, чтобы привлечь к себе внимание. Вяло перебирая ногами, она пробежала всего кругов семь, тогда как все остальные уже завершали двенадцатый. И, хотя прошло только пятнадцать минут от начала урока, что-то Варе подсказывало, что бегать они будут все несчастные сорок пять минут. На Петра Петровича иногда находили приступы благожелательности, и он удалялся в тренерскую, предаваться нелегким думам, но это был явно не такой день. Поэтому Варе оставалось только уныло бежать круг за кругом, ожидая звонка. А пока он не звонил, она занималась любимым делом — наблюдала за одноклассниками. Карина — вроде бы длинноногая, но нескладная — бежала быстро, но как-то странно, то замедляясь, то снова ускоряясь. И здесь она умудрялась быть в своем репертуаре, постоянно оказываясь вне основной массы. Чуть позади нее держалась Ника, что-то рассказывая на бегу Насте, которая уже давно перестала быть новенькой. Ника, не переставая, жестикулировала, чтобы в красках донести очередную важную сплетню. Наравне с ней бежали Кристина и Света — обе хихикали и краснели, из чего Варя заключила, что сплетня Ники была по крайней мере скабрезной. Новиковская клика во главе со своей предводительницей бежали первыми среди основной толпы. Они выглядели очень сосредоточенными, а Вика к тому же умудрялась зорким взглядом следить за подругами, которые то и дело норовили будто бы случайно замедлиться и сбиться в конец. Вика же считала, что раз уж ее заставили бегать, то и остальные должны держать планку и бежать рядом с ней. Вот мимо пробежала Лиля, помахав рукой. Для нее — худой, гибкой и спортивной — бег не был такой уж проблемой, скорее наоборот. Лиля дважды побеждала на первенстве России по бегу и вполне могла бы продолжить карьеру бегуньи, но ей это было не интересно. Варя как-то спросила, зачем Лиле было это нужно, но девушка только пожала плечами. «Я слишком быстро становлюсь лучшей, и соревнования сразу же надоедают», — без тени юмора говорила она. Поэтому в копилке знаний и достижений Филатовой чего только не было. Если девочки бежали по внутреннему кругу, очерченному желтой краской, то мальчикам такого послабления не позволялось. Им надлежало бежать по белому кругу, который был большим настолько, насколько это вообще было возможно в их спортивном зале. В пятом классе, когда это разделение только началось, Петр Петрович внимательно следил, чтобы ни один из его подопечных мужского пола не сбивался в круг для девочек. Теперь же его надзор был не нужен: парни мерялись гордостью и во внутренний круг не вступили бы даже по доброй воле. Их возглавляли футболисты, которым скоро предстояла первая игра сезона. Костя Смирнов — капитан — держался в середине, не выбиваясь вперед, но и не отставая от членов команды. Уж что-что, а игроком он был хорошим. Варя не разбиралась в футболе, но неоднократно слышала, как Костю хвалили за пределами их школы. Впереди планеты всей мчались Витя и Саша, толкаясь локтями и подрезая друг друга на поворотах. Вспыхнувшая между ними вражда на почве игр так и не закончилась, хотя и притупилась на фоне будущих совместных сражений. Но это не значило, что они так легко были готовы сдаться и не попытаться победить хотя бы в этом. Увалень Руслан бежал ближе к концу, передвигаясь без надрыва, но устойчиво. Он не рвался вперед, но и не отставал, держа один и тот же темп уже который круг. Внезапно Варя заметила, что нет-нет, да посматривал он в ту сторону, где оказывалась Лиля. Но та этого совсем не замечала, безмятежно пробегая мимо и даже не оборачиваясь. Руслан едва заметно вздыхал и двигался дальше, чтобы потом, через пару минут, снова украдкой посмотреть на Филатову. «Чтобы Руслан… и в Лилю?» — восторженно подумала Варя, делая заметку в памяти расспросить последнюю. Аля наверняка сказала бы, что Варя собиралась влезть