Невозможно

— Быстрее! Она умерла уже! — именно эти слова были первым, что я услышала, открыв глаза. Кажется, я сумела затопить всю ванную комнату, ибо вода давно уже выливалась за край бортика и распространилась по всему периметру комнаты. Я все еще не откликалась на дикие вопли за дверью, когда начала медленно подниматься, опираясь на стену. Тело ныло — последствие от долгого пребывания в неудобной позе. И тут, подняв одну ногу, я осознала свою ошибку. Я зажала пяткой водосток. Поспешно перебирая ногами, я выбралась из воды, но более сухой я не стала, так как мыльная, с приятным ароматом вода уже за пределами всей ванной комнаты и, по всей видимости, затопила и спальню. — Я в порядке. Я жива, — негромко постучав по двери, я остановилась, чтобы найти полотенце. С какой кстати им думать, что я мертва? Но я не успела дождаться ответа, как и найти способ скрыть свою наготу, так как дверь с грохотом повалилась на меня. Подскользнувшись и устремившись щекой прямо к холодному кафелю, я осознала, что мне будет больно. Физически. Прямо сейчас. — Жива она! Самоубийца! Она хотела с собой покончить! Все видели?! Это я её спас, вот это был бы скандал! Я ненавижу его. Это существо в зеленом костюме, которое заставляет меня чувствовать стыд и унижение. А еще боль. И холодный кафель. И я не поднимаю головы — не хочу видеть, кто еще собрался поглазеть на такое жалкое зрелище. Но я уверена, что почти все находящиеся в поезде доставили себе такое удовольствие за подняли свою самооценку за счет моей, так как я услышала топот не одной пары ног. Голая и униженная, не проронив ни слова, ни звука, я все так и лежала, выслушивая высокие пискливые ноты этого истеричного человека. Как ему объяснить, что я не хотела себя убить и являюсь настолько глупой, что даже об этом не думала, а по собственной неопознанности и дурости поставила свою пятку не туда, куда стоило бы? Как сделать так, чтобы он просто замолчал? Как перестать слышать эти насмешки и приглушенные разговоры даже с заткнутыми руками ушами? Как открыть свои глаза после такого? Все люди уходят — и эти (я даже не знаю, кто точно был) тоже ушли. Я открыла осторожно глаза и подняла на несколько градусов свою голову. Никого нет. Кто-то накинул на меня полотенце. Я с усилием заставила себя подняться и пройти в комнату, оглядываясь, нет ли кого там. Но никого не было. Никаких намокших предметов, включая сам пол, тоже не было. Поэтому я даже примерно не могу понять, сколько прошло времени. Повернув голову, я взглянула в окно — смеркается, это можно было понять, хотя картинка расплывалась от стремительного движения поезда. И все в том же неаккуратно накинутом огромном полотенце я села на мягкую кровать, провалившись в несознательность. *** Кто-то толкнул меня в плечо, и от этого прикосновения я открыла глаза. На мне теплая пижама, хотя сейчас лето; пальцами я нащупала что-то на своей щеке, по всей вероятности, какой-то пластырь или специальную повязку; во всей комнате чисто, как и было до моего первого визита сюда. Дверь в ванную комнату закрыта. Пусть я и глупая, но толчок я точно почувствовала и знаю, что это должно быть движение человека, но никого в комнате не было — только поднос с едой на прикроватной тумбочке. На ней я нашла несколько таблеток рядом со стаканом с водой. Таблетки пить я не стала, но тарелки с удовольствием разглядывала. Если быть точнее, то содержимое тарелок, которое несмотря ни на что, оказалось у меня в желудке: запеченный картофель с каким-то соусом, ингредиенты которого до сих пор неизвестны мне, вкусная кашица, в содержимом которой я узнала только грибы (я почти уверена, что это именно они), гора разного вида хлеба, сладкие булочки, присыпанные сахаром и кувшин апельсинового сока. Апельсиновый сок! Оказывается, если выжать его не из гнилых апельсинов, то он становится еще вкуснее! После двадцати минут увлечения трапезой, я вновь вернулась к вчерашнему своему позору. Волком вой, как мне стыдно! На улице светило ярко солнце, но я все равно надела халат, пытаясь скрыть вчерашний конфуз — а это невозможно. Медленно продвигаясь к выходу из комнаты, я пыталась оттянуть неизбежную встречу с кем-то в поезде. Но мне нужно выйти, так как поезд скоро прибудет. К моему удивлению, в коридоре никого не было. Сделав еще несколько шагов, я прислушалась в звукам за дверью Мэтта. Никаких звуков не было. Я уже развернулась, чтобы пойти в главную комнату, но тут дверь открылась: — Ах, и тебе не стыдно еще подслушивать?