Клетка для мотылька

Кукла. Если посмотреть со стороны, то так оно и было: дорогое платье, безукоризненный макияж, элегантная прическа и жизнь, больше не принадлежащая мне. Но отражение в зеркале все же было мной. Я застегнула вторую сережку и вздохнула, опустив руки на колени. Мне нужно играть свою роль. — Гун-а, иди сюда. — Малыш возился на кровати с новой моделью какого-то робота, подаренного отцом, и не заметил, как рубашка выбилась из-под ремня брючек. — Сегодня важный прием, мы должны показать себя с наилучшей стороны, поэтому не отходи от меня, хорошо? — я поправила его одежду и улыбнулась, когда он кивнул в ответ. — Нуна, а зачем мы идем? — У твоего папы есть важные дела, и мы нужны ему. Там, куда мы пойдем, будет много людей, но ты не бойся, — Сын Хен всегда поблизости. Мы немного побудем, а потом пойдем гулять, договорились? Гун задумался, но быстро закачал головой, улыбнувшись, а я вновь перевела взгляд на свое отражение. Наверное, будь у меня во взгляде нотка надменности, то окружающие подумали бы, что я из высших слоев общества, потому что и макияж, и одежда резко изменили мой внешний облик и его восприятие. Не успела подумать о том, что лишь бы не было проблем с этим, как в дверь нашей с Гуном комнаты постучали. — Наби? Вы готовы? Это был Сын Хен. — Уже пора? — Да, — мужчина слегка раздвинул створки двери и заглянул к нам, остановившись взглядом на мне. — Вы выглядите превосходно. — Тебе не кажется, что это не я настоящая? — я указала на свое отражение и посмотрела на своего телохранителя. — Не перебор ли? — Н-нет, — он запнулся и быстро переключил все свое внимание на подпрыгнувшего на кровати Гуна. — Наследный принц ожидает, нужно идти. Мы шли по террасе, сочно залитой солнечным светом, на полу которой лежала красная, по всей видимости, тяжелая ковровая дорожка, и казалось, что она здесь была совершено лишней, но она была. Наши шаги тонули в ее ворсе, Гун, державший меня за руку, любопытно осматривался, а я пыталась унять внутреннюю дрожь, чтобы не показать страх малышу. Если я буду бояться, то и Гун будет чувствовать себя неуютно, а мне этого совсем не хотелось. Сын Хен, как обычно, молча шел немного впереди, оглядывая территорию красивого сада, через который лежал наш путь. Я не знала, куда мы идем, просто следовала за ним, но красота этого места не укрылась и от моего взора. Впереди, чуть поодаль, разросся дикий шиповник, деревья раскинули свои кроны над ним, цепляя черепицу старинных построек, подобных той, в которой недавно мы с Гуном приводили себя в порядок. Зеленая трава контрастировала с высокой стеной красного цвета, которая огораживала весь сад от внешнего мира, но, если мне не изменяла память, до внешнего мира нужно было идти еще очень далеко, и просто так отсюда не выберешься. — Сын Хен, а где мы? — Вы впервые в Пекине? — отозвался он, слегка повернув голову в мою сторону. Гун все еще восторженно осматривался. — Да, я вообще никогда не выезжала за пределы страны. — Мы в Запретном городе. Здесь концентрировалась власть императора и политическая жизнь Китая в разные эпохи. На данный момент мы в Цынине, в саду Доброты и Спокойствия. Отсюда недалеко до Внешнего дворца и Зала Верховной гармонии, там будет проходить церемония передачи реликвии. Наследный принц ожидает нас в Зале Сохранения гармонии, откуда и начнется ваше шествие. — Ты был здесь уже? — Сын Хен очень складно, со знанием дела рассказывал о том, что и где расположено, будто лично проходил этот путь. — Нет, я так же впервые в Запретном городе, как и вы, хотя раньше и бывал в Китае вместе с наследным принцем. Прогулки по виртуальным картам помогли неплохо ориентироваться на местности, плюс у меня был примерно час, чтобы пройти этим путем. Мы свернули за угол очередного здания времен династии Мин или Цин, я точно не знала, так как не интересовалась подобным до этого, и впереди я увидела чей-то силуэт, который стал узнаваем, стоило подойти ближе. — Сынок! — И Фань подхватил подбежавшего Гуна на руки и чмокнул его в щеку. Я же подошла и встала чуть поодаль, сомкнув ладони в замок и опустив взгляд.  — Наби, все хорошо? Я боялась смотреть в его глаза. Не знаю, понял ли И Фань это или нет, но он шагнул ко мне, подтолкнул сомкнутыми большим и указательным пальцами мой подбородок вверх и внимательно посмотрел на меня. — Все отлично! — соврала я. — Хм, как скажешь, — он опустил сына на землю и взял его за руку, подставив для меня локоть, — пойдем? Я ухватилась за него, приподняв немного платье, чтобы не упасть. Потому что от волнения, переполнявшего меня, я могла спокойно запутаться и в своих ногах. — Эта церемония передачи долго будет длиться? — шепнула я, зная, что И Фань меня услышит. — Не волнуйся так. Я чувствую, как дрожит твоя рука. Все будет хорошо. Сейчас мы повернем за угол, пройдем по красной дорожке до Зала Верховной гармонии, нас будут снимать журналисты, поэтому постарайся улыбаться. Весь периметр очень хорошо охраняется, не переживай. В общей сложности вся процедура займет около получаса, потом мы поедем на благотворительный банкет, устраиваемый в нашу честь, а позже отправимся в Гуанчжоу. — Гуанчжоу? Зачем? — По пути расскажу. Гун, держись крепко, улыбайся и смотри под ноги, чтобы не упасть, хорошо? — Да, папа! Мы вышли, как и говорил И Фань, по ковровому покрытию навстречу репортерам. Я видела впереди величественное сооружение, к которому уводила алая лента, расстеленная по ступеням и уходящая вверх. Там кто-то стоял, словно ожидая, и мне подумалось, что нам нужно идти туда, но ноги не слушались, в горле пересохло от волнения, а ладони вспотели. И Фань покосился на меня. — Все под контролем, не нервничай. — Я в порядке, — шепнула я, стараясь улыбаться, как он и сказал, — просто еще не привыкла к такому вниманию. Мы шли под звуки затворов камер, и мне вспомнилась та ночь, когда еще совсем мало знакомый мне наследный принц попросил прийти ему на выручку. Тогда он в первый раз поцеловал меня. Тогда я даже не думала, что меня что-то свяжет с королевской семьей. Уже тогда, кажется, все начало меняться… Поднимаясь по лестнице, мне пришлось вновь подхватить немного платье, чтобы не запутаться, и внимательнее смотреть под ноги, поэтому появление двух мужчин прям перед нами, стоило только шагнуть на последнюю ступеньку, для меня оказалось неожиданностью, и я немного отшатнулась от удивления, но твердая рука И Фаня легла на мою спину. В этот момент я почувствовала себя немного лучше, защищеннее, и Гун, чья маленькая ручка перекочевала с окончанием подъема в мою ладонь, видимо, почувствовал это. Он спокойно отошел со мной немного в сторону, где над нами тенью навис Сын Хен, и стал внимательно слушать, о чем говорит его отец.  — Гун-а, ты понимаешь, о чем они? — Нуна, ты не знаешь китайский? — мальчуган удивленно поднял на меня голову, и мне стало не по себе. — Конечно, понимаю. Папа говорит, что реликвия играет значимую роль в улучшении взаимоотношений. Мне стало стыдно, а еще добавился один пункт к списку того, что мне нужно постараться освоить, кроме внешней политики нашей страны. И Фань уверенно что-то обговаривал с мужчиной, встретившим нас, не смущаясь и не обращая никакого внимания на камеру, направленную на него, а я только и могла, что смотреть на его безукоризненную улыбку и даваться диву, как