я устал притворяться, что мне нравится жить, я уже не боялся сойти с ума или позабыть свое имя И. Кормильцев
После разговора с Поттером было откровенно плохо. Снабдив своего гостя одноразовым портключем и спровадив его, Драко скрылся за последней дверью коридора с драконами и развалился на большой мягкой кровати, занимающей почти всё пространство небольшой комнаты. Он мысленно прокручивал сегодняшние события, но в голове был полный сумбур. Было больно даже думать о Войне. Казалось бы, прошло десять лет, но, закрывая глаза, Драко видел всё то же – дымящиеся развалины Хогвартса, испуганные глаза Гойла и Кребба, дрожащие руки матери, нервно сжимающие палочку. «Неужели кто-то хочет вспоминать это снова», – невольно пронеслось у него в голове. Идея Поттера была дикой, абсурдной и очень болезненной. Ему казалось, что если он хотя бы на секунду вернётся к этим воспоминаниям, то они затянут его, как омут памяти, и он уже никогда не вырвется из этого водоворота, будет проживать всю ту боль снова и снова. На секунду прикрыв глаза, Драко задержал дыхание и медленно сел на кровати – спина его вновь была прямой, как будто он проглотил жердь, а лицо беспристрастным. Он много лет делал вид, что в порядке – сможет и теперь. Голова раскалывалась, солнечный свет, отражающийся от снега, бил в глаза – тонкие занавески совсем не спасали. Но на жалость к себе он не имел права. Уже очень давно. Взглянув на часы, Малфой с досадой понял, что до конца занятий Скорпиуса с учителем по скрипке ещё больше сорока минут. Однако оставаться на месте у него больше не было сил. Глубоко вздохнув, он прошёл к камину, расположенному в кабинете, и, бросив горсть летучего пороха, негромко буркнул: – Малфой-менор! Мир на долю секунду сложился, как картонная коробка, и спустя мгновение Драко уже вышел из камина в до боли знакомый зал. Везение сегодня было не на его стороне – на диване с бархатной, пыльно-розовой обивкой, уютно устроившись с книгой, сидела Астория. – Драко, ты сегодня рано, – с улыбкой произнесла она и отложила книгу в сторону, загнув уголок страницы вместо закладки – Драко одновременно и умиляла, и раздражала эта привычка. Ненадолго ему показалось, что всё так, как было раньше, когда они были вместе. Но он тут же одёрнул себя. Как раньше уже не будет. Не в этом доме и не с этой женщиной. – Раньше освободился. Подожду Скорпиуса в библиотеке, – ответил он, стараясь не смотреть в глаза Астории. Он не мог себе позволить, чтобы она увидел, что ему до сих пор больно. – Драко… – позвал его тихий голос, но Малфой сделал вид, что не услышал, и стремительно вышел из зала, негромко хлопнув дверью. Разрыв с Асторией стал, пожалуй, самым неожиданным событием в его жизни. Драко с самого детства знал, что женится на чистокровной девушке с хорошей родословной, заведёт с ней ребёнка, будет работать в Министерстве, станет гордостью отца. С министерской карьерой не сложилось довольно быстро, но в остальное Драко продолжал верить. Когда он встретил Асторию, ставшую для него самым лучшим другом, он, не раздумывая, сделал ей предложение и был счастлив услышать согласие. Когда у них появился Скорпиус, Драко уверился в своих ожиданиях, что всё идёт почти как надо. Поэтому предложение Астории разойтись, потому что они больше не любят друг друга, его сокрушило – началась его личная война, хотя он и сам не мог понять, с кем. Он в тот же вечер собрал свои вещи, изумившись, как на самом деле их мало, и отправился в Тулон, даже не поговорив с родителями. Не покидали сомнения, что они оба всё знали. На войне Астория и Дафна потеряли обоих родителей – отца убил Волдеморт, а мать не справилась с этим и тихо угасла за несколько месяцев. Они остались вдвоём, и, несмотря на то, что старшей была Дафна – всё легло на плечи Астории. Дафна и сейчас боялась выходить в люди и жила в магическом пансионате. Даже спустя десять лет она не смогла прийти в себя. Таких как она – травмированных войной – там было немало. Тори оказалась гораздо сильнее. Пожалуй, Малфой не знал другой женщины с такой же железной выдержкой. Она стала частью семьи Малфоев ещё задолго до их брака с Драко – не только он нуждался в том, чтобы рядом был кто-то сильный и готовый брать на себя ответственность. Нарцисса и Люциус прикипели к Астории так же сильно, как и их сын. Рождение Скорпиуса только ещё больше сблизило их. Поэтому Драко сразу принял решение, что уйти нужно ему – Скорпиус должен расти в поместье, а Астория не должна терять людей, которые стали для неё семьёй.***
