Журавль в небе

Долгожданное письмо пришло в Надор в конце осени. Там оно и осталось дожидаться адресата до первого снега. Герцог Окделл покинул ставку Северной армии лишь после окончания учебных маневров, подведения итогов и веселой пирушки по случаю, закончившейся лично для герцога сильнейшим похмельем. Однако, невзирая на плачевное состояние, молодой генерал, как проснулся, велел собрать своих людей и выступать домой. Надо заметить, что на холодке ему и впрямь стало лучше, охрана тоже приободрилась, и в Надор, несмотря на все трудности пути, они въехали в весьма приподнятом настроении. Поэтому письмо, дождавшееся своего хозяина, легло на благодатную почву. Писала герцогиня Айрис. Сначала, взяв в руки это послание и увидав знакомый почерк, герцог испытал невольное содрогание, но, как выяснилось, сестра вовсе не собиралась его проклинать, а просто сообщала, что наконец-то беременна. Герцог поспешил собрать всех обитателей замка, чтобы поделиться с ними этой замечательной новостью. От регента он не получил ни слова. Не то чтобы это начинало его тревожить. Они не виделись с лета, и с тех же пор ни разу друг другу не написали. Сначала было незачем, потом некогда, а осенью регента ждали в переместившеюся в Придду ставку Северной армии на учения. Но тот не приехал. Вероятно, его отвлекли какие-то важные дела, а граф Лэкдеми, если что-то и знал, то не сказал. На вторую неделю ползанья под дождем по болотам всем стало ясно, что регента не будет. Честно говоря, Окделл этот факт воспринял с несвойственным для него равнодушием, потому что в это время пытался вытянуть из трясины застрявшую артиллерию генерала Придда. Спруту, хоть существу и водоплавающему, болота Рейнквахи не пришлись по вкусу. Он промочил ноги, подхватил насморк, и время от времени оглушительно чихал в кружевной платок. Окделл не без ехидства ждал, что предпримет Придд, когда у него кончатся платки, а насморк останется. Но, видимо, Спрут имел неисчерпаемые запасы и того, и другого. Пушки совместными усилиями были успешно вытянуты, солдаты просушены у костров, а их генералы даже выпили после окончания спасательного предприятия по кружечке глинтвейна. Правда, произнося благодарственный тост, Придд все еще гнусавил и смачно сморкался. Как бы там ни было, герцог порадовался за сестру, выпил за здоровье регента, и стал наводить порядок в вотчине. Выезжать из замка, кроме как на охоту, он до весны не собирался. Ближе к Зимнему Излому по холодку из Васспарда приехала в Надор герцогиня Дейдри с маленьким сыном. Герцог Окделл, хоть и рад был их видеть, не преминул изругать сестру за безответственное отношение к ребенку, который мог запросто простудиться. Окделл еще слишком хорошо помнил насморк генерала Придда, и не забыл добавить несколько слов о дурной наследственности. Они поссорились с герцогиней Дейдри и не разговаривали целый час. Потом юный граф Васспард увидел из окна "лошадку" герцога Окделла, здоровенного серого в яблоках жеребца, которого вывели из конюшни поразмять копыта, изъявил желание ее погладить, чем несказанно умилил дядю, взволновал мать, вызвал серию новых прений и помирил семью. За вечерним шадди Дейдри порадовалась за Айрис и перемыла кости ее мужу. Герцог Окделл лишь изредка вставлял язвительные дополнения к точным замечаниям сестры, от души надеясь, что Алве, где бы он ни был, сильно икается. После этого жизнь в Надоре потекла своим чередом. За неделю до праздника герцогиня Дейдри взялась наводить в замке порядок и заменила, наконец, старые, съеденные молью гобелены на новые. Окделл поглядел на все это, и с сожалением вынужден был признать, что женщина, вероятно, в хозяйстве действительно имеет определенную пользу, потому что сам он эти гобелены порывался заменить без малого лет семь, а еще выдраить дальние залы и смести с потолков паутину. И поставить, наконец, в жилые комнаты новую мебель, пылящуюся в подвале, потому что у хозяина вечно нет времени, а слуги без его твердой руки окончательно разленились. За это время юный граф Васспард успел подружиться с дворовыми кобелями, разбить себе нос, неудачно запнувшись об камень, погладить и накормить яблоками дядиного жеребца, воспринявшего ребенка, как неизбежное зло, имеющее определенное сходство с летними оводами. Герцог Окделл посмеивался, наблюдая, как Лит с мученическим видом подставляет шею под детскую