не в свое дело, но ее никто не спрашивал. Оглядывая одноклассников, Варя не могла отделаться от мысли, что кого-то не хватает. Будучи совсем немного параноиком, она стала вспоминать, кто отпросился. Мария, так не и подружившаяся ни с кем в классе, улетела в Милан на неделю скидок, поэтому ее не было уже давно. Не сказать, чтобы это кого-то расстраивало. Еще несколько человек были заняты в подготовке Пижамного Дня, который должен был состояться в следующий четверг, поэтому их сняли с последнего урока. — Почем фунт изюма? — раздался позади знакомый голос. Варя вздрогнула, обернулась и поняла, кого она не могла досчитаться. За ней, улыбаясь во все тридцать два зуба, легко бежал Астахов. К слову, он, как и Лиля, бежал легко, будто бы каждое утро перед школой тренировался для марафона. И этот факт заставлял Варю его недолюбливать сильнее обычного, даже несмотря на то, что они, вроде как, подняли белые флаги. — Чего тебе, Астахов? — спросила Варя, отворачиваясь. Это его не смутило, и за два широких шага он оказался наравне с ней. — Да ничего, бегу, смотрю — плетешься вся задумчивая, как обкуренный Пятачок, — усмехнулся он. — Спасибо, что хотя бы не Винни-Пух, — отозвалась Варя, замечая, что их маленький междусобойчик был замечен орлиным взглядом Новиковой. Вика ткнула одну из своих припевал локтем и кивком головы указала на них, что-то тихо говоря. — Ну, ты, конечно, извини, но быть Винни-Пухом ты не достойна, — покачал головой Глеб, для которого реакция дамы сердца осталась незамеченной. — До его возвышенной души тебе также далеко, как мне до Совуньи. Варя фыркнула, скрывая неожиданный для нее самой смешок. Лиля снова пробежала мимо, покосившись на Астахова недоуменно, но ничего не сказав. — Куда уж мне… — пробормотала она. – И, чисто для справки, Совунья из другого мультика. Астахов довольно кивнул, переворачиваясь и начиная бежать задом наперед. Теперь он держался немного впереди Вари, так что даже если ей не хотелось, приходилось при разговоре смотреть на него. — Я не совсем тупой, — заметил Астахов с ухмылкой. — Между прочим, Леся всегда говорила, что я похож на Кроша. — Если она имела в виду, что у тебя такие же большие уши и дурость в одном месте, то я полностью ее поддерживаю. — Не понимаю, о чем ты, — отозвался Глеб, деланно трогая ухо. — Мои уши идеальны, как и я сам. Фан-клуб подтвердит. — Как, кстати, у Леси дела? — спросила Варя, оставляя последнюю фразу Астахова без комментариев. Она успела заметить, что реплики последнего вылетали из рта быстрее, чем их успевал додумать его многострадальный мозг, поэтому на них внимания обращать не следовало. — Нормально, — ответил Глеб, движением головы отбрасывая волосы со лба в сторону, — ходит в школу, мучает собаку, раздражает меня. Словом, ведет себя именно так, как должны младшие сестры. Готов поспорить, что ты такой же была, если не хуже, — усмехнулся он, глядя на Варю. Та только покачала головой, немного замедляясь. Может быть, некоторые и были профессиональными спортсменами, но уж точно не она. Бежать в темпе и разговаривать одновременно Варя не могла. — Вообще-то нет, — ответила она. — Мы с Лешей… — Астахов! — гаркнул Петр Петрович, заметив, что один из его учеников недобросовестно выполняет его указания. Варя тут же отвернулась от Глеба, пряча довольную улыбку. Все-таки, как ни крути, а в это перемирие она не слишком уж верила, и маленькие неприятности ближнего в данный момент Астахова воспринимала тепло и радостно. — Чего дурью маешься? Быстро развернулся и побежал по-человечески! Астахов покосился на физрука, который был похож на сурового северного мужика, только что проснувшегося после длительного запоя. Петр Петрович действительно слегка создавал такое впечатление, и это при том, что он был коренным москвичом, который север видел только на