***
Илир больше не появлялся, и Фили начал тешить себя мыслью, что он сбежал отсюда, также, как и остальные. Видимо, это было самым лучшим вариантом после случившегося. Илир, конечно, не принимал участия в нападении, но он был молчаливым соучастником, отказавшимся выдавать своих друзей. Фили посоветовал ему держаться подальше от Эребора, залечь на дно где-нибудь в Синих горах или отправиться в Железные Холмы, по пути грабя не один караван, но Илир вряд ли отправится так далеко. Наверняка он переждёт в своём убежище, куда водил и прятал Фили. Отчасти это было разумно, его там никто не станет искать, но лучшим вариантом было вообще исчезнуть из Эребора. Фили с удовольствием сам бы испарился, уехал бы навсегда отсюда, оставив Торину самому во всём разбираться, но это оставалось несбыточными мечтами. Если бы всё можно было повернуть назад, Фили не повторил бы прошлых ошибок. Он не стал бы никого натравливать на Кили. В нём тогда взяла верх злоба и зависть, что отец теперь проводит время с новым сыном, который ещё не успел разочаровать его и выставить себя в неприглядном свете. Мать вообще опасалась, что бастард захочет захватить трон, но Фили в глубине души был уверен, что сводному брату не нужно ничего, кроме отцовской любви и внимания. Ну и крыши над головой. Это злило Фили больше всего. Уж лучше бы сводный брат пытался захватить трон, тогда хоть было бы за что его ненавидеть и убивать. А так Фили начинал чувствовать угрызения совести, которые всё больше не давали ему покоя. Слова Илира всё чаще стучали в голове, заставляя Фили признавать правоту друга. Он не имел права так поступать. Но прошлого теперь не вернуть и ничего не исправить. Принц хотел, чтобы друзья просто напугали Кили, а они его убили. Конечно, в этом не было вины Фили как таковой, но идея нападения принадлежит ему, так что отец вряд ли станет разбираться и казнит родного сына наравне с преступниками. Фили не тешил себя надеждой о счастливом окончании этого инцидента, поэтому переживал это событие по своей обычной привычке — проводил время в таверне, в компании бутылки эля и кружки, которой не пользовался. Служанка поставила ему её, думая, что принц, как воспитанный гном, будет пить из неё, но Фили поглощая эль прямо так, накрепко присосавшись губами к бутылке. Душевная тревога немного притуплялась, оставляя место пустоте и какой-то лёгкости, граничившей где-то на грани сознания. Каждый день проходил как один, Фили ничего не хотел и почти ни с кем не разговаривал. Он даже перестал ходить на тренировки с Двалином, предпочитая предаваться самогубящему расточительству своего времени и денег. Не раз вытаскивавший принца из таких передряг, Двалин знал, где его искать. Раньше все эти ночные посиделки с отвязными друзьями-повесами считались не больше, чем ребячеством, но сейчас всё это переросло в зависимость и стремление уйти от реальных проблем. Воин думал, что принц переживает так из-за своего отца-короля. Монарх стал совсем не свой, когда пропал его бастард, но Фили переживал это по-своему, не желая ни с кем делиться мыслями и тревогами. Как только Двалин вошёл в набитую посетителями таверну, он сразу заприметил Фили, который сидел за столиком в дальнем углу и распивал вторую бутыль эля. По слипающимся глазам принца было видно, что того уже клонит в сон и он не соображает, что происходит. Как же сильно Торин печётся о безопасности бастарда, что даже позабыл напрочь о родном сыне? Нахмурившись от увиденного, Двалин прошёл к столику принца и бесцеремонно сел рядом с ним. В глубине души воин надеялся, что не найдёт Фили здесь, что принц образумился и хотя бы помогает отцу в поисках, но он его нашёл. Фили и не пытался скрыться или убежать. Он лишь посмотрел на Двалин исподлобья и снова приложился к бутылке с элем. Там осталось совсем немного, поэтому Фили пришлось другой рукой постучать по перевёрнутому донышку, чтобы выжать ещё хотя бы пару капель. Двалин подождал, когда принц с грохотом опустит бутыль на стол, а затем взял его под локоть и потащил прямо к выходу, не говоря при этом ни слова. А вот Фили начал ругаться, что есть сил и мочи. Он пытался вывернуться из цепкой хватки воина, но не тут-то было. Двалин держал крепко, да и ослабленный организм Фили, находящийся под долей элитного эля сейчас не мог сопротивляться. Еле волоча ноги, принц последовал за воином, который вытащил его за собой на улицу. Посетители едва ли обратили внимание на произошедшую сцену, такое им было не в диковинку. Да и все были