Стреляй!

      Зимина, перед тем как отправиться в кровать, прошла в комнату к сыну. Саша внимательно посмотрел на маму и осторожно, всё же боясь последствий, спросил: - Будешь ругаться? - Нет, - помотала головой Ирина. – Я хотела сказать… Саш, впредь никогда не говори со мной в таком тоне при незнакомых тебе людях, да и при знакомых тоже. И… – она нервно покрутила кольцо на указательном пальце. – Про то, что у нас дома был генерал никто не должен знать. - Шифруетесь? – улыбнулся Зимин, всё ещё мечтая довести мать, хоть он её и боялся. Но после слегка грозного взгляда её глаз, улыбка сошла с его губ. – Да, ладно, ма, не бойся, я понял. Ничего и никому. - Я надеюсь, – проговорила Ирина и покинула комнату, направившись в собственную спальню, где под собственные раздумья не заметила, как погрузилась в сон.       С самого утра Зимина собрала всех в своём кабинете, так как времени на сбор на нейтральной территории не было. Она дождалась того, пока все успокоятся и сказала, что по поводу прокуратуры вопрос решается, и они ничего не должны делать, просто ждать. Ирина была очень спокойной, говорила размеренно, ничуть не суетясь, и это насторожило её коллег. Щукин посматривал на начальницу с явным подозрением, ему показалось, что вскоре повториться история Русаковой, а он решил, что одной ей этого совершить не позволит.       Все выслушали Зимину и задались лишь одним вопросом: «Кто им помогает?». Вариантов не было ни у кого, кроме Измайловой, которая послушно молчала и не говорила ни о чём даже Савицкому, хотя несколько раз порывалась выдать тайну своей подруги-начальницы.       Выходя из кабинета Ирины Сергеевны, каждый, без исключения, подумал о том, что Зиминой стоит верить, но сидеть, сложа руки, всё же нельзя. По сути никого никогда не заботила судьба другого, каждый боялся за свою шкуру. Вот только ни у одного не было идей по спасению.       Грачёв в этот же момент занялся делом полковницы. Нужно было всё сделать аккуратно, так, чтобы и к нему ничего не привело, а если и привело, то не обнародовалась их неслужебные отношения с Зиминой. Он полюбил во второй раз в своей жизни, полюбил Ирину. И не хотел её терять, был готов прикрывать всё ею содеянное. Данное действо было для него не впервые. Уже не раз Евгению приходилось покрывать своего сына, а всё, потому что он его всегда любил и желал ему только хорошего.       Ира казалась Грачёву сильной и волевой женщиной, но рядом с ним она превращалась в маленькую девочку, которая ищет заботу и ласку в находящемся рядом с ней мужчине. Евгений был готов одарить её любовью и дать заботу, которая в данный момент заключалась в сокрытии преступлений, дабы защитить Зимину от предстоящего ей наказания.       Люди, которым Грачёв доверял, начали поиск рычагов давления на Быстрова и, к большому сожалению, ничего за целый день не нашли. Евгений Петрович был не сказать, что разъярён, но и огорчением это тоже вряд ли можно было назвать. Он хотел набрать номер Иры, но в последний момент сбросил вызов и просто отправил сообщение: «Пока ничего. Но тебя я не брошу. Вопрос будет решён в несколько ближайших дней».       Зимина, прочитав сообщение, усмехнулась. Она была готова и к такому развитию событий, поэтому теперь оставалось только ждать. В дверь раздался звонок, Ирина развеяла мысли по поводу Александра Леонидовича Быстрова и прошла в прихожие открывать дверь незваному гостю. На пороге стоял Щукин, он был немного взбудоражен, но когда уже сидел на кухне начальницы, успокоился и спокойно вздохнул. Ирина не задавала вопросов, ожидая, что Костя сам начнёт разговор. - Убьём его… – тихо, спокойно и так равнодушно произнёс майор. - Чего? – вырвалось у Ирины непроизвольно. Она не думала над этим. - Вы и я, – настаивал Константин. – Убьём его.       Ирина попыталась возразить и даже вразумить своего подчинённого, но тот продолжал гнуть своё: - Для того чтобы убить Катю, вам не понадобилось голосование. Вы всё сделали сами. - Ну, это совсем другое, – вновь вспомнив тот выстрел, который ещё месяц с лишним снился ей в кошмарах, проговорила Зимина. – Быстров просто выполняет свою работу. - На нас уже столько грехов, что один лишний погоды не сделает, – в конце разговора сказал Щукин. - Нет, Костя, – одними лишь губами сказала Ирина. – Мы не будем этого делать. Я не буду этого делать.