Некромант Кузя

      Кузя проснулся с чугунной головой. Заядлым алкоголиком он не был и о похмелье даже толком не слышал. Перевернувшись на бок, юноша болезненно поморщился: в голове перекатился стальной шарик и ухнулся в самый центр боли. Он не был человеком, в котором всегда полно энергии, но в данный момент ощущал себя выпитой до дна бутылкой вина. Непривычно пусто внутри, как будто собственное тело отказалось от него. Бирюков прижал ладонь ко лбу – температуры не было. Пару минут поборовшись с тяжестью и одеревенением, он все же сел, опустив ноги на пол. Ему стало как-то непривычно на душе, а точнее не хватало верной пушистой братии на спальном ложе. - Ребята? – юноша погладил рукой свое острое плечо. – Эй? Кис-кис?       Ему ответом было очень тоскливое мяуканье с антресоли шкафа. Кузя вскинул голову и тут же поморщился, зашипев сквозь зубы. Словно головой о церковный колокол ударился, как в детстве, когда с деревенскими ребятами баловались. То чувство боли и перезвона между ушей он никогда не забывал.       Коты смотрели на него, как на чужого, вжимаясь пушистыми тельцами в стенку. Тоскливое «мяу» издал верный Туся, робко ходивший по краю. - Вы чего? – юноша поднялся и протянул руку наверх.       Барон выскочил из-за Ириски и, грозно шипя, ударил его лапой по руке. - Эй! – парень отшатнулся, озадаченно смотря на кисть. – Б… Барон? Бароша, ну ты чего?       Кот издал странное «уня-м-няу» и ещё грознее зашипел, заслоняя маленького котенка. Кузя попятился и решил не трогать пока свой зверинец. На душе ему становилось все неспокойнее и неспокойнее. С улицы донеслись странные звуки возни и шума. Несколько раз подряд засигналила машина, потом ещё и ещё. Кузя осторожно подкрался к окну и замер, как пораженный.       Весь двор словно наводнила черная туча: везде были вороны. И не простые! А как минимум размера с приличного питбуля. Птицы по-хозяйски расположились везде, где только можно. Машины, скамейки, подоконники и дорога. Вся эта масса не шевелилась и не галдела, они сидели ровно и тихо, как чучела. Суетились и создавали шум жители двора-колодца. Хозяева машин пытались согнать птиц, но те игнорировали удары и крики. Дворник Петр Михайлович, а в народе Михай, отважно размахивал метлой, добавляя слова покрепче да покрасноречивее. И для полного антуража шумели, причитали бабки. Кузя, хлопая глазами, открыл широко окно, повинуясь командам невидимого поводыря.       Птицы разом повернули головы в его сторону. Тысяча черных глаз, напоминавших вогнутые зеркала, уставились на лицо невинного и добродушного парня. Во дворе воцарилась гробовая тишина. Казалось, мир на секунду замер, как в предсмертном вздохе. Тишина со звоном обрушилась, когда птицы взмыли вверх. Разом, как по команде, и с изяществом небесных истребителей. Двор опустел мгновенно, и ни следа не осталось от внезапных захватчиков. Кузя поднял взгляд к свинцовому небу: ни следа. Опустив голову, он увидел, что теперь на него пялился весь двор. Юноша медленно закрыл окно и задернул шторы. Какая-то бабушка перекрестилась.       «Что происходит?» - парень взъерошил свои волосы, считая, что это поможет процессу мысли. Но ничего на ум не приходило. Мечась туда-обратно, только на десятом круге траектории движения Кузя заметил, что в зеркале отражается странное отражение его самого. Замерев, он испугано уставился на свое отражение. На него смотрел гуманоид, бледный, как пергамент и худой, как жертва концлагеря. Нет, Кузя был худой, но так, что костей видно не было. А тут прям выпирали, натягивая кожу, как простыню. И глаза теперь казались больше лица раз в пять. «Ох!» - только и подумал юноша, приблизившись и касаясь своего тела. Но совершенно точно, что в зеркале был он. Кузя рухнул на пол, раскачиваясь. Он же ел вчера! Котлету в дешевой столовой, Анжела салатом угостила, тетя Нюра с первого этажа блинчиков ему напекла на вечер. За один день в мечту паблика «Типичная анорексичка» никто не превращается. Живот заурчал, призывая принести ему жертву в виде еды. Юноша сжал кулаки: все не важно! Ему нужна работа, и никакие странности его не остановят! Порывшись в шкафу под пристальным взглядом пяти пар глаз, он достал вещь, которую надевал только по праздникам: неприлично большая розовая толстовка. Но в данный момент она идеально подходила, чтобы спрятать ужас в виде «супового набора», ведь что о нем могут подумать? Хотя умный Кузя забыл учесть тот факт, что нежно розовая, как молочко «Чудо», толстовка могла вызвать и другие ассоциации у людей. Накинув сверху куртку военного покроя, помахав рукой обозлившимся животным, юноша поспешил покинуть дом. ***       День клонился к вечеру, город загорался призрачными огнями уличных фонарей. А Кузя шел бесцельно по Невскому: работу он так и не нашел. Везде ему отказывали, ссылаясь на то, что у него нет образования. Даже в Макдоналдсе. Гонимый отчаяньем, юноша решил заесть свое горе (тем более внутри разрывался плачем кит). Но что странно, его выворачивало от любой еды: гамбургер, салат и даже яблоко ему в горло не лезли! Это с учетом того, что Кузьмин обычно ел селедку, запивая молоком, и ничего. «Я болен…» - обреченно подумал он, прислонившись спиной к оградке знаменитых водных часов. Мимо проходили разодетые подростки, элита улиц и ночных баров. В такой компании юноша казался на своем месте и не вызывал лишнего внимания к своей персоне. В конце улицы раздался звук блюза, исполняемого на саксофоне. Юноша прикрыл глаза, наслаждаясь зажигательной мелодией уличных бродяг и отбросов общества. Щелкнул затвор фотоаппарата. Открыв глаза, парень увидел очень улыбчивого фотографа.       Одет мужчина был по последней моде: темно-изумрудный костюм-тройка из велюра, сверху - черное классическое пальто и клетчатый шарф. Сам он выглядел молодо, даже с бородкой, в прищуренных глазах плясали черти, темные волосы идеально уложены. Фотограф чем-то напоминал лиса, который не раз побывал в передрягах и прекрасно знал, как в жизни надо извернуться, чтобы достать курицу посочнее. Его улыбка располагала наивных, а умудренных настораживала. Кузя застрял где-то посередине. - Добрый вечер, - мужчина подошел, протянув открытую ладонь. – Я Александр Сазонов. Думаю, вы наслышаны о моих работах!       Кузя помотал головой и вздохнул, чтобы ответить. Но Сазонов перебил его: - Как не слышали? Я известный фотограф! Быть того не может, неужели вы не читаете журнал «Жизнь буржуев»? Или «Роскошно, но не для вас»?       Юноша повторил движение головой. - Ох, как это печально, - мужчина цокнул языком, но радостно продолжил. – Но это совсем не важно! Вы меня так поразили, такая внешность, такие данные, такие глаза! Вы - идеал! Вы когда-нибудь задумывались о карьере модели? - Я… эи… - Вот, - он всучил растерянному юноше визитку и развернулся. – Позвоните мне завтра, я организую вам фотоссесию! До скорой встречи, милая леди!       И был таков. Кузя хлопая глазами, лишь промямлил «Но я парень…». Казалось, чудачествам в этот день должен был прийти конец. И пришел, нагрянуло настоящее потрясение.       