"Я - кто?! Сенсей?": Изменяющий судьбы (Книга 2)

Признаю, для меня стало открытием, что клан Курама является поставщиком множества полезных мелочей. Будто китайский культиватор из ранобе, который решил заняться бизнесом, Курама с их удивительной чувствительностью к инь-компоненте продавали только лучшее: Чистейшие, без примесей, кристаллы для сложных фуин, энергоемкую древесину для чакро-бумаги, особые благовония и многое другое, включая расходники для жреческих обрядов и просто драгоценные и полудрагоценные камни оптом и в розницу. Для себя я сделал мысленную зарубку, когда Курама предложит вознаграждение за подвиг, попросить себе парочку-другую кристаллов. Или драгоценностей, чтоб заказать ювелиру что-нибудь особенное для Анко! Или и то и другое и можно без «хлеба»! Можно сказать, что товары клана иллюзионистов — это премиум сегмент, хотя они так не считают. Для них это просто качественный товар по справедливой цене. Никакой не премиум-сегмент, не лакшари, не категория люкс. По-моему, зря. Конечно, будь на моем месте кто-то вроде Хатаке, он бы знал, что камон Курама на товаре — это признак высокого качества, но я не он. Ни сейчас, ни тогда. Откуда бы знать о Курама прижимистому мелкотравчатому сироте с перспективами добраться, максимум, до слабенького специального джонина? Мне даже заглядывать в лавки, подобные магазинчику Курама, было противопоказано для здоровья моей жабы. Теперь же у меня мысли разбегались, от открывшихся возможностей! Кристаллы-накопители (естественные или искусственно созданные) служили батарейками для охранных контуров, помогали стабилизировать многослойные печати, слабому шиноби использовать сложные фуин … вариантов использования их в печатях, на самом деле, было масса! Из уроков Узумаки Акийоши я уже знал, что кристаллы-накопители не могли использоваться напрямую, как запасной аккумулятор на случай истощения. Для живых объектов чакра из кристалла «мертвая», чужеродная, даже если ты сам ее закачал мгновение назад. Хотя, казалось бы, существует передача чакры от шиноби к шиноби и она прекрасно адаптируется к чужому организму! Но с чакрой прошедшей через кристалл происходит что-то толком никем не объясненное, и «всосать» ее обратно не выйдет. Точнее ты можешь ее вытащить, в себя загнать с трудом и матами, но использовать ее не получится. Такая чакра, если попадет в каналы, будет только мешаться и может навредить. Акийоши сравнивал чакру после преобразования в кристаллах с отмершей плотью, которая разлагаясь, начинает отравлять организм. Зато для многоярусных печатей со сложным рисунком кристалл-накопитель самое то — стабильный источник без примесей. Причем почти вечный источник, если он является частью стационарной системы и подзаряжается аккуратно, без попытки впихнуть невпихуемое. Зная какие накопители долговечные, можно подумать, что рынок ими завален на годы вперед, но не всякий кристалл подходит, даже если внешне его не отличить от качественного собрата. Так что товар это штучный, но при этом в моем доспехе, есть довольно крупные накопители, есть они и в сбруе (внутри элементов из кожи мелкие кристаллы), даже есть в фигурке дельфина и «глушилке» в большой спальне и много еще где по квартире. Накопители — этакая «всемнужка» из сказки Доктора Сьюза «Лоракс», жить без которой шиноби было бы трудно. О подробностях я расспрашивать не стал, боясь спугнуть разговорившуюся Оборо. Однако пришлось вскоре рискнуть сбить «настрой»; вспомнив про доспех из чакры, я аккуратно поинтересовался: может ли чутье Курама подобрать идеальные кристаллы под определенную вещь, и тем повысить ее КПД? Спросил и получил неожиданный ответ: — Вырастим, какой нужно, любого размера, но придется подождать годик или несколько примерно, или подберем из имеющихся самый подходящий. Да, как ни странно, один из активов клана Курама — умение создавать кристаллы с нужными свойствами. Оборо даже похвасталась, что их клан вместе с самим Первым создали знаменитый кристалл Сенджу, который носит Цунаде. Точнее, носила, пока не отдала его Наруто. Кулон Первого — это голубой алмаз. Пока я подбирал челюсть, Оборо меня слегка обломала, тем что естественно стоит это безумных денег и занимает много времени. — Но зато мы можем создать кристаллы любого размера, качества и состава! — с нотками самодовольства сказала Оборо. — Это… поразительно. — нашел я наконец слова, чтоб выразить культурно свои мысли. — И вмещать они будут больше чакры! Мысленно взревев «Есть хоть что-то, что вы не умеете?! Может у вас еще кристаллы сами чакру вырабатывают?», подзавис в задумчивости. «Нет, это было бы уже слишком». В аниме, вроде как, броня снеговичков создавала чакру сама, но еще из лекций Узумаки я знал, что это чушь полнейшая. Нет, я не утверждаю, что такого вообще быть не может. Но на данном этапе искусственно генерировать чакру, тем самым фактически создавая энергию из ничего, тут не умеют. Доспех аккумулирует ее из окружающей среды, собирает излишки, которые бы иначе просто рассеялись, не как печать сокрытия, а только то, что не помешает юзеру пользоваться техниками. Оборо, судя по звуку, подлила чаю, чем избавила меня от обязанности поддакивать и кивать, показывая что я внимательно слушаю историю падения клана Курама. После Второй Мировой Войны Шиноби как-то так само собой оказалось, что клан стал меньше, а вот потребности Конохи в их товарах возросли многократно. «Значит, надо как-то решить проблему с дефицитом!» — сказал Сарутоби Хирузен и принял парочку законов, десяточек поправок… В общем, подсуетился и, внезапно, ходившие под его кланом негоцианты, стали конкурентами Курама. Больше того, завалили рынок Конохи товарами, которые ранее были монополией иллюзионистов. Сарутоби и их шестерки привозили товар отовсюду, не ограничиваясь только Страной Огня; и не особо заботились о качестве, к тому же имели больше точек сбыта и быстро перехватили самые прибыльные госзаказы. В общем, торгаши Третьего нахрапом заняли чужую нишу, а Коноха из экспортера превратилась