Некромант Кузя

      Первым делом, как Кузя проснулся, стряхнув с лица пушистый зад Рафаэлки, он поплелся к окну и широко его распахнул. И при на ходу досыпая сладкие минуты. С улицы повеяло осенней прохладой, смешанной с сыростью набережной. Глубоко вдохнув, Кузьмин прижался щекой к потрескавшейся раме. И, сделав ещё один глубокий вдох, широко открыл глаза: запаха не было.       Конечно, Валентин Семенович не побрезговал принять душ, но почему-то вокруг него все равно витал аромат пыли и протухшего мяса. Даже миролюбивый и охочий до общения Туся спрятался от гостя на антресоли советского шкафа. А вот Барон дал понять бедному старику, что ему тут не рады. Шипя и раздувшись, как рыжий шарик, котяра-бандит норовил выцарапать глаза гостю, но был облит водой и получил знатный шлепок по широкому заду. Мокрый Барон хмуро глянул на хозяина, говоря своим кошачьим языком «Я его защищаю, а он!..», и удалился под диван. Юноша, конечно, сам не рад был такому дополнению к интеллигентному старику, но доброе сердце было сильнее такого рода предрассудков. Так что парень, затолкнув свою брезгливость в самую глубь, накормил нищего. Дедок рассказывал ему дивные и любопытные истории, потому Кузьма предложил ему переночевать. А тот не отказался и пообещал наутро отблагодарить милого юношу.       Но сейчас Валентина Семёновича след простыл. Кузя осмотрелся, воровать у него было нечего, потому он переживал, что сам старик что-то забыл. Дойдя до двери, парень отвесил челюсть – дверь была заперта изнутри. «Из окна?!» - тут же осенило гения по природе, и он метнулся туда, свесившись через подоконник. Ни следа. Озадаченно почесывая голову, он заметил, что вещей в доме у него прибавилось. На тумбочке при разложенном диване лежала огромная книга с кожаным переплетом. Кузя нерешительно подошел к ней, словно к затаившейся змее. Её обложку украшали многолетние трещины, страницы были желтыми, и местами виднелись темные подтеки. Юноша сел на краешек дивана, гипнотизируя вещь. Почему-то этот томик вызывал у него страх. На тумбочку прыгнула Ириска, покрутившись вокруг книжки, позволила себе наглость погрызть корешок. Не грянул гром и не открылись страницы, как пасть злобного волка. Чихнув, кошка смело махнула хвостом, отправившись к общей миске. Кузя помотал головой, решив не трогать злополучный том.       Дело шло к полуночи. Кузьмин ходил вокруг книги, как Гитлер вокруг Штирлица. В нем надрывалось фальшивым голосом любопытство, но руки не рисковали брать предмет. Пух, следя за хозяином, лениво помахивал дымчатым хвостом, Туся, мурлыкая о своем, тоже наблюдал, ожидая действий. Наконец юноша чуть ли не с кличем «Банзай!» схватил несчастный том и распахнул страницы. Тишину комнаты нарушало лишь размеренное «ур-ррр» котенка. Кузя открыл один глаз, присмотревшись к титульному листу. Читал парень очень плохо и только вслух, потому огласил своей пушистой семье содержание старой книги: - Договор о получении сил, под именем Бабеал и с личной подписью его владыки Дума, заключается с представителем рода людского, Кузьмой Бирюковым Андреевичем.       На этом моменте у юноши должен был сработать инстинкт самосохранения, ведь откуда в книге могли взяться его паспортные данные? Но, как говорилось ранее, парень умом не блистал. - С этого дня я, Кузьмин Бирюков Андреевич, ношу имя Криус и с новым именем принимаю новую жизнь. И отказываюсь от крещения, Бога и сына Его. Ныне моя душа принадлежит Бабеалу, и после того, как смертная оболочка отслужит, я стану его преданным воином. Объявляю договор прочитанным и принимаю его условия.       Юноша хмыкнул, захлопнув книжку. «Ну и оккультную ересь читал этот мудрый человек!» - подумал он и бесцеремонно положил великую книгу на полку, рядом с журналами для взрослых. ***       Одинокий рыбак при свете луны зевнул, одновременно матюгнувшись просто так. Поплавок лениво покачивался в темной воде, вдалеке виднелся форт Кронштадта. Дамба была пустой, лишь редко проносились легковушки, или чинно проплывали огромные грузовики. В свете фонаря типичный житель окраины все надеялся поймать оправдание, почему он сегодня пьян. Но, как назло, даже «закуска» сегодня не клевала. На гранитном перилле стояла почти пустая бутылка с символичным названием «Белочка». Мужик вздохнул и потянулся к бутылке. От беленькой его отвлек звук. Цокот копыт, притом очень звонкий, словно конь бежал по стеклу. «Эт чё за всадник со стеклотарой?» - вслух, заплетающимся языком поинтересовался рыбак. Удочка задрожала, и неведомая сила зашвырнула её через дорогу. На асфальт выскочила огромная тень и встала на дыбы. В тусклом свете блеснула черная, как смоль, шкура, копыта светились серебром, и под ними расползалась лужица льда. Этот конь был большее любого парнокопытного и тощий, словно моримый вечным голодом. Всадник натянул поводья и повернул животное в сторону мужика, который был ни жив ни мертв от увиденного. Незнакомец был высокий, широкоплечий, лицо скрывал черный шарф и тень от козырька фуражки, а тело – элегантная черная шинель. Когда ужасный конь дохнул в лицо рыбаку морозом, тот побелел, как простынь. Всадник заговорил глубоким чарующим голосом с явным акцентом: - Где Петербург?       Мужик дрожащим пальцем показал в сторону Кронштадта. - Найн! Невежа! – незнакомец презрительно сплюнул. – И этот народ вздернул мой? Какой позор!       Он пришпорил своего скакуна. Конь всхрапнул и растворился в воздухе. Рыбак стоял, разинув рот, все ещё указывая пальцем не в ту сторону. «А… - он взглянул на бутылку. – Тьфу, паленая!». И, вышвырнув её в воду, достал другую, из потрепанного рюкзака, с этикеткой «Путинка».