"Я - кто?! Сенсей?": Изменяющий судьбы (Книга 2)

Я бросил недоуменный взгляд на Коюки. — Простите, — с той стороны чувствовался липкий привкус паники, девушка заговаривалась. — Меня просили передать, что вас ожидают внизу, уважаемый… уважаемые гости! — волнуясь, она бубнила под нос. — Заснули, что ли? — Ясно. Мы услышали, спасибо. Рваный вздох облегчения и звук удаляющихся спешных шагов на грани бега. Я намеренно не стал скрывать свою принадлежность к шиноби и тот факт, что я не отношусь к снеговичкам, надеялся, что страх станет сдерживающим механизмом, который не позволит местным нам докучать. Обычные люди, сталкиваясь с шиноби не своей страны, стараются прикинуться ветошью и не отсвечивать. Люди в принципе к шиноби относятся с опаской, а уж к чужим и подавно. Кто же там может быть, что служанка считает его страшнее чужака? По хребту промчался неприятный холодок. Вечер перестал быть томным. Теплилась робкая надежда, что это местные жители, пришли просить нас убраться, чтоб не накликать беду на деревушку. Деревушку, которую я так и не смог идентифицировать, хотя переворошил в памяти карты этих мест не единожды! Кисло взглянув на беснующуюся за окном метель, обернулся к принцессе. — Как тебе? — покрутилась она в обновке, не придав значения словам прислуги. Похоже, не поняла, что нас ждут и что это может быть опасно. Или не услышала. — Ирука? Здесь нет зеркала, — привлекла мое внимание улыбающаяся Коюки. — Как тебе? — Хорошо, — отстраненно кивнул я. — Ты даже не посмотрел! — она топнула ножкой. Я ее проигнорировал.  — Собери все, что может понадобиться в дороге на кровать, я запечатаю. Возможно, нам придется бежать. — Не пугай меня! — побледнела Казахана. — Куда мы пойдем в такую метель?! Словно в подтверждение ее слов, ветер бросил в стекла снег, прилипнувший по углам, здорово напугав этим принцессу. Малодушную мыслишку сбежать через окно я отмел. Мало ли кто нас там в темноте поджидает, а я его не замечу. Из-за сильной метели дельфиний свист сбоил, так что снаружи я лишусь одного из главных своих преимуществ, что тоже не добавляло мне уверенности. Впрочем, даже внутри не все было гладко. Сильные порывы ветра со снегом били в ставни, вызывая вибрацию, шум снаружи попадал внутрь, смазывая картину эхолокации, а по коридорам свистел сквозняк. Может, кто-то в гостиницу входил или щели где-то… В любом случае, неприятно. Однако нас не стали вязать, а вежливо предупредили, а это значит только одно. Меня опасаются! А вот с этим уже можно работать! Будем корчить хорошую мину при плохой игре и надеяться, что ко мне пришли не вражеские шиноби, а кто-то, с кем можно будет договориться. Я решил рискнуть и спуститься лично. Если мои умозаключения верны, то клонов посылать нельзя. Что побег, что клоны — это как сказать «я слаб, со мной можно не церемониться», подобное здорово уронит мою ценность в глазах предполагаемого оппонента. После такого дедуктивного предугадывания я почувствовал себя уверенней, а Коюки, наоборот, начинала потихоньку паниковать. Ее больше испугала перспектива остаться одной, чем встреча с неизвестными «ожидающими». Да и сам я не горел желанием оставить ее на попечение клона. Я в ответе за безопасность принцессы, и охранять ее будет проще, если она будет перед глазами. На середине лестницы я остановился, чудом удержав себя от желания схватить Коюки в охапку и рвануть наружу. Куда угодно, хоть обратно в пещеру. Чтобы скрыть испуг, подал руку Казахана, будто замер затем, чтобы придержать принцессу и предотвратить ее падение. — Осторожнее, — спокойно и чинно, как вышколенный дворецкий в энном поколении. Коюки благодарно кивнула, крепко вцепившись в поданную руку. В зале посторонних не осталось. Зато был десяток шиноби тут и неизвестное количество снаружи, в броне, напоминающей форму шестерок Дото, явно телохранители, и три старика — очевидно, особо важные персоны. Все трое крепкие, с обветренными пасмурными лицами, напоминающими погоду за окном. Но это были не злость и недовольство, а скорее хмурое