Он сидит позади меня

Как в коктейле на самой дикой пьянке в Ризе смешалось все. Чувство уверенности и многочисленные сомнения по поводу ее внешнего вида слились в одно волнующе-возбуждающее чувство. Объективно оценить она себя, конечно же, не могла. В одну секунду ей казалось, что она волшебная нимфа, спустившаяся с небес, и тут же, о боже, я просто накрасилась как кассирша, нужно все стереть в срочном порядке. Она держалась. Так и дошла до лестницы, ведущий к входу, затем преодолела и холл. Вот так иногда, кажется, что я уже не могу, сейчас сдамся, да вот и нет, по чуть-чуть и все получается. Чем дальше она шла по территории школы, тем увереннее в себе становилась. Ей хотелось встретить всех. Рёту и Кая особенно. Что они подумают? Понравится ли им? Покажусь ли им симпатичной? Непроизвольно голова наполнялась подобными нелепыми мыслями. — Чертова школа, хожу сюда как на гребанный спектакль. Изматывает, но безумно интересно узнать, что же дальше, — своим абсолютно будничным тоном с толикой высокомерия произнесла Асакура. Та прежняя Асакура, одетая безукоризненно, пышущая деньгами и пахнущая нотками жасмина. — Кита-чан, рада видеть в настроении, — с искренней улыбкой отвечала Ризе, встретив подругу по пути в кабинет. Кита стояла, слегка облокотившись на подоконник, украшенный изящной вазой с ландышами. Стояла девушка видимо, поджидая именно Окадзаки. — Ты прекрасно выглядишь. Что это? — с интересом спрашивала подруга, — новая помада? С каких пор ты у нас интересуешься подобной ахинеей? Я думала это выше тебя, моя мадмуазель, — выделяя иронично последнее слово, изрекла Асакура. — Очень смешно, Кита, — покачала головой Ризе, — просто захотелось… — Это чудесно, тебе идет. Правда, — смягчилась она. — Спасибо, а я очень рада видеть тебя прежней. — Это же должно было, когда-то произойти, — усмехалась Кита, — пора поставить всех на место. В классе было душно. Отсиживаясь на уроке химии, многие школьники не находили себе места. Сидели в телефоне, залипая в твиттере или инстаграме, на последних партах тихо переговаривались две девушки, ребята пялились в окно, некоторые рисуют, кто-то шуршит. Отголосками вой дороги и машин создавал ещё больше шума в классе. Ризе делала вид, что слушает. Разглядывала лицо пожилой преподавательницы, смотрела ей в глаза, кивала, но информация не доходила до её ушей, по пути исчезая и превращаясь в отдельные слова и буквы. — Ризе-чи, — шептал голос сзади. — Что, Рета-кун? — опуская голову, отвечала она, чтобы преподавательница не видела, как шевелятся ее губы. — Ты очень милая сегодня, — и не дожидаясь ответа, он продолжил, — пойдёшь смотреть матч завтра? Мягкий голос парня сзади доносился до ее ушей, словно это была самая приятная музыка, когда-либо созданная человечеством. Легкое смущение завладело девушкой, а с ним и желание спрятаться, в то же время улыбаться. Старая влюблённость вновь заиграла новыми красками. Кисе была по душе перемена в его подруге не столько лишь внешними изменениями, а столько тем, что она начала увереннее себя чувствовать. Он сразу обратил на нее внимание на нее, когда она только зашла в класс. На то, как она улыбалась, здороваясь со всеми. Абсолютно безразличный к теме урока, он хотел поскорее узнать ответы на интересующие его вопросы, не дожидаясь перемены. — Ты завтра играешь? — Да, мелкая игра. Но мне было бы приятно знать, что ты смотришь. Наступило время обеда, оголодавшие Ризе и Кита решили сходить в школьный кафетерий, отстояв недлинную очередь, с подносом девушки искали глазами свободный столик и остановили свой выбор на четырёхместном белом столе возле окна. Школьный кафетерий был небольшим, но достаточно уютным помещением. Большие окна, окрашенные белой краской, простая мебель, картины, развешанные студентами и плакаты. Растения на подоконниках. Ничего лишнего, лаконично и по делу. Окадзаки глазами искала своего нового товарища, Кита же, оставалась центром всеобщего внимания, но делала вид, что никого не замечает, вела себя как обычно. Тут происходит нечто из ряда вон выходящее. Перед Китой вальяжно расселся ХенУ, бросил