Время близилось к полуночи, и юноша шел дворами, надеясь сократить путь. Он шел уверенно, как человек бессмертный, веря, что с ним ничего более не случится. Но за спиной раздалось мерное цоканье копыт. В Питере лошади были нормальным явлением, даже неплохим бизнесом, так что Кузя не обратил внимания. Но звук усилился, поэтому, волей-неволей, парень обернулся: черная тень неслась на него. Издав что-то среднее между женским визгом и воплем хомяка, юноша пустился в бегство. Многие скажут, что глупо убегать от всадника на лошади, но они должны учитывать тот факт, что ходить по темным переулкам в розовой толстовке изначально не блистало гениальностью. Кузя бежал, как последний раз в жизни, петляя и стараясь сбить со следа преследователя. Но кончилось это лишь тем, что сам себя загнал в угол. Тупик издевательски был разрисован под улицы, потому юноша влетел в стену с огромной скоростью, упав навзничь на спину, Кузя вспомнил всех богов разом. Темно-фиолетовое небо в разводах оранжевого света фонарей заслонила морда, скорее всего лошадиная. Конь фыркнул на него инеем. Кузьмин вскочил и вжался в стенку, отчаянно взмолив: - Дяденька, не троньте! У меня жена, трое детей и рыбка даун!       Зачем юноша добавил про рыбку, останется загадкой. Всадник медленно спешился и так же наиграно пафосно приближался к насмерть перепуганному Кузе. Незнакомец навис над ним. Юноша зажмурился, приготовившись к худшему. Прошло секунд тридцать, когда он осознал, что убивать его не собираются. Осторожно приоткрыв один глаз, Кузя увидел, что преследователь стоит на одном колене, почтенно склонив голову. - Эм? - Я пришел служить вам, господин, - произнес бархатным голосом тот. – Я и мой брат. - Я как бы… - юноша сглотнул. – Что?       Из ниоткуда возникла вторая лошадь такого же глубокого черного цвета. - Дурацкие пробки, - произнес второй. – О, Дитлинд, как ты меня обогнал?       Юноша начал чувствовать, что ситуация выходит за все рамки адекватного восприятия мира. - Преклонись, - хмуро бросил новоприбывшему первый. - Вот ещё, - тот спешился. – Рад приветствовать вас, некромастер! - Кто? – Кузя схватился за голову. – Вы кто вообще такие?! - Изаак и Дитлинд, - незнакомец в полностью черной одежде уперся руками в бока. – Ваша армия. - Из двух человек? – юноша замотал головой. – То есть, какая армия? Вы что, ролевики? - Мы не являемся теми, кого вы назвали, - незнакомец в темно-зеленной форме поднялся с колена. – Мы ваши слуги. - Я бы сказал соратники, - тот, кто представился как Изаак, надменно добавил. – Так звучит менее слабохарактерно. - Эм, - Кузя переступил с ноги на ногу. – Вы издеваетесь надо мной? - Нет, - серьезно ответил Дитлинд. - Я правда не понимаю, кто вы такие, - юноша улыбнулся. – Можно я пойду домой? - Он нам не верит! Давай докажем ему, дорогой братец.       Братья почти одновременно сняли фуражки и опустили шарфы. На Кузю уставились пустые глазницы в вечном злобном прищуре. Юноша хихикнул и упал в обморок. - Это была плохая идея, - произнес тот, что был в зеленном и имел более длинные волосы, цвета слоновой кости. - А как иначе? – второй, в черном, имел абсолютно белую шевелюру. – Некромант, который боится собственной армии! Смешно же. - Он слишком юн для некроманта. - В любом случае, - Изаак взял бессознательное тело на руки. – Я обратно в Ад не собираюсь! Так что нам за ним нужно… э, как это… глаз за ухо? - Глаз да глаз. - Куда его нести? – рука в черной перчатке скользнула под толстовку - О, шармант… он такой теплый, я чувствую это даже через перчатку. - Брат, - Дитлинд взял коней под уздцы. – Плохая идея.       Изаак лишь хитро усмехнулся, направившись в сторону зловеще пустующей квартиры.