Бастард короля

      Всё происходящее казалось Кили сном. Он боялся, что через секунду прекрасный замок исчезнет, а он вновь очнётся в своей холодной комнате, накрытый серым одеялом. Потом ворвётся злой Оран и снова изобьёт его до потери сознания. По телу гнома прошла сильная дрожь. Больше всего на свете он не хотел возвращаться назад – даже во снах. Прошлая жизнь была сущим адом, в котором маленький гном рос и боялся каждого шороха. Здесь, в Эреборе, его жизнь навсегда изменится. Рядом будет король Торин. Отец… Кили боялся называть его отцом даже наедине с самим собой. Гном чувствовал себя чуть ли не преступником, ворвавшимся в чужую жизнь и крадущим чужое время и внимание.       Когда Кили вели к лекарю, он вспоминал взгляд женщины с холодными глазами. Король назвал её Джанис. Темноволосый гном догадался, что это его жена. Королева Эребора. Она была не рада его появлению, и Кили это не удивило. Гном привык, что все его ненавидят и чураются, словно он был мусором, к которому и прикасаться-то противно. Но больше всего Кили удивила теплота, с которой Торин обнимал его. Кили хотелось, чтобы время остановилось, а крепкие объятия короля никогда не кончались. Это было до боли приятно. Сильные руки Торина словно закрыли Кили от враждебно настроенного против него мира и хотели подарить отцовскую любовь. Но потом эти руки разжались, и гном вновь почувствовал себя одиноким и беззащитным. Отец. Как же хотелось Кили сказать это слово вслух и быть уверенным, что никто не станет на него косо смотреть. Но это, видимо, навсегда останется лишь грёзами, в которых мальчик пребывал большую часть жизни.       Кили почти не рассматривал замок. Его сознание было затуманено собственными мыслями. Лишь изредка темноволосый гном приходил в себя, когда нужно было повернуть или спуститься по лестнице. Стражник, ведущий его, ни разу не обернулся. Он шёл очень быстро, сжимая правой рукой свой копьё. Кили вдруг почувствовал себя пленником, которого сейчас отведут в темницу, чтобы на следующий день отрубить ему голову. А вдруг, так и будет? Вдруг Торин сменит милость на гнев, и здесь жизнь молодого гнома оборвётся? Тогда Кили, наконец, станет свободным. Махал примет его в свои тёплые объятия, и гном увидит мать. Смерть станет лишь приятным избавлением от всего этого кошмара, в котором Кили никогда не был счастлив.       — Почти пришли, — подал голос стражник, но всё ещё не оборачивался.       — Хорошо, — ответил Кили. Он не знал, что ему ещё ответить.       Гномы свернули влево, и впереди по коридору Кили увидел резные белые двери. Подойдя, стражник распахнул их и дал темноволосому гному пройти первым. Войдя внутрь, Кили увидел, что вся комната была белого цвета, как и сами двери. Даже занавески были выбеленного молочного цвета. Лишь цветы в коричневых горшках разбавляли эту скучную белизну.       — Фарго! — позвал стражник, войдя следом за гномом.       В дальнем углу комнаты Кили увидел гнома, который что-то искал в платяном шкафу. Старик был облачён в бежевую рубаху, и Кили удивился, что она не белая. Лекарь, которого звали Фарго, оторвался от своих поисков и взглянул на вошедших.       — Что случилось? — недовольно спросил Фарго, подходя ближе.       — Король велел отвести его сюда. — Стражник кивнул в сторону Кили. — А я отправляюсь на своё место.       Лекарь проводил стражника глазами и поправил свои очки, сползшие до кончика носа. Потом он подошёл ближе к Кили и оглядел его с ног до головы.       Темноволосому гному было неприятно такое разглядывание. Он опустил голову и постарался хоть как-то прикрыть свою рану в боку остатками рубашки.       — Не прячь свою рану, — грубовато бросил ему Фарго. — Я должен посмотреть.       Старик подошёл ближе и скинул руки Кили. Потом он принялся осматривать рану и недовольно ворчать. Борода старика была коротко острижена – королевские лекари добровольно отказывались от неё, дабы она не мешала им зашивать раны. Волос на голове Фарго тоже было немного. Кили он напомнил лысого воина, которого они встретили, когда выезжали из леса вместе со светловолосым спасителем.       Вдруг где-то в противоположном углу этой большой белой комнаты послышался шорох. Кили напрягся. Сначала ему показалось, что это просто его воображение сыграло с ним злую шутку – ведь в комнате больше никого не было, но Фарго, кажется, тоже услышал этот звук. Оторвавшись от раны Кили, лекарь резко развернулся и посмотрел на выбеленную стену, на которой было закреплено кольцо.       — Дельза! Я же просил тебя не ходить по внутреннему тоннелю.       Шорох сразу же прекратился. Через секунду белая стена сдвинулась, и Кили понял, что это была дверь. Ухватившись за кольцо с обратной стороны, на свет вышла девочка девяти-десяти лет в старом зелёном платье и с сажей на лице. Волосы девчушки торчали в разные стороны, а из разбитой губы текла кровь. Увидев, что Фарго не один, Дельза хотела вновь спрятаться за дверью, но лекарь быстро подошёл к ней и за шкирку вытащил наружу.       — Дельза! Почему ты выглядишь как побитый мальчишка? Сколько раз я просил тебя не играть в потайных ходах! — Старик встряхнул девочку, а потом подтолкнул её к выходу. — Иди умойся и вообще приведи себя в порядок! И скажи мне, ты прочла книги о целебных травах, которые я дал тебе?       — Нет, дедушка, — замотала головой Дельза. — Моник сказала, что знахарство – это скучно…       Фарго отвесил девочке хороший подзатыльник.       — Нет ничего важнее знахарства, глупая девчонка! Благо, что твоя мать не видит, что ты ведёшь себя, как оборванка! Немедленно иди к себе!       Ещё раз подтолкнув внучку к выходу, старик скрестил руки на груди. Дельза кинула на Кили полный страха взгляд. Она была готова вот-вот разреветься. Кили стало её жалко, он хотел ей улыбнуться, но девочка быстро шмыгнула за дверь. Старик взял из шкафа нужные настойки и бинты и, вздыхая, занялся Кили.       — Ох уж эти дети, — продолжал ворчать старик. — Глупая, не понимает, что нам уготована судьба исцелять других… хорошо, что её мать не видит, она бы ужаснулась.       Фарго принялся обрабатывать рану жутко щиплющей мазью, а потом занялся руками. Он снял старую повязку и, обработав другой мазью, перебинтовал обе руки. Кили почувствовал себя намного лучше, несмотря на то, что руки и бок стали сильно чесаться.       — Готово, — сообщил лекарь. — Можете идти.       — Спасибо, — вымолвил Кили, совершенно не зная, куда ему идти, но эта проблема быстро разрешилась.       Через минуту в комнату зашёл советник по имени Барт, которому Торин приказал выделить для Кили свободную комнату. У Барта был толстый живот и сливовидные щёки. Тонких губ из под этих щёк почти не было видно, а хитрые глазки очень быстро бегали. Вид у советника был довольно неприятный, и Кили растерялся, глядя на него.       — Его величество приказал сопроводить вас до ваших покоев, — сразу сообщил Барт, немного склонившись перед Кили.       Фарго удивлённо заморгал, переводя взгляд с советника на Кили.       — Фарго, прошу прикрыть рот, ты ведь уже закончил с сыном его величества? — спросил Барт.       — Да… закончил… с сыном? — уточнил лекарь.       — Вот и хорошо! — Барт как будто не обратил внимания на вопрос старика, а потом слегка скривил губы в сладкой улыбке, глядя на Кили. — Идёмте!       Темноволосый гном кивнул и последовал за Бартом.       — Он не успел достать вас своим ворчанием и болтовнёй? — слегка повернувшись, спросил Барт и, не дожидаясь ответа, добавил: — Давно бы его пора отправить собирать яблоки, но он один из лучших лекарей, поэтому его величество до сих пор держит его здесь!       — Да, мне стало лучше после его настоек, — сказал Кили, что вызвало смех у Барта. Щёки гнома покраснели, он не понимал, почему советник смеялся над ним.       — Скоро вы поймёте, что лучше довериться какой-нибудь ведьме, ничего не понимающей в целебном деле, чем выслушивать заунывную болтовню этого выжившего из ума старика! — едва слышно смеялся Барт; смех его напоминал мышиный писк.       Кили смущённо улыбнулся, совершенно не зная, как себя вести. Он чувствовал себя не в своей тарелке, и ему казалось, будто все смотрят на него, как на преступника. Даже Барт, который, несмотря на смех, пристально рассматривал гнома через плечо.       — Осталось совсем немного, — говорил всю дорогу Барт. — Король приказал выделить своему сыну самые лучшие покои!       Ладони темноволосого гнома вспотели. Его немного удивило, что советник совершенно спокойно говорит об этом, как будто каждый день у короля Торина появляется новый сын. Наверняка слух о нём уже разнёсся по всему Эребору. Кили не хотел повышенного к себе внимания. Ему было достаточно того, чтобы просто быть рядом с отцом, который сможет полюбить его.       