Когда Малфой зашёл в библиотеку, Астория всё же последовала за ним. Он повернулся и устало взглянул на неё. Несмотря на то, что Астория гораздо лучше, чем вся его семья, приспособилась к новому миру и с лёгкостью переняла многие привычки полукровок и магглов, некоторым вещам она оставалась верна – например, сейчас на ней была лёгкая домашняя мантия, надетая поверх ослепительно белой блузки и прямых брюк. Она возмущённо стояла посреди библиотеки, сложив руки на груди, как будто невольно пытаясь закрыться от него. – Драко! Прошло уже полгода, нам пора поговорить по-человечески, - недовольно сказала она, будто бы пригвоздив Малфоя острым взглядом голубых глаз. – Уже полгода, Астория? Для меня это всего полгода, – горько произнёс он и сел в мягкое кресло. Он слишком устал, слишком устал за сегодня, слишком устал за последние несколько лет. Тори расстроено вздохнула и, медленно подойдя, села рядом. Они сидели в тишине, которая ещё больше нагнетала обстановку. Астория нервно теребила подол мантия и не знала, как начать разговор. – Драко, вспомни, пожалуйста, когда ты в последний раз был здесь с нами хотя бы неделю. Всего семь дней подряд. Это не так уж много. Подумай, – наконец произнесла она, постепенно успокоившись. Драко мог только завидовать её самообладанию и способностью взять себя в руки в любой ситуации. – Ну, может быть, полгода назад, до того, как ты меня бросила? – язвительно ответил он и посмотрел ей прямо в глаза. – Ох, дорогой… – растерянно произнесла Астория, а затем продолжила – Ты уже несколько лет не живёшь здесь и почти всё время проводишь в Тулоне. Иногда мы не видели тебя неделями. Ты даже не был на моём дне рождения. А каминную связь между Тулоном и Малфой-менором ты наладил только после того, как мы разошлись. Раньше мы не могли с тобой связаться целыми днями, – Астория выглядела грустной, но при этом смирившейся. Драко пораженно посмотрел на неё. – Что ты говоришь… – дыхание перехватило. Он даже не представлял, что настолько облажался, он так был шокирован и разбит уходом жены, что не задумывался о том, что к этому привело. Он вообще старался не думать об этой ситуации в надежде, что если он будет всё игнорировать и отрицать, будет не так больно. – И ты должен знать, даже если мы больше не любим друг друга… Не перебивай! – резко произнесла она, увидев, что Драко хочет возразить, и повторила, сделав упор на «мы», – если мы больше не любим друг друга, это не значит, что мы перестали быть друзьями. Уже бывшая жена сидела напротив него. Как всегда элегантная, спокойная и красивая такой же, как у матери Драко, холодной и благородной красотой. Малфой смотрел на неё так, как будто видел впервые. Астория смогла вытащить его из депрессии, когда они встретились, но Драко так и не вылечился до конца. Вспоминая прошедшие годы, стараясь взглянуть на всё со стороны, Малфой понял, что всё не было так хорошо, как ему казалось. Он был с семьёй только тогда, когда у него были на это силы – он считал, что они не заслуживают того, чтобы видеть его таким разбитым, уставшим и несчастным. Он не хотел расстроить их, сделать им больно – но в итоге всё вышло ещё хуже. С горечью он осознал, что Астория намного мудрее, чем он. В одиночку она смогла справиться с тем, во что превратился их брак, и выйти из ситуации с достоинством, оставшись его другом. Он мог лишь последовать её примеру. Глубоко в душе он давно знал, что Астория права – их брак развалился. Но они всё ещё были дороги друг другу. Малфой медленно опустился на колени перед сидящей Асторией и уткнулся лицом в её ладони. – Астория, я был таким идиотом, – глухо произнёс он. – Мне так жаль, что я причинил вам боль. Что я оставил вас. Я никогда не хотел этого… – мыслей было так много, но он не знал, как облечь их в слова. Его грудь будто что-то сдавило тонным грузом, он с ужасом понял, что с трудом сдерживает слёзы. – Драко, мы давно тебя простили, – мягко ответила слизеринка, ласково перебирая волосы Малфоя. – Мы все. И мы очень по тебе скучаем. Пожалуйста, поговори со своими родителями. – Ты права, – наконец ответил Малфой, поднимая голова и глядя на неё слегка покрасневшими глазами, – Но точно не сегодня. Этот день и так слишком для меня. Тут зазвучали сигнальные чары, оповещающие о том, что урок Скорпиуса закончился. Драко встрепенулся и встал, взяв себя в руки. – Иди к нему, он очень тебя ждал. Вчера он всё же добрался до павлинов в саду, теперь ему не терпится рассказать тебе о том, как он повыдёргивал перья из их хвостов, – со смехом произнесла Астория и, пока Драко не видел, незаметно смахнула слезинку. – Не терпится услышать, – хмыкнул Малфой и вышел из библиотеки, тактично сделав вид, что ничего не заметил.***
