Саурон и литература

- Черные крылья, серебряный взгляд, - продекламировал Саурон нараспев; чеканные строки завораживали его. - Воин Аст-Ахэ не смотрит назад... - Напечатаете? - нетерпеливо спросил бледный и темноволосый эльф, сверля его вполне серебряным взглядом. Саурон моргнул, освобождаясь от волшебной силы стихов, и ответил: - Нет. Эльф посуровел лицом. - Я сейчас спою, - сказал он и решительно рванул с плеча лютню. - С музыкой оно лучше звучит! - Не надо, - быстро сказал Саурон, непроизвольно подавшись назад и едва не рухнув при этом со стула, на котором по обыкновению качался. - Я верю. - Так напечатаете? - Ни в коем случае. - Почему? - спросил эльф грозно. - Слова не нравятся? - Нравятся, - ответил Саурон честно. - Отличные слова. Просто - как бы это сказать - жанр не тот. Такие песни не надо печатать. Это устное творчество. Их должны петь менестрели, ночью, у костра... - он хотел добавить “когда все уже пьяные”, но удержался. - Так вот, если ты что-нибудь напишешь про посевную... или там про жатву... про гудящие домны... Вот это мы напечатаем. Желаю творческих успехов! И, когда за трепещущим от молчаливого негодования эльфом закрылась дверь, утер трудовой пот со лба. Неделю назад, когда он, не ожидая дурного, приехал из Тол-ин-Гаурхот обменяться новостями и вообще пожить немного в цивилизованных условиях, Мелькор встретил его радостным сообщением: он только что изобрел пиар. То есть стихийный, самобытный пиар усилиями менестрелей существовал и раньше, но Мелькору первому пришла в голову идея взять его под контроль. - Мы отберем самое лучшее, - говорил он вдохновенно. - Что-нибудь про справедливый ангбандский строй... производство... пятилетку в четыре года... Будем печатать это все на бумаге - я придумал станок - и распространять в массах! - Бумагу надо мягкую, - подсказал Саурон. - Чтобы люди с охотой брали эти агитки в дорогу. Мелькор, который из Ангбанда практически не выезжал и о походных тяготах был осведомлен мало, сказал: - Отлично! Так и сделаем. - Я уже разослал глашатаев для привлечения потенциальных авторов, - сказал он далее. - Теперь нужен редактор, который отберет материал для первого выпуска альманаха. - Я скоро опять уеду, - ответил Саурон быстро. - Уже практически уехал. - Ты только начни, - сказал Мелькор. - Ты только запусти процесс, отбери первые штук десять, чтоб сменщик, которого мы подыщем, знал, на какой уровень ориентироваться... И теперь Саурон проводил свой короткий отпуск, общаясь с авторами. Дверь приоткрылась, и в комнату просунулась голова Шаграта, его верного ординарца. - Повелитель, кого дальше запускать? - спросил Шаграт. Саурон посмотрел на заваленный рукописями стол. Взгляд его словно магнитом влекло к толстой кипе пергамента, перевязанной бечевкой. На титульном листе было написано “Сердце волка”, а ниже имя автора: Снага. Ладно. Все равно рано или поздно с этим придется разобраться. - Позови Снагу, - сказал Саурон. - Слушаюсь, повелитель, - ответствовал Шаграт, скрылся, а спустя мгновение на пороге возникла юная гоблинша. - Здрасьте, - сказала она, робко переминаясь с ноги на ногу. - Здрасьте, - ответил Саурон. - Закрой дверь, дитя, и подойди сюда. Совсем девчонка, подумал он с грустью, когда Снага встала перед его столом и уставилась в пол. - Дитя, - сказал он, - я прочел твою рукопись. Скулы гоблинши тронул очаровательный румянец. - И вам понравилось? - спросила она еле слышно. - Хм, - сказал Саурон. Он не знал, как ответить на этот вопрос. Слабый пол и нежный возраст собеседницы мешали ему ответить исчерпывающе. - Дитя мое, - продолжал он после паузы, - я хочу знать, зачем ты это написала. Что хотела сказать этим произведением? Снага улыбнулась застенчивой клыкастой улыбкой, ее смуглое и местами волосатое лицо засветилось неким внутренним светом. - Это, - промолвила она нежным, мечтательным голосом, - история о любви. О настоящей любви, которая все превозмогает. Я хотела показать, как это прекрасно, когда два сильных, мужественных человека - ну, не человека, неважно - когда они находят в себе достаточно смелости, чтобы