ожидание с ощутимым привкусом опаски в спектре эмоций. Оценив обстановку, я позволил себе короткий вздох. Сам не потяну, слишком матерые мне попались оппоненты. Придется рискнуть: примерить маску Переговорщика, которую я никогда раньше не использовал, и сосредоточиться на эмоциях собеседников. Так что будем забалтывать. «Я ведь Умино — выкручусь», — подбодрил я себя мысленно. Собственный голос в голове прозвучал как-то очень жалко. Но новая маска начала стремительно заменять собой мое Я, меняя настрой. По-новому оглядев людей в зале, подмечая мелкие детали, словно сыщик, я почувствовал себя уверенно, даже чуточку дерзко. Со стариканами мы обменялись поклонами — мой, конечно, поглубже, а они скорее обозначили, не встав из-за стола, но все равно. Конохский «Горыныч», единый в трех мордах, мне не кивал, когда за Пятой посылал. «Начало неплохое», — воодушевился я, потирая воображаемые руки, но клановое «Очарование моря» не активировал, ограничившись эмпатией. — Добрый вечер, посланник из Конохи. Меня зовут Мэсэйоши Иошинори, — буквально: «тот, кто правит справедливо», «справедливые принципы», — я старейшина Деревни, скрытой в Снегу, и ты выбрал довольно необычный способ привлечь наше внимание, — представился седой как лунь старикан на удивление довольно молодым голосом. А уж как я не ожидал влезть прямо в скрытое селение! Удача уровень «Наруто». — Я Умино Ирука, член команды номер семь. Мои действия продиктованы лишь сложными обстоятельствами, уважаемый старейшина, — с непрошибаемым спокойствием уклончиво ответил я, вежливо улыбаясь делегации. — Прибыл в вашу страну из Конохи с миром. Мысленно добавляя: «И понимай меня, как хочешь. Сейчас помолчу, вызывая у собеседника неловкость, пусть сам расскажет, что они от меня ожидают услышать, а то я пока не знаю, что солгать, не за что зацепиться». Переговорщик был этаким шахматистом с шилом в одном месте, он мог говорить, перескакивая с мысли на мысль и подводя к нужным ему выводам, и при этом еще слышать, слушать, понимать, думать и не выпадать из обсуждения. Но в этом же была его слабость. Для боя эта маска не приспособлена из-за особенностей восприятия. Спокойным взглядом оглядывая стариков, я чувствовал, как мысли несутся вскачь, оценивая самые разные варианты развития событий. Зацепился за мысль о Принцессе, которая притихла около меня, прячась за спину. Не дай Ками-сама, придется уходить обратным призывом, спасая свою шкуру, а значит оставить тут Коюки одну. Стало быть, надо ее продать как уникальную вундервафлю, без которой они жить дальше не смогут. Что, в принципе, недалеко от истины, учитывая ее навык обращения с погодным артефактом Древних. Жаль, жаль, что крабы так и не передали печать. От старичков потянуло скепсисом, будто они уловили мои мысли сквозь видимое спокойствие. — Меня зовут Тетсуя Тэкуми. — Мысленно подмечаю и тут значение имени, «железо», «ремесленник». — Я старейшина Деревни, скрытой в Снегу, — пробасил самый кряжистый, высокий и крепкий на вид пожилой мужчина, видимо, самый молодой из троицы. Волосы у него были черные, но у корней будто бы красноватые. Или показалось? Перепроверять и приглядываться не решился, чтоб не показаться невежливым и не вызвать недовольства окружающих.  — И я спрошу прямо, почему Коноха вот так просто отдает нам в руки принцессу Коюки. Чего хочет Данзо? Удерживая доброжелательно-нейтральную мину, мысленно огрызнулся, без капли злости («Сами придумали или дохлая ударилась в конспирологические фантазии, когда докладывала?»), чтоб не выдать радости, покосился на Коюки. «А принцесса молодец — держит лицо, хотя предположение прозвучало не самое лестное… для меня, и не самое приятное для нее», — отметил, опасаясь, что Казахана может выкинуть что-нибудь этакое. Вроде того, как она от меня драпала по глубокому снегу. Я чувствовал ее учащенное сердцебиение и слышал сбившееся дыхание. Не знаю, на сколько хватит ее выдержки. — Почему же сразу Данзо, и почему вы решили, что все просто так? — вежливо поинтересовался я, обозначив