картинках. — Сейчас вернусь, — бросил Астахов Варе. — Задержи эту мысль! С этими словами он прибавил темп и уже несколько секунд спустя догнал Новикову. Застряв с ней на полкруга, что-то долго объясняя, он, тем не менее, скоро снова поравнялся с Варей, довольно ухмыляясь. — А вот и я, — оповестил он Варю о своем прибытии. — Ну, вот, я уж надеялась, что отделалась от тебя, — вздохнула она. — А ты, как банный лист, все равно пристал. — Вообще-то, банный лист пристает к другому месту, — заметил Глеб. – Нет, — тут же ухмыльнулся он, косясь на Варю, — я-то всегда за, только, боюсь, мне битым точно тогда ходить. Варя согласно кивнула, глядя в ту сторону, где бежала Вика. Взгляд, с которым она следила за телодвижениями Астахова, вполне мог убить или покалечить что-нибудь жизненно-важное. — Так, на чем мы остановились… Ах да, — он щелкнул пальцами перед Вариным носом, привлекая к себе внимание. Варя бросила на него косой недовольный взгляд. Ей эта тенденция не нравилась. — Ни в жизнь не поверю, что в детстве ты была милым ангелочком, который не доводил брата до белого каления. У вас разница сколько — лет семь? А насколько я могу судить, брат у тебя — парень горячий… — Хочешь познакомиться поближе? — перебила Варя, вскидывая бровь. — Могу устроить. Глеб фыркнул, подражая лошади. Варя только закатила глаза. Ее спортивная подготовка не позволяла ей на бегу разговаривать, фыркать и еще при этом умудряться двигаться вперед, не задыхаясь. А вот Астахов это делал без малейшего затруднения. — Так вот, о чем я, — он слегка замедлился, чтобы бежать вровень с Варей, которая стала понемногу уставать. Радовало только то, что до звонка осталось совсем немного. — Признайся, В… Варя, — с некоторой заминкой сказал Глеб, — вы с товарищем Алексеем цапались, как кошка с собакой! Варя пожала плечами, хотя в движении это выглядело довольно странно, будто бы ее ударил электрический скат. — Вообще-то нет, мы всегда жили мирно. — Не верю! — патетично воскликнул Астахов, чем заслужил очередной обжигающий взгляд со стороны Вики. — Вас же всего двое! Как такое может быть? Не верю, и все тут! Астахов все продолжал говорить, но Варя его уже не слышала. В ушах застучало, тело затопил внезапный приступ адреналина, и она припустила вперед, резко увеличивая расстояние между ними. Не то чтобы ему было сложно ее нагнать, он даже не запыхался. — Эй, Варя, ты чего? — спросил он. — Проснулась внезапная любовь к физкультуре? — Слушай, Астахов, отстань, ладно? — бросила она через плечо, прибавляя темп. — Да подожди ты! — Глеб не отставал. — Опять эти твои классные перепады настроения. Можешь человеческим языком объяснить, что тебе опять не понравилось? Варя пробежала мимо недовольно на нее глядевшей Вики, обогнала Лилю, которая остановилась возле скамейки, чтобы завязать шнурок на кроссовке, но Астахов не отставал. Он легко бежал за ней, недоуменно посмеиваясь и выкрикивая нелепые предположения одно за другим. Она уже почти решила развернуться и смыться в раздевалку, и пусть Петр Петрович сходит с ума, сколько влезет, но тут Варя поравнялась с Русланом. Он осторожно придержал ее за локоть, не давая обогнать, и ободряюще улыбнулся. — Все в порядке, Варь? — спросил он спокойно, делая вид, что не замечает маячившего рядом одноклассника, который никак не мог уняться. Варя покосилась на Глеба. Тот семенил рядом, с любопытством глядя то на нее, то на Руслана, который со спокойствием удава игнорировал его присутствие. Руслан вообще не слишком любил Астахова. По не понятным для Вари причинам, из всех парней их класса только Руслана не коснулась эта лихорадка обожания. — Да, все в порядке, просто Астахов никак не отвяжется, — пробормотала Варя, наконец. — Сейчас отвяжется, — заверил ее парень, нахмуриваясь. Всей упитанной тушкой, за которой Глеб слегка терялся