Подчиниться и завоевать.

      Оказавшись в доме, Владимир потянул своего альфу в комнату, где уже горели свечи и витал в воздухе приятный запах от аромалампы. — Раздевайся, саб. Я хочу видеть твое обнажённое тело.       После этих слов альфа стал быстро снимать с себя одежду. Владимир с восхищением следил за действиями своего мужчины. У Григория не было тела молодого парня. Это было тело зрелого мужчины, ещё сохранившее мускулистую форму, но уже с заметными возрастными отличиями. Уже не было кубиков пресса, а был небольшой животик, на который омега любил класть голову после сексуальных утех. Небольшие морщинки на лице, чуть посеребрённые виски, немного усталый взгляд… Всё это было таким родным для Владимира. Он и сам был уже давно не юнец, хоть и выглядел в свои пятьдесят на сорок.       И вот уже перед ним стоит обнажённый альфа с возбуждённым членом. Омега облизнулся в предвкушении. — Ты не забыл стоп–слово, тигрёнок? — Нет. Магнолия. — Хорошо, саб, а теперь на колени, руки за спину, - властно произнёс омега. Сам же сел в кресло и стал наблюдать за стоящим на коленях альфой. Тёмные волосы растрепались, глаза подёрнуты дымкой желания, покорная поза. Красота! Выждав некоторое время, Владимир дал мышцам альфы затечь, зная, что теперь малейшее движение отзовётся иголочками боли, а потом приказал: — Ползи ко мне, моя игрушка.       И альфа пополз, сцепив зубы от болезненных ощущений. — Ты решил лишить меня музыки, саб? Кто отдал тебе такой приказ? Я хочу слышать твои стоны! - недовольно произнёс омега, встав с кресла и приблизившись к партнёру. — Простите, сэр, я так больше не буду. — Кто разрешал тебе говорить, раб?! Ты сегодня побил рекорды по непослушанию! Видно я был с тобой в прошлый раз слишком нежным! Пора тебе показать, кто в доме хозяин!       С этими словами дом взял в руки мягкую плеть и нанёс первый удар. — За что я тебя наказываю, раб? — За опоздание, сэр.       Ещё один удар буквально разрезал тишину комнаты. — За то, что сдерживал стоны, сэр. - Ещё удар. - За непослушание. - Ещё один удар. - Потому, что вам это нравится, сэр. — Правильно, саб, мне это нравится. Нужно чаще тебя наказывать. А теперь считай удары. — Один… два… три… четыре… пять… шесть… семь… восемь… девять… десять…       Альфе уже трудно было сосредоточиться на счёте, желанная боль расползалась по спине. Владимир знал, с какой силой нужно бить, чтобы боль была сильной, но при этом не поранить кожу. — Замечательно, вижу, считать ты умеешь! За то, что ты хорошо справился с заданием, тебя ждёт конфетка. Пососи её и хорошо оближи.       При этом Владимир встал перед альфой и расстегнул штаны, доставая наружу возбуждённый орган. Григорий сразу взял его в рот и стал посасывать головку, проводя языком по её вершине. Он ласкал дырочку уретры, нежно покусывал уздечку, чертил языком дорожки вен. Выпустив член изо рта, альфа стал лизать яички омеги, периодически их посасывая. Закончив ласкать мошонку, Григорий вернулся к члену. Взяв его полностью в рот, он стал быстро двигать головой, стараясь как можно глубже заглотнуть член в расслабленное горло. Его собственный член уж давно сочился смазкой, боль от ударов сделала чувствительной кожу спины, и теперь каждое дуновение воздуха при движениях альфы вызывало разряды наслаждения, которые скапливались в паху. Он поднял свои глаза и посмотрел на Владимира. Тот стоял, откинув голову назад, и подмахивал бёдрами в такт движениям любовника. Но вот он отстранился. — А теперь на кровать, саб! Я хочу видеть тебя распластанным на покрывале.       Пока альфа устраивался на кровати, Владимир стал снимать ненужную одежду. Он остался полностью обнажённый, только полумаска закрывала его лицо. Григорий знал, что он снимет её только после сессии. — Сегодня я хочу проверить твою выдержку, саб. Я не буду приковывать тебя наручниками, но ты всё равно должен будешь держать руки над головой. Ты меня понял, саб? — Да, сэр. — Если не сдержишься – я накажу тебя и оставлю без сладкого. А теперь раздвинь свои ноги и согни их в коленях.       Григорий послушно выполнил просьбу. Ему хотелось ерзать от нетерпения, но он не мог себе этого позволить - его господин этого не одобрит.       