усмешку. Будто отдавая дань уважения остроте их ума. — Потому что любая грязь в Стране Огня так или иначе связана с Тьмой Мира Шиноби, — вступил в разговор третий старейшина, насупив брови, не уступающие в густоте его бороде, сверху же был «бильярдный шар» без единого волоска. — Меня зовут Дайске Шоджи, — буквально: «хороший помощник», «тот, кто исправляет», — и я хочу знать, что… — кашлянул он, меняя фразу, — с чем ты пришел? Недосказанная фраза «Что ты хочешь?» издевательски очевидно повисла в воздухе. Он ведь специально это сделал, зуб даю. Коюки сжала кулачки, впиваясь пальцами в ладони, но промолчала, затравленно косясь на меня. Пришлось даже «прикрутить» эмпатию, чтоб не так сильно отвлекала, и положить руку принцессе на плечо. Начинающаяся у нее дрожь успокоилась. — Хорошо. Прямо так прямо, — я кивнул, убирая руку с плеча подопечной. — Мы хотим вам предложить вернуть на трон Страны Снега его законную правительницу, — доброжелательно предложил я так, словно речь шла о чашке кофе или о безделице, не стоящей внимания. Я опасался, что меня могут поднять на смех, и уже подготовил аргументы, но старые политиканы не заржали и даже не заулыбались. Недоуменно подняли кустистые брови, обозначив некое удивление и скепсис. Но и только. Эмоции же были честнее: опаска проступила ярче. Маску дипломата можно было еще сравнить суфлером в голове, что подсказывает модель поведения, основываясь на собственном и чужом опыте. «Придерживаться спокойного, уважительного и доброжелательного тона и правильного языка. Можно показать намек на дерзость, чтоб не расслаблялись и не думали, что легко уступлю-отступлю. Говорить расслабленно, не громко, но и не тихо». «Говори руками, показывая пустые ладони», «жесты расслабленно-естественные, какие я наблюдал у ораторов, желающих заполучить внимание толпы», и тому подобные подсказки. — И зачем нам это, Умино-сан? — вежливо поинтересовался «справедливый», сложив руки на груди. Вот только откровенной неприязни от него не ощущалось, наоборот, из всех трех он был самой подходящей жертвой. Я не цыган, а у вас нет коня, но свою «корову» я вам продам! Не сомневайтесь! — Чтобы сохранить свою страну и деревню, Мэсэйоши-сан, — ответил я спокойно, без улыбки, подстраиваясь под собеседника, но говоря без спешки, спокойно. — Ты нам угрожаешь? — неприязненно сощурился лысый здоровяк. — Нет, что вы, — я миролюбиво улыбнулся, примиряюще подняв руки. — Всего лишь указываю на очевидное. После того, как Казахана Дото захватил власть, он переименовал Страну Весны в Страну Снега. Даже климат решительно испортился, будто подстраиваясь под новое название. Короткое холодное лето, зимы, все более лютые и длинные. Пройдет еще пара тройка лет, и все живое в вашей стране вымрет, как мамонты, — бивни этих древних животных я видел даже в Конохе, как и изображения с ними в лавке антиквариата.  — Допустим, ты прав, — медленно сказал Шоджи, наглаживая окладистую седую бороду, после того, как обменялся быстрыми взглядами с коллегами, — но ты не можешь знать наверняка, что это вина Дото. Может, просто климат испортился или нам не везет с погодой. Ага, как твоему широкому пробору не везет с волосами. Эмпатия трезвонила, что Дайске Шоджи явно недоговаривает. Даже стремится ввести меня в заблуждение, но семечко сомнений уже посажено. Я позволил себе вежливо улыбнуться.  — Уважаемый старейшина, если вы меня проверяете, то совершенно напрасно. Руководство Конохи знает о вашей климатической машине, наследии Древних. И о том, что Дото-сан никогда не сможет ее включить, — я показал искреннее участие и озабоченность. — Если так пойдет и дальше, ваш остров обречен… Если, конечно, Коюки-сама не вернется на свой законный трон. Повисло напряженное молчание, три старикана сверлили меня неприязненными взглядами. Когда надоело играть в гляделки, я нарушил молчание: — Что ж, — сел за стол, не дожидаясь приглашения, — если вас не интересует спасение Страны Снега, то я бы хотел обсудить выкуп чертежей и иной технической