А разве может быть иначе?

(От автора)Эта часть получилось немножко грустной и немножко тяжелой, но надеюсь вам она понравиться. Величаво и лениво тек Иртыш, извиваясь серебряной лентой-полозом. Пахло рекой, этими цветущими водорослями и свежестью, столь великодушно приносимой летним восточным ветерком. Изредка  на гладкой поверхности реки был слышен всплеск, и выпрыгивала маленькая рыбка словно стараясь дотянуться до солнца. На песчаном взгорке среди истекающих горючей  смолой сосен сидел мальчик лет шести. Его светлые волосы лезли ему в глаза и щекотали щеки. С обгоревших плеч слазила кожа, но мальчуган не обращал на это внимание, устремив свои глаза василькового цвета  в чистое безоблачное небо. На плече у ребенка висел старый потертый рюкзак из брезента, а из кармана торчал нож. Было видно, что он давний житель в этом лесу.  В заплечном мешке что-то недовольно завозилось и парнишка, дернув за его завязки, освободил молодого дракона размером с кота, чья жемчужная чешуя заблестела и заиграла на солнце всеми цветами радуги. Мальчик невольно залюбовался его полетом, верткими кульбитами и техничными бочками. Он и сам бы хотел вот так летать, но мама не разрешала говоря, что ему еще рано. А как было бы хорошо резко сорваться с места и унестись вместе с его огнедышащим другом в такое бескрайнее и манящее небо. Вдоволь насидевшись на берегу  мальчишка по-залихватски свистнул призывая дракончика и углубился в лес. Эти тропинки он знал лучше чем букварь, который так настойчиво заставляла его читать мама. Вот там - небольшая заводь, там русалки живут-  они ничего,  добрые. Если рыбы принести, то они ему подарки дарят, бесполезные конечно все венки или бусы из лилий, но все равно приятно. А вот ухает старый филин в своем дупле, наверное сон интересный видит, глазастый пройдоха. Из разрытой норы показалась любопытная лисья мордочка, почувствовавшая ребенка. Мальчик приветственно взмахнул рукой в сторону норы и, продолжая насвистывать, отправился домой.  Отец запрещал ему уходить далеко, хотя сам мог пропадать по неделе или даже больше, а мама часто улетала куда-то по делам оставляя записку быть осторожнее и ужин на столе.  Приходилось развлекаться как умеешь. Вот если бы ему разрешили ходить до деревни! Путь-то недалекий, всего день идти. А там бы он с пацанами местными ух бы как оторвался! Но строгое отцовское "нет" и мамины поисковые заклинания крепко держали ребенка около дома. Вздохнув, он толкнул дверь небольшой, но опрятной  избушки. В ней было всего три комнаты: его, мамы с папой и гостиная, оформленная в древнерусском стиле с множеством лавок и огромным дубовым столом посередине. Три комнаты, не считая большой просторной кухни с огромной русской печкой в центре, где на больших окнах висели яркие занавески, и жизнерадостно цвели фиалки.  - Мама, мама! А я сегодня лешака видел! Он смешной такой, поскрипывает. Орешник мне показал. Правда здорово?- Начал парень с порога, отвлекая мать от приготовления пищи. - Молодец,  Димочка, –ответила темноволосая женщина, продолжая помешивать суп. Вряд ли кто-нибудь из знакомых, бросив на нее взгляд, смог бы сказать, что это та же Лиза Зализина, которую они знали несколько лет назад. Столь прекрасные раньше, длинные волосы были нещадно обрезаны. По рукам да и в уголках глаз пробежали морщинки. Глаза, прежде горевшие неистовым огнем настоящей ведьмы, жаждущей справедливости, потухли, изменив их хозяйку до неузнаваемости. Лиза Валялкина уже не была похожа на ту - вечно истерящую, но красивую, спортивную девушку. Годы проведенные здесь, в лесу, сказались и на ее характере, и на внешности. Разве знала она, что локон так удачно подсунутый Гроттер добра не принесет? Разве знала, что суррогат любви добытый обманом никогда не перерастет в настоящее чувство и задушит обоих «влюбленных»? - А еще мы с Тангро на Иртыш ходили. Знаешь как у него чешуя сверкает на солнце? Просто засмотреться можно! – глаза сына Ивана Валялкина сверкали словно два сапфира, столько энтузиазма было в них. Он знал такое мамино состояние, когда папа уходил надолго, она становилась грустной и задумчивой, похожей на зомби. Автоматически готовила, автоматически убиралась, и глаза ее становились настолько печальными, столько боли в них сквозило, что Димке хотелось на стену лезть, лишь бы она не была такой. А папа все уходил и уходил, мальчик знал, что ему нужно лечить зверей, и сам мечтал помогать отцу когда вырастет.  Но уж больно тяжело это было, ждать его из тайги, сидя на полянке около дома.  Откуда-то с севера потянуло сыростью, залетевшей в открытое окно, и Димка судорожно дернув ставни закрыл ставни. "Будет гроза", решил он про себя , деловито шмыгнув носом, и устроился на лавке,  открыв букварь. Стараясь не обращать на маму внимания, мальчик серьезно учил сложение букв в слоги. Чтобы забыть о той подарившей ему жизнь, что опять вскочила на свои часы с кукушкой и унеслась в темнеющее небо, так и позабыв на печке не доготовленный ужин. В тайне от всех Димка боялся, что когда-нибудь она так и не вернется и не обнимет его, взъерошив непослушные светлые волосы. И он больше никогда  не услышит ее нежный, с легкой хрипотцой, голос, рассказывающий сербские сказки. Это иногда так пугало мальчишку, что он прятался в дальний угол шкафа судорожно сжимая пальцы, или вцеплялся в руку матери прижимаясь к ней настолько крепко, что она  удивленно поднимала брови и обнимала непонятно от чего разнежничавшегося сына в ответ.  