же он красив, когда говорит на китайском. Вообще, это не удивительно, что наследный принц, родом из Китая, как мне было известно, отлично владеет языком. Хоть я никогда и не касалась темы его настоящей матери, но мне было интересно узнать, как И Фань попал в Корею во дворец. Я знала, что воспитанием юного принца занималась ныне вдовствующая королева-мать, знала, что он ее называл матерью и выражал почтение, как родителю, однако желание узнать больше все же было. Но мне казалось, что эти воспоминания будут болезненными для наследного принца, поэтому я и не спрашивала. — Наби, — И Фань подошел к нам с Гуном после передачи резной шкатулки, в которой была реликвия, — сейчас будет пресс-конференция, нужно пройти внутрь. Я послушно кивнула и проследовала за сопровождающим, который указал на наши места. Мы с Гуном сидели с краю. После ряда вопросов на китайском, в котором я понимала от силы пару слов, и последующих ответов на них, я вдруг поняла, что обращение одного из журналистов на корейском. — Принц И Фань, в Корее уже несколько дней бытуют слухи о вашей скорой женитьбе. Скажите, это правда? Кто ваша спутница? Я застыла, задержав дыхание, а сидящий рядом И Фань взял меня за руку под столом, но, немного помедлив, показал наши сплетенные пальцы репортерам. — Слухи о женитьбе правдивы. Вы можете воочию наблюдать мою невесту прямо сейчас. Она не медийная личность и не привыкла к пристальному вниманию, поэтому не пугайте ее. Сразу же вспышки многочисленных камер ослепили меня, откуда-то посыпались вопросы относительно моего происхождения, кто я такая, почему именно я и прочее, что обычно сопровождает такое любопытство, однако И Фань громко кашлянул и град расспросов остановился. — Постепенно, возможно, — он подметил последнее слово, — вы все узнаете, но на сегодня, я думаю, достаточно. Мой сын устал. Гун в полудреме уже несколько минут прижимался ко мне, но я не знала, как можно незаметно уйти, чтобы ребенок поспал, и И Фань, явно воспользовавшись Гуном, как предлогом, просто решил сбежать от журналистов. Подхватив мальчугана на руки, я встала с места, когда и наследный принц поднялся, слегка поклонившись собравшимся. Я повторила его движение, прижимая дремавшего ребенка к себе, и мы удалились. Уже возле машины нас догнал тот мужчина, который встречал и разговаривал потом с И Фанем. Они еще о чем-то коротко побеседовали, незнакомец кинул на меня один взгляд, еще что-то сказал, а потом мы сели в автомобиль и поехали в следующее место. Туда, где должен был проходить банкет в честь знаменательного события и нас, опять-таки как говорил И Фань. Гун мирно посапывал у меня на руках, когда я перевела взгляд на задумчивого мужчину рядом. — Я хочу выучить китайский, чтобы понимать, о чем ты говоришь. И Фань выгнул бровь, повернув ко мне лицо. — Что ж, если принцесса изъявила желание, то я не смею сопротивляться. — Я еще не принцесса. — Ты уже моя невеста, я сказал об этом официально сегодня, буквально несколько минут назад, и, следовательно, к тебе переходит мой титул. Наби, тебе придется привыкнуть к тому, что тебя будут звать наследной принцессой. Как бы тебе не не нравилось подобное обращение или же «госпожа», ты должна помнить, что человека делает человеком далеко не титул, а именно то, что внутри него. Каждый из нас держится на публике согласно предписаниям, но при ближайшем рассмотрении можно увидеть частичку настоящего, частичку того, кто мы на самом деле. — Я вздохнула, понимая, о чем говорит И Фань. — Ты, наверное, уже поняла, что для каждого в нашей семье отведена своя роль, которую надо исполнять, поддерживать образ, однако каждый член семьи