документации, относящейся к производству крупной бытовой техники. Пока тут безопасно находиться людям и есть, у кого все это выкупать. Старики опешили, а я продолжил, будто в миг потеряв всякий интерес к сделке с «продажей» Казахана: — Естественно, я не предлагаю лично выкупить их у вас, меня интересует ваше непосредственное участие в сохранении производств товаров из Снега, в отсутствии самого Снега. К сожалению, у меня пока нет ресурсов, способных заменить вашу страну, но есть связи! За небольшой процент я могу обеспечить вам выход на представителей торговой компании из Страны Волн «Золотая дорога», бывшая «Компания Гато». — Что? — выдохнул бильярдный шар. — Поймите меня правильно, исчезновение экспорта эксклюзивных товаров из вашей Страны ощутимо ударит по мировому рынку в целом, — жестикулируя, я будто показывал свои слова на воображаемой карте, — вызвав кризис. Те страны, которые могут предложить подобный товар, просто не справятся с увеличившимся в момент спросом. Если же вы организуете производство в другом месте, то… Кто-то поперхнулся воздухом, а меня перебил Тетсуя, удивленно возмутившись, что разговор был не о том. Я замолк, играя легкую обиду, и смиренно кивнул. — Предположим, что ты прав, — медленно начал Тетсуя Тэкуми, будто думал, что я его перебью. — И дело в некой чудесной машине. Но почему ты считаешь, что Дото-сама не сможет ее включить? — Без ключа? — покачал головой, я с досадой поморщился, будто у меня сорвалась сделка всей моей жизни. — Машину не включали более десятка лет со дня смерти Казахана Соусецу, — я загнул мизинец. — Потому что Дото-сан не имеет ключа-кристалла, — а теперь безымянный. — Потому что он не знает как, — теперь средний, — потому что он сам во время переворота перебил всех тех, кто знает как, кроме Коюки-самы. Старики нахмурились. — И последнее, — загибая указательный палец. — Потому что Дото идиот, — я специально не добавил «сан», — которому даже не хватило ума сосредоточить все силы своей умирающей страны на решении проблемы климата, важнее которой у него просто нет. Этих причин достаточно? — Ты оскорбляешь нашего дайме, наглый мальчишка, — как-то без огонька рявкнул здоровяк. Я лишь пожал плечами и примиряющее улыбнулся. Ну, может быть, вам виднее. А вообще, оскорбляю так оскорбляю, мне не жалко, но говорю-то я правду, а против фактов не попрешь. Старейшины поджали губы, всем видом показывая, как им не по нутру соглашаться. — Мы выслушаем вас… — неловкая пауза. Старички сразу взяли быка за рога и даже пропустили привычные всем расшаркивания. — Уважаемые старейшины, — кивнул я подошедшей официантке, — разговор предстоит долгий, не желаете что-нибудь заказать? Отказываться они не стали, но еды не заказали, только взглядом по столу пошарили, будто что-то искали. Вероятно, выпивку. Но не нашли и буркнули, что им того же напитка, что и нашему гостю. Пришлось хлебать со мной «горячий компотик», благо что принесли два здоровенных кувшина и кружки на всех. И меня ничуть не смущает, что в меню этот напиток называется «детский глинтвейн». Коюки я сам усадил на соседний стул. Я-то сел благодаря наглой выходке, а она осталась стоять. — И снова мы возвращаемся к вопросу о том, чего хочет Данзо, кроме того, чтобы посадить на трон нашей страны Коюки-сан, обязанную лично ему, — как я и думал, проигнорировал глиняную кружку старейшина Тетсуя. — Возможно ли вернуть нам нормальный климат без смены дайме? Возможно, мы бы как-то компенсировали вашу помощь… У меня мелькнула паническая мысль. Да хер его знает, чего б от вас захотел Данзо! Но надо придумать что-то, и быстро! И еще не продешевить, а то начальство не оценит инициативы. К счастью, маска удержала лицо. Хотя… Если они согласятся перекочевать со станками на Каменистое, Данзо не будет против увеличению денежного потока в закрома Корня, порт станет безопаснее для угроз извне… Кланы Умино и Узумаки разве что будут не сильно довольны…  — Боюсь, что нет, — я с печалью покачал головой, сложив руки домиком в сторону собеседника. — Такой