в импортера сразу нескольких видов товаров. Хорошо это для экономики скрытой деревни? Нет. Хорошо для клана Сарутоби? Очень хорошо! Есть хоть кто-то, кто этого не понимал? Да, конечно. Куча народа, которых этот вопрос не касался и которым разбираться в нем было не с руки. В конце концов, проблемы клана Курама это только его проблемы, и не чьи больше. Из рассказа Оборо хорошо чувствовалось, как сильно задевала ее вся эта ситуация, равнодушие других, несправедливость по отношению к ее клану, недоумение от того, как мог такой умный человек, как Третий, не видеть дальше собственного носа и не понимать, что свое производство необходимо, нельзя жить только привозными товарами. — Не хотел и не видел. Ему и его клану выгодно было не замечать. А что там в далеком будущем будет — да какое им дело? На его век же хватило? Хватило. Даже его детям и внукам хватило. А после нас — хоть трава не расти. — подытожил я, покривившись. Умино, кстати, тоже был не в курсе всей этой ситуации, хотя, казалось бы, Анбушник, целый глава клана и вообще информированный парень. Оборо мрачно фыркнула, вздохнула и продолжила рассказ. Да, после Второго мегамахача, клан-тезка Лиса понес на фронте большие потери (даже больше, чем в Первую), и поначалу благосклонно отнесся к снятию части обязательств: ведь у них не хватало людей, чтоб обеспечивать Коноху всем необходимым. Когда же Курама оправились, и захотели восстановить монополию, то получили отказ и какие-то мутные объяснения того, почему Сарутоби не могут снизить обороты поставок. Затем снова случилась война, и от клана Курама осталось еще меньше людей из главной ветви, которые бы могли работать и контролировать качество продукции, а Сарутоби лишь наращивали объемы и богатели. Сейчас Оборо просто хотела сохранить деньги в текущих бизнес-проектах, что называется, по списку. Но в идеале, вернуть монополию, чтоб наши мастера печатей не зависели от поставок из других стран. Разумеется, Курама считали это восстановлением справедливости. Ведь монополию им даровал еще Первый Хокаге за верную службу, и это их «священное право». Однако, в отличие от многих соклановцев, Оборо понимала, что это едва ли получится, и хотела хотя бы сохранить что есть, а в идеале — получить «вкусные» крупные заказы от Госпиталя и Академии, в прошлом — их главных клиентов. Кстати, было бы неплохо. На качество чакробумаги там не жаловался только тот, кто никогда с нею не пересекался. О чем я и сообщил Оборо. — К счастью, у меня хоть последний год такой проблемы больше не возникало. — задумчиво добавил я. — О, вы где-то нашли надежного поставщика, — заинтересовалась старая куноичи. — Можно и так сказать. С трупов снимаю. — хмыкнул я. — У шиноби Кумо качественная снаряга, поэтому я всегда рад им как родным. Оборо похихикала, как-то нервно зашуршал веер. Все тактично не стали поднимать вопрос о том, что у нас вообще-то нет войны с Кумо. Потерев подбородок, я наконец задумчиво выдал: — Монополистами вы уже вряд ли станете. Должно случиться что-то неординарное, чтобы люди Сарутоби уменьшили объем поставок. Мозгов у них в ближайшее время все равно не прорежется, на порядочность Асумы я бы не рассчитывал, так что давайте исходить из того, что достичь реально. Курама кивнула, я это понял по шороху ее кимоно. — Понимаю, Умино-сан. — вспомнила, что я слеп Оборо: — Я думаю, что из-за истории с «Охотниками», мы можем поднять на Совете вопрос о том, что закупать в других странах кристаллы и чакробумагу для значимых служб не безопасно… Если коротко, то она предлагала заняться импортозамещением для жизненно важных структур Конохи и я был совершенно не против, а всеми руками «за»! О чем ей прямо и сказал обрадовав старушку; меня тоже не радовала перспектива оказаться зависимым от того же Кумо. — Терпеть не могу таких, которые дальше собственного носа не видят и пилят сук на котором сидят. Да, тебе хватило, — раздраженно заявил я, — может быть, еще немного твоим внукам достанется, а что потом? Как нужно ненавидеть своих потомков, чтоб в наследство им оставлять тюк хлопка с тлеющим поленом внутри, образно говоря?! Нет у Сарутоби другой Конохи, чтоб не думать о последствиях своих действий! Ну, можно сказать, что речь для совета кланов я уже отрепетировал. Оборо светилась довольством и сыпала предложениями, половина из которых больше напоминала идеи, высказанные вслух для себя. Это снова сработала моя клановая способность располагать собеседника и заставлять выбалтывать мне всякое. Но есть плюс, болтливая Оборо стала поспокойнее. — Не знаю насчет Академии… — протянул я задумчиво, что-то царапнуло меня в списке Оборо, — а вот Госпиталю точно будут нужны и кристаллы, и чакробумага. Но это надо говорить с Риба-самой. Оборо это не устроило, и она с жаром, видимо забывшись, принялась убеждать, что Академия точно не откажется от качественной бумаги. Я даже засомневался и начал шерстить в памяти годы проведенные в Академии в качестве сенсея. Как я вспомнил со временем, Академией заведовал Озэму Ясуо, компромиссная фигура кланов и Хокаге, и у меня с ним не сложилось каких-то особых отношений. Меня он ценил как относительно сильного и опытного (для Академии) шиноби, и мой талант учителя, но общих дел у нас практически не было. Будучи джонином-ветераном, вышедшим в отставку по возрасту и здоровью, выходец из мелкого клана, Озэму-сан наверняка был связан какими-то отношениями с Сарутоби, но, что называется, все это было на уровне слухов и логики. За руку его, что называется, не ловили. Что ему предложить, чтоб он кинул поставщика от Сарутоби, я не знал. Просто выгоды от более качественного товара для его заведения и его подчиненных может быть недостаточно, когда речь идет о деньгах. Если он был в доле в игрищах клана Сарутоби, то ничего не изменится. Мы не сможем предложить ему больше, да и не захотим. Кроме шахт с кристаллами, о чем мне поведала Оборо, у Курама есть еще актив в виде лесочка, который вырастил для них Первый, вокруг шахт. Одной из идей, которыми Ункай