Омега взял анальные шарики, смазку и сел между широко разведённых ног альфы. Не удержавшись, Владимир наклонился и слизал капли смазки с члена возлюбленного. Облизав губы, он взял в рот головку, пощекотал ее язычком и, сделав пару движений головой, с пошлым звуком выпустил член из горячих глубин рта, услышав при этом протестующий стон альфы. Поласкав пальчиками мошонку Григория, Владимир смазал пальцы лубрикантом и стал массировать колечко сжатых мышц. Потом протолкнул палец сквозь сфинктер, стал круговыми движениями ласкать бархатистые стенки. Когда палец нащупал простату, альфа дёрнулся на кровати, с его губ сорвался стон блаженства. Мышцы на руках напряглись, но огромной силой воли Григорий заставил себя оставаться на месте. — Молодец, послушный саб! Тебя ждёт поощрение.       Альфа почувствовал, как палец омеги покинул его тело. Вместо него в его зад стали входить смазанные лубрикантом шарики. С каждым новым шариком, чуть большим, чем предыдущий, проникновение становилось всё более болезненным, и от этого ощущения становились только ярче. Сколько их уже в нём? Десять? Двадцать? Он уже давно сбился со счёта. А омега наблюдал, как новые шарики исчезают в сжимающейся дырочке, и от этой картины готов был излиться прямо сейчас. Пережав себе член у основания, он стал целовать бёдра альфы, рукой же вводя и выводя последний шарик, заставляя остальные двигаться внутри тела саба, задевая при этом простату. Григорий тяжело дышал, его голова металась по подушке, а ладони сжимались в кулаки. Хриплые стоны срывались с его губ.       От вида полностью потерявшегося в ощущениях саба омега сам не выдержал. Он приподнялся и, немного передвинувшись вперёд, сел на член альфы, откинувшись корпусом назад так, чтобы при каждом своём движении иметь возможность играть заведённой назад рукой с яичками саба, сжимая их до лёгкой, но весьма ощутимой боли. Второй рукой он опирался для устойчивости о ногу любовника. Омега стал подниматься и опускаться на члене Григория, постепенно переходя на быстрый темп. Хотя альфа и позволял вводить в себя игрушки, но он не позволил бы омеге войти в себя членом, если б тот даже и захотел. Всё-таки Григорий был отдающей стороной, а Владимир принимающей, и никто из них не претендовал на роль другого.       Когда страсть достигла своего пика, когда пот бисеринками стекал по разгорячённым телам, когда стоны перешли в крики, первым кончил Владимир, запачкав живот альфы своим семенем. А потом приказным тоном прохрипел: — Кончай! - и резким движением вытащил шарики из тела альфы, чувствуя, как от этого движения альфа выгнулся на кровати, а нутро омеги стало толчками заполнять горячее семя. Успев сорвать с себя маску, обессиленный Владимир упал на грудь Григория. Сессия закончилась, и теперь альфа мог спокойно прижать к себе своего нежного доминанта и уснуть с ним в объятиях.

***

      Проснулись они через несколько часов. Свечи догорели, и комната была погружена в темноту. Григорий нежно гладил спину Владимира, вдыхал аромат магнолий, что был присущ Владимиру, целовал тонкие пальчики, игриво очерчивающие контур его рта. Даже в темноте он чувствовал, что омега улыбается. В такие минуты он напоминал ему сытого котёнка. — Гриш, пора вставать, тебе скоро ехать. — Знаю, родной, но так не хочется. Мне надоело втихаря приезжать сюда, а потом крадучись пробираться на рассвете к себе в квартиру. Я скучаю без тебя. — Я тоже скучаю, дорогой. Но ты сам понимаешь, что журналисты не дадут нам жить спокойно. Я не хочу, чтобы наши шалости стали достоянием общественности. Мне-то всё равно, но твоя репутация пострадает. А ты слишком хороший политик, чтобы тебя потерять. Ты много сделал для нашего общества. Благодаря тебе многие омеги могут спокойно работать на руководящих должностях, получать льготное образование и просто быть независимыми от мужей. Ведь это позволило многим омегам самим решать, как им жить: быть ли домохозяйкой или делать карьеру. Ты смог продвинуть закон о декрете для альф, если омега решил работать после родов. — Кстати, о законах. Не хочу пугать тебя, но некоторое время я не смогу приезжать к тебе. На днях будет рассматриваться новый закон и, по поступившей информации, меня захотят убрать. Я уже сегодня не должен был приезжать к тебе, но не смог удержаться. — Что