***
Таверна пустовала. Два крайних стола в углу лишь были заняты двумя пьянчугами, которые уже лыка не вязали, изредка издавая звуки, похожие на хрюканье. Один молчаливый тип устроился возле барной стойки, кидая через плечо взгляды на посетителей. Фили устроился неподалёку от барной стойки, заказав целую бутыль эля. Правда, он не выпил ни глотка, поигрывая пальцами по грязноватой кружке и предаваясь тревожным мыслям. Принц намеревался пойти к отцу и во всём признаться, но приезд тёти Дис неминуемо всё испортил бы. Что будет теперь, Фили просто боялся представить. Он уже поднёс кружку к губам, но, помедлив и ничего не отпив, поставил на стол. Ничего не хотелось. Сначала принц рассчитывал напиться как следует, чтобы забыть всё произошедшее, но чем больше он сидел здесь, тем отвратнее ему казалась вся эта выпивка. Один из посетителей у дальнего стола начал лапать девушку, разносившую пиво, и та громко взвизгнула. Фили рефлекторно положил руку на эфес меча, который зачем-то взял с собой, чтобы оказать девушке помощь. Но служанка влепила посетителю звонкую пощёчину и сразу же побежала. Мужчина громко рассмеялся, потирая щёку, и принялся за принесённую выпивку. Фили расслабился и убрал руку от меча, положив её на стол. Бутыль с элем всё ещё мозолила глаза, и гному захотелось разбить её о стену, но устраивать здесь беспорядок он не собирался. Очередной нагоняй от отца будет совсем лишним. Принц устало огляделся, задавая самому себе безмолвный вопрос – что он здесь забыл? Он сейчас должен быть с отцом, играть роль примерного сына и развлекать тётю Дис разговорами, пока поисковый отряд найдёт останки Кили в лесу. Если вообще найдёт. Наверняка дикие звери уже давно растащили его… От этих мыслей к горлу подкатила тошнота. Фили попытался думать о чём-то другом, но в такой обстановке это было довольно сложно. Когда дверь таверны в очередной раз отворилась, принц не обратил никакого внимания на вошедшего, пока тот не подошёл к его столу и не упёр в него руки. Фили медленно поднял голову и увидел перед собой Илира, который с каменным лицом взирал на наследного принца. Светловолосый гном приподнял одну бровь, не понимая, что сейчас понадобилось Илиру. Юноша же рухнул на стул и чуть ли не залпом осушил бутыль с элем. Выглядел Илир неважно, словно был без сна больше месяца, под глазами залегли тёмные круги. Фили не нарушал молчание, которые царило за их столом. Выпив эль, Илир вытер губы и снова уставился на принца, словно хотел, чтобы тот по глазам прочитал все его мысли. — Я думал, ты уже на полпути в Синие горы, — иронично заметил Фили, откинувшись на стуле. — Не боишься, что и за тобой придут, когда выяснится, кто убил бастарда? Илир медленно поднял глаза, испепеляя принца взглядом. Фили даже поёжился. — Что ты здесь делаешь? — на этот раз серьёзно спросил Фили. — Да вот, пришёл посмотреть, как переживает наследник престола о невосполнимой утрате младшего брата. Как тебе живётся, Фили? Вижу, совсем не спится по ночам? — в дрожащем голосе приятеля проглядывали ироничные нотки. Казалось, что Илира мучила лихорадка, потому что его трясло, а голос был хриплым и уставшим. Тем не менее, гном нашёл силы прийти сюда и лично посмотреть в глаза Фили, который, по мнению юноши, совершил ужасный поступок, решившись погубить младшего брата. Фили не хотелось сейчас обсуждать это, тем более с Илиром, который и так любил умничать. Помощи от него в этом деле тоже никакой, поэтому одно его присутствие просто бередило рану. Наследник решил перевести тему. — Неважно выглядишь. Ты заболел? — как можно небрежнее спросил Фили, но голос у него тоже дрогнул. Илир усмехнулся. Он ещё ненадолго приложился к бутылке, а потом с грохотом поставил её на стол. Благо, никто из присутствующих в таверне не обратил