увлек умы соклановцев, чтоб те поддержали его, а не Оборо (если та бы вдруг опомнилась, выздоровела или вдруг начала политическую борьбу), была идея попросить Пятую прикормить своей чакрой деревья. Не думаю, что ему бы удалось. Оборо посетовала, что новых деревьев не появится, так что надеяться на полное импортозамещение не стоит. Да и людей не хватает даже на те объемы, что есть. Ради чакробумаги дерево целиком не рубят, а срезают веточки и собирают хворост, который позже и перемалывают в добавку для бумажных смесей из обычной, не чакро-древесины, а потом еще и обрабатывают специальным образом. И на все нужны специалисты. Да и с Лесом все плохо — за ним надо ухаживать, прореживать, убирать всякие ненужные растения, выращивать новые деревья. — А я знаю того, кто поможет вам с этим. Его сейчас зовут Тензо и он владеет Мокутоном. Дальнейшее обсуждение того как с ним связаться, сколько я за это сводничество получу, и обсуждение сообщения, которое ему нужно передать, оборвал радостный взвизг: — Ирука-сенсей! — полыхнуло радостью от Якумо. По мозгам шибануло страхом от Оборо, без всякой причины и я подумал, что дело в Якумо. Ну я и поинтересовался у девочки самочувствием и не мерещится ли ей во сне Идо. — Нет, — счастливо хихикнула Якумо, обняв меня за шею, — больше нет. Мне так хорошо и свободно никогда не было! Спасибо, спасибо, спасибочки, Ирука-сенсей! Я теперь точно-точно стану настоящим генином! И Академию вместе со всеми буду ходить! Закончу ее лучше всех! Стану настоящей куноичи! — Это замечательно. — заулыбался я, ссаживая ее на пол рядом, пока она мне коленками не отдавила чего, а сам призадумался. Получается, что Идо отжирал чакру телесную, конвертируя ее в духовную, что сказывалось на развитии и выносливости в целом. Видимо я слишком глубоко и долго думал, раз Якумо меня окликнула и еще по плечу похлопала. — Я теперь так могу! Судя по колебаниям чакры, она мне что-то продемонстрировала, забыв что я с повязкой. — Извини, — виновато улыбаясь, я развел руками, — понимаю, что ты сделала что-то крутое, но не вижу. Якумо ойкнула, попросила прощения и тут же включила режим почемучки. Чем больше она спрашивала, тем сильнее нервничала ее бабушка. Будто на нас надвигалось что-то страшное. Я прислушивался ушами и чувствами, но никакой угрозы уловить так и не смог. А Оборо что-то видела, потому что в какой-то момент охнула и осела на пол. И хотя бабуля тут же встала, переполошились мы с Якумо знатно: девочка побежала за клановым лекарем, а я принялся сканировать Оборо в поисках проблем. — Ну что ж вы себя не бережете? — полезла профессиональная деформация едким замечанием. — Жизнь у вас всего одна, а на реинкарнацию надеяться не стоит. Не надежно это. Оборо снова поплохело, а я выругался, принявшись спасать чрезмерно хлипкую для шиноби старушку. Когда Оборо полегчало, поплохело мне; я покашливал в платок, как старый пес, чувствуя першение где-то глубоко в трахее. Лечить кого-то, когда у тебя истощение — тот еще мазохизм. Лекаря бабушка Якумо отослала почти сразу, а затем, фоня стыдом и все той же опаской, сама за мной ухаживала. Звать лекаря уже ко мне я сам отказался. Дерганная Оборо внезапно заявила, что хочет, чтоб я представлял их клан. Прокашлявшись от удивления, я просипел: — Не совсем понял, каким образом будет сочетаться голос клана Курама в Большом совете под моим управлением, — подавил я кашель, — и ваш голос в Совете кланов. Полагаю, это может создать сложности при взаимодействии с кланами. Если мы не будем обсуждать все в деталях заранее. — Отдавая вам голос нашего клана в Большом Совете, я подразумевала и передачу вам голоса в Совете клана, — пояснила Оборо. Если бы не повязка, Оборо могла бы увидеть мои полные страдания глаза. — Это большая честь для меня, я приложу все усилия, — поблагодарил я, изобразив сидя поклон (встать мне не дали), а про себя чертыхаясь на новые обязанности. Да, это все круто и замечательно, у меня теперь есть верные союзники, два голоса и поддержка Госпиталя… Но как же это напряжно! О том, что отказался от проводника из клана Курама я пожалел спустя пару минут. Начал накрапывать мерзкий дождик. А ведь у них наверняка бы зонт нашелся… Да и нес бы я его не сам. — Эх, задним умом все крепки. — фыркнул я. И тут небесные хляби разверзлись! Дождик стал стеной тропического ливня, на мгновение заглушив монотонным шелестом мою сенсорику! Мир будто бы сжался до пятачка земли под ногами, заставив почувствовать себя потерянным, слепым уже по-настоящему, без уловок и хитростей. Перепугавшись, я покрепче перехватил палочку и простукивая землю перед собой, шмыгнул к ближайшему дому. Там, под каким-то козырьком, я прислушался и понял, что все не так и плохо. Да, стало сложнее ориентироваться, но не невозможно. Выдохнув, посмеялся над собой. Эхолокация замечательно работает в однородной среде — будь то воздух или вода, но тропический ливень — это нечто среднее плюс постоянный шум от падающих капель. К примеру, тот же густой туман, в котором я дрался с Виктором, он в большей степени вода, чем воздух и к тому же однороден, поэтому эхолокация работает в нем чуть получше, чем в ливень и с меньшими затратами чакры, но все равно он, зараза, глушит звуки. Впрочем, если наполнить туман своей чакрой, то все вообще становится замечательно, А в ливне мне было неуютно. И звуки он глушит будь здоров, и среда неоднородная, и просто можно промокнуть насквозь за секунды. Будь у меня достаточно чакры, я бы мог сориентироваться по каплям дождя, создать из дождя туман и «ощупать» этим «облаком» дорогу, но вместо этого я решил не страдать ерундой и встать с какими-то людьми под козырек какого-то магазинчика и подождать. Ухватив часть разговора, я понял, что нахожусь около книжной лавки, одной из нескольких на всю Коноху. В продуктовых, а-ля минимаркет, конечно, тоже можно было приобрести парочку книжонок в мягкой обложке и другой макулатуры, но там ассортимент всегда был весьма и весьма скромный. Звякнул колокольчик, я «ощупал» высокие шкафы в которых «утонул» щелчок. Продавец, было вспыхнувший радостью, сдулся и вежливо попытался меня выпроводить. Не обидевшись, я ответил, что зрение мне восстановят и поинтересовался наличием «своих» книг. Выдал весь список из тех, что уже отправил в издательство и принялся слушать дифирамбы, но обломался. — У вас разносторонний вкус, шиноби-сан, — засуетился продавец, услышав псевдонимы и названия, — увы, у нас этих книг нет. Может быть, появятся позднее. И я к, своему стыду, читал только «Хоббита». Его хорошо разбирают, сейчас нет ни одного экземпляра. Но вот эта книга, — шелест, — его прямое продолжение для тех, кто постарше. Будете брать? Продавец охнул. — Ох, простите. Забыл. Здесь написано серия «Властелин колец» из трех книг, первая книга «Братство кольца», — снова шелест, — она совсем недавно вышла, только вчера из столицы привезли, хвалили, но я сам еще не читал, ничего сказать не могу. А вы как-то связаны с издательством? Эти новинки очень свежие! — Нет, — легко солгал я, — знакомый знакомого из столицы по большому секрету советовал купить и почитать. Сказал, что не пожалею. — Да… действительно, вы же могли в Столице про них узнать. — тут мужчина опомнился и снова включил режим угодливого продавца. — У вашего знакомого, должно быть, хороший вкус. — задумчиво проговорил продавец и попросил снова озвучить список. Чтоб отвлечь излишне любопытного торгаша, я было взял «Братство кольца» пару книг от ближайших конкурентов по жанрам, но опомнился от озвученных ценников на подарочные издания и оставил лишь одну. В мире шиноби книги не предмет роскоши, но они достаточно дороги, чтоб читатель взвешенно подходил к выбору. К тому же, взбрыкнувшая жаба заставила вспомнить, что из издательства обещали прислать копии, так что вышел я из магазинчика с книжкой конкурента. Хотя, они мне и с Хоббитом то же самое обещали, но, видимо, забыли. Но тут я сам виноват — спешил, не напомнил. К тому моменту, когда я добрался домой, с Римуру Ямадой подмышкой, точнее его книжкой про волшебную кошку и удачливого самурая, снова успело выйти солнышко и нагреть мне макушку. Судя по описаниям торговца это был мужской вариант «принцессы Фуун», только вместо свиты у главного героя был говорящий кот, который мог превращаться во что угодно. В остальном все как всегда: Ты избран, герой! Вон там злодей, ты его загаси, пожалуйста, а то мы ссым, он страшный. На приветствие никто не отозвался, так что я пожал плечами и кинул книжку в прихожей. Не то чтобы эхолокация стала для меня равноценной заменой зрению, но под стук звонко ударяющихся в козырьки и подоконники капель, я мог, не напрягаясь, ориентироваться на кухне. Что-то находил по запаху, что-то по памяти. Не сказать, чтобы совсем легко, но достаточно свободно, чтоб не натыкаться на мебель и не ронять чашки-тарелки. Надрал руками салата, на ощупь криво нарезал каких-то овощей, достал из аптечки хрен, который там поселился под видом лекарственной основы, и вытащил свиток с холодцом! С наслаждением втянув запах крепкого бульона и чеснока, воровато прислушался. — Никого… Хорошо. Не будь Каменистого и родни, которую видели и Анко, и Наруто, я бы снова сослался на древние семейные рецепты. А теперь к блюду могли бы возникнуть неудобные вопросы. Хотя бы потому, что холодец крайне сложно приготовить на корабле в теплых водах близ Узушио. Нос пробило от хрена на раз, да еще аппетит разыгрался. Трескал и разве что ногой, как заяц, не стучал от удовольствия. Вспомнился дедушка, мой, из прошлой жизни. Холодец и хрен к нему он всегда готовил сам, вытесняя из меленькой кухни бабушку. А потом я вспомнил, что бабушки не стало осенью… а дедушки той же зимой, и мне пришлось переехать жить к тетке. На минорное настроение хорошо ложились грустные песни, пока я намывал кастрюльку, уничтожая следы. Самое сложное — запечатывание второй порции холодца, на ощупь, я оставил на потом. — «Сбежать от жизни можно От смерти — никогда Сама жизнь крылья сложит И я вернусь сюда…»* — Хм… это про Смерть песня. — услышал я со стороны зала голос Наруто, — «И я вернусь сюда» — Почему-то смерть — женщина, не до конца понял. Шинигами же мужчина с ножиком в зубах и белом… Я резко заткнулся. Выскользнула из рук кастрюлька, отвратительно громко проскакав по кафельному полу кухни. На секунду стало страшно до тошнотворной боли в голове, до тремора в руках, до испарины градом… Мысли метались в голове, словно перепуганные зайцы, сказывалось недолеченное истощение. «Я мог водить за нос Наруто, но не Анко». — от этой мысли я до боли закусил губу. Кулем обвалившись на стул, глухо выругался. «Расслабился, забылся… Лучано, мать твою, Паворотти недоделанный, певун хренов!» — злился я на себя потому что не мог придумать как выкрутиться. Стоило доковылять до стула, чтоб не упасть, как меня кинулись спасать: с встревоженными вопросами о самочувствии в десяток рук отнесли в кровать (клоны), будто я хрустальный, и оставили, пообещав принести покушать прямо в постель. Как остался один, я глухо выругался. Дебила кусок! Сам максимально сузил поле эхолокации, чтобы лучше «видеть» еду и стол, забил «эфир» своим воем, и не заметил, как ко мне подкрались! Но что лгать? Что Наруто успел рассказать из того, что я ему врал? Как это собрать в одну убедительную историю? От звука своего имени вздрогнул: — Ирука, — поскреблась любимая в косяк двери, — что тебе приготовить? — Ирука! Тебе хуже? Видимо ее пропихнул в комнату Наруто, который решил именно сейчас выяснить, как я умудрился сделать желе из мяса! От вопросов Наруто я начал нервно посмеиваться, что вместе с нехваткой воздуха должно было смотреться совсем неадекватно. — Ирука, мы сейчас сделаем тебе нормальный десерт! — погладила Анко меня по макушке, фоня заботой и тревогой. — Уберемся на кухне и принесем. — Ага! Сделаем тебе десерт! С вишней, как ты любишь — поддержал Наруто. — Все пройдет, не волнуйся. — ласково-ласково проговорила Анко. В сердце защемило. В другой раз у меня не будет