ручонку, а Дейдри держится одной рукой за сердце, а другой - за Эсператию, но не потому что набожна, а потому что книга тяжелая, с медными уголками, и ей можно больно ударить. После некоторых размышлений, герцог всерьез оценил избранное сестрой оружие, и строго-настрого запретил пускать племянника в конюшни, на псарни, и в другие опасные места, чем вызвал бурную и продолжительную истерику славного наследника Приддов, которую справедливо оставил на совесть заботливой матери. За четыре дня до Зимнего Излома из новенького, только что отстроенного Сэ пришло письмо от Эдит. Супруга Арно Сэ слала поздравление брату, сестре и племяннику. О приезде в Надор Дейдри она узнала от мужа, который на праздники уехал к своему старому другу герцогу Придду, и звал ее с собой, но госпожа Арлетта прихворнула, и Эдит осталась ее выхаживать. Прочитав письмо, Ричард подозрительно посмотрел на Дейдри. - Ты же знаешь этих Савиньяков,- ответила сестра.- Эти их склонности к излишествам в развлечениях... Опять закатят пирушку, вспомнят эти ужасные казарменные шутки, девиц позовут... Нет, ты как хочешь, но ребенку в такой обстановке делать нечего. Крыть было нечем. Об излишествах Савиньяков он и впрямь знал не понаслышке. В висках заломило от одного упоминания о последней попойке на приснопамятных учениях. Но, в который раз он поразился, как спокойно его сестры реагируют на измены своих мужей. Конечно, Окделл прекрасно понимал своих зятьев. Он и сам под кружечку доброго вина не прочь был потискать какую-нибудь девочку, и после свадьбы вряд ли переменил бы свои привычки. Но, воспитанный в строгости, все равно не мог до конца это принять. - Скажи, тебя правда устраивает... подобное?- спросил он у Дейдри. - Что именно? - Что ты вынуждена бежать с ребенком к брату, в то время как твой муж решил развлечься со своим другом? Ты действительно считаешь, что это нормально? Герцогиня Дейдри улыбнулась и посмотрела на него, как на собственного сына, когда тот говорил какую-нибудь глупость. - Ричард, неужели ты вправду считаешь, что Валентин посмел бы выгнать меня из дома? Я приехала к тебе потому, что соскучилась. Ну, сколько раз в году ты видишь племянника? Отто так по тебе скучает, все спрашивает, когда мы к дяде Ричарду поедем? А я? Не могу же я безвылазно сидеть в Васспарде? - Ты могла бы поехать в столицу к Айрис,- напряженно ответил Окделл. - В этот гадюшник? Я тебя умоляю!- Дейдри рассмеялась.- Это только Эдит может находить удовольствие в столичных празднествах. Недаром же она вышла замуж за Савиньяка. Сейчас, наверное, сидит в своем Сэ, читает свекрови романы и проклинает все на свете. - Зная графиню Савиньяк можно предположить, что они вместе проклинают ее болезнь и жалеют, что остались в Сэ,- усмехнулся Ричард, вспомнив свою бойкую младшую сестричку. Эдит... кто бы мог подумать, что она окажется охочей до столичных выкрутасов! - Да, в столице сейчас весь цвет Талига,- вздохнула Дейдри, пригубив шадди.- Не хватает только Валентина и тебя. - Даже странно,- хмыкнул Ричард,- что твой супруг не рвется в Олларию. Помнится, там на него возлагали большие надежды. - Потому и не рвется,- отрезала Дейдри.- Хватит с него столиц, сыт по горло. Сама не поеду, и его не пущу, пока не вызовут. - А зовут?- полюбопытствовал Ричард. - Нет. А тебя?- Дейдри пристально глянула на брата. - Тоже нет,- равнодушно ответил Окделл.- Все прекрасно понимают, что я хорош в поле, а не на паркете. - Как и Валентин,- Дейдри поставила пустую чашку на блюдце. - Не скажи,- возразил Ричард.- Помнится, при Ракане у него неплохо получалось, а Ворон сулил ему жезл Первого Маршала. - Перестань,- отмахнулась Дейдри.- Ты в Раканне тогда и то дольше продержался! А жезл Первого Маршала... Думаю, теперь и ты можешь за него побороться. Регент тебе благоволит. - Ты же знаешь, я чужд этих подковерных интриг,- смущенно ответил Ричард.- Даже если меня сочтут достойным, вряд ли я буду жить в столице. - Предпочитаешь, чтобы столица переместилась к тебе?- усмехнулась Дейдри. - Не приведи Создатель!