Seven ages of a man

Стоя перед зеркалом, Гарри с выражением читал свой монолог. Держась прямо, натянутый как струна, он старался произносить слова немного свысока и в то же время снисходительно – так, как только король может говорить со своими подданными. Это требовало огромной концентрации и отбирало сил, кажется, не меньше, чем актерская физкультура. Дочитав выученный уже наизусть текст до конца, он отвел глаза от зеркала и встретился со взглядом Луны, которая так тихо сидела в кресле во время его импровизированной репетиции, что он ее и не заметил сразу. — Как здорово, Гарри, — улыбнулась ему девушка, - у тебя отлично выходит! — Спасибо, Луна, — благодарно отозвался парень, — пойдем завтракать? Девушка кивнула: — Я приготовила омлет. Сваришь кофе? — Конечно, — взяв с собой сумку, чтобы не заходить больше в комнаты, Гарри следом за Луной двинулся в сторону студенческой мини-кухни, на которой до осени хозяйничала только их дружная компания. Рассеянно помешивая кофе, мыслями Гарри был уже в академии – день обещал быть сложным, к тому же назначенное на вечер выступление однозначно указывало на то, что отдохнуть ему не удастся и по завершению классов. Накопленная за неделю работы на износ усталость давала о себе знать – этой ночью Гарри даже спал плохо от избытка впечатлений и переживаний. — Гарри, — окликнула его Луна, — осторожней, у тебя кофе убегает. — Вот черт! – кофе и правда убегал, а, точнее, уже успел покрыть ажурной коричневой пленкой бока джезвы и стремился нарисовать красивых узоров на плите. Наполнив чашки себе и Луне, Гарри отхлебнул из своей и скривился. Перекипевший кофе немного горчил, но времени варить напиток заново не было, поэтому он с извиняющимся видом протянул Луне ее порцию и, пристроившись за столом, в мгновение ока с удовольствием смел свою половину омлета и, сполоснув тарелку и поблагодарив Луну, поспешил в учебный корпус. Сегодня слушателям курсов предстояло первое чтение монологов на публике, разбор написанных о своих первых ролях характеристик, а еще и занятие сценической речью, от мыслей о котором юноша нервничал особенно сильно. Опаздывая на разминку, погруженный в свои мысли Гарри, мчался по коридору, не смотря по сторонам, и поэтому заметил внезапно образовавшееся препятствие слишком поздно — только столкнувшись с ним. Подняв глаза, юноша обнаружил того, с кем меньше всего хотел увидеться с самого утра — профессора Снейпа. Тот крепко держал его за плечи, и у Гарри возникло ощущение, что он — маленький мышонок в лапах у кота. Профессор это ощущение только усилил, мурлыкнув: — Гарри-Гарри, куда это вы так спешите? Этак вы себе руки-ноги переломаете, да и еще кого-нибудь невзначай покалечите. — Простите, — не поднимая глаз, выдавил из себя парень. — С вами все в порядке? – внимательно посмотрев на юношу, поинтересовался преподаватель. — Все отлично, — поспешил заверить тот. От рук профессора на его плечах расходилось обволакивающее тепло и Гарри подумал, что еще пару минут такого времяпровождения, и он вовсе растает, — я пойду? – полувопросительно добавил он, немного отодвигаясь от все еще изучающего его преподавателя. — Конечно, мистер Поттер, не смею вас задерживать, — профессор серьезно кивнул и еле заметно улыбнулся глядя вслед юноше, стремительно покинувшему место происшествия. Скинув с себя рубашку, Гарри бросил быстрый взгляд на зеркало. Его лицо все еще горело, и он мысленно застонал, представив, как именно это выглядело в глазах профессора. Он бы многое отдал, чтобы и не знать о предпочтениях Северуса Снейпа, ведь именно после того памятного разговора он стал так нервничать при преподавателе сценической речи. — Он ведь даже не красивый совсем! – восклицание неожиданно громко прозвучало в пустом помещении, и Гарри вздохнул, стараясь успокоиться. Нужно было взять себя в руки и перестать думать о профессоре. Необходимо сосредоточиться на занятиях. – Черт! – взглянув на часы, он убедился, что, рефлексируя, опоздал на разминку уже на двадцать минут. Подумав, что он демонстрирует себя не лучшим образом для человека, который хочет доказать, что достоин получить грант Академии, Гарри потратил еще три минуты натягивая тренировочную форму и, постаравшись оставить все смущающие мысли в стороне, поспешил в класс. * * * — Вы все уже наверняка поняли, что я не придерживаюсь в своих занятиях принципов подавляющего большинства преподавателей сценической речи. Я не приверженец оттачивания дикции на текстах пьес, ибо заучив слова и произнося их технически правильно, вы рискуете потерять творческую составляющую вашего выступления. Подумайте, что будет, если сейчас мы с вами, например, в качестве упражнения для голосовой подвижности, фонетической четкости и точной ритмики речи возьмем знаменитый монолог Гамлета из Шекспира. Кто может предположить, чем это чревато для актера, которому впоследствии выпадет честь сыграть эту