повязки, — вздохнув, подумал я, — и снова нагло лгать, глядя самым близким в глаза, будет невыносимо трудно… Торопясь, пока не передумал, я хрипло выдохнул: — Не нужно. — нервно сглотнув, облизал пересохшие губы и на одном дыхании выпалил. — Мне надо рассказать вам кое-что очень важное. Видимо, вид у меня был таким жалким и взъерошенным, что Анко кинулась выяснять чем я болен и сколько мне осталось. Наруто просто дар речи потерял, но шок у него был едва ли меньше, чем у Анко. Чувствуя, что сердце сейчас из груди выскочит, от своей и чужой тревоги, я рявкнул: — Никто не болен, никто не умер! Я помню свою прошлую жизнь! Понятно?! Ответом было слитное «чо?!». — Сказал таки, — выдохнув это по-русски, я откинулся на подставленные под спину подушки, чувствуя как меня отпускает. — Что это значит, Ирука? — почувствовал я любопытство Анко и ее прикосновение к макушке. — «Прошлую», — гораздо спокойнее сказал я, вернувшись к местному языку, — значит очень давнюю. До становления Деревень, до Рикудо, до шиноби, по крайней мере, в том виде, какими мы являемся сейчас. Иначе я себе это представлял. Ой, как иначе! В голове этот момент должен был выглядеть чинно и благородно: я на смертном одре, старый и дряхлый, вокруг меня плачущие родственники… Ну и правда там должна была быть вся, чтоб они сильно не печалились о смерти чужака, демона, которым был одержим их любимый Ирука… Уйдя в себя, горько улыбнулся такой фантазии. — И давно ты это помнишь? — Анко подсела рядом и взяла меня за руку. — Давно. Кхе. — прочистил я горло. — С той клинической смерти, после боя с Мидзуки. Не хотел ничего говорить, чтоб не посчитали психом. А потом, в развалинах Узушио и в Стране Снега, я нашел подтверждения тому, что помню. Что это все не бред воспаленного сознания, не шизофрения, что мы — были. Там я увидел артефакты прошлого. Точнее будущего… Агрх! — рыкнул, поморщившись и с силой взлохматил себе волосы, пытаясь подобрать более удачные слова. — Как это? — спросил мелкий, затаив дыхание. — Сейчас, — ткнул в одеяло рядом с коленом, — машина способная контролировать погоду — таинственное и легендарное прошлое, утерянные технологии предков, почти Темная Эра Технологий. Для нас это было бы как найти утонувшую Атлантиду и прочие потерянные Шамбалы. — В смысле утонувшая Атлантида, — не понял Наруто. — И эти шампалы? — Атлантида — это континент такой был, вроде как очень развитый, погиб и затонул (да, целиком целая страна под воду ушла), в мое время считался легендой, а Шамбала — это типа такое закрытое место, где скрываются от всех мудрецы, там же остатки прошлых цивилизаций и прочая брехня. Просто всегда приятно знать, что есть где-то сокровища, которые стоит найти и мгновенно все станет хорошо и классно. И автомобили по небу залетают, и голограммы заговорят и машины времени заработают в обе стороны… — А что там с прошлым и будущим? — вернула нас обратно Анко. — Для того кем я был в прошлой жизни, — я ткнул в одну точку на пледе, потом в другую, как бы показывая две даты на временном отрезке, — это еще было фантастическим будущим, которое больше похоже на фантастический рассказ, или на магию, чем на технологию. — Магию? — тихо спросила Анко, она переплела наши пальцы, крепче сжав мою руку, будто боялась, что убегу. Не знаю откуда, но появились и энергия и азарт рассказать как можно больше о себе, о прошлом! — Да! Многое из технологий Страны Снега превосходит то, что я помню, как Огненный шар — спичку. Но вместе с тем мы сами сейчас пользуемся такими вещами, которые бы в далеком прошлом посчитали бы старьем, отжившим свое! — заговариваясь, я забывал слова, заменяя их русскими, спешил, глотал окончания. — Я будто бы в другой мир попал. Другой язык, другие обычаи, чакра, биджу, огрызок истории, который ни черта не объясняет, а только множит сущности! Вот что случилось после моей смерти и до сегодняшнего дня? Я не знаю! И никто не расскажет, нет людей, которые бы это помнили! А все книги и свитки, наверняка, уже в прах рассыпались! Чакры ведь тогда не было! И еще другой я до кучи! Почти ничего не помнящий о новом для меня мире! Это такая дичь, смотреть в зеркало и себя не узнавать! Выговорившись, я обмяк, будто из меня весь воздух выпустили, и обвалился на кровать с чувством выполненного долга. Это просто невероятное чувство, будто гора с плеч свалилась! Не надо выдумывать больше объяснений, бояться, что запутаюсь в «показаниях»! Повторюсь! Невероятно приятное чувство! — Ты там уснул? — потыкал Наруто пальцем мне в щеку. — А дальше? Дальше что было? С кряхтеньем старого деда, сел. Тут-то меня и застал вопрос от Анко: — То есть ты, — тихо, но обстоятельно, сказала Анко, так что у меня возникло чувство вины, — все это время молчал, потому что думал, мы от тебя отвернемся? На этот упрек мне нечего было ответить. Анко поняла, обиженно фыркнула: — Дурак! Я… пф… — слов не могла найти любимая, — невозможный дурень! — придушила в крепких объятьях. — Ты от меня так просто не отделаешься! — Как будто я пытаться буду! — рассмеялся я, обнимая Анко. — А я не понял, — прямо мне в ухо произнес Наруто, — ты сказал, что у нас бытовая техника отстала от твоего времени… и что ты помнишь мир до Рикудо? Ты такой старый? Ты старше Лиса что ли? Как оно было-то, а? Ну я взял и вывалил свои догадки по поводу апокалипсиса, который уничтожил более развитую технически цивилизацию, но породил наш нынешний мир. Я говорил и не мог наговориться. Я просто млел от счастья, что наконец-то смог выговориться! Остановили меня когда голос снова начал садиться, но я бы еще рассказал! Я бы шипел, но все равно бы не заткнулся! — Но семь тысяч языков и миллионы человек на них говорящих? Больше всего это похоже на твои сказки из черновиков, — теснее прижимаясь, вздохнула Анко, — но после того что ты сказал про «символы», которыми мы обозначаем ранги миссий, что они часть другого языка, я не могу не поверить. Существует теория, что эти символы — часть тайного языка Абураме. Именно их предок ввел их, для упрощения