От имени Мэри
Резкий запах врезался в ноздри. Я сначала никак не могла определить, что это за вонь, пыталась достать ее из своей памяти, но только одно взбрело в голову… Рыба. Точно, отчетливо пахнет рыбой, и мне кажется, что это самый ужасный в мире запах! Я попыталась открыть глаза, но это плохо получилось из-за яркого света лампы, стоящей прямо напротив меня. Я рефлекторно хотела прислонить руки к лицу, но что-то мешало мне. Только сейчас я почувствовала, что что-то сковывает меня. Я запрокинула голову наверх и увидела, что мои руки привязаны. После опустила голову вниз и поняла, что мое тело закреплено веревками со всех сторон. Попытавшись пошевелиться, я сразу же поникла – ничего не выходит! Что же мне делать? И что вообще происходит? Я попыталась воссоздать картину со мной за последние несколько часов. Я помню похороны, тот резкий холод, продирающий каждую частичку моего тела, помню того мужчину, который обижал моего отца, помню квартиру и… Я помню Мэтта! Его злые глаза, а затем обжигающее дыхание на своей шее. Мурашки покрыли мое тело, но отвращение возрастало во мне все больше и больше. Я поистине ненавидела этого человека. Я судорожно вспоминала, что же было со мной после того случая в квартире. Резкая боль, а потом все поплыло, и больше ничего. «Давай, Мэри, пожалуйста! Вспоминай!» - я пыталась хоть как-то подбодрить себя, пыталась достать столь важную информацию из своей памяти. Появилась картинка, будто я еду в какой-то машине. Так же резкий запах газа. Все стало ясно: меня как-то вырубили, запихнули в машину, и теперь я тут. Постойте, где тут? Глаза немного привыкли к освещению, поэтому я оглянулась. Вокруг меня стояли какие-то металлические бидоны серого цвета. Скорее всего, железные. Затем огромный стол, на котором стоял ящик. Я прищурила глаза и увидела, что там лежали пара ножей, гвозди, серп, скальпель и много других приборов. Меня пробрал страх. Черт, для чего это нужно? Я увидела в самом углу пианино, хотя с первого раза его не заметила. На нем было накинуто серое покрытие, и только благодаря выпирающим клавишам можно было догадаться, что это пианино. Ох, как же давно я не играла! Я услышала за собой тихие шаги. Кто-то не хотел, чтобы его обнаружили. - Зачем тебе это все надо? – произнесла я властным и грубым тоном. Я попыталась сказать это как можно громче, но получилось скудно, учитывая то, что я была привязана с четырех сторон к какой-то деревянной штуке. В ответ я услышала лишь смех. Издевается надо мной? Что в этой чертовой ситуации вообще смешного? Во мне потихоньку начинала воспламеняться злость, злость и обида. Мой друг, самый лучший друг с детства, и сейчас благодаря ему я связана. Веревка серьезно начала натирать руки, и я ощутила, как кровь стекает по моим запястьям. Я не чувствовала никакой боли, только обиду. Обиду, в большей ее части, на себя, потому что опять я оказалась настолько доверчивой, что впустила в свою жизнь маньяка. - Отпусти меня. - Я попыталась сдержать слезы, но это явно не получилось. Всхлип вырвался из моих губ. Превосходно, теперь я чувствую себя сломленной. Пф. - Я не могу отпустить тебя, - спокойно ответил парень и подошел к столу, чтобы я смогла увидеть его. Он был одет в простые джинсы и рубашку, как будто просто вышел на прогулку. Мэтт взял в руки один из ножей и стал водить по нему пальцем. Нож был настолько отполирован, что я могла увидеть в нем свое отражение, и это меня испугало. Я была совершенно голой. - Почему ты не можешь отпустить меня? – мой голос дрогнул. - Я еще не наигрался. - После этих слов Мэтт стал подходить ко мне. В руках он все еще держал нож. Я удивленно смотрела на него. Ну не мог друг моего детства причинить мне боль, и я была в этом уверена! Мэтт приподнял лезвие и поднес его к моему животу. Он прислонил его острием к коже и оставил красную дорожку. Я содрогнулась от боли и прикусила губу. Отец всегда говорил, что боль можно заменить лишь другой болью. Если ты чувствуешь что-то намного сильнее, то другое чувство отпадает на второй план и кажется уже не таким важным. Я еще больше прикусила губу, вследствие чего оттуда пошла кровь. - У тебя такая нежная кожа, - усмехнулся он, когда увидел, как взбухла моя ранка на животе. Маленькой струйкой оттуда сочилась алая кровь. У меня не было сил взглянуть на место пореза, но я знала, что это выглядит ужасно. Я чувствовала каждой клеточкой своего тела! - Зачем ты это делаешь? – всхлипнула я. Мне было безумно больно осознавать, что это делает мой друг. Единственный в мире, настолько родной друг. - Ты немного надоедаешь мне своими вопросами. - Мэтт подошел к столу и взял огромный скотч. Я мысленно сказала про себя «Нет! Нет! Нет!», но в реальности