Госпожа из Венеции

      "Я - Сесилия Верньер-Баффо. Незаконная дочь своих родителей. Всю жизнь я жила в достатке, но изгоем из-за греха своих родителей перед богом. В двенадцать лет, украденная турецкими разбойниками Хайр-ад-дина Барбаросса. В этом же году и возрасте была подарена в гарем Султана Сулеймана Великолепного".       Вот мы прибыли в гарем этих дикарей. Нас повели в турецкую баню. Мужчина, очень похожий на женщину, с очень тонким голосом и весь расплывчатый. Он передвигался, будто ему что-то мешало. Я хотела засмеяться, но удержалась. Вдруг ещё казнят. Исмаил Ага, а так звали того мужчину, сказал, что баня называется хамамом. Все девочки и девушки зашли в баню. Как же это красиво! Моему восхищению нет предела! Высокие потолки, всё кругом из белого камня, наверное, это мрамор. Тут очень жарко, но хорошо.       Нам приказали мыться. Я сняла с себя халат и открыла кран. Оттуда полилась горячая вода. Эх, как же приятно помыться горячей водой после стольких дней, а то и недель, на этом грязном корабле. Я стала намывать тело, а потом голову. Ко мне подошла женщина её звали, Бингюль Хатун. Она стала помогать мне. Потом начала массировать мои плечи. Она, наверное, старше моей матери. — Ты откуда, Хатун? - спросила Бингюль на итальянском языке. — Я из Венеции, с острова Парос, - тихим голосом сказала я, дрожа при этом. — А как зовут тебя? Сколько лет? Такая маленькая и худенькая, прямо, как Хюррем Султан. Как вспомню её, когда она была всего лишь Кадиной. Такая маленькая, хрупкая, да она и сейчас такая же. Я её с пятнадцати годков помню. Мне тогда семнадцать было. Я была красива и молода, как весенняя роза, - Бингюль вздохнула. — Меня Сесилия зовут, Сесилия Верньер Баффо. Мне двенадцать лет. Моя мать из семейства Баффо, а отец из семейства Веньеров. Я не законная дочь, рожденная в грехе. - я вспомнила матушку, отца... Что сейчас делает матушка? Плачет, или же радуется, что её позор уже далеко от неё, от родного дома... — Бедняжка, тяжелая у тебя судьба, Сесилия.       Бингюль закончила массировать мои плечи. Другая старая калфа приказала нам идти в другую комнату. Там были женщины и кровати. Это были повитухи. Я легла на кровать. Женщина залезла мне под подол халата. О, нет, что она делает? Такое не приятно ощущение... Опустив подол моего халата она что-то сказала на турецком евнухам. Я встала, не понимая, что произошло.       Мы пришли в комнату. Там стояло много кроватей, окон не было. Как можно здесь жить, если сюда не попадает солнечный свет? — Теперь это ваша общая комната. Выбирайте свои кровати, - сообщила нам калфа.       Я заняла место с краю у двери, чтобы ни с кем не ссориться. На кровати рядом села девушка старше меня на год. У неё были светлые волосы и большие голубые глаза. Когда мы вместе прибыли в гарем её звали Маргарита, но из-за стыда, когда её осматривали лекари, её щёки порозовели, и повитуха дала ей имя: Гюльбахар. Мы с ней подружились, она так же говорила на итальянском, как и я. — Сесилия, а тебе дали новое имя? - поинтересовалась Гюльбахар. — Нет. Видимо, они не сочли меня красивой. Особенно, если сравнивать с тобой, - сказала я и улыбнулась, озаряя лицо улыбкой. — Ой, ну что ты, Сесилия, ты очень красивая, - щёки её опять залилась краской, но ей было приятно слышать такое. — Девушки, ложитесь спать, отдыхайте. Завтра у вас будет тяжёлый день. - сказал Ага       Калфа начала тушить свечи. Все девушки залезли под одеяла и почти сразу сладко заснули. Хотя, не все сладко спали. Кто-то храпел ещё хуже, чем мой дедушка, который так любил засыпать сидя за столом. Из-за девичьего храпа я не могла ещё долго заснуть.

