Музыка в обмен на жизнь

POV Мэри

Холодный ветер проникал сквозь тонкую ткань моей одежды. Холод пронизывал все части моего тела, но это действительно не волновало меня. По крайней мере, не сейчас. Мне было вправду все равно, заболею ли я, умру ли я, выживу ли я. Я просто пыталась смириться и сосуществовать со всеми проблемами, навалившимися на меня. Конечно, это получалось скудно, но я действительно пыталась. Пыталась забыть весь этот круговорот убийств вокруг меня и эти безумные глаза. Они каждый день снились мне, они преследовали меня. И эта улыбка. Я пробралась мелкой дрожью, но это вовсе не из-за холода. Я смотрю по сторонам. Вокруг меня – пустынное место, и единственное, что тут бросается в глаза – сотни, а может, даже и тысячи могил. Холодный ветер закладывает уши, и мне кажется, что я слышу какие-то голоса. Сотни разных голосов. Они все перемешиваются в моей голове, и я отчетливо слышу шепот: «Мэри». Я съежилась. Это странно. - Сегодня все мы тут собрались, дабы почтить замечательного человека – Томаса Клауфорда, – начал говорить священник, держа в руках крест и стоя прямо у дубового гроба, и только сейчас я задумалась над смыслом. Смыслом этих священников. Черт, этот человек даже не знал моего отца, а сейчас имеет наглость рассказывать о том, какой он был. Да ты это делаешь только ради своих семидесяти баксов. Все такие продажные. – А сейчас давайте каждый скажет хоть по одному слову в память о погибшем, - произнес служитель тихим и властным тембром. Я осмотрела гостей. Только сейчас заметила, что здесь нахожусь не одна. Странно. Я думала, что никто не дружит с моим отцом, ведь он был… О умерших либо хорошо, либо никак? Я думала, что он не имеет такого количества друзей. Пришли буквально все его девушки, а их было больше двадцати. Все такие расфуфыренные, что хочется проблеваться, глядя на них. Так же присутствовали какие-то два мужчины, одетые в черные пальто, очки и шляпу такого же цвета, что прибавляло им какой-то загадочности. Это пугало. Я поставила галочку для себя, что после похорон надо будет узнать, кто они такие. - Мисс Клауфорд, не хотите ли вы сказать пару слов о своем отце? – обратился ко мне священник. О, мой дорогой, единственное, что я сейчас хочу, так это умереть. Я больше не хочу иметь что-либо общее с этим чертовым миром, который просто разрушает меня изнутри. Все мое тело наполнено болью, и, мне кажется, это никогда не изменить. Моральная боль намного сильнее, чем физическая, и это факт. - Да, конечно. - Я откашлялась, пока собиралась с мыслями. Что мне сказать? Я не хочу говорить что-либо плохого о своем отце, ведь он, как-никак, воспитал меня, сделал из меня такую, какая я есть. Пусть и относился ко мне, как к последней твари, но все равно любил меня. Я знаю это. Я надеюсь на это. – Я знаю, что ты слышишь меня, отец. - Посмотрев на гроб, подошла к нему, положила руку на крышку и вздохнула. - Прости меня, если я тебя обижала. Я действительно хочу все изменить. Если бы у меня был шанс, я бы стала идеальной дочерью для тебя. И, знаешь, ты навсегда останешься в моей памяти самым любимым отцом на планете. – Я попыталась сдержать слезы, но это было практически невозможно. Я обернулась и посмотрела на плачущих людей, которые сочувственно кивали мне и пытались подбодрить. К черту их всех, они не понимают меня. - Кто-то хочет сказать еще что-либо, что мы не слышали о нашем погибшем? – проговорил священник и устремил свой взгляд на толпу. - Я хочу, - вверх взметнулась рука одного из мужчин «в черном плаще». Он поправил свои очки и вскинул ворот, из-за чего его лицо еще больше укрылось тайной. Мужчина вышел из толпы и подошел к гробу. Затем всем телом повернулся ко мне, и я почувствовала, что его взгляд устремлен на меня. – Я хочу сказать, каким мудаком был этот Томас, - на заднем плане послышались охи и вздохи, - кому, как не тебе, Мэри, знать это? Еще с детства он бил тебя, унижал! Он выгнал тебя из дома, а ты так к нему относишься! – Мужчина указательным пальцем тыкнул мне в грудь, ладонь его была в черной перчатке. Интересно, у него вся одежда черная? - Да как ты смеешь? – стала возмущаться я, но затем задумалась. Этот человек принес мне столько боли, так почему я простила его? Почему, черт возьми, я прощаю всех, кто причинил мне боль? Почему нет ни единой души, кто бы ни разу не обижал меня? Мне нужен кто-то, кто будет понимать меня, кто не