Токийский дрифт

Лао Ю Фэя с детства учили рассматривать чужие слабости, как лучший способ обрести власть над другими людьми. Так оно и было. Сын мафиозного босса, он рано познал, что мир жесток, гораздо раньше, чем следовало бы ребёнку. Познал на собственной шкуре: его отец всегда считал, что за каждую ошибку следует платить, даже если тебе всего пять лет и ты едва выбрался из-под материнской юбки. Мать он, впрочем, скоро тоже потерял. Сначала его долго к ней не пускали. Слуги говорили, что госпожа тяжело больна, а отец и вовсе не считал нужным объясняться. Вызвал только однажды маленького, дрожащего от страха Лао Ю Фэя в кабинет. К тому времени мальчик уже понял, что такие вызовы не сулят ничего хорошего, хотя в первые разы ждал, что отец наконец проявит к нему хоть каплю тепла. Глупые мечты. И теперь отец лишь сухо сообщил, что его мать умерла. Ошеломленный Лао Ю Фэй стоял, стиснув руки в кулаки, и не мог даже заплакать от опрокинувшей его навзничь новости, а отец уже выставил его за дверь. Его не взяли на похороны, у могилы матери Лао Ю Фэй впервые побывал уже юношей, когда убил своего первого человека. Убил совершенно осознанно, хладнокровно, гордясь собой, ведь отец, наконец, посчитал его достаточно взрослым, чтобы привлечь к делам семьи. Наконец он тоже стал её частью. Только в кабинете, отчитываясь о содеянном, Лао Ю Фэй отчетливо осознал: нет, ничего не изменилось и никогда не изменится. Он не часть семьи, а всего лишь игрушка в руках своенравного, капризного старика, который сделал его чудовищем и убийцей. Главе мафии было плевать на чужие души, он не верил в божью кару и воздаяние, своего родного сына был готов принести в жертву своих амбиций. Тогда Лао Ю Фэй впервые накричал на него, а отец быстро успокоил его пощечиной. - Такой же никчёмный, как твоя мать, - бросил он с презрением. - Если не можешь выполнять свою работу - иди повесься, как она, и не позорь клан. В тот миг мир Лао Ю Фэя опрокинулся во второй раз. Тихо ступая, он вышел из кабинета и на негнущихся ногах спустился в гараж. Там он сел на заднее сиденье своей машины и приказал водителю отвезти его на кладбище. Стоя у надгробного камня, Лао Ю Фэй думал, что его мать не хотела для него такой жизни, но уже поздно было что-то менять. Слишком далеко все зашло, слишком глубоко он уже втянут, перемолот, раздавлен, чтобы хотя бы притвориться нормальным человеком. Слишком отравлен ядом власти и вседозволенности, слишком запачкан кровью, запах которой, он теперь знал, будоражил его и внушал отвращение. В нем вспыхнула иррациональная обида на мать за то, что та оставила его, бросила, предпочла укрыться в сладком небытие, а не бороться за него. А потом он влюбился в женщину, которая, по мнению отца, ему её не принадлежала, и был изгнан в Японию, в Чайнатаун, в скромный торговый центр, где царило неистовое, невероятное. Последнее что велел ему отец - это найти некоего бога, который подпишет контракт с ним и с семьёй Лао, переиграет все ставки и вознесет его отца к небесам. Но самому Лао Ю Фэю этого вовсе не хотелось. Он считал, что его жизнь - главная в клане. А потом он внезапно оказался брошен. Это существо, граф Ди, это было единственное внятое пророчество на будущее, его шанс. И теперь этот шанс рассыпался в пыль у трупа какого-то смертного. Лао Ю Фэй видел, как граф Ди, ничтожный торговец и одновременно бог, обнимал жалкого человека, простого копа, надрывался над ним так, что было понятно: это поминальный плач