из виду, Руслан повернулся к однокласснику. Выглядел он внушительно, даже несмотря на то, что большая часть его внушительности состояла из любви вкусно поесть. Астахов малость дрогнул, но с шага не сбился, продолжая бежать вровень с ними, но Варя видела, что тот снова закатил глаза, будто бы вознося молчаливую молитву к небесам. Оно и понятно: каждый раз, когда он начинал доставать Варю, на ее стороне практически постоянно оказывался кто-то, превышающий размеры Глеба. — Слышь, Астахов, — сказал Руслан негромко, но грозно. — Тебе что-то нужно? Глеб вздохнул, укоризненно качая головой. — Тогда беги себе дальше и не лезь к Варе. — А то что? — Астахов, казалось, не мог не поумничать, испытывая пределы человеческого терпения. — А то одной рассеченной скулой не отделаешься, — пообещал Руслан. — Во мне весу побольше, я и нос могу сломать. — Угрожаешь? — Глеб деланно испугался, усмехаясь. Руслан отрицательно потряс головой из стороны в сторону. — Не, обещаю, — сказал он и улыбнулся. — А обещания я держу. Понимая, что ничего более дельного он не добьется, Астахов пожал плечами и, буркнув что-то вроде: «Ладно-ладно, я дрожу и плачу», — ретировался, набрав скорость. Глядя на его удаляющуюся спину, Варя мысленно выругалась. Вот не среагируй она так остро на его слова, не было бы ничего, в том числе и его любопытства. И никто бы не допрашивал ее и не устраивал погонь, и не пришлось бы прятаться за спину Руслана. Варя терпеть не могла чувствовать себя слабой, но вот уже который раз перед Астаховым она оказывалась именно в этой позиции, и ей это не нравилось. До конца урока Варя бежала рядом с Русланом, который был совсем не против. Он молчаливой тенью держался рядом, легко поддерживая ее темп, и одним своим видом внушал уверенность, что на сегодня сеанс общения с раздражающим одноклассником окончится.* * *
После того знаменательного дня, когда Новикова подмешала зеленку в ее шампунь, Варя стала проверять все, что оставалось в раздевалке и душевой на предмет присутствия лишних объектов. Так, она прощупывала полотенце, выдавливала на ладонь пробную порцию шампуня и геля для душа, просматривала спортивную форму и кроссовки, вдруг кто-то добрый сшил штанины или залил внутрь клей (о последнем предупредил ее брат, отнекиваясь при этом, что никогда не опускался до подобных способов мести). Аля качала головой и говорила, что такое поведение ее несколько тревожит, что Варя искала злой умысел там, где его не было, но Варя только отмахивалась от нее. Паранойя паранойей, но быть снова искупанной в зеленке или еще в чем-нибудь, похуже, ей не хотелось. Именно поэтому, когда Варя вышла из физкультурной раздевалки, школа практически полностью опустела. Начальная школа закончила учиться еще час назад, а средняя спешила покинуть стены родной альма-матер едва звенел звонок с урока. Даже учителя и те, поставив последнюю подпись в отчете или журнале, стремились прочь к свободе и личной жизни. Слегка покачиваясь под тяжестью сумки, набитой книгами, Варя брела по коридору и тихо напевала себе под нос главную тему из заставки «Доктора кто». Ее голос многократно отражался от стен и звучал странно и чуждо. В школе, не заполненной толпами учеников, была хорошая акустика, чем Варя периодически пользовалась, напевая под нос ту или иную мелодию. Правда, ее завывания мало кто бы назвал хорошим пением. И пусть даже ее отсутствие слуха практически не смущало, привлекать к себе излишнее внимание ей не хотелось, поэтому едва услышав отголоски разговора где-то впереди, Варя тут же замолчала. Дойдя до поворота коридора, за которым скрывалась лестница вниз, Варя поняла, что голоса доносятся с первого этажа, а говорящими были никто иные, как Ирина Владимировна, их бессменная классная руководительница, и Астахов. Ей никак не хотелось сталкиваться с