Черные Костры

Осенние ночи прекрасны. Последняя агония природы, даже в смерти дарующей миру пеструю, тоскливую красоту… Такую же пеструю, как платье той, что сейчас танцевала на главной площади Мадрида. Ее танец был так стремителен, что всплески алой юбки увлекали за собой листья, мягким ковром устилающие серый камень. В обманчивом свете факелов изумрудные глаза отсвечивали то красным, то желтым. Темные косы разлетались по ветру, губы казались окрашенными кровью, а дьявольский ритм золотых монист заворожил бы даже дикого зверя. Однако эта девушка, которой сейчас рукоплескала толпа, отнюдь не была похожа на демона. Наоборот, хрупкая, воздушная, почти невесомая фигурка и кажущийся вечно удивленным взгляд огромных глаз делали цыганку почти что ангелом, каким-то неведомым образом потерявшемся на грешной земле среди грубых, бесчувственных людей. Эта бешеная пляска на сегодня была заключительным номером программы цирка «Алый Шатер». Выступление актеров затянулось далеко заполночь. Обычно они заканчивали раньше, но в этот раз один из высокопоставленных вельмож решил инкогнито поприсутствовать на мистерии. Как ни странно, Клопен Труильфу, по совместительству не только акробат и жуткий кривляка, но и предводитель табора, был этому совсем не рад. В толпе, увлеченной представлением, обычно можно было неплохо поживиться, но сегодня солдаты, пришедшие вслед за неизвестным дворянином, сводили все усилия карманников, попрошаек и гадалок на нет. По сути, гадалки и воришки в Испании, освященной заревом Святых Костров Инквизиции, были под запретом. И бродячие цыгане не смели даже носа казать в какие-либо крупные города «страны Католиков». Но уже несколько месяцев подряд этому отдельно взятому табору поразительно везло. Полтора года назад они отправились в путь из славного города Парижа. А спустя еще восемь месяцев среди них появились две девушки. Одна из них была весела, нежна и больше походила на прекрасную райскую птичку. Ее сразу же окрестили Эсмеральдой. Она не протестовала, только улыбалась. А вот вторая… Она излучала такое поразительное чувство опасности, что обычно бесстрашный Король Воров, на тот момент решивший побаловаться бродячим цирком, на протяжении всего разговора с НЕЙ испытывал острое желание либо повеситься, либо молить о пощаде. Хотя женщина не произнесла ни единой угрозы или даже грубого слова. Просто бросила на старую ржавую бочку, служившую Алтынному столешницей, увесистый мешок с золотом и сообщила о своем желании путешествовать вместе с «Алым Шатром». Так с тех пор и пошло. Труильфу больше не видел женщину в черном плаще и почти забыл, (к своему счастью), и длинные седые волосы, и капюшон, под который не падал свет, и кожаные перчатки, и хриплый свистящий шепот. Однако, хотя странная спутница Эсмеральды и не показывалась на глаза обитателям кибиток, указания, какой город посетит цирк в следующий раз, исправно передавались зеленоглазой малышкой. А также ненавязчивые намеки на определенные обстоятельства. К примеру, стражу за углом или налет солдат на притон, где в тот момент промышляли некоторые подданные Труильфу… А Король Алтынный, в свою очередь, так привязался к Эсмеральде, что даже придумал для нее определенную легенду. Мол, это его маленькая сестренка, и они, будучи однажды разлучены, давным-давно не виделись, но теперь девушка будет путешествовать с ним и разделит нехитрый хлеб цыган. Вскоре плясунья так всем полюбилась, что ее стали называть Принцессой Цыган и всячески оберегать. Так что, благодаря Клопену, желание зловещей женщины «прикрыть» их с цыганочкой присутствие среди бродяг было исполнено, даже еще не будучи высказанным… *** Эсмеральда, словно ураган, влетела в маленькую хибарку, состоявшую из одной-единственной комнаты, и с разбегу упала на кровать, даже не обращая внимания на происходящее в помещении. Из блаженной дремы ее вырвал низкий женский голос, в котором явственно слышалась хрипотца. Его нельзя было назвать устрашающим или неприятным, но танцовщица явственно вздрогнула. -Наплясалась? Девушка не ответила. Да и та, что сидела за столом, наклонившись над глубокой чашей, ответа не ждала. Она никогда особо и не интересовалась тем, что говорила ей зингара. -Какая – то ты неправильная получилась. И откуда такая взялась… Это замечание тоже не требовало ответных реплик, но в этот раз задетая за живое плясунья, надув губки, что-то зло пробормотала себе под нос. -Повтори. Я не расслышала. -Ты прекрасно знаешь, что я сказала, даже если бы и на самом деле не услышала! И тебе лучше знать, откуда я такая неправильная! Ты ведь скоро и мысли мои читать начнешь, так? А я не вещь, чтобы так со мной обращаться! Так или иначе, в чем бы ты меня не обвинила, это твоя ошибка! На глаза циркачки навернулись слезы, и она, подскочив с тюфяка, рванула к выходу. -Стой. Девушка, помедлив, все же замерла. А та, что сидела за столом, еще раз вглядевшись в содержимое чаши, произнесла: -Будешь проходить мимо Труильфу, передай ему, что нам необходимо в течении трех месяцев попасть в Париж. Не позже и, что самое главное, не раньше. Поняла? Ответом женщине был только судорожный всхлип и громкий хлопок старой двери. Тяжко вздохнув, но все же не составив себе труда обернуться, она начала стягивать с перчатку. В желтоватом мерцании свечей рука казалась еще белее, чем это было на самом деле. Но отнюдь не это скрывала перчатка. Черное кожаное покрытие прятало нечто, что можно было назвать только когтями, и никак не меньше. Взмах небольшого ножа – и в посудину, изрезанную странными знаками, потекла струйка синевато-черной крови. Порез же через некоторое время исчез сам собой. А в красном растворялось черное, завораживая свою единственную зрительницу удивительными сюрреалистическими картинами. Неизвестно, что увидела Навь в смешении человеческой крови с ее собственной, но результат, судя по всему, был удовлетворительным. А после еще один усталый вздох всколыхнул тишину. Эсмеральда плакала, забравшись на какой-то сомнительный чердак. Учитывая, НА КОГО ИМЕННО она обиделась, ее поведение было явно более чем глупым. Вопрос уже заключался только в том, где конкретно в расчеты закралась ошибка… -Что ж нынче прогнило-то в Датском Королевстве? *** Комиссар Темного Двора со стоном, вместившем в себя не простую досаду, а по минимуму вселенскую, откинулся на спинку кресла и резким, раздраженным движением сбросил со стола каменную чашу, деревянный аналог которой только что использовала его личная гарка. Только в этой была вода с серебром, и показывала она ту самую Эсс, что сейчас изучала мысли своей спутницы. А Сантьяга, с чувством ругнувшись на испанском, почти отчаянно вопросил потолок: -Ну почему эта loca de maricon все делает по-своему!? Неужели хоть раз нельзя последовать указаниям, не коверкая их? *********************************************************************** Loca de maricon(исп. жарг.) – шизанутая пида**ска.