вариант невозможен по целому ряду причин. Главная из которых — сама Коюки-сама. Без квалифицированного оператора и подходящего ключа машина может либо превратить Снег во вторую Страну Песка, либо окончательно тут все проморозит. Не думаю, что жизнь в ледяной пустыне возможна. И это еще не самый худший для вас вариант. Даже хуже, чем просто получить здесь огромный котлован от взрыва на месте вашей страны, ее полное разграбление. Старики взглянули на меня как-то иначе, а Коюки булькнула «компотиком», поперхнувшись. — Как только вы ослабнете из-за постоянного ухудшения климата и гражданской войны, вас разорвут соседи. Камень или Облако, или их союз, радостно вцепятся в возможность заполучить если не эту землю, то хотя бы технологии прошлого и, — я оценивающе покосился на доспех одного из телохранителей, — настоящего. Вывезут вашу впечатляющую промышленность, усилив свою, и без того мощную, и оставив после себя пепелище. Их усиление Конохе не нужно. Эмпатия уловила отголоски страха или беспокойства. — Прошу простить мою прямоту, но, боюсь, торг по данному условию неуместен и невозможен, уважаемые старейшины. Повторюсь, Коюки-сама должна вернуть себе законный трон, — замолк я, выжидая. «С вашей помощью», — повисло в воздухе, так и осталось невысказанным, но очевидным. Обломитесь, старые, я тоже так умею! — А куда ты дел Фубуки-чан? — вкрадчиво поинтересовался лысый. — Все сказали, что она прилетела сюда и направилась прямо к вам. И больше ее никто не видел. — Никуда, — все так же доброжелательно, глядя прямо ему в глаза, ответил я. — Она сначала попыталась атаковать принцессу, единственную и последнюю надежду Страны Снега, чего я, конечно, допустить не мог, а, увидев меня, сама сбежала куда-то обратным призывом. — У нее не было призыва, — возразил мне все тот же старикан. Похоже, разведчик местный. И она на него работала. Вечер перестает быть томным. — Ну, значит, появился. Или она решила, что уж лучше так, чем умереть от моей руки. — Посмотрев на скептическую рожу Дайске Шоджи, я добавил: — Вы зря мне не верите. Ее два генина из нашей команды гоняли, как хотели. Она от них еле улетела. Стоит ли переживать из-за такого недоразумения? — Если гоняли, то значит, это были не генины, — внес свое веское старейшина Мэсэйоши Иошинори. — Пока все выглядит так, будто ты пришел сюда к нам в дом с предложением о дружбе, убил одну из наших шиноби и даже не хочешь вернуть ее тело и вещи. — Старейшина-сама, я говорю правду. Я не кровожадный маньяк и не жадина, готовый рисковать дружбой между нашими странами из-за мелочных обид. Я не знаю, куда подевалась ваша Фубуки. Спрашивайте у ее командира, откуда у нее взялся призыв, о котором вам ничего не известно. А про себя я с облегчением подумал о том, что меня в который раз спасает отсутствие Наруто. Он врать совсем не умеет. В попытках объяснить, как мог на ровном месте исчезнуть человек, он бы наверняка ляпнул какую-нибудь чушь. Например, что Фубуки могла спиз… стащить у меня одну из карточек призыва. И объясняй потом, откуда они у меня. А главное, отбивайся потом от предложений поделиться, усиленных колюще-режущими аргументами. Деды как-то скисли, осунулись и решили взять тайм-аут, мол, «нам, старикам, надо кое-что обсудить. Мы дадим ответ завтра. А пока побудьте нашими гостями». — Если вам что-то понадобится, — обернулся лысый, — спросите Макото-сана, — и указал в сторону шиноби лет сорока, похожего на матерого дворового вояку-кота, своим посеченным белесыми шрамами лицом. Мысленно я уже делал набросок: «Колоритная личность, да и как пособие по пластической хирургии — тоже ничего». Макото слегка сбледнул и, сообщив, что у него появились дела, но позже он обязательно вернется, медленно, будто боясь спровоцировать атаку, ушел. — М-да, кажется, я открыл достижение «взгляд Белого змея», — пробубнил я по-русски, подзывая официантку. После маски Переговорщика чувствовалось какое-то опустошение, на фоне которого паранойя и пессимизм расцветали пышным цветом. А вдруг не выгорит?