- в ужасе вскричал герцог. Тогда он еще не знал, насколько его сестра окажется права. *** Большая зимняя охота - традиционная забава надорцев на Изломе. К ней начинают готовиться загодя. Со всей округи съезжаются к хозяйскому замку любители вскинуть ружье на волка, или даже сойтись один на один в поединке с медведем-шатуном. Впрочем, специально бурых, конечно, никто тревожить не собирался. Не буди лихо, пока оно тихо - еще одна надорская народная мудрость. Но герцог Окделл не знал, что лихо уже подбирается к его мирному замку. Первым всадников заметил не стражник на дозорной башне, не местные охотники, и даже не гвардеец из охраны герцога, а вездесущий его племянник Отто, от скуки решивший поиграть с доблестного защитника крепости. Что ж, игра удалась. Герцогиня Дейдри хорошенько оттаскала его за уши за то, что он посмел влезть на обледеневшую, специально облитую водой, стену. А дядя Ричард пришел в бешенство и кричал, что его окружают одни предатели, потому что ни один из его соглядатаев не сообщил ему, что в Надор едет регент Талига. Ворон попросту поставил его перед фактом. Как всегда, впрочем. Что ж, очень кстати, а то Ричард явно начал забывать, с кем имеет дело. И то, что однажды они разделили постель, вовсе не делало его жизнь проще. Скорее, наоборот. Особенно если вспомнить, каким многообещающим взглядом провожал его любовник. Еще тогда, летом, Ричард заподозрил, что Алва готовит какую-то каверзу. Но даже представить себе не мог, что Ворону удастся застать его врасплох. Что ж, раз так, оставалось лишь сделать хорошую мину, а играть он и так никогда не умел. Дейдри спешно умыла, причесала Отто и вытерла ему нос. То же самое она попыталась проделать с братом, но тот наотрез отказался не то что смыть копоть с лица (он водил коня на кузницу и остался помочь старику Филу), но даже сменить эти ужасные охотничьи тряпки, которые герцог Окделл, потомственный эорий, генерал талигойской армии именовал своей домашней одеждой. Ничего, злорадно думал он, выходя встречать гостей на порог, пусть полюбуется. Он прекрасно помнил, как щепетилен Алва во всем, что касалось внешнего вида и чистоты. Но совершенно не подозревал, что Ворон, углядев закопченного хозяина Надора, едва сдержался от того, чтобы не завалить его в ближайший сугроб. Вид грязного, полураздетого (в кузнице было жарко) Окделла в потертых кожаных штанах и едва накинутой не завязанной рубашке вызвал в нем приступ сильнейшего возбуждения. Поймав его жгучий взгляд, Ричард понял, что допустил тактическую ошибку. Или даже стратегическую. Давно, в тот день, когда познакомился с Алвой. Как бы там ни было, он поприветствовал гостя по всем правилам дворцового этикета и пригласил, скрипя зубами, на праздник. Алва лишь нетерпеливо кивнул в ответ на его словесные экзорцизмы. Он устал, замерз и проголодался во всех смыслах. Но, к сожалению для Ворона, герцог Окделл был не девицей легкого поведения, чтобы его можно было, не церемонясь, завалить на сеновале. Посему, Алве, как вежливому гостю, оставалось довольствоваться тем, что дают. Давали немало. Для начала баню (хозяин вежливо отказался составить гостю компанию), затем ужин. Прознав о приезде регента, в Надор хлынула вся немногочисленная надорская знать, которой посчастливилось оказаться поблизости. Хозяин радушно их принял, велел накрыть столы в Большой зале, и вел неспешные разговоры с мужчинами, улыбаясь на навязчивый флирт провинциальных дам. Узрев приготовленное ему почтенное общество, скрипеть зубами принялся уже регент. Он искренне надеялся, что Ричарду гости наскучат так же быстро, как ему самому, и они, наконец, смогут уединиться. Но время шло, вот уже Дейдри отвела сына спать, а гости и не думали расходиться. Хозяин продолжал вести с ними разговоры о хозяйстве и предстоящей охоте. Начались бесконечные байки надорских старожилов. Алва откровенно скучал, нетерпеливо поглядывая на любовника. Тот делал вид, что не замечает его нетерпения, и весь прием ему в радость. Ворон потихоньку начинал закипать. *** У него так и не хватило сил дождаться конца ужина, который грозился плавно перейти в завтрак. Спать Алва тоже не собирался. Из чистого упрямства он хотел дождаться, когда же Ричард прекратит весь этот фарс. В том, что бывший оруженосец устроил все это ради него, Алва не сомневался. Он вышел на галерею подышать свежим воздухом. По его представлениям, Ричард никак не мог миновать его пост по пути из залы в спальню. Но время шло, голоса внизу стихали, а Окделл так и не появился. Озадаченный Алва постучался было в его покои, но слуга герцога вежливо, но непреклонно сообщил регенту, что его хозяин давно уже спит. Ворон ушел к себе, кусая губы от досады.