роль? Мистер Поттер? Гарри Поттер, в этот раз изменивший своему принципу на всех занятиях сидеть с Гермионой, а, значит в первых рядах студентов, безуспешно пытался спрятаться от вездесущего профессора за широкой спиной Финнигана. — Э-э-э, — слова не находились, так как потратив все силы на то, чтобы стать незаметным, из всей речи профессора юноша услышал только свое имя. Остальные слова преподавателя слились воедино, и Гарри даже не пытался вычленить из произносимого какой-то смысл, совершенно бездумно изучая губы профессора. — Мистер Поттер, не разочаровывайте меня, — предупреждающе произнес преподаватель. — А вы бы не могли повторить вопрос? – еле слышно пробормотал Гарри. — Мистер Поттер, хочу вам напомнить, что вы находитесь на занятии и обязаны были с первого раза услышать вопрос. И, к тому же, вдруг вы забыли, мы изучаем принципы ораторского мастерства. И кто мне подскажет, какой из них считается одним из самых главных? — Оратор должен быть хозяином положения? – немного громче произнес Гарри. — Почему опять так неуверенно, мистер Поттер? Верно. Человек, который хочет донести какую-то свою мысль до других, должен быть уверен в себе и в том, о чем он рассказывает. Вы же сейчас продемонстрировали полнейшее невладение одним из основных принципов. В каждом своем выступлении вы должны стараться по максимуму использовать то, что мы изучаем, даже если это и обычный ответ на уроке, — голос профессора звучал жестко, когда он смотрел на Гарри. Переведя взгляд на класс, он добавил: — Мистер Малфой, надеюсь, вы слышали мой вопрос? Сможете ответить? — Технически верно заученный текст может помешать адекватно справиться со своей ролью, поскольку актер при отработке принципов сценической речи делает акцент на правильном дыхании, четкой дикции и ритме выступления, оставляя эмоциональную составляющую на втором плане. — Отлично, мистер Малфой, — удовлетворенно кивнул профессор и обратился к аудитории: — я могу поделиться с вами одной давней актерской историей. Некая очень хорошая актриса, не буду называть имен, с которой мне довелось работать в одной из постановок, репетировала роль Джульетты, — заметив недоверчивые взгляды ребят, преподаватель хмыкнул и продолжил: — предваряя возможные вопросы – да, я играл в постановке «Ромео и Джульетта» и нет, я играл не Ромео. Услышав последнюю фразу, Гарри поперхнулся воздухом, вопреки словам преподавателя представляя того в образе Ромео. Представленная картинка ожила, улыбнулась уголками губ и разбила иллюзию: — Мне досталась роль Тибальта, но речь не об этом. Мы часто репетировали вместе и уже на втором прогоне я заметил, как вышеупомянутая актриса, доходя до одного из самых растиражированных монологов Джульетты, начинает декламировать его поистине бездушно, будто бы читая ярлык на одежде. Технически все было верно – сложно придраться к выверенному произношению и идеальным интонациям. Проблема была в том, что, обучаясь, кстати, в одной из самых именитых актерских школ, актриса по монологу Джульетты почти год училась принципам сценической речи. И в тот момент, когда ей стоило бы абстрагироваться от техники и выпустить наружу свои эмоции, она попросту не могла переключиться на свою роль, заученно читая монолог именно так, как ее научили на занятиях. Надеюсь, что тут передо мной все же собрались не идиоты и все вы понимаете, что ваши герои не могут говорить совершенно идеально. Потому-то мы и не упражняем голос и дыхание на тексте пьес. В один прекрасный день вы должны будете сыграть роль, на репликах которой тренировали ухо, губы и язык. И вот тогда-то вам будет чрезвычайно тяжело заставить вашего героя быть не экспертом по дикции, а обычным человеком, которому зритель сможет сопереживать, которого он сможет любить или ненавидеть, в зависимости от вашей роли. Переведя дыхание, преподаватель вернулся к своему столу и взял с него несколько листков бумаги. — Очень важно, чтобы каждая деталь текста была абсолютно понятна говорящему. Быть может, я немного преувеличиваю, но из своего опыта знаю, что половина актеров, играющих, скажем, Шекспира, понимают из того, что произносят, менее двадцати процентов, а оставшуюся часть – лишь интонируют так, как научились во время своих курсов, классов и занятий. Итак, кто попробует озвучить самый главный вывод, который мы с вами должны сделать сегодня? Мистер Поттер? – профессор деланно изумленно кивнул поднявшему руку юноше: — Решили реабилитироваться за совершенно недопустимое поведение на первой половине занятия? Гарри, игнорируя явный сарказм в голосе преподавателя, встал и, собравшись с мыслями, контролируя свой голос, произнес: — Работая над текстом и его правильной интерпретацией, не стоит забывать об эмоциях и адекватности играемой роли в угоду идеальной дикции. — Я поражен, мистер Поттер. Вы, оказывается, вполне умеете думать, когда хотите. Жаль, что на моих занятиях вы