ранжирования. Подлечив коротким импульсом медчакры связки, я сказал: — Погоди… Так может они так странно разговаривают потому, что им привычнее общаться на этом «тайном» языке?! У меня до сих пор проблемы с переводом, я разучился думать на… общем, наверное, языке. Это так неудобно, когда у языка нет своего собственного названия! — У нас нет других, кроме тайных. — выводя пальцем на моей груди замысловатые символы, сказала Анко, щекоча ключицу хвостиком. — Просто язык, просто речь. — Японский. Если бы все было, как прежде, как я помню, этот язык назывался бы японским. И говорили бы на нем в Стране Восходящего солнца. Ох, — вздохнул, — иногда довольно тяжело найти аналоги привычным словам. Особенно если их нет. — Ты и вправду стал говорить медленнее, — сказал Наруто, искрясь весельем. — мне казалось, что ты как дедка Третий, весь такой мудрый стал… а ты просто тупил. — Ты знаешь, как подбодрить своего сенсея, Узумаки! — рассмеялся я. Что Анко, что Наруто принялись на перебой выяснять настоящие причины прежних странностей. Так выяснилось, что мелкий пытался заговорить на русском с моей родней. Но заметив, что его не понимают, отбрехался, что это шутка такая. Анко припомнила мне свинство в театре, по мелочи всяких проколов… Спалился я по полной, на привычках, странных словах. Чужой бы не понял, что со мной что-то серьезно не так, но Анко было с чем сравнивать. И все же ни Наруто, ни Анко не сдали меня. Почему? Этот вопрос я и озвучил. Все как-то резко замолчали, наверное, глазки в пол опустили и носочками начали полы дырявить! — Знаешь, — легонько нажала Анко мне на кончик носа, — а ведь самое главное ты так и не сказал. Имя. — Да! Имя! — поспешно поддержал Мелкий, а потом тихо-тихо так: — А что с ним? — Действительно «Что»? — я оценил, как ловко эти двое съехали с темы, чувствуя как уголки рта предательски подергивает вверх. Невозможно оставаться серьезным! — Как раньше тебя называли? — промурлыкала нежно Анко вопрос и снова прилегла мне на грудь, как ласковая кошечка. — Волков Игнат Олегович. Волков — это как название клана, но без этих заморочек с постными рожами, камонами, чистопородностью и прочим. Игнат — имя собственное. — Олегович — это отчество, имя отца в роли именного суффикса. Но если между друзей, то отчество отдельно, без фамилии и имени, может быть и неформальным обращением. Панибратством. — Так вот почему у Гато ты был Иго! — запрыгал по кровати Наруто. — И та история страшная… — Я так себя чувствовал. Будто чужак, как в чужой шкуре, пока память не вернулась. Без знания о мотивах, без памяти о мыслях, которые меня привели к таким решениям, я сам от себя охеревал, — кхм, — обалдевал… Эм… Сильно себе удивлялся в плохом смысле. Вот. Я второй раз в этой жизни так пересрался, как сегодня! Первый инфаркт мне чуть не обеспечил зашедший в гости Данзо, а потом это все. Фыркнув, помотал башкой, выбрасывая Шимуру из головы. Ловким движением сбил все еще прыгавшего на кровати Наруто, притянув к себе и обнял обоих (Наруто и Анко). После этого признания мы словно окончательно стали семьей. Я не смог удержаться и рассказал про Виктора. Под соусом того, что он тоже реинкарнировался и вспомнил прошлую жизнь, что нас и спасло в той битве. Рассказал про то, как Какаши чуть в луже не утонул. — Если бы мне раньше, — шмыгнула Анко носом, — сказали, что я буду плакать над историей Момочи… Я бы рассмеялась этому человеку в лицо. Ками-сама, смотреть как умирает твой ребенок… Это так жестоко. Тут меня любимая цапнула за запястья, оседлав мой живот: — А у тебя был ребенок? — Нет. — насторожено-медленно проговорил я из-за странного маневра. — Даже женат не был. Я рано умер, в то время не было принято рано заводить семью, не имея стабильного источника дохода, а для этого надо было долго учиться. — Хорошо. — в голосе Анко чувствовалось удовлетворение и даже какая-то гордость. Женщины… Хрен поймешь, что у них в голове… — А где ты был сегодня утром? — снова влез Наруто, сбив меня с мысли. — В Госпитале тебя не было. Я уже привычно сложил печати. — Тайное искусство: покров Тайны. Вообще, надо было это еще раньше сделать, ну да пофиг. Надеюсь никому не было интересно что у нас происходит. И лучше поздно, чем никогда. — Ходил к Курама, узнавал, как их здоровье, договаривался о, так скажем, согласованной версии, с которой пойдем к Хокаге. — И к чему пришли? — спросила Анко. — Да все к тому же. Неформальный глава клана провел рискованную запретную технику, угробился сам и чуть не убил других. Клан Курама извиняется и больше так не будет, это его внутреннее дело и обсуждать здесь нечего. — Хмм, — в ее голосе послышалось недовольство, — а они рискуют, вот так прямо давая понять Цунаде, что не считают ее достойной доверия и отказываясь от ее покровительства. И по сути, выставляют вперед тебя, как громоотвод для гнева Пятой. Я пожал плечами. — Она вела дела с Ункаем. Эта тупая скотина наверняка стоял за убийством своей родни, это он фактически искалечил Якумо и чуть не перебил весь клан призывом демона. Оборо не знает, насколько Цунаде была в курсе его планов, но что-то наверняка знала. Якумо ведь в психушку отправили под ее давлением. Да и кандидатура на помощь девочке странная — почему я? — Ну, ты справился! — не понял вопроса Наруто — Но не должен был, — медленно сказала любимая. — Именно, — кивнул я. — Я не крутой менталист, я не занимался чужими мозгами как Яманака или Ибики, я не врач, специализирующийся на душевных заболеваниях, даже не ее учитель и не мастер гендзютсу, как Куренай. Я не знал, откуда вообще взялась проблема. Мне просто повезло. Анко задумчиво спросила:  — А что бы было, если ты провалился? Тебя бы могли лишить места капитана команды? Это ведь была личная миссия Хокаге, и ты за нее взялся. И не смог помочь клану Курама, а только сделал хуже, а ведь мог бы и погибнуть, если бы демон был сильнее или Якумо решила, что ты ее тоже предал. — Вполне могли. Я даже одного из возможных кандидатов знаю. — И кто же? — снова влез Наруто. — Уже знакомый