заставит меня плакать. Но затем в голову стали всплывать лучшие моменты моей жизни. Моменты, когда была жива моя мать. Я помню, как сидела в песочнице и что-то усердно копала. Кажется, я хотела построить туннель, который смог бы увезти моих родителей и меня в солнечные края на отдых. Я действительно хотела этого тогда. Мама сидела рядом с отцом на лавочке, и они о чем-то разговаривали. Мама то и дело смеялась, а отец подхватывал, заливаясь звонким смехом. Родители были поистине счастливы, и я радовалась, видя, насколько они любят друг друга. Другая картинка. Мы шли все вместе по длинному коридору магазинов в огромном торговом центре, где на каждом шагу красовались витрины. Близился день моего рождения, и родители хотели сделать из меня принцессу. Я помню, как много мы смеялись в то время. - Кто здесь у нас самая красивая в мире девочка? – прощебетал Томас, когда я примеряла уже пятое платье и ужасно устала. Выражение моего лица могло быть и лучше, но я действительно чертовски устала. Я проклинала в тот момент весь мир, но слова отца заставили меня улыбнуться. - Папочка, долго еще? – истинно-невинным голоском пропищала я. - Мне кажется, что в этом платье ты идеальна, а ты как думаешь? – Отец устремил взгляд на мою маму. Та лишь коротко кивнула и заключила меня в объятия. На ее глазах были слезы. - Мамочка, почему ты плачешь? - Меня тогда охватил детский страх, и я расширила свои глазки от удивления. - Это слезы счастья, детка. Ты прекрасна, - усмехнулась мать и начала щекотать меня. И сейчас этот мужчина говорит, что я никогда не было счастлива со своим отцом. Его просто сломала смерть жены, вот и все. Он видел во мне ее, и это его убивало. Господи, как же я не понимала этого раньше? - Он любил меня, он любил меня больше всех на всем белом мире! Я – единственная, что осталось от его прежней жизни, а ты закрой свою гребаную пасть и больше никогда не смей упоминать его имя своим грязным ртом! – я переходила на крик. С каждым словом мой напор увеличивался. Лицо приобретало пунцовый оттенок из-за злости. - Ты пожалеешь о своих словах. - Человек резко развернулся и пошел прочь. Он схватил за локоть другого мужчину, стоявшего рядом с ним, и они оба двинулись в сторону черной машины. На миг мне показалось, что я увидела рыжий оттенок под черной шляпой. Я помотала головой, а когда открыла глаза, то те двое мужчин уже отъезжали на джипе. Мне точно показалось! После этого я осталась одна со своими мыслями. Похороны закончились, и все потихоньку стали расходиться. Конечно, как же не подойти и не посочувствовать мне! Все пытались мне чем-то помочь: кто-то словами, а кто-то материально, но никто из них не мог мне дать того, что я хочу – вернуть отца. Никто из них этого не мог, и это меня убивало! Я смутно помню, как добралась до своей квартиры. Но зато сейчас я лежу на диване и не понимаю, что вокруг происходит. Я что-то слышу или схожу с ума? Я только что разговаривала сама с собой, или кто-то забрался в мою квартиру? Знаете, мне все равно, действительно все равно. Телефон звонил уже несколько раз, но я не отвечу. Наверное, недели три не отвечу. На дней двадцать меня нужно отключить, дать зарядиться, дать найти смысл, ради которого вообще можно продолжить существование. Может, мне завести собаку? Хм, гиблое дело, даже собака уйдет от меня. От меня же, черт возьми, все уходят. Рано или поздно мне находят замену или попросту умирают. Кстати, второе происходит намного чаще. Кто там… Нана, Томас, Кэтти. Стоп, Кэтти! Черт возьми, где она ходит? Я быстро встала с кровати и пулей рванула на кухню, где, по моим предположениям, мог остаться телефон. Я влетаю в кухню и вижу напротив себя его… Он сидит в черном пальто, в руках держит очки, а на столе лежит шляпа. - Ну привет, милая. - Привстает со стола, и я вижу, что во второй руке пистолет. Приоткрываю рот от удивления и отхожу к стене. Когда я уперлась в нее, то действительно начила паниковать. - Кто ты такой? Что тебе нужно? – Эти же вопросы надо задавать в таких случаях? Черт, все методы самообороны вылетели из головы. Я мечусь, не зная, что делать. - А ты догадайся, кто я. - Человек подошел ко мне почти вплотную, и я почувствовала его горячее дыхание на своей шее. Было чертовски противно, но я не могла ничего поделать. Я посмотрела в его глаза и лишь сейчас поняла, что они мне знакомы. Слишком знакомы. - Мэтт, - на выдохе произнесла я.