этой парочкой, которая горячо что-то обсуждала, но выбора не было. Нет, можно было спрятаться где-нибудь у лестницы и ждать, пока они уйдут восвояси, но Варе хотелось поскорее уже убраться из драгоценного учебного заведения, поэтому выбора не было. Тяжко вздохнув и трижды произнеся «раксакорикофаллапаториус» на удачу, Варя стала спускаться вниз. Едва Пропеллер узрела самую «любимую» ученицу, как ее глаза зажглись тихим мстительным огоньком. Варя прямо-таки видела, как на лице классной руководительницы появляются два красных огонька в лучших традициях терминатора. Астахов стоял к Варе спиной, поэтому ее появления не заметил и к такому преображению Ирины Владимировны оказался не готов. — Воронина! — визгливо воскликнула она. Ее голос, многократно умноженный школьной акустикой, заставил, казалось, содрогнуться все здание. — Иди сюда! Варе ничего не оставалось, как подчиниться. Не убегать же, в самом деле, от женщины со всех ног? Она подошла ближе к Ирине Владимировне, опасаясь, что та прожжет в ней две аккуратные дырочки. Увидев Варю, Глеб немного удивился и помахал ей. Варя его проигнорировала, а Ирина Владимировна и вовсе не заметила. Впрочем, для нее сейчас и стадо гиппопотамов, пробежавшее прямо перед носом, осталось бы незамеченным. — Здрасте, — буркнула Варя, не глядя на Астахова. На классную руководительницу она тоже не смотрела, но потому, что разъяренному зверю в глаза не смотрят. — Воронина, — вкрадчиво начала Ирина Владимировна, — ты ведь знаешь, какой скоро праздник? Варя пожала плечами, переводя взгляд с кончиков балеток на потолок. — Пижамный день? — вопросительно произнесла она, как бы невзначай. — Именно! — воскликнула классная руководительница. — А ты помнишь, что у тебя сплошные долги? — Помню… — отозвалась Варя с долей сомнения в голосе. Вполне могло оказаться, что коварная Ирина Владимировна сумела отыскать новые долги, с которыми Варя должна была рассчитаться, и обрушить эту новость на голову своей подопечной. — Так вот, Воронина, — Пропеллер сложила руки на груди и мстительно улыбнулась. — Если до Пижамного дня у тебя будет хотя бы один хвост… Можешь про праздник забыть. Не удержавшись, Варя закатила глаза. Она каждый год слышала эти слова, и каждый год, имея твердую тройку по физике, поставленную учителем сквозь слезы (его, учителя), все равно веселилась вместе со всеми. Угрозы классной руководительницы были пустышкой, хотя и заставляли немного понервничать. И Варя, и без того пребывавшая слегка на взводе, почувствовала, как внутри нее нарастает раздражение. Закатанные глаза не остались незамеченными для Ирины Владимировны. — Как ты себя ведешь, Воронина! Как ты смеешь дерзить! — завосклицала возмущенно она. — Ты с матерью дома также себя ведешь? Варя всегда считала, что она очень терпеливый человек. Она долгое время училась не выходить из себя, так как зачастую ее приступы гнева кончались весьма плачевно: она била посуду, рвала бумагу, кричала, иногда даже дралась. Но в тот день ее самоконтроль был явно не на высоте. На и без того перегруженный горб белоснежного верблюда ее терпения бросили лишнюю соломинку. — Идите вы в задницу, дорогая моя Ирина Владимировна, — выпалила она и, круто повернувшись, ушла. Классная руководительница обомлела. Она застыла на месте, раскрывая рот и тут его закрывая, словно выброшенная на берег рыба. Характерно, что и выражение ее лица было очень похоже на рыбье — вытянутое, с выпученными глазами. Уходя, Варя краем глаза заметила реакцию Астахова. Он тоже обомлел, но скорее от приятного шока, чем от ужаса, как Пропеллер. Не то чтобы Варе вообще была интересна его реакция, но от этого ее настроение немного поднялось. Оцепенения классной руководительницы хватило как раз настолько, чтобы быстро натянуть пальто, всунуть ноги в сапоги и выбежать из стен