взгляд на Киту и начал есть. — Кита, прости, я хочу поговорить с Каем, оставлю тебя, — прошептала на ухо Ризе, желая оставить подругу наедине с этим товарищем. Она чувствовала, что между этими двумя какая-то недосказанность, нечто гнетущее их, нерешенное. ХенУ на глазах у всех, так сказать устроил одиночный пикет в поддержку Асакуры Киты. Это было впечатляющее и неожиданно. Они не разговаривали и даже почти не смотрели друг на друга. Видимо ели, думая о своём. Их отношения всем казались безумно напряженными. И все знали, что он ее ненавидит. Перемену в его отношении не понимал никто. Никто кроме самой виновницы всех сплетен. Кай сидел в уголочке за маленьким столиком, желая огородиться от общества своих любимых сверстников. Он был в черном худи с капюшоном и синющими синяками под глазами, слушал музыку и ковырялся в тарелке карри с рисом. Ризе подсела к нему, улыбнулась и начала есть. — Как твои дела? — спустя некоторое время поинтересовалась она. Ризе попутно продолжала следить за Китой и ХенУ, затем оглядывала все столы, чтобы уследить реакцию. Кай казался ей чем-то неизведанным, но очень приятным. Последняя их встреча была окутана позитивными эмоциями, которые нечасто получается словить. Окадзаки чувствовала ментальную связь с парнем. А сейчас она желала показать ему заинтересованность. Со временем убедить его, что у него есть надежный человек в школе, где он считается изгоем. — Волшебно, — ответил парень, накинул капюшон, надел маску и встал. Окадзаки не совсем поняла, почему так произошло, и что она сделала не так. Кай поспешно ушёл, не доев, лишь бы не сидеть с ней. Это было очевидно. Асакура Кита решила взять ситуацию под контроль и разобраться со всеми лично. Начать она хотела с упразднения мерзкой новостной ленты школы, созданной двумя сплетницами, с «You». Она понимала, что к данному делу нужно подойти с умом. Ее решением было осветить данную тему на всеобщем собрании, которое планируется через пару дней. Чтобы ее допустили на сцену, в качестве выступающей, а не городской сумасшедшей, следовало подойти к завучу или напрямую к директору. Остановилась она на варианте с завучем, просто не желая видеть лица дяди. Это вовсе не означало, что она хотела видеть мистера Хэмильтона, он сейчас был предпочтительнее дядюшки. Кита начала готовить речь еще до того, как спросит о возможности своего доклада. Она знала, что своего добьётся в любом случае. Возник вопрос упомянуть ли виновников? И это чтобы их наказали без её в этом участии, точно нет. Пока темноволосая бродила по школе в поисках мистера Хэмильтона, она наткнулась на трех девушек, окруживших его, с волнением расспрашивающих препода о глупостях. Одна из них была миловидной, за счет формы лица, и невысокой. Кита знала ее, но не могла вспомнить откуда. Мужчина с улыбкой отвечал им и даже отпускал шуточки. Невольно это разозлило Киту. Ревность имела место быть, он же был ей далеко небезразличен. А что нравится мисс Асакуре должно быть ее собственностью. Его поведение огорчало, наводило на темные мысли. — Мистер Хэмильтон, — громко окликнула его она, подойдя к наимилейшей для нее компании. — Да, Асакура-сан, чем могу помочь? — поворачивая голову в ее сторону, ответил он, оголяя свои красивые ровные зубы. Темно-синий костюм хорошо сидел. Но вот этот мерзкий черный галстук тут совсем не к месту, подумала про себя Кита. Девушки стоящие рядом, не скрывали своего презрения к Асакуре, это было видно по выражению их лиц. Только довольная вниманием к своей персоне Кита, не обращала ни малейшего внимания на них, будто их и не существовало. Ни взглядом, ни словом, она неудосужила их. — Мне нужно с вами поговорить. — Очень хорошо, продолжайте. — Лично, — лицо Киты было слегка озлобленное, но она пыталась ему придать большее спокойствие и безразличие. Он раскрывал в ней многие глубинные чувства, которые она привыкла скрывать. Это напрягало ее, неспособность полностью контролировать ситуацию. Ему же, видеть ее было, словно по давно зажившей ране заново проводили тупым лезвием. Он считал ее безумно красивой, ее надменность только нравилась