дать волю чувствам... - Хм, - повторил Саурон, чувствуя, что краснеет. - Ведь какие испытания судьба обрушила на главных героев! - продолжала Снага вдохновенно; глаза ее сияли. - Бауглир никак не может изгнать из сердца сияющий образ эльфа Куруфинвэ! Его верного помощника Гортаура снедает ревность! В ярости он уезжает в Волчий Замок, где, пытаясь утешиться, заводит интригу с пленным полуэльфом! Это жестоко ранит Бауглира! Особенно когда он внезапно приезжает туда с инспекцией и узнает правду! Кажется, что все кончено! Но внезапно на Волчий Замок нападают враги! Гортаур получает в бою смертельную рану! Он лежит в забытьи и шепчет только одно имя! Узнав об этом, Бауглир бросает все и мчится в Волчий Замок. Сила его любви исцеляет раны Гортаура! Они прощают друг другу все и сливаются... в страстном... - Кхм, - сказал Саурон, чувствуя, что от его ушей уже можно прикуривать. Вчера ночью он, героически преодолев две трети романа, сник на безобразной сцене, которую Бауглир и Гортаур устроили друг другу посредством осанве, и дальше уже читал по диагонали. Финальное слияние героев прошло мимо его внимания, и сейчас он про себя вознес Илуватару горячую благодарность. - Я только не совсем уверена в одном моменте, - добавила Снага задумчиво. - В финальной сцене... Я не знала, как Бауглир должен называть Гортаура в момент наивысшей близости. Написала, что он его называет “волчонком”... Но если на самом деле это не так, то... - В каком смысле “на самом деле”? - спросил Саурон, вздрогнув. - Ой, ну, в смысле, я готова это исправить, как скажете, - ответила писательница. - А больше, - спросил Саурон, глядя в ее прозрачные и безмятежные глаза, - тебе ничего не хочется там исправить? - А разве еще что-нибудь надо исправлять? - Да нет, пожалуй - сказал Саурон, отводя взгляд. - Но вам понравилось? Вы напечатаете? Я уже продолжение пишу! - Да, конечно, - согласился Саурон. - И продолжение напечатаем... Пойдем, я тебе кое-что покажу. Взяв собеседницу под локоть, он подвел ее к окну. - Посмотри вниз, дитя, - велел он. И, когда Снага послушно высунулась из окна, схватил ее за ноги и перекинул через подоконник. - Шаграт, - крикнул он, отошел к камину и щелчком пальцев зажег огонь. - Повелитель? - просунулся в дверь верный Шаграт. Присев перед камином на корточки, Саурон лист за листом скармливал жадному пламени “Сердце волка”. - Выпусти Драуглуина с ребятами в палисадник, - распорядился он. - Пусть пообедают. И запускай следующего. Следующим был упитанный серьезный человек, написавший повесть о том, как злобный Манвэ задумал при помощи палящего солнца и свирепых ветров погубить урожай на полях, а героический Мелькор боролся с этими катаклизмами и спасал посевы. Повесть была хорошая, правильная, и Саурон пообещал пустить ее в печать сразу после того, как автор чуть лучше изучит тему сельского хозяйства и искоренит в тексте пассажи типа “В настоящее время, когда близится жаркая пора и гусаки начинают метать икру..” После этого, чувствуя, что уже достаточно сблизился с литературой и неизбежно повредится умом, если сблизится еще хоть немного, он объявил обеденный перерыв. Но за обедом кусок не лез ему в горло. Две мысли неотступно терзали его, лишая аппетита. Снага была не первым литератором, которого он выкинул в окно. Прежде Драуглуину и компании уже довелось перекусить одной эльфийской и двумя человеческими девушками, которые также писали о любви в высших эшелонах ангбандской власти. Почему-то это всегда были девушки. И как, думал Саурон с тоской, как могу я передать редакторские полномочия кому-то другому, зная, что в перспективе может возникнуть еще одна авторша, воспевающая наши с Мелькором неуставные отношения?! Такова была первая мысль, не дававшая ему покоя. Но была и вторая, куда более страшная. Что это такое, откуда берется? - думал он. Что заставляет несчастных девушек писать подобное? Явно это какое-то Искажение, но штука в том, что Искажением в Арде занимаются только двое, и я-то точно ничего такого не придумывал... В общем, сказал он себе, к Мелькору лучше спиной не поворачиваться.