над возлюбленым. А ему? Что ему осталось делать? Вдруг стало мерзко, и нечто интуиивное подняло голову: - Вы же понимаете что ваш внук еще жив благодаря мне? - голос Лао Ю Фэя звучал вызывающе. - Всё, что в нем осталось - это контракт. Старик Ди побледнел и глянул на него с беспомощной ненавистью. Но что она теперь? Человек умер, другой связан контрактом со смертным, единственным, способным поддержать у него видимость на жизнь. Леон Оркотт был мёртв, и граф Ди был мёртв, только ещё почему-то дышал. Софу Ди сморщился в ответ. - Однажды ты останешься, - произнес Лао Ю Фэй, но, скорее, его запутанный чувствами слова означали: "Ты будешь один". И это ужаснуло старого ками. - Возможно я и буду один, - произнес тот, глядя на Лао Ю Фэя, - но и ты не станешь частью чего-то целого. Тайцзу вспомнил про женщину, которую любил, и которую у него отобрали, мать, погибшую ни за что, юного графа Ди, умирающего над своим возлюбленым смертным, и в его сердце зажглось сострадание. - Я сейчас заберу твоего внука, и ты ничего не сможешь сделать, - мстительно произнес он. - Но ты не сделаешь этого для себя, - развеселился Софу Ди. Лао Ю Фэю стало мерзко, будто он вернулся в свое детство, где все его страдания и жертвы не имели значения. Но теперь, много лет спустя, наследник китайской Триады знал, какую ценность имеет его душа, которую он повесил между прагматичным желание продать ее неизвестному богу и сохранить для тех, кого искренне любил. - Пойдёмте, - позвал он задавленного, раскатанного молодого Ди, который с сумасшедшей нежностью гладил лицо мёртвого полицейского. Тот встрепенулся и жалобно посмотрел на него: "Ещё одну минуту". И Лао Фэй дал её, на зная почему. На старого ками было страшно смотреть: он был смертельно бледен, глядел на внука, оплакивающено человека, трагическими глазами, и все же от него чувствовалось нетерпение все закончить. И тут дверь камеры отворилась, и с каталкой въехал туда Минамото Кацураги. - Вы закончили, господин? - вежливо спросил он. Софу Ди судорожно кивнул. Врач принялся перемещать мёртвого копа с тюремной кушетки на носилки, и тут юный граф страшно заорал. Всё, что было в миле от тюрьмы, умерло от его горя и гнева. Софу Ди печально опустил глаза. - Прощайся и пойдём, - сказал он своему внуку, но тот глянул обжигаюше-остро и ответил: - Я уйду с Лао Ю Фэем. И он действительно ушёл с ним. *** Бледный, почти переставший существовать граф Ди, сидел на диване в своем магазине. Животные обступили его сочувствующей завесой, но все это было тщетно. Он опоздал: Софу убил Леона в осознании полного права это сделать. "Если тебя утешит, знай, что этот смертный умер за тебя, чтобы сделать тебя свободным" - виновато произнес Софу. Но Ди вовсе не чувствовал утешения, только горе и ярость, неизбывную ничем. По счастью Лао Ю Фэй оставил его в покое, почти на руках внеся в магазин. Ди не мог отрицать сказанное ранее истины:" Жизнь в нем поддерживает лишь контракт". Ди буквально чувствовал его тонкий, но прочный поводок в подреберье. Он сидел в тишине долго, сладости и чай, принесенные Пон-чан оказались нетронуты. Наконец дверь в магазин медленно отворилась. Длинная паучья лапа мелькнула и пропала, сменившись рукой. - Юный граф, - шелестящим голосом произнес Паук-Сенокосец. - Дядюшка, - обессиленно выдохнул тот, готовый разрыдаться. - Тише, погодите, - Минамото Кацураги приблизился к нему и взял за плечи. - У меня есть добрая новость. Если вы её, конечно, хотите. Паук настороженно