за закон? — Я хочу внести предложение о защите омег в период течки. Ты сам знаешь, как опасно бывает течному омеге находиться на улице. А бывают случаи, что у омег просто не было выхода и нужно было выйти на улицу, а там один, но чаще всего несколько альф, насилуют его, оправдываясь инстинктами. Так вот, я хочу, чтобы это действие, даже если омега в тот период не возражал, приравняли к изнасилованию. А если омега залетит, то ему не надо будет делать экспертизы, дабы найти отца ребёнка и заставить выплачивать алименты. Теперь все участвующие в изнасиловании будут обязаны выплачивать деньги на содержание ребёнка, даже если он и не его. Это научит многих держать инстинкты в штанах и не давать им волю. Как тебе? — А если многие омеги захотят воспользоваться ситуацией? Ну, специально соблазнить? — Если поведётся - сам виноват, если откажется, то отсутствие его запаха на теле омеги будет ему за алиби. — Какой ты у меня умничка! Закон хороший, главное, чтобы приняли. — Если не пропустят - вынесу на народное голосование. Из-за этого меня и хотят убрать. — Как долго я тебя не увижу? — Не знаю, родной, может, неделю, может, две. — Долго. А звонить можно? — Нельзя, Вова. Могут проследить звонок. Там такие спецы работают, что никакие глушители не помогут. А ты же знаешь, что для меня ты - самый важный человечек на свете, ты - моя вселенная! И если тебе будет что-то угрожать, я соглашусь на любые требования. — Я понял, Гриш, не мальчик уже, чтобы истерики закатывать. Надо, значит, надо. Я буду тебя ждать. Единственное условие: к тебе будет в мэрию заходить или звонить мой сын с просьбой о встрече. Если всё нормально, ты будешь переносить встречу на несколько дней. Так я буду знать, что у тебя всё в порядке. Хорошо? — Договорились. А теперь покормишь меня перед отъездом? Очень уж выматываешь меня.       Владимир мягко засмеялся. — Иди в душ, голодающий, а я пока соберу на стол. — Как же я тебя обожаю! Так бы и съел, вместо еды! - сказал альфа, нежно покусывая ушко омеги. — А ну, прекращай, голодным же останешься! Марш в душ! — Есть, мой генерал!- подскочив с кровати, отрапортовал обнажённый альфа и строевым шагом, играя мышцами ягодиц, направился в душ. Омега засмеялся от этой картины и, не удержавшись, вскочил с кровати и шлёпнул альфу по обнажённой попе. Услышав возмущённый рык Григория, заливаясь звонким смехом, выбежал из спальни во избежание мести от альфы.       Когда Гриша вышел из душа, его ждал уже накрытый стол. Не заморачиваясь на одежду и просто повязав на бёдра полотенце, он сел за стол и стал с удовольствием есть. Альфе очень нравилось, как готовит Владимир, никакие рестораны и в подмётки ему не годились! Наевшись, он поставил тарелки в раковину, а повернувшись, замер от увиденной картины: омега потянулся за чашкой, что стояла на верхней полке ящика, при этом футболка, одетая на голое тело, задралась, обнажив красивые ягодицы и бёдра, переходящие в стройные ножки. Член альфы тут же выразил одобрение увиденному. Подумав, что десерт на сегодня он уже выбрал, Григорий сдёрнул с себя полотенце и, развернув омегу лицом к себе, посадил его на стол, отодвинув оставшиеся приборы в сторону. Если вначале Владимир и опешил от неожиданности, то почувствовав возбуждённый член альфы, трущийся о его пах, расслабился и позволил сильным рукам ласкать своё тело. Сняв с омеги футболку и покрывая поцелуями его торс, Григорий рукой направил свой член в попку любимого. Тот вошёл без труда в разработанную ночью дырочку. Взяв сразу быстрый темп, альфа врывался в жаркую попку, придерживая омегу за бёдра. Владимир выгнулся от напора любовника, обхватив последнего за талию ногами. Альфа уткнулся омеге лицом в ключицу и вылизывал кожу языком, слушая хриплые вскрики мужчины. Член омеги тёрся о живот Григория. Долго это продолжаться не могло, и любовники кончили с протяжным криком в унисон. — Если тебе так пришлась по душе моя еда, мог просто сказать “спасибо”. Но мне и так понравилось, - ещё не отдышавшись, прохрипел омега, прижавшись к тяжело дышащему альфе. После этой фразы смех заполнил кухню.       А через полчаса от дома отъехали вишнёвые “Жигули”, не заметив в кустах мотоциклиста, фотографировавшего прощание альфы с омегой на крыльце дома…