Смейся, мне больно - 2, или Шанс На Полет

"А она Курила те же сигареты. Одни, как и мы, на двоих, Обещали бросить до начала лета. Ну где ты... Ну где ты? Ну где ты?! Скоро осень." От лица Евгения Мильковского. В комнате сыро, темно и холодно. В этой комнате уже несколько месяцев не открывали шторы. "Мек, ты меня слышишь? Посмотри на меня!" В комнате почти ничего не осталось, кроме пустых бутылок виски и сигаретного дыма. Последний запас наркотиков был исчерпан - жить дальше не имело смысла. "Жень, хватит игнорировать меня! Посмотри мне в глаза, прекрати!" В комнате давно не слышно музыки, теперь здесь господствует тишина. Больше не слышно издевательского смеха. Ее смеха. -Мильковский, оживи ты уже, блять, наконец! Хватит сидеть и разлагаться, как ты не поймешь, придурок! Вставай! Я открыл глаза. Меня тщетно старался поднять с пола Влад, пытаясь одновременно привести меня в чувства. Такие попытки повторялись из недели в неделю, поэтому я давно перестал обращать на них внимание. Пережить эти 5 минут - и можно снова потонуть в своем мире. И снова забыть про иные. Вдруг я почувствовал удар в челюсть. -Если ты не встанешь сейчас, я тебя убью, идиот ты безмозглый! Ты сидишь тут уже два месяца и ничего другого не делаешь, кроме как куришь и бухаешь! Хватит существовать в этой комнате! - последовал еще один удар, от которого я упал на пол. Ослабший организм даже и не собирался сопротивляться, поэтому я просто остался лежать на полу. -Вставай! Вставай, говорю тебе! - яростно кричал надоедливый голос, - пойми ты наконец, Лины больше нет! Она умерла! Она прыгнула с крыши и разбилась! Ее больше нет и никогда не будет! Я попытался крикнуть, что он несет полную чушь, но вместо этого издал тихий хрип и закашлялся. Я слишком давно не говорил ничего вслух. Месяца два. -Посмотри на себя, - продолжал Зайченко, - ты давно на себя в зеркало смотрел?! Ты вообще видел, что с тобой стало?! - он раскрыл шторы, и в комнату проник яркий свет, который меня ослепил и лишил возможность различать очертания предметов, - вставай, - я не пошевелился. Мне было, честно говоря, все равно, что со мной будет. И даже если он меня еще раз ударит, то вставать я не собирался, - я не шучу. Мы устали терпеть твое затянувшееся состояние. И тебе придется выйти из него, - если бы у меня были силы, то я бы усмехнулся, как раньше. Но я не подал никаких признаков жизни. Тут Влад, матерясь и ругаясь, поднял меня практически за шиворот и поволок в сторону комода. Толкнув меня по направлению к зеркалу, он процедил: -А теперь открой глаза и посмотри, во что ты превратился. Сначала я не хотел идти на поводу, но я все-таки нашел в себе силы разлепить глаза. Если бы я в тот момент не знал, что это зеркало, я бы никогда не поверил, что это я. Грязные длинные волосы и борода, синие круги под опухшими красными глазами, на исхудалом теле практически болтались мятая майка и джинсы. Отражение, что я видел в зеркале, никак не было похоже на человека, даже на его подобие. То, что было в зеркале, давно умерло. -Черт, - прохрипел я, трогая свое лицо, - не верю... это не я... -Нет, Мильковский, это ты, это тот Женя, которого мы видим на протяжении последних двух месяцев. Где-то глубоко внутри, я знаю, ты осознаешь, что ее уже не вернешь. Может, перестанешь убивать себя? - я помотал головой. -Нет. Я не хочу жить без Нее. Я просто не могу. Я должен был быть на ее месте. Я не могу жить дальше, зная, что больше ее не увижу, - я так давно не говорил, что в горле моментально пересохло. Я хотел сделать глоток из бутылки коньяка, но Влад остановил меня. -Хватит пить! Хочешь ты этого или нет, тебе придется вернуться к нормальной жизни! - Зайченко взял меня под руку и поволок в ванную. Холодная вода немного отрезвила и заставила открыть глаза. Тут в ванную вбежал Тошик: -Ты серьезно?! Ты вытащил его из комнаты? Как ты это сделал?! - я сделал вид, что не слышу то, о чем они говорят, и продолжал сидеть под холодным душем. -Он все еще не в себе, бесполезно что-либо ему говорить и доказывать, - Влад увеличил напор воды, и я вскрикнул. -Идиоты, блять, холодно! Выключите воду! -Мы же для тебя стараемся, - заметил Тоха, подпирая дверной косяк, - мы тебя в чувства не можем привести уже несколько месяцев, а ты, эгоист, даже не пытаешься нам помочь. Подумай хоть раз не о своей покойной возлюбленной, а о ком-то живом! Ванная опустела. Они словно назло оставили меня наедине со своими мыслями. Слишком холодно. Слишком холодно внутри. Кажется, я стал забывать, что такое чувствовать. Что такое жить. Может, пора отойти от затянувшегося ночного кошмара? От автора. -Как ты думаешь, он отойдет? Или опять поползет в свою коморку? -Сомневаюсь. Наркотиков у него не осталось, а алкоголь не удовлетворяет его потребности. Кажется, ему придется вернуться к жизни. -Надолго ли? Сколько времени должно пройти, чтобы он сломался опять? В комнате повисла тишина.