***

      Прошло четыре года с моего приезда в Топкапы. Теперь я не Сесилия, а Нурбану, что значит - "Лучезарная женщина". Это имя мне дала сама Хюррем Султан, когда увидела меня в саду. Я танцевала венецианские танцы вместе с Гюльбахар, мой смех расходился по всему саду, а улыбка озаряла всё кругом. Хюррем Султан одобрила мой нрав и теперь я прислуживаю ей, а Гюльбахар фаворитка Шехзаде Селима, второго сына госпожи. Он был очень похож на мать, как внешне, так и характером. В прекрасных зеленых глазах юного господина читалась грусть. Чем же расстроен османский принц? Иногда, мне так хочется спросить, что его так расстроило, но я всего лишь рабыня, на которую он никогда не обратит внимания.       Турецкий и арабский я выучила за год, и писать, и говорить на этих языках я умею. Ещё мне понравилась поэзия. Какие газели нам читает Ибрагим Ага, про любовь, предательство! Гюльбахар рассказывала, что Шехзаде ей читает стихи собственного сочинения. Он признается в любви к ней, а она даже выучить не может! Она очень хороший человек, но кроме красоты в ней нет ничего, ни особого ума, ни тяги к искусству, а ведь Шехзаде так любит стихи, картины и музыку. — Нурбану Хатун, Нурбану Хатун!!! - Исмаил Ага бежал и кричал писклявым голосом. — Да, Исмаил Ага, - отозвалась я. — Нурбану, тебя зовёт Хюррем Султан, - сказал Исмаил, задыхаясь. Мужчине было за шестьдесят, а он всё бегает. — Хорошо, я немедленно пойду к госпоже.       Я побежала по коридору, спеша к Хасеки Султан. По пути к покоям я столкнулась с Шехзаде Селимом! Ударившись об его грудь, я упала на пол. Шехзаде хотел помочь мне встать, но у меня хватило сил, как можно быстрее встать самой и начать извиняться. — Шехзаде, простите, пожалуйста, Аллах свидетель, я торопилась к вашей матери, я не хотела столкнуться с вами и тем самым оскорбить вас, - я начала задыхаться от стыда. — Хатун, не расстраивайся. Я тебя не ругаю, - Шехзаде потянул руку к моему подбородку и поднял моё лицо. Мои глаза распахнулись от страха. Шехзаде смутился и на его щеках появился легкий румянец. — Шехзаде, простите, но мне пора идти к вашей матушке, - стала извиняться я. — Да, конечно иди.       Шехзаде пошел в одну сторону, а я в другую. Какой стыд! Почему все неприятности происходят всегда именно со мной? Исмаил Ага называет меня проклятием гарема, из-за моей невнимательности и неуклюжести.       Я прибежала в покои Хюррем Султан. Я начала было оправдываться, но Кадина сделала жест, чтобы я замолчала. Хюррем Султан кивнула головой служанкам в сторону двери. Девушки поклонились и быстро удалились. — Нурбану, ангелочек. Подойди, присядь сюда, - госпожа показала рукой на подушки рядом с ней, я села, - Нурбану, как твои успехи в учебе? — Я выучила французский и испанский язык. В танцах Мехмет Ага сказал, что я прекрасна. А Айбиге Хатун хвалит меня за игру на бармете и хорошее пение. А ещё Мехмет Ага читает нам газели, они великолепны! - я не смогла удержать свои эмоции. И госпожа начала смеяться, но не со злом, а потому что ей понравился мой интерес. — Нурбану, мой старший сын Мехмет уехал в Манису, скоро меня покинет и Селим и его фаворитка Гюльбахар. Я слышала, вы хорошие подруги, какая она девушка? - взгляд Хюррем Султан стал более серьёзный. — Красивая, веселая, добрая... - сказала я. — Но глупая, - продолжила госпожа, - Нурбану, моему сыну нужна женщина красивая и весёлая, чтобы понравиться ему, но она должна быть умна, чтобы помочь выжить моему сыну. Среди гарема я посмотрела десятки наложниц, и среди них я выбрала - тебя.       Я потеряла дар речи, но Гюльбахар моя подруга, а Шехзаде... я в него влюбилась, да и какой стыд будет, после того, что сегодня случилось. Но отказать такой великой женщине? Нет, я не смогу, я всего лишь рабыня. Это одна из моих обязанностей. — Сегодня, ты пойдешь к Шехзаде на хальвет. Сейчас отправляйся в баню, а в комнате тебя будет ждать платье. Я выбрала его для тебя, красный будет на тебе смотреться великолепно, а сейчас иди. Не благодари, времени остаётся мало. Не переживай по поводу Гюльбахар, она не придёт к Шехзаде из-за плохого самочувствия. Иди.       Я поклонилась султанше и ушла. Сердце бешено билось. В бане мне удалили все подросшие маленькие волоски с последнего моего визита в хамам. Волосы удалили везде, где они умудрились вырасти, кроме конечно бровей и волос на голове. Мне сделали массаж, и при этом втирали вкусное масло для тела. Уже были сумерки. Девушки помогли мне надеть платье. Ах, какое оно красивое, а поверх накидка шитая серебряной ниткой. На голову мне одели маленькую диадему и красивое ожерелье с серьгами. Мне подвели глаза, и я была похожа на красавицу из восточной сказки.       Исмаил Ага повёл меня в покои, Шехзаде Селима. Меня терзал один вопрос: понравлюсь ли я ему? Он же любит Гюльбахар. Вдруг, он меня прогонит. Или проведёт ночь и не захочет больше видеть меня? Не заинтересуется мной. Ведь я не такая красавица, как Гюльбахар.       Вот я у дверей его покоев, сердце начало бешено биться. К чему же приведёт меня эта ночь? К любви, к счастью? Или же к безразличию, несчастью, смерти в одиночестве и без детей? Время покажет. О, Аллах, помоги мне.