В твоих объятиях

- Сорамару! - услышал я будто сквозь густую оболочку, и перед глазами лишь туманная картинка взволнованных и перепуганных фиалковых глаз. Они прекрасны... *** Так спокойно. Тишина, темнота. Никто не мешает. Только пустота внутри. Не хватает чего-то важного... Кого-то важного. *** Противный писк будильника как всегда некстати, и приходится подниматься с постели, чтобы эта надоедливая трель прекратила жужжать над ухом. Поднимаю руку, и по всему телу, растекаясь по венам от руки и до пят, словно током ударило, оставляя после себя острую, ноющую боль в некоторых местах. Тихонько простонав, падаю обратно на мягкую кровать, чувствуя, что сбоку кто-то шевелится, и, еле разлепив свои глаза, вижу белоснежные, чуть растрепанные волосы и сонные аметистовые очи. - Проснулся? - произнес такой знакомый и родной голос с усмешкой на бледных губах. - Ну и как самочувствие? - Отстань, - чуть озлобленно фыркнув, я устроился чуть удобнее на постели, поерзав головой. - Мне больно, я страдаю. Доволен? - обидчиво хмыкнул, показывая Ширасу язык. - Не дерзи, - устало потирая переносицу и поднимаясь на ноги, только ответил Кинджу, ближе подходя ко мне и помогая сесть, словно маленькому ребенку, похлопав напоследок по головке. Я только насупился, сложив руки на груди. - Больной он, - передразнили меня, стоя рядом и перебирая медикаменты на тумбочке. - А об этом не мог подумать вчера, когда в который раз устраивал шоу "посмотрите, какой я "сильный" и выбейте из моей головы последние остатки мозга"? - Молчи, - прошипел я озлобленно, чувствую обиду. - Ты хоть понимаешь, что делаешь? - Тч. Учить меня будешь? - его взгляд, тяжелый и рассерженный, был направлен на меня, смотря с неким укором, а губы были сомкнуты в тонкую линую. - Тебя поздно уже учить, бестолочь. А если детство в одном месте заиграло, то с радостью приглашаю на разговор со своим старшим братом, он быстро отобьет все твое желание драться по углам и шляться где попало. - Заткнись! - вылетело с моих губ, и мне по щеке резко прилетала пощечина. То место, где касались тонкие пальцы Ширасу, неприятно жгло, а глаза, кажется, заблестели. Обидно. Очень. Тонкие пальцы схватили меня за кисть руки до красных пятен, приподнимая, вырывая из моей груди глухие хрипы. И боль. Просто невыносимая. Пожалуйста, отпусти меня, Ширасу. - А ты послушай, что тебе взрослые говорят. Ты когда в последнее время в школе хоть дольше, чем на один урок задерживался? А твои тренировки? Нет, ты им предпочитаешь беспорядочные драки. Ты понимаешь, что своим поведением всю семью Кумо позоришь?! Это стыд? Во мне проснулась совесть? Или просто острая, обжигающая, словно огонь, боль? Ощущаю холодные слезы, что быстрыми тонкими дорожками бегут по щекам. Тихо шмыгаю носом, вытирая влагу с лица рукавом кофты, в которой, видимо, и заснул. Меня отпустили обратно на постель, ласково поглаживая по оставшимся следам вокруг кисти. И так прошли несколько минут, а я чувствовал всем телом, как меня прожигает пронзительный фиалковый взгляд. - Одумался? - уже более нежно произнес Кинджу, беря меня за руку и переплетая наши пальцы. - Не делай так больше. Я волнуюсь за тебя, Сорамару, так что перестань, - говорит с придыханием, медленно и тепло. На меня смотрели как на ребенка, притянули к груди, крепко обнимая за дрожащие плечи и поддерживая равновесие. Теплые губы коснулись моих, нежно сминая, проходясь языком по засохшей корочке крови на ранке, и впились сильнее, получая лишь неумелый, робкий ответ. - Когда приедет Тенка, я первым же делом попрошу устроить тебе урок воспитания, - довольно хмыкнул Ширасу, предчувствуя, что в ближайшее время я точно ничего не вытворю. *** Спокойно, вокруг тишина, никто не мешает. И нет больше той пустоты в душе. Наверно, я бы хотел навсегда забыться в этих объятиях.