предпочитаете спать. Сожалею, что я для вас оказался настолько неинтересным оратором, что вы только и делаете, что смотрите в окно либо по сторонам. Гарри не ожидал явного одобрения от профессора, но и к подобной отповеди тоже не был готов. Вздохнув, он постарался сдержаться, чтобы не ляпнуть в ответ что-то глупое, и безэмоционально добавил: — Могу я садиться? — Я, кажется, вас и вставать не просил, — бросил преподаватель и продолжил лекцию: — Сейчас я вам раздам листки с текстом, у вас будет ровно десять минут, чтобы просмотреть доставшийся вам отрывок и, используя полученные на наших уроках знания, подготовиться к верному прочтению текста. Я хочу добиться от вас универсальности – чтобы вы могли, когда это необходимо, максимально эффективно прочесть любой текст. Поэтому все отрывки совершенно разноплановые – кому-то даже достанутся заметки из экономической хроники. Справитесь с этим – сможете принципы ораторского искусства и в своей роли применить на интуитивном уровне, не пользуясь заученными штампами и концентрируясь на эмоциональной составляющей своего текста. Переведя взгляд на свой листок, Гарри усмехнулся. Ему предсказуемо досталась выдержка из какой-то статьи о финансовых достижениях Великобритании за минувший год. Но времени на веселье не было, и юноша так же, как и остальные одиннадцать ребят из группы, погрузился в чтение материала. * * * Собирая вещи в сумку в конце занятия, Гарри уже ожидаемо услышал: — Мистер Поттер, задержитесь. Подождав, когда все студенты покинут кабинет, Гарри подошел к быстро что-то строчащему профессору и приготовился ждать. Взгляд его скользнул по изящным рукам преподавателя, оценив острые буквы, выходящие из-под его тонких пальцев, и юноша даже немного позавидовал умению так стремительно, но в то же время аккуратно писать. У Гарри же с почерком была беда – переписав у Гермионы записи с первого занятия сценической речью, он все равно предпочитал пользоваться ее тетрадкой для восстановления в памяти необходимых сведений – свою писанину он понимал с трудом. Задумавшись, он не сразу осознал, что все еще разглядывает руки преподавателя, в то время как тот уже перестал писать и с интересом изучал самого Гарри. — Простите, — отвел взгляд юноша. — За что вы извиняетесь, Гарри, позвольте полюбопытствовать? — М-м-м. За «недопустимое поведение на первой половине занятия»? — Допустим, — согласился профессор, — насколько вы должны были уже понять, мне совершенно все равно, слушают ли меня студенты или нет, но, мне казалось, вы сами доказывали мне не далее как три дня назад, что вы жаждете стать актером. Более того, немного позанимавшись с вами и понаблюдав со стороны, я могу сделать вывод, что вам это вполне по силам. К тому же, по отзывам других преподавателей, вы замечательно справляетесь с заданиями, проявляете завидный энтузиазм и не останавливаетесь на программе курсов, углубленно изучая все представленные дисциплины по дополнительным материалам. При этом по неизвестной мне причине вы почему-то не удосужились прочесть ту книгу, которую подобрал для вас я. Гарри виновато кивнул, не понимая, куда клонит преподаватель. — Из всего этого я могу сделать вывод, что ваш отсутствующий вид, невнимание и нежелание слушать на занятии каким-то образом связаны со мной. Гарри, — профессор встал со своего стула и, подойдя к парню, приподнял за подбородок, заставляя его смотреть себе в глаза, — неужели я вам настолько противен, что вы не можете себя контролировать? Гарри отрицательно замотал головой, во второй раз за день равномерно покрываясь краской. И опять свидетелем и виновником этого был профессор Снейп. Уставившись на губы преподавателя, Гарри не сразу понял, что опять выключился из беседы, и что профессор что-то ему говорит. Опомнившись только когда тот замолчал, недовольно сжав губы, юноша на всякий случай кивнул. — Ну вот и договорились, — вернувшись к своему столу, Северус Снейп взял с него небольшой блокнот и протянул Гарри, — пишите адрес. — Что? – недоумевающе уточнил тот. — Адрес клуба вашего, вы что, снова все прослушали, мистер Поттер, наказание вы мое? – из голоса профессора пропали стальные нотки, казалось, теперь он забавляется смущением и неловким молчанием Гарри. — Мы с вами только что договорились, что, в наказание за ваше сегодняшнее поведение, вы завтра придете на дополнительное занятие. И заметьте, я делаю вам большое одолжение, собираясь тратить на вас свой выходной. А еще я у вас поинтересовался, не отменено ли ваше выступление и не передумали ли вы насчет своего мне приглашения. Кивнув немного увереннее, на этот раз зная, на что соглашается, Гарри быстро написал на предложенном листке адрес клуба и поспешил ретироваться, боясь смотреть в смеющиеся глаза профессора. — Завтра в двенадцать, мистер Поттер, постарайтесь не забыть, — донесся до него ехидный голос преподавателя, прежде чем он выскочил за дверь.