получился истерический всхлип. Эмоции слишком бурлили во мне, чтобы еще и говорить. Парень подошел, отлепив относительно средний кусочек ленты, и заклеил мне рот. Я стала пищать и пыталась хоть как-то вырваться. Все тщетно. - Хм, что же мне делать с тобой дальше? – стал вслух размышлять Мэтт. Он снова вернулся к столу со своими «приборами» и стал перебирать гору ножей. Не знаю, сколько это длилось: может быть, пять минут, а может быть, секунд десять, но мне этого хватило, чтобы вовсе разочароваться в своей жизни. Я молилась про себя, чтобы он убил меня быстро и без мучений. Моим желаниям не суждено было сбыться. Я открыла глаза и увидела перед собой Мэтта с ножницами в руках. Когда парень подошел ко мне, наши глаза находились на одном уровне. Я видела в них безумие, ярость и… нежность? Нет, это точно бред. Сумасшедший друг-убийца не может испытывать ко мне никаких чувств. Он даже мне не друг. Да и не был никогда, я уверена. Мэтт поднял руку и отрезал здоровый клок моих волос. Я вскрикнула. Столько лет я их растила, но сейчас не могла ничего с этим поделать. - Я всегда мечтал увидеть тебя с более короткой прической, понимаешь? – Он продолжал резать мои волосы. И это было похоже на конец: конец моим волосам, конец моей жизни, конец всему, что столькие годы я нарабатывала. – А еще я хочу оставить остаток тебя до конца всей своей жизни, ты ведь скоро умрешь, - он сказал это так легко? Я всхлипнула. Слезы текли ручьем по моим щекам. Они обжигали и одновременно морозили. Только сейчас я заметила, насколько мне холодно. Мурашки ходили ходуном по моему телу. Я вздрогнула. - Тебе холодно? – В ответ я лишь кивнула. Конечно, а что еще оставалось мне сделать? Мой рот был по-прежнему заклеен. – Сейчас я разогрею тебя. – Мэтт быстро приблизился ко мне, и я почувствовала запах его духов. Такой же, какой был десять лет назад. Он оторвал скотч от моих губ, и теперь они пылали. Но боли я больше не чувствовала: было слишком плохо душевно, чтобы ощущать что-либо еще. Парень прислонил свои губы к моим и стал ритмично водить ими. Затем, не дождавшись ответа, парень проник языком в мой рот. Мне было противно, а в животе забурчало. Как же мне хотелось плюнуть сейчас в "друга", но я боялась. Господи, Мэри, почему ты настолько глупая? Тебе скоро умирать, а ты боишься делать то, чего сейчас так хочется. Я взяла себя в руки и разорвала наш поцелуй. Мы смотрели друг другу в глаза, а затем я с ненавистью плюнула прямо Мэтту в лицо. Знаете, стало намного легче. Действительно, теперь я хоть умирать буду не зря. - Ты самый ничтожный человек в мире, которого я видела. Который вообще существует. Черт, ты даже не человек, - кричала во все горло я, хотя это было очень трудно. Во рту пересохло, но мне нужно было выговориться. - Ты поплатишься за это, - с яростью сказал парень и достал нож из заднего кармана своих джинс. Он перерезал веревки на моих руках и ногах. Я с тяжестью упала на пол и расшибла коленку. Попыталась встать, но Мэтт взял меня за загривок и ударил лицом об пол. Я почувствовала, как из носа потекла кровь. Стерев ее рукой, я перевернулась на спину, пытаясь остановить кровотечение. Ломило все тело. Парень подошел ко мне и посмотрел на меня. Затем быстро стал снимать с себя рубашку и джинсы. Теперь он стоял почти голый, если не считать трусов. Это вызвало еще большее недовольство. Я не могла смотреть на парня в таком виде, поэтому просто закрыла глаза и поддалась чертовой судьбе. Я чувствовала, как Мэтт снова перевернул меня на живот и незамедлительно вошел в меня. Физически я чувствовала только боль, никакого возбуждения и наслаждения, а ему, по-моему, было прекрасно. Я слышала его ужасные стоны и ощущала движения тела на мне. Слезы продолжали течь по моим щекам, хотя я не понимала, откуда они могут взяться. Я слишком много плачу. Закончив со своим делом, Мэтт обратно перевернул меня на спину и присел на меня. Я чувствовала его половой орган на себе, и от этого стало дурно. - Тебе понравилось, крошка? - спросил парень похотливым голоском. - Хуже этого ничего со мной в жизни не происходило, - выплюнула я. Мне хотелось как можно больше обидеть его, доставить ему боль не физическую, так хоть моральную. - Ты поплатишься за это. Снова. Тебе не надоело разочаровывать меня? – Мэтт схватил меня за плечи и посадил меня, а сам встал. Он взял меня за волосы одной рукой, второй надавил на мои щеки, чтобы рот открылся, и незамедлительно вставил свой член мне в рот и стал управлять моей головой. Я сказала, что противнее секса с ним у меня ничего не было? Я ошиблась. Я не могла этого терпеть. Ни сейчас, ни когда-либо еше. Именно поэтому решение пришло быстро. Я сжала свои зубы и услышала взвизг