на них внимания. — Тебе разве есть хоть какое-то дело до меня, приятель? Я уже начал думать, что ты печёшься только о своей шкуре. Фили вдруг разозлился. У него не было никакого желания поддерживать этот бессмысленный разговор и слушать упрёки Илира, который был обычным разбойником и сам не мог похвастаться безупречной репутацией. Перегнувшись через стол, принц грубо схватил Илира за ворот рубахи и потянул на себя. В нос принцу ударил запах эля. — Не смей болтать о том, чего не понимаешь, Илир! Ты хочешь увидеть раскаяние в моих глазах? Прости, но его там нет! Я не хотел, чтобы этого приблудыша убивали, но ты слышал Глэна и Арна – он сам напросился. Видимо, такова его судьба. А ты, вместо того, чтобы заставлять меня чувствовать себя виноватым, лучше бы спасал свою шкуру, как это сделал Деон! Убирайся, я больше не хочу тебя видеть! Фили резко оттолкнул Илира и сам приложился к бутылке, в которой осталось совсем немного эля. Илир не сводил с него взгляда, а затем встал, возвышаясь над принцем, и едва слышно сказал: — Если бы у меня был брат, я бы никогда его не предал. У меня никогда не было нормальной семьи, а ты имеешь всё, о чём можно мечтать. Ты слишком глуп, чтобы понять это, Фили. Мне жаль твоего брата. Он ничем не заслужил такой смерти. Не поворачиваясь, Илир направился к двери, а Фили ещё долго смотрел ему вслед, не моргая и обдумывая сказанные слова.-34-
3 января 2017 г. в 20:52
Едва оказавшись на пороге своего дома, Матиас понял, что что-то не так. Он помнил, что плотно закрывал дверь, но теперь она была приоткрыта, впуская в предбанник сквозняк и ветер. Мужчина нахмурился. Наверняка гном, которого он здесь приютил, всё же ослушался и встал с постели, чтобы прогуляться, несмотря на испортившуюся погоду. Это всё ладно, лишь бы не упал где-то без сознания с открывшейся раной.
Матиас поспешно снял сапоги и плотно закрыл дверь, после чего быстро вымыл руки в тазу с водой, которую налил ещё с утра, и пошёл проверить, как там Кили.
Гнома в постели не оказалось. Кроме того, вся комната была переворошена, словно сюда ворвались грабители. Лицо Матиаса стало мрачнее прежнего, однако он уже догадывался, что сюда не грабители ворвались, а просто очень гордый и в то же время глупый гном не захотел больше быть обузой. Но в лесу, без еды, он сам мог стать кормом для волков, которые совсем одичали и стали злее.
Подавив накатившую на гнома злость, Матиас быстро стащил с полки старый кошель, бросил в него ломоть сыра, который Кили не стал брать, и снарядил руки старым топором. Если волки надумают напасть на него, то им точно не поздоровится. Терять время было нельзя. Если гном ещё жив, то наверняка петляет где-то, а он, Матиас, знал все тропинки в этом лесу.
Ночью был такой дождь, что, казалось, небо решило обрушить на землю весь свой гнев. Сапоги Матиаса прохудились, он собирался чинить их, но сейчас думать об этом было совершенно некогда. Бывший палач накинул на себя тёплый жилет и облачился в другой плащ, более короткий. Тёмные волосы он туго утянул в узел на затылке, чтобы не мешали.
Спасение беглых и раненых гномов совершенно не входило в его планы, но Матиас, ворча и ругаясь про себя, не сможет спокойно заснуть, пока этот Кили будет блуждать в лесу совершенно один, да ещё и к волкам на ужин может угодить. Когда-то Матиас давал клятву королю Барду, но теперь он оставил это грязное ремесло и, чтобы замолить не один свой грех, должен спасти гнома. Наверно такое испытание ему уготовили Небеса в искупление.
Матиас вышел на улицу и прислушался. Дождь барабанил по крыше, а небольшой ветерок играл ставнями. Мужчина стал осматриваться в поисках следов и, прикинув, в какую сторону мог пойти Кили, накинул на голову капюшон и отправился на север – предполагаемое направление беглеца.