слишком пьяны и заняты собой, чтобы обращать внимание на такие сцены. Некоторые лишь лениво повернули головы, провожая странную парочку взглядом, хотя многие узнали в опьяневшем и едва волочащем ноги гноме принца, который здесь был завсегдатаем. Оказавшись на улице, Фили сделал ещё одну попытку освободиться, но она, как и другие не увенчалась успехом. Двалин толкнул Фили вперёд, и тот зашатался, едва не упал в пыль. Неподалёку ржал пони, которого принц некрепко привязал к изгороди, не удосужившись отвести его в конюшню. — Может объяснишь мне, почему ты, вместо того, чтобы быть на тренировке со мной, снова взялся за старое? — весьма спокойно поинтересовался воин, совершенно игнорируя ругательства, сыплющиеся из уст наследника. Гном более менее пришёл в себя и сейчас был готов ругаться и злиться, не скупясь на крепкие словечки. Меньше всего он сейчас хотел видеть Двалина и вообще кого бы то ни было. — Тебя это не касается! — заплетающимся голосом выкрикнул Фили. — Тебя вообще не касается моя жизнь! Если бы не я, всё было бы нормально... — Что ты имеешь ввиду? — Воин не до конца понял смысл последних слов. Он понимал, у короля с Фили были напряжённые отношения, но из-за чего на этот раз принц винит себя? Фили не стал отвечать на его вопрос, руки гнома потянулись отвязывать пони, который фыркал и отгонял от себя назойливых мух. Увидев своего хозяина, животное принялось приветственно трясти мордой и бить правым копытом по земле. Руки Фили тряслись, но он с мог совладать с поводьями, и вскоре ему удалось отвязать пони. Однако взобраться на пони он оказался не в состоянии. Понаблюдав за беспомощными и неуклюжими попытками наследника взобраться на пони, Двалин подошёл, взял животное за поводья и молча повёл за собой, как и своего. — Иди за мной, — сказал Двалин, даже не поворачиваясь в сторону опешившего принца. Тон воина не принимал никаких отказов, но и не был угрожающим. Секунду поразмыслив, Фили подчинился. Он бросил короткий взгляд на дверь таверны, за которой раздавались восторженные вопли и гул, но всё-таки пошёл за Двалином. Воин ни разу не обернулся, по ка вёл за собой пони, но знал, что Фили пойдёт за ним. Путь продолжался в полной тишине, нарушаемой лишь пофыркиванием пони. Фили шёл на шаг позади, стараясь не свалиться и понять, который сейчас час. Был поздний вечер, кромка луны, едва выходившая из-за туч почти ничего не освещала, и дорогу, пыль которой наполовину была прибита дождём, просматривалась с трудом. — Может объяснишь, что с тобой происходит? — негромко спросил Двалин, сбавляя шаг, чтобы Фили мог его догнать. Наследник ничего не ответил, не потому что не хотел, а потому, что не знал ответа на этот вопрос. Может ли он вообще что-либо объяснить? Едва ли. Зато он может признаться старому другу, что такого он натворил и за что теперь ему придётся расплачиваться. Дальше путь продолжался в молчании. Двалин кидал на принца хмурые взгляды, но больше ничего не спрашивал. Пони громко фыркали и мотали мордами, отгоняя от себя назойливых мух. Фили чувствовал себя опустошённым и не понимал, что делать дальше. Ему хотелось с кем-то поговорить, но единственный, с кем он мог поделиться своими тревогами, был прогнан им же самим. Илир был прав, но Фили не хотел этого признавать. — Леди Дис хотела тебя сегодня видеть, — сказал Двалин, стараясь хоть как-то вывести принца на разговор. — Она переживала, что не видела тебя за обедом. Фили издал звук, похожий на смешок, а потом нарочито громко фыркнул. — Пусть мой отец сам составляет ей компанию, — грубо бросил юноша, даже не взглянув в сторону Двалина. — А ты тем временем и дальше будешь прожигать свою жизнь? — покачал головой воин, сильнее потянув поводья, потому что пони заупрямились и стали идти медленнее. — А вот это тебя совсем не касается! — рявкнул Фили, со злостью посмотрев на воина, с которым уже шёл наравне. — Ты мне не отец и не можешь указывать, что делать! — Не имеет значения, отец или посторонний, я знаю тебя с детства, и мне больно смотреть, как ты развращаешь своё сердце, Фили! Во что ты превращаешься? Разве такого короля желает видеть гномий народ? Короля, который живёт только ради себя и не думает об окружающих. Знаешь, я видел Кили всего несколько раз, а говорил с ним и того меньше, но мне кажется, что если бы он был наследником, то относился бы к этому более ответственно, нежели ты. Не подумай, что я хочу тебя как-то задеть, но тебе пора взять себя в руки, Фили, и вместо того, чтобы проводить время здесь, — Двалин