добавляет толику «отсебятинки», почему крайне редко случаются совпадения. Согласись, было бы странно видеть короля деспота из года в год, после его смерти, после смерти приемника, после смерти приемника приемника, или же мягкосердечного короля, который полностью потакает народу, но игнорирует чиновников. И так из поколения в поколение. Знаешь, что важно? Характер. Именно он меняет статистическую модель поведения. И именно поэтому ты не должна бояться тяжести титулов, званий или обращений. Ты такая, какая есть, этого не изменить, но нужно уметь и принимать то, что дано тебе. К сожалению, я не могу подарить тебе спокойную жизнь обычного человека, — И Фань взял меня за руку, с нежностью посмотрев на меня и сына, сопящего у меня на руках, — но я могу защитить вас, самое дорогое, что у меня есть сейчас. Я постараюсь как можно меньше беспокоить вас. — Спасибо, — все, что получилось выдавить из себя, ведь это действительно то, что мне нужно было услышать. Я сильнее сжала ладонь И Фаня и улыбнулась. Внутренняя дрожь немного утихла, стало спокойнее, но я понимала, что от этого разговора сиюминутно ничего не изменится. Нужно будет долго и упорно работать над собой для того, чтобы спокойно все принимать, а так же соответствовать наследному принцу, потому что он в данный момент времени вновь покорил меня своими рассуждениями. Начинало смеркаться, когда я обратила внимание, что мы въехали под арку стены-сетки из крупных ромбов. Здание, возвышавшееся по левую руку от меня, сильно удивило своей формой, и мне стало интересно, куда мы приехали. — Где мы? — Это Пангу Плаза, отель. Здесь арендовали ресторан, один из самых лучших и дорогих в Пекине, чтобы отметить возвращение императорской печати на родину. Я бы, конечно, предпочел оказаться уже в самолете, чтобы скорее добраться до Гуанчжоу, но мы не можем игнорировать прием. — До Гуанчжоу мы будем лететь на самолете? Это так далеко отсюда? — я, правда, плохо знала географию Китая и не могла в данный момент посмотреть даже на картах в телефоне, где находится наше следующее место для визита, поэтому была удивлена. Казалось, что мы поедем на машине, если судить по спокойствию, с которым говорил об этом путешествии И Фань. Будто Гуанчжоу находился километрах в тридцати от Пекина или получасе, максимум, часе езды отсюда. — Предпочитаю не тратить время на дорогу, — И Фань пригнулся, чтобы тоже рассмотреть здание отеля в окно машины, — но если бы нам не нужно было торопиться, то, несомненно, я бы выбрал путь длиннее и дольше из-за тебя, однако такой роскошью мы не располагаем, поэтому самолет наиболее приемлемое средство передвижения. Пойдем? Я удобнее перехватила спящего Гуна, кивнув. Тогда И Фань вышел первым, открыв мою дверь и аккуратно взял ребенка из моих объятий, чтобы мне было проще выбраться из автомобиля. Все вокруг было залито светом многочисленных фонарей, сумерки все смелее захватывали город, поэтому подсвеченное причудливое здание, освещенное еще и огромным экраном, установленным на его верхних этажах, казалось немного сказочным, фантастическим, хотя другие его четыре строения были вполне обычными. Пришлось поправить немного помявшееся платье, когда в то же мгновение к нам подбежали люди в черном, а на периферии бокового зрения возник знакомый образ Сын Хена и еще нескольких человек, что были мне уже знакомы из-за частого присутствия рядом. — Принц И Фань, принцесса Наби, — один из мужчин обратился к нам, и от его обращения во мне все перевернулось. — Вас ожидают, следуйте за мной. Меня зовут Чжан Исин, можете обращаться ко мне по любым вопросам во время сегодняшнего приема и при любой встрече. — Мой сын