Барт привёл Кили в просторную комнату с большими окнами и вишнёвыми занавесками. Большая кровать с балдахином уже была застелена, а на полу красовался белый ковёр из шёлковой нити. Слева стоял письменный стол и небольшой шкаф, дверца которого была открыта.       Кили замер на месте, не решаясь дотронуться до всего этого великолепия. Он даже побоялся ступать на белый ковёр, который вмиг мог стать цвета сажи.       — Король велел подобрать вам одежду. Боюсь, она будем вам великовата, но на первое время сойдёт! — сказал Барт, поглаживая свою намасленную бороду.       — Да, спасибо… могу ли я сейчас увидеть короля, чтобы лично поблагодарить его? — спросил темноволосый гном, сделав шаг к двери.       Но Барт неожиданно преградил гному путь со сладкой улыбкой на тонких губах. Его сливовые щёки затряслись при движении.       — Нет. Его величество сейчас разговаривает со своим сыном, просил не беспокоить, — ответил советник.       Кили передёрнуло. Он отступил назад, словно перед ним была раскалённая лава, и поспешно закивал.       — Да, конечно, я понимаю и не настаиваю… — пролепетал гном, нервно схватившись за обрывки собственной рубашки.       Барт продолжал с нескрываемым интересом рассматривать его и улыбаться медовой улыбкой.       — Да вы не волнуйтесь, принц Фили поймёт отца. Ничего страшного нет, что однажды королю захотелось поразвлечься! Все мы живые существа!       От этих слов голова у темноволосого гнома закружилась. Советник смеялся над ним, он намекал на то, что он всего лишь плод постыдного развлечения короля с его матерью. Напряжённо смотря на советника, Кили почувствовал злость.       — Не смейте так говорить. Иначе…       — Иначе – что? Вы накинетесь на меня и побьёте? Мальчик, советую вам сначала думать, а потом что-то делать, иначе долго вы здесь не задержитесь! — Барт вновь нацепил свою невинную улыбочку. — А теперь можете отдохнуть! Только не советую вам никуда выходить! Вы ведь не хотите попасть в неловкую ситуацию, правда?       Кили исподлобья смотрел на советника, а грудь его вздымалась от тяжёлого дыхания. Советник хмыкнул, снова смерив мальчишку взглядом, а потом повернулся и вышел. Темноволосый гном облегчённо вздохнул, оставшись наедине с собой. Никто ему здесь не рад, этого и следовало ожидать. Он здесь никто и звать его никак. Обычный бездомный мальчишка, который считает, что здесь ему будет лучше… наивный и бесполезный, как всегда говорил Оран.       Кили осторожно разулся, чтобы не запачкать ковёр и подошёл к открытому окну. Прохладный ветерок подхватил его волосы и наполнил грудь ароматом спокойствия и тепла. Гном закрыл глаза и представил, будто он прожил здесь всю жизнь. Его мама была бы королевой, а он принцем… Смешно! Кили нервно рассмеялся этим мыслям. Как всё это глупо и неправильно. Его место не здесь, а среди таких же ничтожеств, как и он. Горькая слеза скатилась по его щеке, но Кили сразу же вытер её и поджал губы. Он не будет показывать свою слабость никому. Даже отцу. Может быть и он, как этот советник, сначала улыбался ему, а потом начнёт смеяться. Вместе с женщиной с холодными глазами. С Джанис…       Она назвала его мать шлюхой, и это очень задело гнома. Она не должна была, не имела права… но как бы ему сейчас не было обидно за мать, он ничего не сможет сделать – она королева. Она – жена Торина. А он просто… просто ничтожество.       Кили добивал себя этими мыслями, всё время принижая своё существование. Так ему внушили его бывшие опекуны. Он никто и никому не нужен…       Резко закрыв окно, Кили подошёл к шкафу. Там было несколько рубашек и штанов, которые даже на вид были ему великоваты. Кили осторожно провёл рукой по одной из них – цвета спелого граната, и улыбнулся. Она была очень красивой, но совсем не для него. Стянув обноски, темноволосый гном облачился в простые чёрные штаны, которые утянул поясом, и синюю рубашку с короткими рукавами. Забинтованные руки его не слушались, но мальчику всё же удалось справиться со шнуровкой и тесёмками.       