ему. Он задавался вопросом, о чем она с ним поговорит, на нейтральную тему или нечто посерьезнее. А он боялся с ней говорить на темы минувших дней, он осознавал, в какой сколькой ситуации находится и вел себя предельно аккуратно, лишь бы не упасть и не разбить ничего. А ворошить старое было опасно. — Прошу прощения, дамы. Увидимся на уроках английского. Кто пропустит урок, будет писать 20 листовое эссе по философии традиционализма, — и также сияюще улыбаясь, он покинул их и направился в сторону кабинета. Кита последовала за ним. «Что за тупые шутки он травит, какой же он напыщенный, знает, что они по нему сохнут, и только подливает масла в огонь. И это преподавательское поведение?». — Асакура-сан, почему я чувствую, что ты мне дерзишь, не произнося и слова? Она изложила ему свою идею, он утвердительно кивнул головой. Не прощаясь, без лишних благодарностей, сразу покинула его кабинет, не в состоянии находиться в его окружении больше десяти минут, сам воздух давит. Кроме уроков английского, естественно, которые были для нее настоящей пыткой. Он в кресле облегченно вздохнул после того, как она ушла. Может все, и наладиться, верил он. Останется как есть. Заметив на крае стола бумагу, вспомнил, что должен до завтра заполнить одну ведомость. Достал из внутреннего кармана пиджака телефон и набрал кого то. Знаете, есть вещи, которые делают нас по-настоящему счастливыми. Наши увлечения, хобби. Те вещи, что наполняют нас некой внутренней энергией. Мы ощущаем себя чем-то значимым в этом мире, будто находим место среди сотен заблудших мирских душ. Но все было бы так радужно, если бы мы могли с легкостью понять, что именно заставляет нас чувствовать себя прекрасно. Кроме дозы дофамина, в виде булочки политой кленовым сиропом с орешками, естественно. А еще существует такое непонятное, а в то же время неприятное явление под названием — прокрастинация. Мы понимаем, что нам это нравится, что у нас, возможно, это получается неплохо, но мы все время это откладываем до тех пор, пока просто не забудем о своих мечтах и желаниях окончательно. Ведь этот мир, наполненный различной информацией, путает нас. Мы перестаем понимать и сортировать эти потоки, сливающиеся в наши головы. А время то тик так. И это страшно. Так вот, Ризе любившая безумно плавать, находившая в этом отдушину, абсолютно про это позабыла. Да и как тут не позабудешь, то лучшая подружка истеричка в обморок падает, то красавчик Рёта на горизонте, да и еще куча других проблем то навалилось. Ощущение, когда вода приятно обволакивает тебя, будто пускает в свои объятья, было чем-то родным для Ризе, не дополучившей любви и ласки родителей. Отстраняясь от внутренних переживаний, приникающих во все клеточки ее сознания, она погружалась под воду, ускоряла темп гребли, все было прекрасно. Забыться и все. Тебе не нужно ни с кем говорить, нужно только плыть и делать это быстро. Ей нравилось, что у нее получается, ее хвалят за ее результаты на тренировках. Сейчас посещая бассейн Окадзаки максимально пыталась влиться в ритм, нагнать упущенное. А упущено было много. Значительно то, что она не делала это ради наград и достижений, в отличие от большинства других молодых людей. Она плавала, потому что любила это и наслаждалась процессом. Без подтекста. Сразу после бассейна Ризе позвонила Ките. Они договорились, встреться возле школы, где будет проходить игра Кисе. Игра проходила в будний день в восемь часов. Много болельщиков именно команды Кисе. Окадзаки упивалась непревзойденной игрой седьмого номера, следила за каждым движением его руки, ловко ведущей мяч. Победила старшая школа Кайджо. И Ризе верила, что только лишь благодаря Рёте. После игры блондин побежал к дамам его сердца. — Как вам игра? Не правда ли, я был превосходен? — подтирая шею белым полотенцем от пота, спрашивал он. — Мне очень понравилось. Тебе нет равных! — с восторгом отвечала Ризе. — Да, ты молодец, Рёта-кун, — отрываясь от печатанья сообщения, сказала Кита, в ответ он быстро поцеловал ее и побежал в раздевалку, попросив девушек подождать его. — Ах, надеюсь, он себя не изматывает слишком