глянул на сына своего бывшего хозяина. Граф Ди обессиленно кивнул. Он был лишь бледной тенью самого себя, но тенью, весьма живучей непонятной силой. Смертные именовали её надеждой, хотя надеяться, как будто, было не на что. И все-таки Минамото пришёл. - Пойдёмте, - сказал он. Ди покорно устремился за ним вниз с пятнадцатого этажа на улицу, где в переулке была припаркована машина скорой помощи, внутри которой находился Леон. Он был подсоединен к мониторам, и они обнадеживаюше мигали. - Что?!. - потрясён воскликнул Ди. - Тише, - Минамото Кацураги опустил голову. - Дело вот в чем. Мы недооценили вашего отца, юный граф. Однажды он создал на основе своей крови сыворотку, способную воскрешать людей. Он вывел её попутно с экспериментальными существами и прислал мне, но я только сейчас понял, что это. - Он вовсе не хотел убивать Веску Хоуэла, - потрясённо прошептал Ди. - Он желал спасти его любой ценой, сделать своим спутником... - Теперь у вас есть уникальный шанс сделать спутником юного детектива, - нетерпеливо ответил Кацураги. - Конечно, он никогда уже не станет человеком, но у вас обоих будет выбор. Всего есть десять ампул, и все надо проколоть. Я сделал первый укол, условно вернул его к жизни, и вы, юный граф, сможете продолжать, колоть, пока он не очнется. Тогда вы сможете поговорить и обсудить ситуацию. Если детектив поймёт, что вечность с вами для него невыносима, он всегда может отказаться, достаточно прервать курс. Но если он согласится... Вряд ли вас разлучит и сама судьба. Граф Ди огушительно всхлипнул. Кофр с ампулами перекочевал в его руку. - У вас есть десять минут на следующий укол, иначе его мозг умрёт. Думайте скорее, мой милый граф, - ласково произнес Сенокосец. - Думайте и прощайте. Граф Ди съежился,оставшись в машине совсем один. Перед ним на каталке лежал условно живой Оркотт, бледный, измученный, с синевой под глазами, такой не похожий на себя - живого. "Мой Леон! - всколыхнулось в нем все больное и нежное. - Мой любимый Леон!" Подумать только, еще днем Ди думал оставить его простой человеческой жизни, трусливо, жалко со своей стороны, в то время, как его человек боролся, сражался и отдал жизнь, чтобы сделать его, Ди, счастливым и свободным. Но правда заключалась в том, что ничего подобное Ди было ненужно, а нужен был сам Леон, горячий, порывистый, любящий, живой. И даже если они ещё пожалеют об этом, Ди не мог отказаться и ввёл вторую ампулу. *** Леон приходил в себя постепенно. Тёмный бархатный балдахин над головой, слабый запах благовоний, он медленно возвращался к ним. Открыл глаза - и почти увидел себя в начале своего кошмара: он лежал на кровати в объятиях Ди. Тот нависал над ним, измученный и отчаявшийся. Леон против воли с большим трудом приподнял руку и коснулся его набеленного лица. В этот момент косметика казалась особенно чужеродной маской между ними, и она была размыта слезами. - Мой Леон... - жалко пробормотал ками, заставив все внутри сжаться и вспыхнуть от удовольствия. - Твой... - пробормотал он беспомощно, и вдруг вспомнил в полной мере кошмар, и его нещадно ударило поддых. - Нет! Нет! Уходи, Ди! Твой дед отберёт у тебя все, уже отобрал! - Леон шокированное сел на кровати. - Ты погибнешь!!.. - Тише, - Ди посмотрел на любимого с неизмеримым состраданием. Лишь боги знали, что едва не привело его к смерти, какие видения его истерзали. - Мой Леон, - шёпотом, беспомощно. Тот смотрел ясным, потерянным взглядом. - Ди! Он тебя!.. - Нет, все