Когда Гарри вернулся домой, Джинни и детей ещё не было. Он испытал облегчение, что их ещё нет, потому что не предупредил жену о неожиданной встрече с Малфоем. Он даже не знал, почему смолчал. Наверное, боялся поделиться чем-то личным, связанным с Регулусом. Это был тот ещё парадокс – со всем миром он был готов этим делиться, а с женой – нет. Гарри закинул метлу в сарай, стоящий во дворе, и в который раз пообещал себе, что в свободное время непременно там приберётся и отполирует все мётлы. Джинни летала в последнее время всё реже, и Гарри видел, с какой тоской она смотрит на сарай с мётлами и как старается не заходить туда лишний раз. Вынашивать Лили было непросто, и в этот раз она долго приходила в форму. Поттер не знал, как ей помочь, поэтому просто старался не акцентировать на этом внимания. Дома было душно и тихо, Поттер поднялся на свой чердак и открыл круглое окно, холодный воздух ворвался в помешение, разметав повсюду бумаги, лежащие на столе. Ноябрь в этом году выдался холодным, по утрам траву покрывала изморозь, а лужи затягивал тонкий слой льда, по которому так нравилось бегать детям. Поттер сел за стол и невольно его взгляд упал на семейное фото – Гарри и Джинни сидели рядом, на коленях у Джинни дремала Лили, на которую с восторгом смотрел Джеймс, стоящий около неё, Ал же испуганно прижимался к отцу – оба были не похожи на себя из-за аккуратно прилизанных волос. Гарри вздохнул, он всё чаще думал о том, что не заслуживает того, чтобы быть отцом. Когда Джинни впервые оставила его с новорожденной Лили, Гарри смог справиться с ней только при помощи Джеймса – он на удивление умело для ребёнка его возраста закрутил сестру в пелёнку и сунул ей любимую игрушку. Лили сразу успокоилась и заворковала что-то на своём младенческом языке. – Папа, всё в порядке, у тебя тоже будет получаться, – серьёзно произнёс Джеймс и взял его за руку своей маленькой ладошкой. Гарри даже смутился, как сын легко считал его стыд и неловкость. – Спасибо, сын, мне чертовски с тобой повезло, - сказал Гарри в ответ и, потянув Джеймса за руку, крепко обнял. – Это точно, – приглушенно проворчал мальчик, уткнувшись носом в живот Гарри. Поттер всё не мог поверить, что этот ребёнок, который ревёт из-за неудобного воротничка рубашки, и серьёзный маленький мужчина, который помогает отцу справиться с новорожденной сестрой – один и тот же человек. Гарри очень боялся, что Джеймсу пришлось повзрослеть гораздо раньше, потому что Поттер не справляется. Однако когда он поделился своими опасениями с Роном, тот только закатил глаза, обозвал его идиотом и сказал, что всё дело в том, что Джеймс – самый старший. Как будто для Гарри это что-то прояснило. Он отставил фото в сторону и задумался о сегодняшней встрече с Малфоем. Так странно, что они не виделись столько лет. Когда они говорили в последний раз – оба были потерянными мальчишками, сломанными войной. Потом Гарри видел его на суде, в последующие годы – пару раз на приёмах, но говорили они лишь тогда, около развалин Хогвартса. Столько изменилось с тех пор, они изменились, Гарри действительно не знал этого мужчину с уставшим взглядом, мозолями на руках и привычкой отводить глаза. Дом Регулуса поразил Гарри ещё и тем, что это был дом Малфоя. Такие разные люди, живущие в разное время, никогда не встречавшиеся и оба сильно повлиявшие на жизнь Поттера – неожиданно оказались крепко связаны. Гарри не терпелось прочитать дневники Регулуса, но он понимал, что нужно быть осторожнее и не давить слишком сильно. Малфой казался настороженным и чуть что закрывался, явно боясь, что Гарри его ранит. И Поттер не мог его за это винить – в детстве они хорошо наловчились цеплять друг друга как можно больнее. Гарри услышал, как заработал камин, затем раздался детский смех. Он встрепенулся и поспешил встретить свою семью. Спустившись, он увидел, как в одной руке Джинни держит Лили, а другой пытается отряхнуть подол. Он подхватил дочь, и Джинни благодарно ему улыбнулась. – Папа! – завопил Джеймс и прижался к отцу, – день был просто офигенный! – Гарри рассмеялся и потрепал сына за макушку. – Папа, крёстная подарила мне новую книжку! – не отставая от брата, подскочил с другой стороны Альбус, маленькие ручки которого крепко держали энциклопедию для юных волшебников по артефактологии. Гарри в очередной раз подумал о том, что Гермиона идеально подходит Алу в качестве крёстной, хотя его и беспокоило, что кроме Гермионы его сын ни с кем близко не дружит, даже с многочисленными кузинами и кузенами. – Пойдёмте, молодые люди, умываться и готовить ужин, маме надо отдохнуть, – сказал Поттер и, поудобнее перехватив Лили, подмигнул Джинни и повёл мальчишек наверх. У него была семья. Он был счастлив. По крайней мере, он старался напоминать себе об этом каждый день.