сильно, — расстроенно отозвалась Асакура, глядя на баскетбольную площадку, — у него было несколько модельных кастингов на этой неделе. А на следующей, начинаются сборы на баскетбольное соревнование. На собрание в актовом зале собралось уйму народа. Все из-за активной пропаганды верхушки школы. Точнее будет сказать, что все пришли на добровольно-принудительной основе. Мест не хватало и некоторые были вынуждены стоять, облепляя стены помещения. Огромные серые гардины, обрамляли сцену. Все галдели. Пахло то ли краской, то ли побелкой, в актовом зале, почему-то никогда не заканчивался ремонт. На слайдах была выражена повестка сегодняшнего сбора: успехи старшей школы Кайджо. Вначале было очень нудно. Первые пять минут была полнейшая тишина. Выступал директор школы твердя одно и тоже из собрания в собрание. Что вы особенные, привилегированные, счастливые ученики данной чудесной школы. Вы должны оставить след в истории школы и всей страны. Ученики Кайджо становятся великими деятелями и подобная брехня. Затем вышла относительно молодая учительница задача, которой была рассказать о направлениях углубленной подготовки и различных курсах. После нее, начиналось самое интересное, выступление Киты. Девушка была в черном топе, белой рубашке и черной короткой юбке, выгодно подчеркивающей тонкую талию. Волосы она зацепила заколкой с одной стороны, на груди висело красивое серебреное украшение с маленьким красиво блестящим камнем и браслет cartier, аккуратно смотрящийся на ее руке. — Я бы хотела затронуть важную тему на сегодняшнем собрании, — начала Кита, осматривая всю аудиторию. — Думаю многим то, что я скажу, покажется весьма интересным. Прошу полной тишины и внимания. С недавних пор всеми известный «You», стал рассадником клеветы и интимной информации. Более того, страница замечена в разжигании ненависти среди учащихся и высмеивании различных меньшинств. Я и руководство школы, считаем недопустимым, что данный сайт активно используется среди учащихся нашей школы. Началось расследование и поиск людей создавших данный ресурс. Можете попробовать открыть его в ваших телефонах сейчас, — выждав полминуты, она улыбнулась и продолжила. — Его заблокировали. Хочу призвать всех к разумности, состраданию и гуманности. Давайте будем добры к себе и окружающим. На этом у меня все, благодарю всех за внимание. Какое бурное обсуждение и всплеск разных эмоций вызвало выступление Киты. Собрание вскоре закончилось, потому что никто не смог угомонить взволнованных новостью учеников. Асакура сделала первый шаг на пути к цели. Ночью Ките по классике не захотелось возвращаться домой, но в этот раз было невыносимо, она позвонила вечером Ризе. Как же приятно, когда на душе чертовски мерзко и есть, кому позвонить, с кем провести ночь. Кто развеет твои страдания. Подруга любезно отворила двери своей одинокой плохо отопляемой коморки. Выцветшие обои уже не удивляли Асакуру, но никогда не перестанет удивлять в каком педантичном порядке, содержала свое жилище Ризе. Несмотря на всю ущербность отделки и мебели, выглядело достаточно прилично. Ей нравилась скульптура раскрашенная акрилом на прикроватном столике. Это была голова древнегреческого бога из гипса, разрисованная яркими красками. Нравилась люстра из бумаги в интересном исполнении. — Угадай, что я принесла? — ехидно улыбалась девушка, доставая из сумки бутылку вина, — доставай бокалы! Будем наслаждаться этой жизнью! — Они подойдут, я думаю, — принеся из маленькой кухоньки два старых гравированных стакана, — и это все, что у тебя есть? — Конечно нет, еще у меня две пачки сигарет, something mint or something strong? — Хм. Думаю, мой сегодняшний день заслуживает удовлетворительной оценки, давай мятную! — А мой, точно заслуживает самых жёстких сигар этой планеты, — засмеялась Асакура. Они закурили на открытом ветхом балкончике, на котором еле как умещались. Ризе не задавала лишних вопросов. Не расспрашивала, что внезапно привело Киту к ней ночью. — Почему живя в 21 веке, спустя столько сражений, сделанных выводов, стольких изобретений, после осознания всей важности и всех