Клиент

Стайлз протирал стакан. Клише для барменов, но это удивительным образом успокаивало. А вот натирать стойку ему не нравилось. Он совсем недавно устроился в этот ночной бар, потому что работы в другое время для студента-ботана просто нет. Нет, Стилински не носил очки и не зубрил каждую секунду, он был другим – саркастичным, язвительным парнем, который тащился от футболок с принтами супергероев и клетчатых рубашек. К тому же, бармен – вроде как, отчасти, психолог, а эта профессия была призванием Стайлза. Он обожал разглядывать клиентов. В основном это были офисные клерки, которые заходили после работы. Их можно было отличить по оттянутому галстуку на дешевом костюме, по теням под глазами, по «эй, парень, кружку темного» и по тому, как они нервно смотрели на пропущенные вызовы от жены. Или женщины со слегка потекшим макияжем и уставшими от каблуков ногами, заказывающие псевдоаристократическое белое вино и просящие вызвать такси, потому что они не в состоянии сделать это самостоятельно. Были еще «брокеры». Ну или кто-то вроде. Они явно были карьеристами, работа их не напрягала. Выглаженные костюмы, хорошо подобранные галстуки – Стайлз им завидовал. Но даже в баре, заказав двойной виски, они говорили по гарнитуре. Чаще всего такие уходили одни, но иногда – в сопровождении местных девочек. Такие парни, кажется, не спят вообще – либо работают, либо…хм…ну, вы поняли. Частыми посетителями были «выпивохи» - все, от байкеров до банковских рабочих. Отличались они характерными минимум пятью кружками пива и партией в дартс. Хорошо, что хозяин отказался от караоке в баре – эти парни обожали гундеть что-то из олдскула. И, конечно, почти постоянно в баре тусовались молоденькие студенточки. Предъявляя явно фальшивые (и плохо сделанные, Стайлз делал лучше) документы, они выпивали несколько шотов текилы (о, обязательно текилы) и пытались клеить Стилински. Сначала парню это льстило, но когда его попыталась снять пьяная одногруппница, а на следующий день даже не узнала, когда он подошел спросить о самочувствии, то стало как-то мерзко. Шлюхи. А вот красавчик Айзек, его сменщик, не чурался пьяных девчонок, каждый вечер, уводя по новой. Честно говоря, Стайлза бесили все эти типажи. В них не было ничего привлекательного или интересного с точки зрения психологии. Их портреты парень составил еще в первую неделю, с тех пор практически не изменив. Больше его привлекали случайные посетители, коих было не так уж и много. Как-то в бар зашла красивая девушка. Ухоженные рыжие волосы, явно брендовая одежда, малиновые туфли на высоких каблуках и платье, кончающееся ровно на границе пристойности. Стайлз сразу вообразил ее дочерью мера или владельца миллионной корпорации, которая пришла сюда исключительно в целях научного эксперимента. Она окидывала всех презрительным взглядом, словно не понимая, как она могла снизойти до этого быдла. Так ничего и не заказав, она вышла, став самым ярким образом Стилински примерно на неделю. Потом из памяти стерлась и она. Иногда заходили усталые женщины. Обычно вечером, до восьми. Они явно ждали детей с различных кружков, потому что брали бокал вина и долго заедали его крекерами и арахисом, а также постоянно смотрели на часы. Стайлз представлял, что им приходится работать по пятнадцать часов в сутки, а потом встречать детей, потому что нерадивые мужья сбежали к любовнице. В принципе, он подозревал, что не так уж и не прав. А еще были постоянные клиенты, которые не вписывались ни в один типаж. О, да, Стилински обожал их. В этом забытом Богом месте с гниющей стойкой и въевшимся запахом дешевого пива постоянные клиенты были чем-то вроде глотка свежего воздуха. Например, вот тот - старый, лысеющий мужик, который сидел в углу рядом с выходом на кухню, пил исключительно ром и писал блюз. Парень знал, что тот потрясающе играет на саксофоне, а еще в молодости путешествовал с группой музыкантов. Или парень со скошенной челюстью, который начал приходить сюда через неделю после того, как Стайлз стал барменом. Вроде его звали Скотт, но за пьяным бормотанием о бывшей девушке, которая его бросила («она такая прекрасная, добрая, милая…сука испорченная»), мало что вразумительного можно было понять. Парнишка приходил сюда почти каждый вечер, заказывал «Ерш» и напивался с одной порции. Хорошо, что на стойку не блевал. Или красотка Эрика, местная ночная бабочка, хотя она и оскорблялась на такое клеймо. Ей давали от семнадцати до двадцати пяти и никто не знал, сколько на самом деле. Она подкатывала исключительно к «брокерам», игнорируя остальной сброд. Никогда не покупала себе выпить, но редко кто видел ее полностью трезвой. Стайлз не знал об этой девушке почти ничего, кроме того, что дома у нее питбуль по кличке Бойд, который однажды чуть не прокусил ногу ее ухажеру. То есть укусил, конечно, но не насквозь (в голосе Эрики сквозило искреннее разочарование, когда она говорила об этом). Стайлз резко встрепенулся, выплывая из омута собственных размышлений. Потому что к стойке приближался один из самых любимых постоянных клиентов.