устал и уснул, Исин, можно ли найти спокойное место, где бы он мог поспать? — И Фань сразу же обратился с просьбой к парню, но звучало это больше как приказ. Властный тон, который я крайне редко слышала, резанул слух, но, если честно, то я бы и сама попросила о подобном, ведь Гуну нужно было выспаться, он же еще совсем маленький. — Конечно, принц И Фань, следуйте за мной, я покажу приготовленные для вас апартаменты. С Гуном остался Сын Хен, которому, как выходило, И Фань так же доверял, как я. Для него все же на первом месте была безопасность сына, чем его собственная, сразу же после была я, потом брат с женой, и где-то в конце списка он сам. Интересно, как бы сильно разозлился он, узнав, что точно такой же список «важности» был и у меня, в котором и я не была фаворитом, а именно он с Гуном? Пришлось отмахнуться от назойливых размышлений, когда Исин ввел нас в золотое помещение, наполненное некоторым количеством людей, совершенно незнакомых мне. Я больше обращала внимание на стены, украшенные росписями пейзажей, потолок с лепниной, арки, украшенные вазами с цветами и оборками из штор, сочетавшихся по цвету с основным тоном зала, утопленные в стенах чуть поодаль, чем на любопытные взгляды незнакомцев. Перед выходом И Фань сжал мою руку и положил на свой локоть, заставив держаться за него, а еще попытался успокоить вновь, что все пройдет хорошо, и что мне не придется много говорить, достаточно лишь улыбаться и склонять голову, когда сам И Фань чуть сильнее сожмет мою ладонь, которую обязательно положит поверх моей. Театр теней. Вот как для меня прошел это званый ужин. Я лишь однозначно указывала на якобы свои положительные эмоции к собеседнику, слегка кивая, когда И Фань разговаривал с кем-либо и нажимал своими пальцами на мою руку, покорно лежащую на его согнутом локте. Мы притворялись теми, кем не являлись, представлялись новым знакомым, улыбались, но наследный принц, в любом случае, ощущал, как дрожат мои руки, а еще так же, как и я, желал скорее сбежать отсюда. Это непонятное общество было мне не ненавистно, но однозначно неприятно, ведь я мало что понимала из разговоров вокруг. А когда пришел Сын Хен, держащий заспанного Гуна за руку, который потирал глазки и почти сразу же перекочевал ко мне на руки, вновь прикладывая сонно голову мне на плечо, И Фань подошел к какому-то мужчине, видимо одному из главных на этом званом ужине широких масштабов, что-то ему шепнул и вернулся ко мне, взяв за руку и уводя куда-то в сторону темных коридоров. — Я устал, — сказал наследный принц, уверенно ступая в темноту, — Гун еще должен поспать, да и тебе, думаю, тяжело столько быть на людях, которые так и норовят тебя чуть ли не раздеть глазами. — Ты заметил, — констатировала я, опуская взгляд. Мне, откровенно говоря, было не по себе от такого количества внимания, но деться никуда нельзя было, я должна привыкнуть к подобному. — Я вижу и замечаю все, — И Фань толкнул дверь, подсвеченную тонкими линиями прямоугольником впереди нас, а я услышала позади быстрые шаги. — Это Сын Хен, не пугайся. Он летит с нами. Один. Когда мы вновь сели в салон уже знакомой машины, я все же рискнула спросить, перехватив снова заснувшего Гуна так, чтобы и ему и мне было удобно ехать до аэропорта: — А зачем мы отправляемся в Гуанчжоу? — Там живет очень дорогой моему сердцу человек. Я не видел маму уже несколько лет. Ты первая девушка, которая познакомится с ней. Не знаю, какой реакции ожидал от меня мужчина после такого заявления, но мое спокойствие улетучилось, как самый легкий газ. Лишь тельце Гуна удерживало и меня всю на месте, ведь волнение захлестнуло с головой очередной волной.