"Я - кто?! Сенсей?": Изменяющий судьбы (Книга 2)

Сегодня Оборо особенно остро почувствовала свой возраст от навалившихся событий: предательство Ункая, которому не терпелось стать главой официально, вызов демона, жуткая агония от массового гендзютсу, отчаяние перед уже казавшейся неизбежной смертью. И хуже всего было то, что к этому привели ее собственная слепота, глупость и слабость, то, что она не поверила внучке (решив, что минимум половину девочка выдумала). Особенно ранило последнее — чувством вины. Перед Якумо и сыном. Она оскорбила его память своим неверием. И это было даже больнее, чем предательство соклановца, доверенного, как она считала, человека. Подвели ее и другие… Ее не предупредили в тот день, когда Якумо напала на Ункая. Оборо тогда поставили перед фактом: Ункай в Госпитале, Якумо в лечебнице. И те же люди подвели ее снова, не предупредив, что Ункай вернулся. Они посчитали Ункая уже победившим, поверили в его слова или просто желали выслужиться перед новым главой, привели его к Якумо. Увы, но ее уже списали со счетов, решили, что она больше ничего не решает и что выгоднее предать ее и переметнуться к Ункаю. Они об этом еще пожалеют. И не так, как сейчас, а намного, намного сильнее! Но все же нашлись те, кто остался верен вдове, кто поверил в причастность Ункая к смерти ее сына и невестки, кто поверил Якумо, когда она сама во всем сомневалась. Новости нашли ее на кладбище, около могилы мужа, и Оборо кинулась обратно. Сиюминутная слабость, желание побыть одной почти обернулось трагедией. Ункай, похоже, заторопился и совершил ошибку, вложив слишком много сил в призыв демона, и это чуть не стало смертью для всего клана. Идо — так звали демона — сокрушил их, как джонин сопливых генинов. А Куренай так и вовсе погрузил в кошмары, спеленал в физические иллюзии! Ками-сама, какая чудовищная мощь! И вот все это девочка должна была сдержать одна, без чьей либо помощи, в лечебнице для душевнобольных?! — Что бы ни случилось, Якумо-чан, я никогда больше не буду сомневаться в тебе. Если, конечно, ты сможешь простить старую глупую бабку, — прошептала Оборо, приглаживая пушистые волосы засыпающей внучки. — Давно простила, ба (Обаачан). Но сама Оборо не считала, что в полной мере заслужила это прощение у внезапно повзрослевшей Якумо. Рассказ девочки о том, что же произошло в мире мороков демона, вызвал ужас. Якумо внезапно почувствовала что-то странное, а потом оказалось в чудесном маленьком садике, где, словно в раю, ее ждали родители. Там все было хорошо, все были счастливы, там не было проблем и тревог. А потом в этот кукольный мирок пришел Ирука, у которого снова (как отметила Якумо), как тогда в лечебнице, лицо будто бы двоилось. Но в мире демона расслаивалось не только лицо, но и вся фигура пугающего сенсея. Якумо, словно за прозрачным отражением на стекле из темной комнаты, увидела под личиной Ируки худого бледного человека с тенью над красными глазами и с темными кругами под ними. На нем была странная одежда, а на груди — волчья голова с оскалившейся пастью и светящимися зелеными глазами! Якумо не пугал такой сенсей, а вот Оборо обмирала, вспоминая остальные приметы. «Зверь был как живой, и казалось, что он вот-вот выпрыгнет!» Якумо уверяла, что никогда раньше не видела никого похожего на этого мужчину. Якумо с теплом в голосе упоминала ободряющую улыбку, одинаковую, будто бы одну на двоих у призрака и Ируки. И этот человек … А человек ли? Он просто развеял иллюзии Идо словами! Еще пошутил, что Идо, которого он пытал, почему-то его не любит. Ему это почему-то показалось очень забавным. Тогда Якумо точно убедилась, что это он, очнулась от морока и поверила. Но когда девочка проснулась, она была слаба, демон выпил у нее много сил, так что она толком сделать ничего не успела. Куренай висела в какой-то странной иллюзии и даже не сопротивлялась ей, будто лишилась желания жить. Юхи, кстати, уже приходила. Услышав о беде бывшей ученицы, она вроде как даже собиралась отказаться от Восьмой команды, лишь бы исправить свою ошибку и помочь Якумо. Юхи уверяла, что пыталась достучаться до девочки, а Идо лишь смеялся, глядя на ее бесплодные попытки. Когда же Идо надоело, он просто спеленал Юхи, как неразумное дитя. По словам талантливой девочки, чуть погодя пришел недовольный Ирука и спросил, а что она тут вообще делает. Причем с таким видом, будто Куренай ему чем-то помешала! Еще и посмеялся над ней! А потом Умино долго глумился над