хорошо, - произнес он уверенно. - Софу больше не имеет над нами власти, Лао Ю Фэй их спасёт. - Лао Ю Фэй?.. - растерянно отозвался Леон. - Да, да. Я заключил с ним контракт, - Ди никогда бы её подумал, что эта мысль может внушить в него водушевление. - Но... - он помрачнел. - Если ты не готов, если не хочешь разделить со мной вечность, я... Отпущу тебя. - Я умру? - догадался Леон по его исказившемуся лицу, и ему, как никогда, захотелось жить. Вместе с тем усталость тяжестью опустилась на грудь. - Только если захочешь, - беспомощно пробормотал Ди. - У меня есть лекарство, я должен его тебе колоть. - Лекарство из крови ками? - прозорливо ответил Леон, невесело усмехнувшись. - Из крови моего отца, - признался Ди. - Он сделал его когда-то для Вески Хоуэлла, а потом прислал доктору Минамото. - Вот как... - потрясённо пробормотал Леон. - И что думает об этом твой дед? - Не важно. Теперь не важно, - со всей уверенностью ответил Ди. Леон хотел было возразить, но сон безжалостно смежил его веки... *** Граф сделал ещё две инъекции, когда в магазин пришёл плотно свернутый свиток. Ди, дрожа от неизвестности, развернул его и увидел твёрдые иероглифы Софу: "Я знаю, что ты задумал, и теперь не в силах помешать тебе. Твой отец говорил со мной, и ныне мои руки связаны обещание, которое он вырвал у меня силой, так же, я уверен, как твою клятву - ничтожный смертный. Надеюсь, ты не пожалеешь о своём решении. Прощай и прости, Софу". Ди несколько раз перечитал это письмо и расплакался, а затем пошёл и сделал пятый укол. *** Леон уже вполне окреп и повеселел, когда в магазин заявился Тайдзу. При виде Оркотта он в шоке округлил глаза и долго сипло дышал, пытаясь вымолвить хоть слово. - Вы же мертвы, - просипел наконец он. Леон пожал плечами. Он знал, что Лао Ю Фэй был прав, официально доктор Кацураги выдал свидетельство о его смерти. Расследование ФБР закончилось, виновным был признан Кашива: в свой отпуск он ездил в США, а до этого сотрудничал с той самой лабораторией. Доктор Кацураги навещал их, и нашёл состояние Леона очень воодушевляющим. Также он сказал, что тот может оспорить свидетельство о смерти, ведь теперь его репутации ничего не грозило, или так и остаться инкогнито в магазинчике. Леон пока не принял окончательного решения, но понимал, что однажды ему придётся открыться как минимум ближайшим своим родным. - Итак, вы двое, - произнес Лао Ю Фэй, немного придя в себя. - Что теперь? - Софу нас отпустил, - честно ответил Ди, ни на что особенно не рассчитывая, но в глубине его сердце теперь, с обретением Леона, пылал неизбывный костёр. Тайдзу помрачнел. Некоторое время он задумчиво переводил взгляд с одного на другого, а затем вынул из внутреннего кармана пиджака свиток договора и порвал его. - Как-нибудь сам всего добьюсь, - буркнул он. - А вы уезжайте отсюда, проваливайте как можно дальше. Леон и Ди переглянулись: один с удовольствием, другой - ошеломленно. - Уберёмся, не беспокойся, - улыбнулся Оркотт Тайдзу. - Но Ди, неужели у тебя не найдётся никакого подарка на память? Ди замер на некоторое время с серьёзным видом, а зетем исчез в недрах магазинчика. - Вот, - провозгласил он пару минут спустя, ведя за руку странного ребёнка в прекрасных одеждах и с рогом посреди лба. - Это Цилинь, дорогой Тайдзу, и он пожелал принадлежать вам. Как известно, кто владеет Цилинем - тот владеет миром. Подпишем контракт? Глаза Лао Ю Фея широко распахнулись, а затем заслезились, между тем голос его звучал твердо: - Да!..