тебе наш должник Тензо. Человек-дерево с мокутоном. — Да ладно! — не поверил Узумаки. — этот тот самый, который все мое имя запомнить не мог? Он же дурак, трус, провалил свое задание, проворонил Карпа, угробил свою команду и привык обвинять других в своих ошибках. И вообще мы его не знаем! Я посмеялся с такой характеристики. — Ты-то как раз знаешь, а вот седьмые — нет. И приняли бы его с восторгом — как же, целый капитан АНБУ. Наруто пфекнул, будто я ему предложил лягушку поцеловать в засос. — А ты его чем-то занять собираешься? — поинтересовалась Анко. — Ага, — на первом этаже «Пестрой пиалы» мне ремонт делать будет. Халявная древесина! Я там кафе семейное собираюсь открыть. Сверху преступники свои черные дела решают, а внизу обычные люди! Ну и припашу его выращивать, — состроил страшную рожу и еще руками изобразил когти, — пожирающие чакру деревья для Курама, как только о ценнике договорюсь. Так чтобы и мне тоже что-то перепало. — У них же, вроде, не деревьев, а рабочих рук не хватало? — поинтересовалась Анко. — У них всего не хватает. Оборо даже передала мне места в Совете кланов и в Большом Совете, в качестве благодарности за спасение их всех и чтобы заниматься только внутренними делами семьи. — Серьезно?! Это же огромная честь! — восхитилась моя, без пяти минут, супруга. — Что еще за Совет Кланов? — а это уже Наруто. Я тяжело вздохнул: — Паршивым же я был учителем, и это мое воздаяние. Мой крест. Наруто заржал. Я ему уже объяснил значение этого выражения. Меня легонько пихнули в плечо: — Шпионы мои, я тоже хочу знать этот язык древних, чтоб понимать ваше чириканье! Наруто тебя поймет, а я — нет! — поясняя, Анко добавила. — Ты когда рассказывал о прошлом, периодически вставлял непонятные слова! А сейчас расслабился и начал их еще больше вставлять! — попеняла мне любимая. — Ладно, ладно, виноват! Научу, но потом. Сначала протяни мне, пожалуйста листок бумаги из тех, что попроще, не для фуин и что-нибудь чем можно писать. — Смотри сюда, Наруто, — я нарисовал большой круг и поделил, — вот это — Большой Совет, собирается обычно раз в три месяца или раз в полгода. В прошлом мире ближайшим ему аналогом, пожалуй, был референдум. Это когда все жители страны голосовали по тому или иному вопросу. Большой Совет не предлагает проекты законов, он принимает то или иное принципиальное решение большинством голосов. Последнее внеочередное заседание было недавно — мы выбирали кандидатуру на должность Хокаге. Я провел две черты, обозначая крупный, градус на сто двадцать, сектор, стараясь далеко карандаш не двигать, чтобы сильно криво не получилось. — Вот это — Главы кланов. Неважно, кто представляет твой клан — сопляк, едва ставший чуунином или совершеннолетним, или погрязший в маразме старик, но если они представляют признанный Конохой клан, у них есть один голос. Кланам нужно как-то отстаивать свои интересы и влиять на принимаемые решения. Провел от него стрелку и нарисовал отдельный кружок вписав в него СК. Затем следующий сектор, градусов так около шестидесяти:  — А это представители Гражданского Совета. В Конохе живет много бесклановых гражданских, они образуют свои гильдии и другие торговые и ремесленные объединения. Эти люди важны, поскольку они зарабатывают деньги, строят нам дома, готовят нам еду, шьют нам форму и делают для нас оружие. А самое главное — они платят налоги! Им нужно как-то самоуправляться, чтобы не лезть к Хокаге с каждой мелочью. В Гражданском совете есть свои старейшины, а сами они могут напрямую обращаться к Хокаге и предлагать ему проекты законов на рассмотрение. Этот же Гражданский Совет и выступает арбитром в спорах между гражданскими, а также защищает их права перед кланами и разными организациями Конохи. Выбранные в Гражданском Совете представители, так называемые «старейшины», как правило — главы крупных гильдий, они имеют право заседать в Большом Совете и голосовать. Эта организация представляет только людей, не являющихся членами кланов шиноби, и собирается где-то раз в неделю. Создана была еще Вторым, но до Третьего была декорацией, ничего важного там не решали. При Сарутоби Хирузене она набрала силу и стала всего лишь где-то в два раза менее влиятельной, чем Совет Кланов, о котором ты спросил. Еще одна стрелка и еще один кружок, в этот раз подписанный ГС. — Эй, я почти заснул! Давай быстрее что ли рисуй свое кривое колесо! — Терпение, мой юный неуч. Терпение. — на ощупь нашел вихрастую макушку и потрепал Наруто. — Совет кланов изначально должен был представлять место, где кланы решают судьбу Конохи и улаживают свои дела. Но уже при Первом стало понятно, что в Деревне будут жить не только клановые. И Совет Кланов сначала ограничили делами кланов, а потом уже Третий превратил его в говорильню. То есть в место, где много и попусту болтают и максимум можно предложить закон, напрямую касающийся кланов. Заседать там могут только представители кланов. Но поскольку каждый глава клана имеет голос, и кланы еще много чего контролируют в Конохе, организация считается достаточно влиятельной, хотя из-за постоянной грызни получить большинство голосов по какому-либо вопросу крайне тяжело. Собираются раз в месяц, но могут чаще, если произошло что-то экстренное, вроде резни Учих. — И все? — разочарованно спросил Наруто. — Столько болтовни ради вот этого? — Это еще не все! Наруто горестно застонал под хихиканье Анко. — Видишь сколько еще места — я показал на бумагу. После чего нарисовав еще один сектор градусов шестьдесят — а вот это Совет Джонинов. Как думаешь, кого он представляет? — Джонинов? — без восторгов буркнул Наруто. — Правильно. А кого еще? — Ммм… Не знаю. Ты скажи! — ехидно, но с весельем протянул один двоешник. — Наруто, голова дана не только для того, чтобы в нее есть. Ну сам подумай, кого еще они могут представлять кроме себя? Всех бесклановых шиноби, начиная с генина. Тебя это не касается — ты клановый. А вот, например, Анко, пока официально не стала Умино Анко, может туда обратиться за помощью, если у