Дело №37.

Ночные кошмары превратили Джехвана в хмурую тучку, оставляя за собой мешки под глазами и головную боль. Казалось, что всё на свете хотело разлучить их с Тэгуном. Он просыпался в холодном поту, когда на шею приговоренного к смертной казни заключённого опускали окровавленную петлю. Каждую ночь его подушка была мокрой от слёз, потому что мучительно медленно опускающееся лезвие гильотины уже касалось бледной шеи преступника. Снова и снова он кричал во сне, когда в воспоминаниях всплывал момент, как Тэгуна уводят, скрутив его руки и опустив холодную сталь наручников на тонкие запястья. Он злился на своих сотрудников, которые ни в какую не хотели меняться с ним сменами, потому что 'визиты к этому Чон Тэгуну не приведут ни к чему хорошему'. 'Много они понимают!', рыкнул Джехван, в очередной раз со всей дури ударив по боксерской груше в тренировочном зале их участка. В праве ли они решать его судьбу, не посоветовавшись с ним? Да, он хочет быть с этим ужасным убийцей. Нет, он не боится стать очередной жертвой. Да, он сам готов выдрать из груди своё сердце, лишь бы быть рядом с Тэгуном. Нет, никто и ничто его не остановит. - Хакён, когда начальник уезжает в командировку? - просунув голову в кабинет, где его друзья уже вторые сутки возились с кипой бумаг, как можно непримечательнее спросил Кен. - На следующей неделе... во вторник... А что? - нахмурив брови, Ча перевёл взгляд с бумажных небоскрёбов на его столе на младшего. - Просто мне нужно к этому времени успеть подготовить отчёт. Спасибо, - прикрыв за собой дверь Ли спокойно удалился, оставив старших недоумевать. - Какой ещё отчёт? Он и дел никаких не вёл после того случая. Только и сторожит этого своего Тэгуна. Как будто пропадёт куда, - вытащив карандаш изо рта, Рави уставился на Эна. - Нет, ты это видел? Я уже и забыл когда он меня последний раз по имени называл, а тут на тебе! И вообще странный он: Джеджун-хён рассказал мне, что он накричал на него, из-за того, что тот отказался меняться с ним сменами. А ещё огрызаться часто стал... - И от разговоров увиливать... Смотри как он быстро убежал, выудив из тебя то, что ему было нужно. И, кстати, Ингук-ши вроде в четверг собирался уезжать? - отложив очки в сторону, Воншик поднял руки вверх и потянулся, разминая затёкшие суставы. - Ага, в четверг. Это я так, пошутил. Надо проверить что происходит с нашим ребёнком, - твёрдо сказал Ча. - Не пошутил, а наврал. Почему ты всегда отрицаешь очевидное? - Я никогда не вру! - Да вот даже сейчас врешь! Подсознательно понимаешь, что врешь, и врешь о том, что не врешь, - сделав умный вид, констатировал Воншик. - Ах так! Да я тебе сейчас! То, что далее происходило между этими двумя осталось за стенами и закрытыми жалюзями кабинета. Тем временем Джехван катался по офису на стуле, рассматривая какие-то записи и зарисовки в блокноте и допивая уже третью порцию кофе. Он был воодушевлен идеей, что была известна только ему одному, поэтому настроение поднялось до отметки 'жизнь прекрасна'. Сделав пару пометок на розовых страницах блокнота, Ли посмотрел на часы, и, радостно подпрыгнув со стула, сорвался в сторону кухни. Спускаясь по сырым заплесневелым лестницам, Кен насвистывал себе под нос какую-то веселую песню, стараясь нести поднос аккуратнее, чтобы не разлить кофе. - Пост сдал! - Пост принял! - забрав у Джехё связку ключей, Джехван уверенно потопал в сторону одной из камер. Зажав поднос между животом и стеной, он открыл дверь, на ощупь выбрав нужный ключ: - Заключённый, ужин! - толкнув дверь ногой, Кен, пятясь спиной назад, зашёл в камеру, ногой же закрывая за собой дверь. Не успела дверь захлопнуться, как Ли почувствовал на затылке горячее дыхание, а родные руки оплели его талию. - Дай хоть поднос поставлю, - с трудом дойдя до столика с тяжёлым 'грузом' за спиной, он опустил поднос с ужином. Тэгун обнял его ещё крепче, вдыхая мягкий аромат кокоса и орхидеи, которым пахла кожа полицейского. Он нежно целовал все открытые участки тела Джехвана, кончиками пальцев вырисовывал бессмысленные закорючки на животе Ли, прижимал его к себе так крепко, что тот уже не мог дышать. - Джехван-а, - ухо полицейского опалило горячее дыхание. - М? - Кен настолько расслабился в крепких объятиях Лео, что даже говорить было неохота. - Не оставляй меня одного больше. - Тэгуни... - Ли затаил дыхание, пытаясь контролировать свои эмоции, которые рвались наружу после этой фразы. - Ни за что, слышишь?... Ни за что не оставлю тебя одного! - развернувшись к Лео лицом, он обхватил его лицо ладошками и стал коротко целовать в губы, периодически шепча 'никогда, слышишь, никогда'. Они ещё долго простояли в обнимку, целуясь и шепча друг другу всякие глупости, обещания. Джехван думал, что это всё, что ему вообще нужно. Правда не помешало бы сменить обстановку, переодеть Тэгуна, а ещё он вдруг захотел вишнёвое пирожное… - Я кое-что придумал, но тебе об этом пока не расскажу, сначала надо подготовиться. - Умираю от одиночества и скуки, так ты решил меня ещё и томящим чувством любопытства добить? - Почему же, это вполне неплохой вариант развлечь себя, пока меня нет рядом. Поразмышляешь на досуге, - совершенно по-доброму, без всяких ухмылок, улыбнулся Кен. - От тебя можно ожидать чего угодно, - едва заметно улыбнулся Лео. - Так жить веселее! – схватив Тэгуна за щёки, полицейский хорошенько его потрепал, перед тем, как уйти. - Уже уходишь? – сглотнул Чон, заглядывая в глаза Ли. Его грудь всегда раздирала неизвестная пустота, когда Джехван оставлял его одного. Живот неприятно скручивало от страха и волнения. Он часто думал о том, что Джехван просто слишком добрый и замечательный человек, поэтому пытается поддержать его в этой трудной ситуации. Лео думал, что такое солнце, как Джехван, никогда и ни за что не сможет полюбить такого монстра, как он, за что часто корил себя, нанося телесные увечья самому себе. Он боялся, что Джехван не любит его, не может любить, а вот он влюбился сильно, бесповоротно, навсегда. - Мне пора, есть много незаконченных дел, которые не могут ждать, - вдруг слишком серьёзно ответил Кен, но его лицо через секунду снова озарилось яркой улыбкой. – Я вернусь завтра, рано утром. А ты пока поешь, я что ли зря стараюсь! Тэгун всегда целовал Джехвана, как в последний раз. Тэгун всегда обнимал Джехвана, будто пытаясь насквозь пропитать своё тело им, навсегда запомнить ощущения, которые были для него ценнее жизни. Тэгун до слёз боялся остаться без него, самого яркого солнышка, ангела, который за невесть какие заслуги был подарен ему самим Богом. - Я обязательно вернусь, обещаю, - крепко сжав руку Тэгуна, Джехван напоследок чмокнул его в щёку и, уже направляясь к выходу, пробормотал что-то вроде ‘прости, но Санни сгрыз твою тетрадь со стихами’. ‘Только попробуй вернуться’, - подумал Тэгун, глупо улыбаясь и стукая себя по голове.