демоном, запугивая того и оправдывая маску гиены, которую Ирука носил в АНБУ. В какой-то момент он решил действовать: переместился к превратившейся в марионетку демона Якумо и крикнул ей проснуться… А затем просто исчез и так же внезапно появился. Он убил бестелесную, неуязвимую для оружия, способную изменять свое тело тварь. Ранее об Ируке Юхи слышала только от Какаши и, как все, презирала его. Теперь же Умино пугал Куренай до дрожи, но она все же пришла рассказать Оборо о том, что она видела, понять, что же произошло, найти хоть какое-то логическое объяснение произошедшему, снова обрести уверенность в себе и своих силах. «Он совсем не тот, кем должен быть!» Оборо даже не сомневалась, он действительно был кем-то… чем-то иным! Но в остальном Оборо Юхи не доверяла, поддерживая в этом внучку. «Но Ирука-сенсей потерял в бою с Идо глаз и убил демона! Он не демон!» — припомнила Оборо слова Якумо, которая яростно защищала честь Умино перед Юхи. У Куренай не хватило мозгов и выдержки оставить свое мнение для приватной беседы, не вываливать все в присутствии Якумо. Внучка ненавидит Куренай так сильно, что с трудом сдерживает рядом с ней новую силу! Якумо испарила кусочек у чашки, которую держала Юхи, облив ее руки и белое платье чаем. Якумо есть за что ненавидеть Куренай: за запечатанную чакру, за то, что она сбежала из ее разума, увидев демона, за клевету в адрес Ируки. Лучше им теперь лишний раз не встречаться. Для Якумо Умино Ирука был героем, единственным, кто в ней не сомневался, кто спас ее и научил сражаться с Идо! Со слов Якумо оказалось, что Куренай тоже использовала технику для проникновения в разум Якумо, но хотела умолчать об этом, трусливая безмозглая сучка! Юхи, конечно, очень извинялась, но толку-то теперь с этого! Разумеется, Оборо безоговорочно поддержала любимую внучку, ведь благодаря Умино Якумо больше не ощущала присутствия Идо, не чувствовала взгляда, будто бы сверлящего ее спину, и тяжесть, с которой ей давались любые манипуляции с чакрой. Все еще слабая от пережитого, но светящаяся радостью Якумо показала Оборо первую свою технику, и та получилась. Эта сила отразилась даже на внешности внучки, она светилась радостью, стала даже выглядеть куда более здоровой на радость клановому лекарю, и объем чакры сильно вырос. Оборо чувствовала себя старой и глупой: Якумо ведь уже упоминала, что Умино Ирука в ее внутреннем мире выглядел странно. Еще до того, как Ункай сделал свою последнюю глупость. Не может нормальный человек так спокойно реагировать на демона, да и не должно у человека быть другого лица. Не может человек терзать чужую душу, а тем более демона, в глубине чужого разума. Оборо вздрогнула, когда вспомнила рассказ Якумо: — Смотри, Якумо-чан, вот здесь находится нервный узел, сюда надо загонять сенбон на вот такую глубину. В Академии, вообще-то, на общем курсе генинам практикум по пытками не проводят, но опытному сенсею простительно забыть о такой мелочи. Демон захватил разум девочки и грозит свести ее с ума? Не беда, мы проведем для девочки индивидуальное занятие по искусству пыток и допросов. Изгонять демона? А зачем? Глупости какие! Пытать ведь намного интереснее. Так что мы лучше запрем демона покрепче и потом непременно поговорим с ним вновь. Кто вообще допустил вот это учить детей? И как он стал всеобщим любимцем в Академии? Морино Ибики знаменит тем, что он один из немногих, кто может причинять боль сознанию других. Но он не повреждает чужой дух, он лишь транслирует свою боль допрашиваемому. А благодаря высокому болевому порогу и огромной силе воли, Ибики, как правило, может выдержать куда больше, чем его оппонент. Оборо это точно знает, она сама применяла подобную технику. Да и не должен скромный учитель так много знать, даже если он служил в АНБУ НЕ. Оборо долго жила и всякое слышала и видела в жизни. И многое успела понять. Например, то, что неважно насколько ты силен как шиноби, когда сталкиваешься с чем-то непознаваемым и потусторонним, ты беззащитен. Против духов бессильны кунаи и техники, они всегда появляются вновь, еще более злые, чем прежде. С демонами и злыми духами на равных могут сражаться лишь убеленные сединами монахи, колдуны, что добились высот в общении с ками и йокаями, жрецы с молитвами и поддержкой богов и просветленные мудрецы, достигшие мастерства в борьбе с потусторонним, но не обычные шиноби! И, как, оказалось, Умино Ирука, ее бывший ученик и неофициальный опекун джинчуурики тоже может… как