Гному сильно хотелось есть, но он не посмел выйти из комнаты. Злить короля ему не хотелось, а попадаться на глаза Барту тем более. Нужно было ждать. Просто ждать. Кили осторожно сел на край кровати и провёл рукой по мягкому покрывалу. Он чувствовал себя совершено неловко и боялся, что к нему сейчас ворвутся стражники и выгонят его отсюда навсегда. Слишком нереальным ему казалось происходящее.       Потом гном обратил внимание на письменный стол. Там лежали свитки и какие-то книги. Кили подошёл и стал рассматривать их. Он не умел читать, но очень сильно мечтал научиться. Взяв в руки первую попавшуюся книжку, гном открыл её и пробежался глазами по рунам. Нет, он ни слова не понимал… Гному вдруг стало очень стыдно. Это даст новый повод для насмешек. Ничего, он обязательно научится читать, если король позволит ему здесь остаться. На всё нужно время, и гном надеялся, что теперь оно у него будет.       Негромкий стук в дверь отвлёк юношу от его занятия. Кили сразу же положил книгу на стол и подошёл к двери. Он подумал, что это пришёл король и уже подбирал благодарственные слова в голове.       — Войдите, — ответил Кили, когда стук повторился.       Но в комнату вошёл совсем не Торин. Это был старик с такими же холодными глазами, как у королевы. Он был в тронном зале вместе с Джанис и выбежал вслед за ней. Хинас, кажется так его звали. Неприятный холодок пробежал по телу мальчишки, а во рту пересохло. Ему-то что нужно?       — Ты не против, если я зайду? — сразу же спросил старик.       — Нет, не против, — смог выдавить из себя гном, рефлекторно отступая назад.       Холодный взгляд старика прожигал Кили, проникая в самую душу и замораживая всё нутро. Гному даже показалось, что в комнате резко похолодало.       Старик подошёл к письменному столу и сел на стул. В руках у него была тонкая трость, которую он принялся вертеть. Кили ждал. Он не хотел говорить первым и расспрашивать старика о цели визита – всё равно он сейчас всё скажет сам. Хинас, между тем, очень внимательно скользил своими льдинками по силуэту мальчишки. Сравнивал, оценивал, прикидывал что-то в голове.       Кили чувствовал себя породистой собакой, которую рассматривают и думают – стоит ли покупать. Он напряжённо посмотрел на Хинаса и пытался понять, что ему нужно.       — М-да… — сделал своё немногословное заключение старик, вертя в руках трость. — Отродье черни. Ничего не скажешь.       — Вы пришли посмеяться надо мной? Поиздеваться и смешать с грязью? — не выдержал Кили.       Старик сузил злые холодные глаза и направил трость в сторону мальчика.       — Ты возомнил себя сыном короля, парнишка? Скажи мне, как тебя зовут на самом деле?       — Меня зовут Кили, и это моё настоящее имя, — упрямо заявил гном.       Старик медленно встал и принялся ходить по комнате, вертя свою трость. Он подошёл к шкафу и потыкал палкой старые обноски мальчишки.       — Захотелось лучшей жизни, я понимаю. Кому нравится жить на улице в окружении диких собак и грязи? Только ты зря пришёл сюда, мальчик. Здесь тебя не ждёт ничего хорошего. Я лишь хочу предупредить тебя – самозванцев здесь хватает. Думаешь, ты первый додумался назваться сыном короля? — продолжал старик.       — Я не самозванец, — набычился Кили. — Король Торин подтвердил, что знал мою маму и подарил ей медальон.       Хинас рассмеялся, перекинув трость в другую руку.       — Маленький наивный щенок! Я вижу, что ты не понимаешь меня… — Хинас принялся обходить Кили по кругу. — Видишь ли, это может тебе дорого обойтись…       — И что же вы сделаете? Вышвырнете меня? Или подошлёте ко мне убийц? — не поворачиваясь, спросил гном – Хинас стоял у него за спиной.       Сначала был гортанный смех старика, а потом неожиданно пришла боль. Правую руку словно парализовало, и Кили чуть не упал, протяжно охнув.       — Отпустите! — Кили попытался освободить свою руку, которую старик до боли выворачивал ему за спину. Хватка у Хинаса была мёртвецкой, поэтому Кили только пошатнулся и упал на колени, а старик лишь сильнее заломил ему руку.       — Думаешь, я стану мелочиться и подсылать убийц? Если понадобится, я придушу тебя своими руками, и ты даже не успеешь ничего понять, — шепнул старик ему на ухо. — Так что советую убраться отсюда добровольно, мальчик. Ты не понимаешь, во что ввязываешься…       Хинас резко толкнул Кили и направился к двери.       — Думаю, ты понимаешь, что в твоих же интересах умолчать о моём сегодняшнем визите! — сказал старик, хлопнув дверью на прощание.