родной школы. Охранник проводил ее удивленным взглядом, а уже в дверях настиг громоподобный вопль, от которого взрывались бокалы и барабанные перепонки: — ВОРО-О-ОНИНА! Но Варя не остановилась, буквально чувствуя, как ударная волна выносит ее прочь на холодный воздух. Выбежав на крыльцо, она не успела затормозить, и ноги сами пронесли ее вниз по лестнице, то и дело норовя поскользнуться на льду, намерзшему на краях ступенек. Все еще слыша в ушах отзвуки вопля, Варя попыталась схватиться за поручень, но инерция пронесла ее дальше, и она умудрилась врезаться в женщину, стоявшую около крыльца. «Наверное, мама какой-нибудь первоклашки», — подумала Варя, второпях извиняясь. Но стоило ей поднять голову, как слова застыли у нее на губах. Тощая, словно палка, одетая в кремовое пальто, по которому красиво рассыпались светлые волосы, перед ней стояла Светлана. В этот раз она была в очках с тяжелой роговой оправой и сигаретой, зажатой между пальцами, в остальном ее облик не изменился ни на йоту. Осознав, кто перед ней, Варя отпрыгнула на метр в сторону, сама не подозревая, что так может. — Как удачно ты вылетела из школы, — улыбнулась Светлана. — Уроки давно кончились, а тебя все нет и нет… Я уже собиралась собирать спасательно-поисковый отряд! Светлана сделала затяжку и выдохнула в воздух спирали сероватого дыма. Варя снова сделала шаг в сторону, но женщина не собиралась отпускать ее так просто. — Что вы здесь делаете? — поинтересовалась настороженно Варя. — Жду тебя, — ответила Светлана, делая еще одну затяжку и бросая сигарету на асфальт, покрытый снегом. — Нам нужно поговорить. Ты так внезапно убежала, что… Может быть, я тебя подвезу до дома? — предложила она деловито, ничуть не сомневаясь в том, что Варя согласится. Но не тут-то было. Врагу гордый варяг сдаваться не собирался. — Мне мама запрещает с чужими тетями в машине ездить, — холодно отозвалась Варя. Повернувшись, она пошла прочь от Светланы, специально делая широкие шаги. Светлана засеменила за ней на своих шпильках, но засеменила быстро, явно сказывалась практика. — Варя, подожди! — воскликнула она, как показалось Варе, раздраженно. — Я же просто хочу поговорить! Не веди себя как ребенок! Она умудрилась догнать Варю и схватила ее за локоть. Хватка длинных тонких пальцев Светланы была неожиданно цепкой, и Варя споткнулась на месте, дернувшись назад. — При всем уважении, — Варя повернулась к Светлане, едва удерживаясь от того, чтобы не нагрубить ей, — я с вами говорить не хочу. И руки уберите, у меня синяк останется. Светлана закатила глаза, но пальцы разжала. Варя тут же отодвинулась от нее, потирая предплечье и глядя на нее с неприязнью. — Не строй из себя маленького ребенка, — произнесла Светлана, скрещивая руки на груди. Она смотрела на Варю сверху вниз так, как смотрят на надоедливое насекомое. — Ты зря обижаешь отца, отказываясь его понять. — Вот только не лезьте в мои отношения с папой, ладно? — не выдержала Варя. Громко хлопнула тяжелая школьная дверь. Астахов, на ходу застегивая верхние пуговицы пальто, стал спускаться по лестнице, когда увидел сцену, разворачивавшуюся перед ним. Рука с наушниками застыла в воздухе, и он замер на месте, переводя взгляд с Вари, на лице которой было написано такое негодование, какое он еще ни разу не видел. Женщина, с которой она стояла, выглядела не менее раздраженной и показалась ему знакомой. Искры между этими двумя так и летели, будто стоит поднести спичку, и они взорвутся. — У вас тут все в порядке? — поинтересовался Глеб, медленно спускаясь вниз. — Только тебя тут не хватало! — чуть ли не взвыла Варя. «И почему этот… Астахов постоянно оказывается там, где его быть не должно?» — подумала она. Даже у голоса в ее голове были нотки истерики. — То есть… не все в порядке, — протянул Глеб, получая недовольный