нее будет конфликт с гражданскими, или, не дай Ками-сама, мудаками из влиятельного клана Конохи. В первом случае ей бы даже помогли, а во втором будут искать способ выставить ее виноватой, чтобы не конфликтовать даже с самым захудалым кланом, хотя по законам и традициям вроде как должны пытаться защищать ее интересы. Анко печально вздохнула, ткнувшись лбом мне в плечо: — Из-за Орочимару мне и в первом случае не помогли, — сжала мою майку, и рыкнула — ур-р-роды… — Но почему?! — искренне возмутился Наруто. — Ведь если Анко бесклановая, ей там должны помогать! Это из-за того что у нее учитель змеюка? Я вздохнул: — И поэтому тоже. Но в первую очередь потому, что старейшина от совета кланов — это избираемая должность. Временная. И после того, как шиноби перестает представлять Совет Джонинов, ему многое могут припомнить. Особенно, если он уходит не только с должности старейшины, но и с активной службы вообще. Поэтому лучше особо не напрягаться, пытаясь защитить интересы всех бесклановых шиноби, что в принципе невозможно. Людей у нас много и они всегда чем-то недовольны. И всегда есть конфликты. Как ни старайся, а всем не угодишь, а ведь надо еще и о своих интересах подумать. Пока утешал Анко, сбил «центровку», так что пришлось рисовать «пирог» заново. Но теперь добавился ломтик СД.  — Все неклановые шиноби Конохи собираются и выбирают своих старейшин, которые имеют право говорить от их имени с Хокаге, предлагать проекты законов, просить о справедливости и голосовать на Большом совете. — Они не любят, когда их называют старейшинами, — поправила меня Анко, — предпочитают называться представителями джонинов — это важно, запомни это. Я кивнул: — Выбирают традиционно среди полных джонинов, но теоретически никто не запрещает выбирать и специальных, хотя на моей памяти такого не случалось. Собираются где-то раз в месяц. — И кто у нас остается? — спросил я одного закоренелого двоечника. — Не знаю. Может, Хокаге? — Наруто, а кто у нас Риба-сан? — Глава Госпиталя! — Именно! И как глава этой организации, он также имеет право голоса в Большом Совете. Тоже самое касается главы Академии Шиноби, Департамента Пыток и Дознания, Военной Полиции Конохи и других организаций. Еще один «ломтик». — и от него стрелочка и множество маленьких кружков: Госпиталь, АШ и еще пять безымянных. — И последнее, действительно Хокаге и его, условно скажем, кабинет министров — их роль играют Старейшины, командующий АНБУ и Джонин-командир, тот, кто командует джонинами в отсутствие Хокаге и является главным штабным стратегом и командующий АНБУ. Наруто, чтобы тебе было понятнее, на прошлом Большом Совете не было Третьего и командующего АНБУ — они оба погибли во время вторжения Звука и Песка. Узумаки вспыхнул болезненным раздражением, вспомнив те события. — Джонин-командир у нас Шикаку Нара, он близкий союзник клана Сарутоби и у него два голоса — свой, как главы клана и второй — благодаря его позиции. У Кохару Утатане, внук которой так удачно загнулся на миссии в Каменистом, один голос — она отвечает за отношения с двором дайме и крупными феодалами. Отстаивает перед ними интересы Конохи. Ну, по крайней мере, должна. Сама она происходит из самурайского рода. Так что она им классово близкая. В смысле, такая же как они. И именно к Утатане идут феодалы или чиновники дайме, если у них есть вопросы или предложения к нам. Ее напарник, Хомура Митокадо, отвечает за работу с региональными кланами Страны Огня, он сам выходец из такого клана и именно к нему за помощью и советом идут представители этих кланов. Еще одна стрелочка и кружок, подписанный Хокаге и советники. Вообще, если вдуматься, у нас тут прямо не военная диктатура, а какая-то Страна Советов. — То есть что, Хокаге ничего не решает?! — возопил Наруто, уязвленный в лучших чувствах. — Хокаге — глава исполнительной власти и лидер Деревни. Он следит за исполнением законов и защищает Деревню! — пафосно продекларировал я, но не выдержав, засмеялся и добавил. — Решает-решает. Но это зависит от Хокаге и того, сколько людей его поддерживает. Пятая пока что фигура больше номинальная, а вот Третий всеми нами руководил, как кукольник марионетками. И при этом его почти все поддерживали. Взять хотя бы тот случай с отцом Неджи. Была бы такая ситуация при Пятой, Кумо получили бы кунай в рожу за такие «равноценные» обмены. — Была бы война, — заметила Анко. — Но не пришлось бы унижаться! — поморщился я. — Эти мирные соглашения Кумо только в плюс пошли. Война — плохо, но выдавать своих людей по первому требованию не дружелюбно настроенной к тебе страны — это мерзко. И давным-давно один мерзкий, но очень неглупый человек говорил: если, выбирая между позором и войной, вы выберете позор, получите и позор, и войну. И ведь был прав, боров жирный! Медленно вздохнув и успокоившись, я повернулся к Узумаки. — Наруто, ты сравнил эту схему с кривым колесом, а теперь попробуй сравнить это с пирогом. Если ты Хокаге, ты можешь не только царствовать, но и править только в том случае, если у тебя пальцы в каждом его куске. Вот давай посмотрим на примере Третьего, как это должно выглядеть. У него был свой клан Сарутоби, который в его правление стал намного богаче, сильнее, влиятельнее и многочисленнее. У его клана есть множество союзников, такие как союз Ино-Шика-Чо, напомню, что те же Акимичи — это Великий клан, а глава клана Яманака, отец Ино возглавлял Департамент Пыток и Дознания. В гражданском Совете проводником воли Сарутоби является Харуно Мебуки, мать твоей твердолобой подружки, и по совместительству глава торговой гильдии Внешней Торговли. Внешней — это значит, торгующей за пределами Конохи, занимающаяся импортом и экспортом товаров из других стран. Таким образом, Третий контролировал Совет кланов, Гражданский совет, Организации Конохи, своих советников и АНБУ, даже в Совете Джонинов у него наверняка были его люди. Именно поэтому он и смог править почти полвека, хотя вокруг было полно кандидатур, более чем достойных примерить его шапку и мантию.