Лицемер

Чейз смотрит на начальника с вызовом; несмотря на ужасную усталость, австралиец готов отстаивать свою позицию до последнего. Он облизывает губы, прежде чем унизительно признать: - Я рад, что ты всё-таки пришёл. И мельком замечает, что Хаус перенёс вес на больную ногу, чтобы подойти почти вплотную. Диагност решительно поднимает руку, протягивая её ко рту Чейза, на что тот хмурится, фокусируя взгляд на приближающихся пальцах, и вопросительно приподнимает брови, рефлекторно отстраняясь. Но Хаус лишь упрямо дотрагивается до влажных губ подчинённого, допуская мимолётную мысль, что они безумно мягкие и даже нездорово горячие. - Что, оставил свой блеск в другой сумочке? - усмехается Хаус, медленно проводя большим пальцем по нижней губе опешившего Чейза и чувствуя тёплую влагу подушечками пальцев. - Пожалуй, я ошибся. Проваливай отсюда, Хаус. - Ладно, - примирительно кивает врач и опускает руку. Чейз, посылая искрящие недоверием взгляды, принимается вытирать рот рукавом, поглядывая на Хауса с намёком, чтобы тот не медлил и уходил. - А сюда можно? - сведя бровки домиком, улыбается Хаус, а его старческая рука незаметной змеёй проскальзывает на талию парня. Хоть начальник старается не выходить из образа и держать неназойливую улыбочку на лице, его глаза надменно блестят от неприлично затянувшейся глупой насмешки над австралийским коллегой, слабые места которого были изучены ещё несколько лет назад. Чейз сжимает кулаки, и Хаус весь в предвкушении, гадает, как отреагирует хирург. - Проваливай. Сейчас же, - неколебимо отчеканивает Чейз, строго глядя ему в глаза. - Ну так не интересно. И у Кадди такой взгляд выходит куда убедительнее. Чейз с силой спихивает с себя руку Хауса и отряхивается, будто его окатили анализами. - Мерзость! Аргх! - шипит Чейз, отходя от Хауса, безуспешно пытаясь сделать шаг сквозь стену. - Ты врёшь, вон как покраснел. - От возмущения, мать твою! - Уже лучше. А ещё... от... - Хаус снижает голос до шёпота и делает театральную паузу. - Заткнись, Хаус, просто заткнись! - слабый барьер самоконтроля сломан, Чейз хватает себя за голову, натягивая светлые волосы и прижимая кулаки к ушам, и Хаус уже не может сдержать триумфальную улыбку, видя перед собой почти такого же Чейза, каким он был очень давно, будто этих мучительных лет страданий и вовсе не было. - Я тоже рад, что всё-таки пришёл. - Козёл, ненавижу тебя, как же я тебя ненавижу! - Чейз закрывает лицо руками, плотно вжимаясь в стену за спиной, подальше от знакомого до боли голоса, от бестактно упирающейся в ноги трости и от тёплого дыхания, ерошащего волосы на голове. - Конечно ненавидишь. Так ждал меня, чтобы сказать только это? Хаус сгребает его ладони в свои и отнимает от умильно порозовевшего лица. Чейз упрямо буравит взглядом воротник диагноста. - Идиот, - констатирует Хаус. - Ненавижу, - глухо отзывается Чейз. Хаус вглядывается в опущенные глаза подчинённого, требуя окончания фразы, которое устроит его эго. - Очень сильно ненавижу, - обидчиво хмуря брови и смущённо покашливая, бурчит под нос Чейз. Затем жмурится и рывком сокращает расстояние между собой и начальником, трепетно накрывая его самодовольную ухмылку своими нездорово горячими губами.