Пробираясь по грязи, отмахиваясь от сырых ветвей деревьев и выискивая хоть какие-то следы Кили, Матиас продолжал ругаться отборной бранью, совершенно не боясь привлечь внимание белогрудых волков, которые охотятся преимущественно в такую погоду. Заплутавшая или раненая дичь теряет бдительность, слух ухудшается, что приводит к отрицательной концентрации внимания, и несчастную жертву ожидает гибель в клыках этих охотников.
Топор удобно лежал в руке, и бывший палач мог легко его применить, если такая стая вздумает полакомиться им на своём позднем ужине. Матиас перебил не один десяток волков и прекрасно знал, как выживать в таких лесах, но вот такая непогода сильно мешала искать следы, а палач и представить боялся, что могло случиться с раненым гномом, который сбежал из-под крова.
— Чёрт бы побрал вас всех, упрямых гномов! — ругнулся Матиас вслух, перерубая топором ветки, валявшиеся на его пути.
Дождь хлестал по его щекам, капли падали за шиворот и мешали ясно видеть. В такую погоду вообще нужно сидеть дома, пить горячий чай и предаваться беседам, а он вынужден идти спасать Кили, который наверняка уже мог пойти на корм обитателям леса.
— Кили! — громко позвал Матиас, нарушив царящую в лесу тишину и перекрикивая даже завывающий ветер. — Кили-и-и!
Ответа не последовало, и Матиас продолжил путь, то и дело останавливаясь и водя руками по грязи, выискивая следы или намёки на правильный путь.
Пробродив почти всю ночь в этом лесу, Матиас понял, что искать Кили уже бесполезно. Гном либо смог выбраться из леса и просить кров в Дэйле или в Эреборе, у короля Торина, либо его съели волки. Матиас наткнулся на одну стаю, которая с диким хрустом рвала на части зайца. Благо, волки были слишком увлечены добычей, поэтому не заметили притаившегося неподалёку человека, который предпочёл переждать эту ночную трапезу в стороне. Волки же, закончив поедать добычу, долго принюхивались и чуть не вышли на след ещё одной предполагаемой жертвы.
Когда волки ушли, Матиас пришёл к тому месту, где они хрустели свежей зайчатиной. Только звери. Больше никаких человеческих и гномьих следов. Матиас поворошил руками ветки, потрогал оставшиеся от зайца кости и помял в руках шерсть. Нет, здесь больше ничего нет. В какой-то степени бывшему палачу стало легче на душе, но всё равно это ничего не меняло. Уже почти рассвело, а Кили до сих пор не был найден.
Бывший палач понемногу стал отчаиваться. Он хотел спасти гнома, хотел, чтобы тот ушёл только тогда, когда его рана полностью затянется, но напугал его и оттолкнул своей злостью и яростью. Не надо было выплёскивать на него всё своё негодование.
Позвав Кили какое-то время, Матиас решил, что пора вернуться домой. Может, Кили поплутал и решил всё-таки вернуться назад? Матиас искренне надеялся на это, ему не хотелось, чтобы несчастный гном скинул в лесу.
Руки Матиаса ныли от топора, который он всё время тащил с собой. Дождь идти перестал, но тяжёлые капли падали с набрякших веток; кое-где образовались большие лужи.
Идя по своим оставшимся следам назад, Матиас чувствовал, что кто-то следит за ним. Он чувствовал это ещё с ночи, но решил сосредоточить своё внимание на поимке гнома. Ведь за ним просто могли наблюдать животные. Но сейчас чувство тревоги не оставляло Матиаса. Он откинул с головы промокший капюшон и прислушался. Вроде бы всё тихо, но вот где-то треснула ветка под ногами идущего. Такими беспечными могли быть только молодые олени, но сейчас они прятались в своих укрытиях, и трава была для них ещё слишком сырой.
Матиас прошёл немного вперёд, а потом резко свернул в сторону, укрываясь в больших кустах, на которых ещё было много влаги. Схватив топор обеими руками, Матиас встал в боевую стойку и принялся ждать.
Прошло около получаса, прежде чем на тропе появились неизвестные. Матиас услышал, как их сапоги увязали в грязь с хлюпаньем, а сами неизвестные нескрываемо злились и ругались. Сжав топор покрепче, Матиас тихонько выглянул из-за кустов. Незнакомцы шли медленно, словно никуда не спешили. Они были уверены, что находятся в этом лесу одни, поэтому не стеснялись в выражениях и говорили достаточно громко.
