Куколка

Я никогда еще не смотрел так близко на нее. Вечером она была в светлом платье и кофте, наброшенной на плечи. Волосы были распущенны, в ушах маленькие сережки. Она была такой милой, такой чистой, что я до сих пор не понимаю, почему все вышло именно так. Ее бледноватая кожа при электрическом освещении почти светилась. Она была словно из фарфора – хрупкая и невыносимо-прекрасная. Просидев в кафе около часа, мы вышли на улицу. Фонари уже были зажжены. Говорили немного. Лина была грустная, в начале вечера все озиралась по сторонам, но потом, как-то успокоилась и попыталась начать разговаривать со мной. Я очень волновался. И когда мы вышли на улицу, мне стало немного легче, потому что из яркого света мы попали в прохладный сумрак и тишину. Я предложил проводить ее домой, но она отказалась. - Я сказала, что вернусь поздно. Так что пошли еще погуляем. Я сдержанно улыбнулся. Она проскользнула своей рукой под мой локоть и в последний раз обернулась на покинутое кафе. Никто не обратил внимания на нас. Дальше я плохо помню, что происходило в точности. Мы пошли на берег озера, Лина хотела посидеть в тишине на скамейке под старыми ивами. Мы ничего не говорили друг другу, ей, наверное, не хотелось, а я молчал, потому что увидел, как блеснули красным ее глаза. Я понял, кто на самом деле пришел сюда со мной. И я знал, что должен сделать. Мы сошли с освещенной тропинки и тут глаза Лины засияли. Она вдруг высвободила свою руку и пошла вперед. Вдруг стало очень тихо – ни шуршания травы под ногами, не треска кузнечиков. Я услышал свое имя. Оно было произнесено с той стороны, куда ушла Лина. Произнесено с придыхом. Произнесено Куколкой. Я очень разозлился. Почему она играет cо мной, почему не оставляет в покое?! Ведь я хочу быть хорошим, чистым. Вдруг в темноте мелькнуло что-то белое. Я побежал. Выставив руки вперед, я схватил ее за запястье. Дернул на себя. Ко мне приблизилось перекошенное одновременно от страха и желания лицо Куколки. - Что ты делаешь? – игриво спросила она и прижалась ко мне всем своим телом. Она была голая. Я обезумел. Крепко держа ее за руку, я оттолкнул ее от себя и повалил на траву. Она смеялась и плакала одновременно. - Перестань… Продолжай, скорее… Я расстегнул ремень на брюках, потом выпирающую ширинку. Прижал ее своим телом к земле. Куколка тяжело дышала и подергивала тазом, словно подгоняла меня. На мгновение передо мной мелькнуло испуганное лицо Лины, но я знал, что все это бред, чушь, ложь – все это Куколка из маминой шкатулки, которая пляшет и отражается во всех зеркалах сразу. Это Куколка, которая лежала у лестницы и делала плохое дело, это она, из-за которой я тоже делал плохие дела, но теперь… Я резко дернулся и вошел в нее, она вскрикнула и прогнулась, прижав ко мне свою маленькую грудь. Я никогда еще не делал этого с женщиной, но Куколка и не была ею. Она была грязной, нехорошей… - Сволочь, - прошептал я ей в лицо, - грязная, мерзкая сволочь. И ударил ладонью по щеке. А потом еще раз. Куколка смеялась и стонала. Когда все закончилось, я перекатился нее на траву и увидел, что в небе полно звезд. Их свет меня успокоил. Я вспомнил, как давно в детстве, мама рассказывала мне, что звезды – это чистые души, которые после смерти оказались на небе. Я тоже хочу там оказаться, сказал я ей тогда, но она лишь усмехнулась и поглубже затянулась сигаретой. «Спи давай», говорила она и открывала свою музыкальную шкатулку. В соседней комнате ее ждали клиенты. Я повернул голову в сторону Куколки – она лежала без движения, с широко отрытыми глазами в небо. Глаза ее тускло светились. Я тоже посмотрел на небо. Все те же чистые, хорошие звезды. Заметив боковым зрением движение Куколки, я непроизвольно вытянул руку и сумел схватил ее за волосы. Она, попытавшись встать, вновь упала с тихим криком. - Ты никуда не уйдешь от меня, Куколка. И с треском ломаемой ветки резко свернул ей шею. Как мама однажды.