взгляд со стороны женщины. — Молодой человек, вмешиваться в разговор незнакомых людей по крайней мере невежливо, — заметила она, доставая из сумочки пачку сигарет и ловким движением вытаскивая одну. — Не лезьте, куда не следует, сделайте одолжение. Прежде, чем Глеб успел ответить странной хамоватой женщине, закурившей сигарету с остервенением дятла, вмешалась Варя, громко фыркнув: — То есть тебе вмешиваться можно, а ему нет? Светлана снова закатила глаза, делая затяжку. — Я невеста твоего отца, нравится тебе это или нет, — заявила она. — А вот этот субъект, — она указала сигаретой на подошедшего парня, — вообще неизвестно кто. Как обычно бывало в таких ситуациях, Варя сначала делала и только потом думала. Потом думала еще раз и кричала сама на себя благим матом. Впоследствии разум часто ругал ее за предпринятые действия, но вернуться в прошлое и переделать было уже нельзя. А жаль… — К вашему сведению, — процедила Варя, хватая Астахова за руку, благо стоял он поблизости, — это мой молодой человек, и мы, прямо сейчас, торопимся, — сказала она. Уже к концу фразы Варя поняла, что сморозила невероятную глупость и приготовилась потерпеть внушительное фиаско. Глеб ожидал от нее чего угодно, в том числе внезапного удара под дых или болезненного пинка в голень, но не этого. На его лице отчетливо читалось… назовем это ошеломлением. Он уставился на Варю в лучших традициях барана, узревшего внезапно новые ворота, на что она могла только состроить пугающую гримасу, так и кричавшую: «Подыграй мне!» — Эээ… — протянул он, глядя на Варю с сомнением. – Да, именно так, — Глеб повернулся к Светлане с ослепительной улыбкой и, с трудом высвободив руку из крепкой хватки, с некоторой долей опаски положил ее Варе на плечи, готовясь с любой момент отскочить в сторону, если последней это не понравится. Но Варя, понимая, что отступать некуда, позади Москва, замерла на месте, изображая на лице нечто, подобное улыбке. Глеб, приободренный тем, что его не собираются убивать на месте, продолжил: — Мы, знаете ли, действительно торопимся. ЗАГС заявления только до пяти принимает, а дома дети не кормлены… — посетовал он, входя во вкус. Лицо Светланы, и без того не маленькое, вытянулось от удивления. — А младшенький наш, Кирюша, вообще просил по дороге домой машинку купить… Так что, мама — вы ведь позволите называть себя мамой, раз уж мы почти родственники? — мы пойдем. Счастливо оставаться! — добил ее Глеб, все так же радостно улыбаясь. А потом они ушли настолько быстро, насколько это вообще было возможно. Варя только и успела, что язвительно помахать ей ручкой, обернувшись на ходу. Она еще увидела, как Светлана бросила сигарету и схватилась за телефон. Дальше идти задом наперед было неудобно, и дальнейшие действия женщины остались для Вари тайной, которую она при всех сокровищах мира не стала бы раскрывать. Едва они дошли до угла улицы и повернули, Варя двумя пальцами сняла с плеча руку Астахова и сказала: — Все, можешь убрать. Он не замедлил с этим, и, как показалось Варе, даже обтер ладонь о штанину. При этом на его лице было написано такое жгучее любопытство, что Варе даже стало немного не по себе. Пробормотав что-то, отдаленно напоминающее «спасибо, пока», она уже собиралась по-быстрому смыться, но не смогла. — Э, нет, стоять, — Астахов поймал ее за край шарфа и повернул к себе лицом. — Что это было? Настал черед Вари глядеть с мольбой в тучки. Пусть она и чувствовала признательность к раздражающему однокласснику, но этого явно было недостаточно, чтобы тут же выложить по первому требованию. Она напряженно думала, что бы сказать, пытаясь найти ответ в будто назло голубом небе, на котором совершенно не по-зимнему то тут, то там проплывали кусочки белых облаков, а пауза затягивалась. — Долгая история, — выдала Варя в конце концов. — Неа, так