Апрель в Лондоне

Пригородный автобус высадил пассажиров на остановке, прощально прогудел и умчался, вернее, учитывая состояние дороги, ускакал прочь. Пассажиров было всего двое: Эйприл да Кэвин, уставший сверх всякой меры. Можно было добраться сюда и на такси прямо из дома миссис Смайт, но таксисты — приметливый народ, так зачем рисковать? Вот и пришлось тащиться с несколькими пересадками общественным транспортом. Маленькому ребенку это не на пользу, но иного выхода Эйприл не видела. - Пойдем. Тут уже совсем рядом, - сказала она. - А то давай понесу? - Я сам, - упрямо ответил Кэвин, уцепился за ее руку и посмотрел по сторонам. - Как всего много... Вокруг действительно было много неба, пусть и сумрачного, полей и лугов, и золотилась поодаль роща... Немудрено было напугаться мальчику, видевшему лишь скромный пригородный парк! - Ястреб! - сказал он вдруг, подняв голову. - Слышишь, Эйп? - Слышу, - кивнула она, - вон он, гляди! - Да!.. "Только откуда городской мальчик знает, как кричит ястреб?" - Нет, я все-таки тебя понесу, - сказала она сердито, - так будет намного быстрее. И не брыкайся! В таком темпе мы только к утру до дома дойдем. Кэвин перестал сопротивляться и притих. Нести его было не так уж легко, даже с перерывами, багаж мешал, но Эйприл не жаловалась, она была сильной девушкой... - Эйпри-и-ил! - раздалось на всю округу, еще когда ворота фермы не были видны. - Эйприл приехала-а-а-а!!! И тут же налетели, затормошили, затискали... девушка едва успевала поворачиваться, чтобы заслонить собой Кэвина: тот-то не привык к такому выражению родственных чувств. - Ой, - дошло наконец до кого-то из младших, - опять, да? - Ага, - ответила Эйприл. - Рюкзак возьмите, да не вздумайте открывать! Мэй?! - Что? - невинно спросила смуглая девочка лет четырнадцати, вылитая цыганка, вертя в руках кошелек. - Отдай сейчас же! - Да держи. Я просто тренируюсь... - фыркнула та и умчалась следом за остальными. - Вот такое семейство, - тихо сказала Эйприл Кэвину. - Не бойся. Они шумные, но... ты потом все поймешь. - Лучше скажи сейчас. Чтобы я знал, что понимать, - серьезно ответил он. - Ну-у... - девушка вздохнула. - Нет. Не могу. Сам разберешься. Пошли, родители ждут! Они и вправду ждали: отец у ворот, мать на пороге, высокие, сухощавые, немолодые уже. - Опять... - проронил Стэнли и засунул большие пальцы за подтяжки штанов. - Ну что ж, - пожала плечами Сара, вытерла руки о фартук и раскрыла объятья старшей дочери. - Кого на этот раз нагуляла? - Да вот, - хмыкнула Эйприл. - Попался тут один... Но это мы потом обсудим, ладно? Как взрослые. - Конечно. А теперь давайте ужинать! Эйприл усмехнулась и внесла Кэвина в дом, едва увернувшись от шумной толпы братьев и сестер. - Есть хочешь? - спросила она. Тот несмело кивнул. - Тогда пошли умоемся... ты пока со мной поживешь, не возражаешь, нет? Отлично. Вот умоемся, переоденемся, поужинаем, а там и видно будет! За столом было людно, все с интересом посматривали на Кэвина, но не лезли с расспросами. За это тут можно было сразу схлопотать ложкой по лбу, а то и ремнем по заднице. Это семейство знала вся округа: в нем не было родных детей. Ни одного. Первой стала Эйприл: супруги были уже не первой молодости, о своем ребенке давно и мечтать перестали, но хозяйство-то кому-то надо оставить? Да и помощь нужна... Вот и взяли приемыша. Муж настаивал на мальчике, но жена выбрала девочку, чем-то та ей приглянулась, вроде была похожа на покойную бабушку... Черноглазую карманницу Мэй привела уже почти взрослая Эйприл, поймала за руку на рынке, когда та попыталась лишить ее дневной выручки за зелень и яйца, не зная, что "жертва" сама у кого угодно может вытащить кошелек. Привела, накормила, расспросила... и маленькая цыганка осталась на ферме. Отец нарадоваться не мог: девчонка справлялась с животными (он держал пару коней на случай, если трактор сломается, да и просто из ностальгии) лучше любого парня! Тихая белокурая, похожая на ангела Джун, жертва домашнего насилия, была всего на два года моложе Эйприл, но выглядела еще младше. Она появилась в доме, когда Эйприл отправилась учиться, а приемная мать решила, что ей одной по хозяйству не управиться. Молчаливая Джун не любила шума, прекрасно справлялась с домашними заботами, отлично шила и готовила. Огненно-рыжая Джулия, малолетняя "плечевая", долго не могла взять в толк, чего от нее хотят, как-то убежала в лес, где ее едва нашли с собаками... Хорошо, те успели отыскать беглянку, не дали замерзнуть и под утро привели домой. Джулия, как ни странно для девочки, царила в гараже: она обожала всяческую механику, могла управиться даже с трактором, а вот людей сторонилась, и немудрено... Огаст, мелкий пушер, промышлявший вдобавок кражами из автомобилей, отвечал за огород, хотя время от времени безрезультатно покушался на владения Джулии. Они были ровесниками, и подраться им никто не мешал. Ну и еще имелся Маленький Джон, младший брат Джун, не севший в тюрьму за убийство только в силу своего невеликого возраста. Убил он отчима, в очередной раз избившего его сестренку и попытавшегося ее изнасиловать; к счастью, мужчина был настолько пьян, что у него ничего не вышло. А на то, чтобы перерезать горло спящему мертвым сном человеку, сил хватило даже у семилетки. Ему было бы не избежать исправительной школы, если бы не хозяин фермы... Ни он, ни супруга не боялись брать на воспитание "трудных" детей. Они считали, что таких вообще не бывает, а раз Господь не дал своих, так, значит, надо помочь тем, у кого тот же Господь отобрал родителей, не то бедолаги совсем пропадут! Пока никто из семерых не пропал. Мэй догоняла школьную программу, Джулии хватило одной ночи в лесу, чтобы начисто забыть о побегах, Джун вообще не желала никуда деваться с фермы, к тому же, на нее заглядывался симпатичный соседский работник (то, что Маленький Джон не бросался на него с вилами, уже о многом говорило), Огаст отлично учился, хотя порой и хулиганил... О том, как Эйприл зарабатывает на жизнь себе и остальным, родители, скорее всего, догадывались, но помалкивали. Семеро детей — не шутка, а старшая дочь была умна и попалась один-единственный раз, после которого и угодила на ферму. Вообще-то многие обходили это место стороной. Разговоры ходили один другого хлеще: и притон там, и убийцы живут, и наркоманы, и маньяки... А жили тут просто покалеченные дети, у которых вместе с настоящими именами, как считала хозяйка, забрали и страшное прошлое, пусть и не целиком. Только Джон отказался назваться иначе — он своим деянием гордился и не скрывал этого. Его не смущало даже то, что родная мать в ужасе отказалась от него и Джун (сама, дескать, вертела перед отчимом юбкой, соблазняла... в пятнадцать-то лет!), он считал себя абсолютно правым. И вот в это-то спокойное место Эйприл и привезла своего маленького подопечного.