подобное может сражаться с подобным. Пока они, Курама, легендарные иллюзионисты, корчились в наведенных кошмарах, «простой школьный учитель» шел и смеялся, издевался и высмеивал ужасные мороки Идо. Словно это он здесь хищник, играющий с добычей. Ирука называл чудовищную мощь и пробирающие до костей кошмары: «Проходняк, ширпотреб» и «мерзость»! Говорил, что этим только детей пугать! И еще упрекал Демона в том, что звуки не страшные и нет музыки! Оборо боялась даже представить, какая должна была быть, по мнению Ируки, музыка в адских иллюзиях Идо, чтобы его пробрало! Та иллюзия города, которую ей когда-то показал Ирука: вонючие примеси в воздухе и невообразимая какофония порой мерещились ей в кошмарах. Простой человек не мог прийти к демону, как к себе домой! Не мог вытащить наследницу клана из добровольно принятой иллюзии, из которой ее не могла вытащить даже талантливая Куренай! Не мог убить демона, лишив его глаза! А Ирука смог! «Око за око», так он сказал внучке, вбив кунай в глазницу демона. Простой человек, как ни в чем не бывало, не переступил бы через высохший труп Ункая! Не утащил бы проклятую книгу с ритуалом призыва демона! Не тронул бы проклятые вещи, которые использовали в ритуале, да так, что никто не понял, как и куда они все делись, и не лег после этого отдыхать! Никто из тех, кого она спрашивала, не заметил в вещах потерявшего сознание Ируки запечатывающего свитка. Этот странный Умино устроился прямо там, рядом с высушенными мистическими силами, возможно проклятым трупом, в эпицентре чудовищной иллюзии, от которой все еще несло потусторонней жутью. Нет, нормальные люди так себя не ведут! Это какой-то абсурд, плохая пародия на человека! Хорошо, что Якумо ничего не поняла и ее поведение учителя только приободрило, так что она даже смогла оказать последние почести дяде, хоть этот ублюдок того и не заслуживал! Не зря она никогда не доверяла ни ему, ни его матери, второй жене своего почившего мужа! Аи сама была с гнильцой, и сынок в нее пошел! Оборо попыталась спешно найти дополнительную информацию об Умино Ируке. Во-первых, оказалось, что он вовсе даже не человек Третьего, как она считала, а изначально был учеником и человеком Данзо, который то ли служил двум господам, то ли работая на Хирузена, сохранял верность учителю. Во-вторых, взяв миссию решить вопрос Якумо, он не побоялся пойти против пожеланий, а может, и прямого приказа Хокаге, которой было выгодно сгноить Якумо в психушке. Все потому, что именно Ункай проталкивал идею большого союза вокруг Цунаде и возобновления вассалитета Курама под сенью Сенджу и объективно он был бы ей полезнее. В-третьих, он не боялся вызванного Ункаем демона и знал, что с ним делать. В-четвертых, двоящееся лицо. В-пятых, способности демона на Умино не действовали, он просто смеялся над ними. В-шестых, Умино мог калечить дух демона во внутреннем мире Якумо. В-седьмых, Идо называл Ируку выродком, предателем, больным ублюдком и до дрожи боялся его. И если последнее еще понятно, то первые два эпитета вызывали вопросы о том, почему демон видел в нем родственника. Сам учитель объяснил это тем, что так иногда делают допрашиваемые, чтобы внести разлад среди тех, кто его пытает. Якумо в это поверила и пусть верит дальше, а сама Оборо слишком долго жила на этом свете, чтобы принимать эти слова за чистую монету. Если это и правда, то далеко не вся. Вывод напрашивался жутковатый, Умино Ирука был не человеком или не совсем человеком. Ункай когда-то тоже сотрудничал с Корнем. Мог ли он поделиться ритуалом призыва демона с Данзо? Мог. Ублюдок продал бы что угодно, чтобы укрепить свою власть. Больше того, Шимура и сам мог где-то достать подобную мерзость, ведь для него нет ничего запретного, нет такого преступления, на которое он не пойдет ради силы и блага Конохи. Или, точнее, того, что он под этими вещами понимает. Мог ли Данзо сотворить что-то чудовищное, вроде призыва потусторонней твари в тело своего ученика? Если это дало бы Конохе какие-то преимущества — несомненно. Даже думать бы лишний раз не стал. Так что такое Умино Ирука? Демон, принявший облик человека, демон в шкуре человека или человек и демон, разделившие одно тело, чтобы эффективнее служить Тьме Мира Шиноби? Хотя разницы-то, на самом деле, никакой. — Данзо, какой же ты все-таки больной ублюдок! — покачала головой Оборо, беззвучно шепча под нос. — На кой биджу нам сдалась эта твоя Великая Коноха, если она станет пристанищем