кивнул в сторону оставшейся за спиной таверны, — лучше бы помогал искать Кили. — А чего его искать? — вдруг выдал Фили, пожав плечами. — Он сбежал домой. Туда, откуда пришёл к нам. — С чего ты это взял? — осторожно спросил Двалин, боясь, что Фили может снова замолчать, и ему не удастся вытянуть из него ни слова. — Балин говорил, что вы вместе хотели поохотиться, чтобы получше узнать друг друга. — Так и было, — кивнул Фили, не сбавляя шага и не отставая от Двалина. — Но потом я остался с тобой на тренировке, потому что хотел отточить своё мастерство владения мечом. С Кили я поговорил бы потом. Но теперь говорить не с кем. И единственным логичным объяснением этому является то, что Кили мог просто обидеться и уйти туда, откуда пришёл. Наверняка он подумал, что здесь ему никто не может уделить время. В словах Фили была доля истины, но Двалин всё равно чувствовал какую-то фальшь. Балин говорил, что Кили был по-настоящему счастлив, когда говорил о предстоящей прогулке со сводным братом и вряд ли бы мог сбежать куда-то только из-за того, что ему не смогли уделить время. Торин здраво полагал, что Кили мог просто один уйти в лес и подвергнуться нападению волков, но вот уже несколько дней как поиски не дают никаких результатов. Королева Дис переживала не меньше, она разослала своих гномов с нарисованным портретом Кили по Эребору и Дэйлу, надеясь таким образом помочь поискам. И кажется, только Джанис, Хинас и Фили совсем не переживали о судьбе несчастного бастарда. С Джанис и Хинасом всё было ясно — они с самого начала неприязненно относились к мальчику, даже не пытаясь хоть как-то наладить отношения, а вот Фили сделал попытку, но сразу после неё Кили пропал. Двалин не смел ни в чём подозревать принца, просто всё это казалось ему несколько странным. — Я хочу, чтобы ты завтра присутствовал с нашим эскортом. Торин тоже хочет принять участие в поисках. Основательно прочешем лес. Если на Кили напали дикие звери, то хоть что-то мы да найдём... Говорить это было неприятно, но такова была реальность. Если Кили не найдётся, то искать больше будет нечего. А главное, негде. Ещё оставался вариант посетить ту деревню, из которой мальчик пришёл, но Торин хотел ехать туда только в крайнем случае и то — в одиночку, потому что там жила его Аарен, мать Кили. Торин никогда не был в той деревне, потому что гномка не говорила ему, откуда она родом. Фили хотел было принять предложение Двалина в штыки, но потом подумал и промолчал. Спорить сейчас бесполезно. Если что, он просто может не прийти, хотя гном чувствовал, что своим отсутствием может только навести на себя ненужные подозрения, а его положение и так сейчас очень шатко. — Ладно, — буркнул Фили больше для того, чтобы Двалин от него отвязался. — А сейчас я, если ты не против, отправлюсь спать. — Конечно. Они без проблем проехали в ворота, а стража только кивнула прошедшим мимо важным персонам. Фили наскоро распрощался с воином, который, пройдя немного в сторону конюшен, обернулся, провожая наследника взглядом. Молодой принц что-то скрывал, и воин это чувствовал, но пока вряд ли удастся выпытать у него что-либо. Пусть всё идёт своим чередом, решил Двалин, ведя фыркающих пони в конюшни.***
Солнце шло к закату, когда Кили наконец увидел нужное направление и выход из проклятого охотничьего леса, из которого он теперь выбрался. Прохладный северный ветер шевелил листву, и Кили вздохнул полной грудью, словно выбрался из тесной клетки, которая не давала ему расправить крылья. Впереди виднелись очертания огромных ворот и сторожевой башни, но Кили знал, что ни за что не вернётся во дворец к отцу. Ему нужно было попасть в Дэйл. Сейчас пригодился бы Матиас, который наверняка знает обходные пути и тропки, но палач остался там, далеко, в самом сердце охотничьего леса*, и теперь гном мог рассчитывать только на себя. Расправив плащ Матиаса, юноша облачился в него и надел на голову капюшон, плотно спрятав в него свои тёмные волосы, которые нуждались в мытье и расчёсывании. Найдя в траве иссохшую длинную палку, Кили решил использовать её как трость. Сгорбившись, гном примерил эту трость под себя, изображая вялого немощного старика. Если ещё опустить лицо, то такого непонятного хромого стрика-гнома никто не решится тронуть. Это будет неплохим прикрытием в городе людей. Кили прикрыл глаза от заходящего солнца, которое было похоже на расплавленное золото, и пригляделся в даль, прикидывая свой примерный маршрут, рассчитывая к ночи добраться туда, куда нужно.