не пойдет, — качнул головой Глеб, складывая руки на груди. — Рассказывай целиком и полностью. Уж это я заслужил. Варя вздохнула, понимая, что просто так он ее не отпустит, а сбежать не получится. Только если она сможет добраться до метро первой… Но Астахов бегал быстрее, как ни крути. — Ладно, — сдалась она, переводя взгляд с тучек на землю под ногами. Здесь, на оживленном проспекте, асфальт был припорошен снегом самую чуточку, поэтому создавалось впечатление, что тротуар страдал перхотью. — Помнишь тот инцидент на выходных? — Астахов согласно кивнул. — Так вот… эта женщина — причина, по которой я тогда была в таком… расстройстве, — подобрала Варя слово, думая, как бы лучше описать приключившуюся с ней истерику. На лице Глеба проступило призрачное понимание. — И зачем она заявилась в школу? — спросил он. — Хотела поговорить, — передернула плечами Варя. — Я пыталась уйти, но у нее хватка, как у питбуля. — Поэтому надо было назвать меня своим парнем, — понимающе закивал Глеб. – Да, женская логика — это сила, не поддающаяся постижению. — Мог бы просто мимо пройти, — фыркнула Варя. — Никто тебя не просил вмешиваться. — Ага, я уже даже жалею, — Глеб мученически вздохнул. – Я, видите ли, хотел помочь, пошел на несоизмеримую жертву, а мне даже простого «спасибо» никто не сказал. А я, между прочим, получил моральную травму от взгляда этой тетки. Глаза будто сверла. Варя на эту тираду только закатила глаза. Момент признательности прошел, и Астахов снова стал ее раздражать, как раньше. — Спасибо! — воскликнула она. – Что, легче? — Будто заново родился, — осклабился Глеб. — Поклон в ножки и слезная мольба принять благодарность тоже подошли бы, но раз уж на большее ты не способна… — Аргх, — негодующе выдохнула Варя, не в силах спокойно реагировать. – Все, я пошла, — она махнула рукой и решительно пошла, намереваясь поскорее добраться до метро и за книгой выкинуть сегодняшний день из головы. — Да постой ты, — Астахов рассмеялся и в несколько шагов догнал ее. — Никто тебе не говорил, что ты похожа на хомячка, когда бесишься? Варя прибавила шаг. По ее расчетам до спуска в метро оставалось несколько минут быстрым шагом, а Астахов был не тем человеком, который мог бы туда спуститься. — Чего тебе еще надо? Я же сказала «спасибо». — Может, тебя подвезти? — предложил он, с трудом подавляя усмешку. — Меня подвезет метро, — откликнулась Варя, подавляя, в свою очередь, порыв треснуть Астахова по какому-нибудь жизненно-важному органу. Она сама не понимала, почему он вызывал у нее такую реакцию, поэтому справлялась, как могла. — Да ладно тебе, — парень обогнал ее и остановился прямо перед ней, загораживая путь. — В метро полно немытых бомжей, карманников и извращенцев, а еще там воняет. — Да ты, видать, давно в метро не спускался… — заметила Варя иронично. — И правда, только стойкие духом и телом рискнут посетить эту клоаку городских страстей. Такую мамзель, как ты, там сомнут в один момент. У тучек был день популярности неземного масштаба, не иначе. По-другому объяснить частоту, с которой на них обращались взоры простых смертных объяснить было нельзя. — Ну, и чем эта клоака лучше моей машины? — поинтересовался Глеб, сунув руки в карманы пальто. — Вероятно, тем, что там нет тебя, — улыбнулась во все тридцать два зуба Варя. — А теперь дай мне пройти, а? Астахов с клоунской ужимкой поклонился и отодвинулся в сторону. — Как знаешь, — сказал он. — Благодарствую, — бросила Варя, проходя мимо. На этот раз никто ее преследовать не стал. Пройдя шагов двадцать, она обернулась, сама не до конца понимая зачем. Астахова на тротуаре уже не было, и это ее почему-то успокоило. Достав из рюкзака наушники, Варя подключила их к телефону и направилась в метро. До вечера ей еще надо было забежать в магазин и купить новые пижамные брюки.