— Проклятые болота, — ругался один из незнакомцев, пиная попадавшиеся на пути поганки. — Если Домнус такой умный, мог бы и сам походить по этим зарослям! Почему нельзя было обсудить всё в таверне? Теперь вот приходится тащиться по этим болотам! Повезло, что ещё не пошли волкам на корм!
Мужчина со всей силы ударил по очередной поганке и поправил мешок, который тащил за спиной. Матиас хотел рассмотреть лицо говорившего, но тот был в чёрном капюшоне.
Незнакомцев было трое. Двое других послушно шли позади говорившего, и за спинами у них тоже были мешки. Мужчины эти были небольшого роста, очень коренастые, так что у Матиаса не осталось сомнений, что это были гномы. Бывший палач присмотрелся внимательнее. У гномов было оружие. К поясам были прилажены ножны с мечами. Крепкая гномья сталь. Что эти гномы забыли в этом лесу?
Медленно продвигаясь в кустах, Матиас вёл незнакомцев из своего укрытия, стараясь сильно не шуметь. Гномы же продолжали ворчать.
— Болван Домнус! Слишком серьёзно относится к нашему делу. Нам всего-то и надо, что выбрать правильное время… слушал бы он меня, нам не пришлось бы скитаться здесь, как бездомным!
— У Домнуса ведь всё продумано, господин… — пробормотал один из позади идущих гномов.
Эти слова не понравились вожаку этой маленькой стаи. Он резко развернулся и вцепился ногтями в плащ своего спутника, чуть не повалив его в грязь. Матиас услышал сдавленный рык.
— Больше не смей при мне петь ему дифирамбы, идиот! Мы участвуем во всём этом, потому что он платит нам, не больше и не меньше. Если нас поймают, то головы наши будут висеть на пиках за покушение на корону!
Гном оттолкнул от себя своего товарища и снова зашагал вперёд.
— Поторапливайтесь, идиоты. Если мы опоздаем, Домнус не заплатит нам. Раз этот гад такой богатый, мог бы и сам всё проделать, не прибегая к нашей помощи. А раз уж обратился, то не вёл бы себя как последняя сволочь.
Гном всё ругался и ругался, не замечая ничего вокруг. Видимо, был уверен, что в такое время в этом лесу никого быть не может.
Матиас старался не отставать. Он уже не боялся, что его могут заметить. Бывший палач чуть ли не бежал, а ветки хрустели под ногами.
В какой-то момент гномы резко остановились, и Матиасу тоже пришлось замереть, дабы не выдать своего присутствия. Кто бы ни были эти путники, они явно задумали недоброе и могли убить Кили, если видели его здесь.
— Кажется, пришли. Радо сказал, что будет ждать нас здесь.
Двое других гномов смогли облегчённо вздохнуть и свалить свои мешки на землю. Они скинули капюшоны, и Матиас смог наконец разглядеть их лица.
Один из них был рыжим, словно встающее по утрам солнце. Грязные сальные волосы, тугие, аки канат, были утянуты в хвост. Усы и борода тоже отливали рыже-медным оттенком. Глаза у гнома были узкие и уставшие, словно он прошёл по этому лесу не одну ночь. Для гнома он был довольно высок и вполне мог сойти за человека. Другой, более низкий и коренастый, был уже седым, но мужественное лицо, перепачканное грязью, с острыми скулами и широким носом, оставалось невозмутимым. Тот, что всё время ругался, капюшона не снимал. Он стал говорить что-то своим путникам, но Матиас не мог разобрать его слов. Палач прятался слишком далеко.
Надо было подобраться поближе. Топор и плащ были обузой, поэтому Матиас аккуратно избавился от них, тихо положив под ноги. Он надеялся, что оружие применять не придётся и эти гномы не заметят его.
Однако, как только Матиас сделал шаг в сторону, намереваясь изменить своё местоположение и подобраться поближе, но почувствовал, как к горлу приставили нож или меч. Металл кольнул кожу и заставил палача напрячься.
— Ни звука, приятель, — прозвучал позади чей-то голос. — Дёрнешься, я перережу тебе глотку. А теперь выходи. Тихо и без глупостей.
Матиас подчинился и поднял руки вверх.