парня. Черт, вот сейчас мне хорошо. Он быстро откинул меня, и я ударилась головой об пол. Все вокруг меня поплыло, но я быстро пришла в себя. Мэтт лежал на полу, поджав под себя ноги и тихонько скуля от боли. Это был мой шанс! Я быстро попыталась привстать, из-за чего голова стала еще сильнее болеть, но не остановилась. Где тут выход? Где, мать его, этот тупой выход? В глазах немного темнело, и я никак не могла сфокусировать на чем-то свой взгляд. За собой я чувствовала, как Мэтт приходит в себя, поэтому сразу ринулась к столу. Я взяла самый большой нож и с опаской повернулась к парню. Он стоял прямо за мной. От страха я сразу попятилась назад, упершись в стол. - Ты никуда не убежишь от меня, малышка. Теперь ты навеки моя, - прошептал Мэтт и стал подходить еще ближе. - Не подходи! Черт возьми, не подходи, если не хочешь, чтобы этот нож был в твоей глотке! – кричала что есть мочи я. Меня кто-нибудь может услышать? Люди, помогите! - Ты не сделаешь этого, - уверенным тоном произнес Мэтт. - И почему же это? – Сейчас я сама задумалась об этом. Я даже и представить себе никогда не могла, что смогу убить человека. В действительности, я смогу этого сделать? Ха-ха, Мэри, ты слишком хорошо шутишь. - А вот почему. - Парень быстро приблизился ко мне и завел мою руку за спину. Я выронила нож, и бывший друг быстро подхватил его, при этом толкнув меня к стене. – Ты начинаешь надоедать мне. Пора браться за дело. Мэтт взял маленький нож и подошел ко мне. Он дернул мою руку на себя и стал что-то вырезать на моих пальцах. Боль – что это вообще такое? Это относительное понятие. Но я с уверенностью могу сказать, что она проходит. Физическая, имею в виду. А вот моральная – никогда. Она разрушает тебя изнутри, и ты с этим поделать ничего не можешь. Ты кидаешься во все стороны, но понимаешь, что ты заперт в собственном подсознании. Когда парень закончил, я увидела: на каждом пальце красивыми буквами были выведены ноты. Указательный – "до", средний – "ре", мизинец – "си", безымянный – "ля", а большой палец – "ми". - Подойди ко мне, - попросил он. Я не видела уже никакого смысла в том, чтобы противоречить, поэтому просто покорилась. Я встала и медленными шажками последовала за Мэттом. Он подошел к пианино и снял с него серое покрытие. Вместе с тканью поднялась большая куча пыли. Я закашлялась и услышала смешок со стороны Мэтта. - Присаживайся, - только сейчас я заметила, что возле пианино стоит лавочка. Такая же, как была у Мэтта в доме. Помню, как почти каждый день мы сидели и я учила его нотам. Я подошла и присела. Он взял мои руки и положил их на пианино. – Сыграй для меня. – С огромным усилием я подняла свои ладони и почувствовала резкую боль. Она, словно огонь, снова вспыхнула во мне, и хлынули слезы. Но я начала играть. Его любимую песню. Ноту за нотой. Вместе с песней в голове стали всплывать все события моего существования. Мне было тяжело, неимоверно тяжело. Я понимала, что это последний день моей никчемной жизни. Никчемному человеку – никчемное существование, ведь так? Боль в пальцах стала просто невыносимой, и я запнулась. - Прошу, продолжай, - взмолился Мэтт. - Я больше не могу, прости. - Но я убью тебя, - с легкостью ответил он. Мне казалось, что все ответы были заранее продуманы. На каждую мою реплику он сразу же отвечал. Это пугало. Вообще, именно сейчас, меня пугало многое. - Мне все равно. Тогда я почувствовала, как сзади в меня воткнули нож. Боль разбегалась с неимоверной скоростью по каждой частичке моего тела. Я упала с лавочки и приземлилась на пол в нечеловеческой позе. Последнее, что я слышала – музыка неимоверной красоты. Он смог, он выучил.***
От имени автора
Был самый обычный день для всех англичан. Все куда-то спешили, абсолютно все. В городе творился полнейший хаос. Казалось, что Лондон – это муравейник. У каждого есть свое собственное задание, и его просто жизненно важно выполнить именно в эту минуту. Жалко, что у Мэтта больше не было такого задания. У Мэтта больше не было ничего. Он шел вдоль большого моста, все время кидая взгляд на Темзу. О, эта река поистине красива. Она смелая, в отличие от Мэтта. Она живет, а он – нет. Звезды уже начали появляться на небе, что делало этот вечер еще более запоминающимся. Да, все, как он хотел. Его смерть должна была быть именно в этот вечер. Мэтт подошел к мосту и перекинул одну ногу, затем вторую. Людям было плевать на одного из миллионов муравьев, поэтому быть незамеченным труда не представляло. Мэтт расставил руки в стороны. Ему остается лишь один шаг. Ради нее, он сделает это ради нее. - Я люблю тебя, Мэри. - Парень сделал шаг, и буквально через минуту послышался всплеск. Большая луна освещала водную толщу. Пожалуй, это конец.