чудовищ, что управляют обезличенными, лишенными разума и души живыми куклами?! Данзо, я очень надеюсь, что ты надежно контролируешь своего монстра и он не убивает кого попало просто под настроение. В фальшивую улыбку и хорошую репутацию «доброго школьного сенсея» ей как-то уже особо не верилось. Все это еще сильнее пугало своим контрастом. Идеальной внешней декорацией, которая внезапно развеялась как иллюзия, когда из-под нее посмотрело что-то жуткое настолько, что испугало даже демона. Уложив внучку, Оборо потянулась, чертыхнулась без единого звука и так же тихо вышла из комнаты. — Но какой же все-таки позор! У нас под носом несколько месяцев ходило не понять что, а мы так ничего и не заметили. Сами впустили в свой дом нечто жуткое и потустороннее, да еще и оскорбили неуважением. А ведь под конец обучения Умино уже чуть ли не в открытую намекал: показал другой мир, притащил джинчуурики. А мы кичились древностью своего клана и своим искусством гендзютсу и посмеивались над непонятливым учеником. Сейчас Оборо хорошо понимала, что все это время они ходили по краю пропасти. Гендзютсу высокого уровня — это очень часто соприкосновение разумов, и ей не хотелось думать, что могло произойти, реши пара клановых дураков все-таки проучить пришлого неумеху. А ведь шли такие разговоры, были желающие! Оборо зябко подернула плечами, представив парочку высушенных, почерневших трупов своих соклановцев, похожих на мертвого Ункая. Они бы пошутили, Ирука бы тоже посмеялся… над их бездыханными телами. Ох, не зря ему маску гиены в АНБУ выдали, не зря. И никто бы ничего даже не понял. — Мог ли он притворяться добрым другом для Якумо, чтобы подобраться к записям Ункая? А может, он с самого начала пришел сюда за ними, а не за знаниями о гендзютсу. Он же все время здесь что-то вынюхивал, что-то искал… От этих предположений стало жутко и зябко. Оборо встряхнулась и попыталась подумать о хорошем. Случившееся, на самом деле, сильно помогло клану. Лишь одно сейчас беспокоило новую неформальную главу клана Курама. — Плохо то, что «простой школьный учитель» утащил записи Ункая по демонологии, — тихо, себе под нос бубнила Оборо, дополнительно проговаривая мысли, чтобы ничего не забыть и, меряя шагами бывший кабинет главы, — и мы ничего не знаем точно, однако он, скорее всего, предполагает худшее — что мы что-то знаем о призыве демонов и возможно, способам им противодействия. А значит, Умино будет считать нас угрозой себе. Ему не нужны те, кто может подозревать в нем потустороннюю тварь, и он при первой же возможности попытается от нас избавиться по заветам своего Учителя. Значит, надо дать ему понять, что мы вообще ничего не знаем, не видели, не слышали, не поняли и вообще живыми мы ему полезнее, чем мертвыми. О книге даже заикаться не буду. И ведь со стороны все выглядит так, будто Умино Ирука — настоящий герой и хороший парень из сказаний и легенд. Пришел и спас наследницу клана, победив страшного демона. Правда, в таких легендах обычно не упоминается, что жуткий демон визжал от страха при виде доблестного героя, как гражданская девка при виде насильника-шиноби, и явно считал того чудовищем куда большим, чем он сам. Зато упоминается, как щедро вознаграждают героя и выдают за него спасенную. Щедро вознаграждать нечем — клан на мели и почти все средства в обороте. Откуда их нельзя выводить. Якумо выдавать за него нельзя — во-первых, ему самому это не надо, у него Митараши Анко есть, во-вторых, она надежда клана и ей нужен консорт, который бы принял клановую фамилию, а становиться Умино ей нельзя. В-третьих, отдавать бедную девочку в жены потусторонней твари после всего, чего она натерпелась по глупости ее родителей и самой Оборо? Кроме того, Якумо из слабой девочки и обузы в одну ночь превратилась в звезду и надежду клана. У нее пробудилась древняя способность, позволяющая ей ограниченно изменять мир по своему желанию, делать иллюзии материальными. Пусть часть ее новоприобретенных сил ушла после боя с демоном, пусть эта способность ослабла и ее придется развивать, пусть! Главное, что она есть, а значит Якумо ее разовьет! Она вернет клану Курама его положение в Конохе и его славу! А чего мы можем отдать в награду «славному парню» Умино? Свою политическую поддержку, информацию, голос в совете кланов, поделиться по возможности знаниями? Чем можно его привлечь на свою сторону и обезопаситься от него, если он вдруг решит, что мы слишком много знаем, чтобы продолжать жить?