успехов в сфере прав человека, женщины должны жить как дополнение к мужской жизни? Я никогда не пойму это. Не приму мир, где нас чему-то обязывают, — заговорила Кита, разглядывая пустые улицы темного города. Повисла тишина, Ризе принесла на балкон стаканы с вином и подала подруге. — Я хочу уехать отсюда. Когда-нибудь я точно отсюда уеду. Мне нужно более свободное общество. Я не могу жить здесь, в этой золотой клетке с шипами раздирающими все мое тело и душу. Этот момент и эти слова на долгие годы потом остались у Ризе в памяти. — Меня успокаивает, что мы не такие, — спокойно начала Окадзаки, — мы иные. Это уже успех в нашем патриархальном обществе. Все изменится, Кита. Вот увидишь, все изменится. Через час девушки уже были в одном известном баре, выпивали шот за шотом. Они танцевали очень долго, им было дико весело. Они не замечали никого вокруг, обнимались, смеялись. Ну, еще был недавний знакомый, которому позвонила Ризе, веселый полицейский, он защищал их от приставучих мужчин и следил за ними. Для этой цели он и был призван гулять с ними. Они не были настолько сумасшедшими, чтобы идти в такие места одним. Так длилось их веселье на протяжении двух часов. Асакура платила за всех. Потом у Киты возникла одна навязчивая мысль, позвонить человеку, которому нельзя было звонить. Человеку, которому она никогда бы не позвонила, будь она трезвая. Ризе не смогла ее отговорить. По итогу, знакомый отвез Окадзаки до дома, а к Асакуре приехал тот, кого она ждала. Она расплылась в улыбке, увидев как из черной иномарки, выходит красивая высокая фигура мужчины в костюме и направляется к ней. Она еле могла стоять ровно, но прилагала максимальные усилия, на какие только было способно ее тело в данный момент. — Асакура, ты видимо больная на голову, — сверля ее взглядом, проговорил мужчина. — Если кто-нибудь увидит нас, будут такие проблемы, ты даже представить себе не можешь. Она продолжила улыбаться, рассматривая его лицо, оно было так близко к ней. Ее съедало желание потрогать его, чтобы убедиться, что оно настоящее, но она сдержалась. — Залезай в машину, — теряя терпение, сказал он. Посадил ее на сидение рядом, пристегнул ремнем, вжал на газ. Он остановился в безлюдном месте, возле водоема. Не разрешая ей проронить и слова. — Ты позвонила мне, бухая в хлам в два часа ночи, упрашивая приехать и отвезти тебя к себе. Я повторю вопрос, ты больная на голову? Окно машины возле Киты слегка запотело. Вокруг вид был мрачный на темный водоем, окруженный густыми деревьями, лишь луна отражалась в воде и разбавляла мрачность пейзажа. — Да. Больная, — засмеялась она и продолжала улыбаться. Просто безумно счастливая находиться с ним один на один. И не быть скованной гордостью и остальной чепухой. Способная делать что пожелается, с дальнейшей возможностью списать все на воздействие алкоголя. Он злился, но не выглядел сонным. Видимо ему не спиться по ночам, подумала она. Он внимательно смотрел на нее. Она отстегнула ремень, потянулась к его губам. Сначала он не ответил, видимо был под впечатлением от того, что происходит. Но не в силах сдерживаться больше поцеловал в ответ. Страсть как спичка за секунду вспыхнула, охватив их. Они не могли оторваться, жадно целуясь, оставляя засосы на телах друг друга. Но когда он начал расстёгивать платье Киты, она испугано отстранилась. Он сам, будто опомнившись, переменился в лице. Неловко. Их сердца громко стучали, лица были красные. Кита решила включить музыку, дабы разбавить обстановку. Подключила свой телефон к колонкам машины, заиграла плавная песня в стиле r&b. Она достала из маленькой белой сумочки помаду и зеркало. — Прокатимся? — предложил он. — Обожаю ночной город, — как ни в чем не бывало, ответила Кита, подправляя макияж. Девушка смотрела в окно и кайфовала от красоты и атмосферы города. Высовывала руки, потом и голову. Они ехали почти молча, но им нравилось. Затем заиграла песня Joji-wiil he. Улыбки исчезли. Текст песни врезался им в уши. Каждая строчка находила отклик в их сердцах. «Will your tongue still remember the taste of my lips? » Лицо его было напряженно.