Вот и сейчас, закрыв глаза, он сжал кулачки и втиснувшись в дальний угол комнаты, затих, отбросив книжку в сторону. «Настоящие мужчины не плачут» - повторял про себя слова старшего Валялкина, младший представитель данного семейства, и крепко стискивал зубы, вцепившись ими в футболку. Но непрошенные соленые гости все равно стекали по его лицу, оставляя мокрые дорожки на загорелых щеках.  За окном громыхнуло и  вот уже в дубовые резные ставни бьются первые тяжелые капли дождя. « Настоящий мужчина перенесет всё: и обиды, и горести, и невзгоды»- твердил себе зарёванный мальчишка, сидящий в затерянном посередине зеленого океана леса домишке… ***** От болота исходил тяжелый запах гнили, разбавляя и без того неаппетитные ароматы кровоточащего мяса и алкоголя. Ванька уже третий день пытался выбраться отсюда. Разодравший его ногу рогами, испуганный олень завязший в трясине, давно уже ускакал куда-то в чащу. А брошенный на самого себя Валялкин с трудом переставлявший конечности, затянул на ране оторванный кусок желтой футболки и побрел вперед опираясь на обломанную, совсем еще молодую березку, случайно торчавшую посреди болота. «Может все не настолько уж безнадежно?»- подумал он найдя ее.  Но вот уже третий день он полз, цепляясь за кочки, запихивая в рот найденную по дороге клюкву. И пытаясь растянуть оставшуюся во фляжке воду. Он должен вернуться. Должен. Дома его ждет сын. И жена…  Женщина насильно привязавшая его к себе. Женщина ничего не смыслящая в жизни. Глупая и бесполезная. Но женщина родившая ему сына, женщина не бросившая его, когда другая предала его. Та другая с рыжими кудряшками и озорными зелеными глазами. Та другая, преданно смотрящая не на него. Перед глазами Ваньки мелькали образы, и вставали лица: черноволосой девчушки с зелеными глазами и мальчишки с пробивающимися рыжими кудряшками и иссиня черным взглядом. Это должны были быть его дети! Это на него должна была быть похожа София, а не на этого чертового некромага с дебильной усмешкой и тягой к мертвечине. И как вообще у Тани появились дети? Нет он конечно понимал как ,но насколько Валялкин знал у некромагов не может быть детей.  И Аббатикова и Свеколт перепробовали все на свете, но так и не смогли стать матерями. Ведь этот проклятый Бейбарсов ( Ванька внутренне скривился от его фамилии) наполовину мертв! Да как же так получилось?! Годы шли, но внутри у маечника до сих пор бушевала буря. Нет, он конечно забывал о Тане, как только видел объект своих желаний, созданный магией локона, но оставаясь наедине с самим собой он понимал, что эта любовь всего лишь суррогат, иллюзия, обман. Рядом с Лизой его держал лишь долг отца их чада. Тайга, вот что давало ему покой. Тайга и спиртное. Отрекшийся от магии*, никому не нужный… Ей не нужный, проклятой рыжей ведьме, забравшей его сердце. И мужчина сжимал зубы наступая на больную ногу. Мужчина проклинал все на свете, громко, вслух, зная, что никто не услышит его. Открывая бутылку водки, он с омерзением выливал ее в себя, давясь и захлебываясь от спешки. Обрабатывая рану этой же водкой, он специально ковырял ее ножом подольше,  лишь бы заглушить всю ту боль, что вернулась благодаря огненному напитку  и ослаблению магии локона. Ванька шел вперед. Не оглядываясь, но и стараясь не смотреть вперед, туда, где закованный в плен сладостной липкой нежности, он не сможет быть собой.  Вернувшись домой лишь через неделю грязный, с загноившейся раной, пахнущий алкоголем и всевозможными болотными миазмами он повалился на диван и принялся обрабатывать полученное увечье.  Вокруг крутился сынишка принося то чистую воду, то бинты и мази. Лиза улетевшая как обычно в неизвестном направлении не появлялась, да он и не желал ее видеть. На столе лежала записка- приглашение в Тибидохс. Ванька в очередной раз хотел ее выкинуть. Ему было стыдно смотреть в глаза бывшим сокурсникам. Они столького добились  и счастливы. А он? А как же он? Как же все те мечты о домишке с русской печкой, о лечении животных, и о маленьких рыжих детях смеющихся от его шуток. Так нет же! Все эти планы, они были нужны лишь с ней. Лишь рядом с Таней он чувствовал себя нужным этому миру. Ванька с какой-то особой горечью посмотрел на мальчишку с васильковыми глазами. Дима встрепенулся чувствуя, что что-то не так.  Отец сегодня был сам не свой. И мальчик просто сел рядом с ним сжимая его руку.  Тихо уткнулся носом в его ладонь такую большую, теплую, чуть шершавую. И Валялкин прижал сына к себе, взъерошивая волосы на мальчишеском затылке, просто дыша с ним в одном ритме. Тангро опять поджег шторы, и Димка унесся их тушить. А Иван так и остался лежать на диване, смотря в такой знакомый потолок с вечным трупом  комара около светильника. И понимал что иначе быть и не могло. А разве может быть иначе? *Ванька все таки спас Тиб, отказавшись от магии. Бейбарсов же после истории с локоном, зеркало красть не стал.