Теплые крыши воспоминаний.

*** Кея открыл глаза и с облегчением увидел над собой знакомый бежевый потолок. Он дома. Чудесно. И не важно, как он сюда попал. В голове, казалось, взорвалось несколько вагонов с токсичным топливом, проходил концерт лучших барабанщиков Японии и был культурный форум всех мартышек мира. Потому что внутри что-то нещадно стучало, шумело и хотелось умереть. Сцепив зубы, чтобы не застонать, Хибари повернулся на бок, путаясь в своей простыни. На другой стороне огромной кровати мирно посапывал Дино, как всегда отбросив одеяло в сторону. Не смотря на долгие отношения, Хранитель Облака был настойчив в некоторых вещах: у него должна была быть своя подушка и одеяло. Только пристроившись на своем родном синтепоном квадратике и обернувшись с ног до головы в одеяло, Кея мог уснуть. Только в самые жаркие дни он менял уютное одеяльце на тонкую простынь. Вот как сейчас, например. Он мог простить Мустангу любое вторжение в личное пространство, вплоть до использования зубной щетки. Но только не отбирание подушки или предложения спать под одним одеялом. Аккуратно высвободив правую ногу, Хибари кончиками пальцев аккуратно потыкал Дино в бок. - Эй, травоядное. Никакой реакции. Пришлось тыкать сильнее. - Травоядное, просыпайся! Я сейчас умру! Недовольное ворчание и теплые пальцы находят тонкую лодыжку, начиная медленно поглаживать ее. - Дииииино! – почти стонет Хибари и Кавалоне наконец открывает глаза. – Воды, Мустанг! Скорее… Дино довольно улыбается. Не каждый день увидишь такое беспомощное выражение лица у Хибари Кея, которого боится добрая половина семьи Вонгола. Поэтому Кавалоне встает и идет на кухню, доставая из холодильника прохладную минералку и разбавляя ее кусочком лимона после переливания в высокий стакан. Хибари уже сидит на кровати, с вожделением протягивая руки к желаемой влаге. Несколько крупных глотков и стакан пуст. Блаженный выдох: - Ууууууф! Хорошо. Ты мой спаситель, Конь. Дино садится на кровать рядом. Знает, что Хибари плохо, но не спросить не может. Потому что знает, что потом уже никогда не спросит. - Почему ты не позвонил, что вернулся? Почему не пришел домой? Кея недовольно морщится и собирается сказать что-то из разряда: «Не твое дело, травоядное». По крайней мере, именно такого ответа ждет Каваллоне. Но Хибари смотрит на своего любовника, который опустил взгляд и нервно перебирает кончиками пальцев по ладони. Чертов Конь. - Я не хотел приходить в пустую квартиру. Ты знаешь, я не люблю, когда тебя в ней нет. Дино удивленно вскидывает голову, встречаясь взглядом со спокойными серыми глазами. А ведь правда! Только сейчас до Босса доходит то, что, когда он уезжает куда-то по делам семьи, Кея живет в своей маленькой квартире двумя кварталами севернее, которую отказался продавать, когда они переехали сюда вместе. - Ты ведь так и не позвонил, что вернулся из Италии. Я думал, ты все еще там. Черт! Черт! Черт! Как можно быть таким бестолковым? Ведь то, что он знает о сроках миссий Кеи от Тсуны, еще не значит, что Хибари знает, когда у Каваллоне заканчиваются дела. Дино счастливо смотрит на Хранителя Облака. На его напряженные плечи, которыми он показывает свою готовность к продолжению ссоры и самому страшному исходу – громкому хлопку закрывающейся двери, вслед уходящему Дино. И Каваллоне, издавая нечленораздельные, но определённо счастливые звуки, прижимает слегка удивленного Хибари к кровати и начинает целовать его лицо, шею, руки. - Пойдем в душ, травоядное! – шепчет ему в ухо черноволосый похититель сердец. – Я две недели не был в душе! Ну, если ты понимаешь, о чем я. И Дино понимает. Подхватив свое Облако на руки, он направляется в ванную, собирая по дороге все дверные косяки и прочие неровности. Потому что сложно идти прямо, когда твои веки опущены. Ведь целоваться с открытыми глазами крайне неудобно. *** Гокудера открывает глаза: кругом все белое и тяжело дышать. Все мышцы болят и в голове мерзкий шум. Что вчера произошло? Они все же попали в какую-то передрягу и теперь он где-то в чистилище ждет своей участи? Что за хрень? Рядом чувствуется какое-то шевеление и невнятное бормотание. Так. Стоп. Выключить панику. Хранитель Урагана начинает разматывать простынь, в которую, как всегда, завернулся с головой. Поэтому и трудно дышать и не видно ничего. Освободив голову, он поворачивается и видит мирно спящего Такеши, который что-то бормочет во сне. Так, с этой стороны все в порядке. Но облегченный вздох дает понять, что дышать ему трудно было не только из-за одеяла – в его горле пустыня Сахара, которая срочно требует начала сезона дождей. На маленьком столике рядом с кроватью, как всегда заваленном журналами, документами и прочей белибердой, обнаруживается стакан воды. «Ох, мой успокаивающий дождь, ты как всегда все предусмотрел» - думает Гокудера, жадно опустошая бокал. Допив, он понимает, что ему мало. И тут же видит стоящую на полу бутылку, из которой видимо и был наполнен стакан. - Ты чудо, Такеши, - шепчет итальянец, и с наслаждением опустошает бутылку. - Я знаю. А теперь ты может прекратишь вертеться и дашь мне поспать? – сонный голос сопровождается совершенно не сонными руками, которые хватают Гокудеру в охапку и прочно удерживают на месте, пока Хранитель Урагана снова не засыпает, уткнувшись носом в грудь любовника. Второе пробуждения за утро уже более приятное: без шума в голове и с чудным запахом кофе. И Гокудера думает, что если Ямамото ассоциирует его скорее всего с запахом сигарет, то самому Ямамото можно дать в сравнение аромат кофе. Это запах расслабления, нежности и нескольких часов спокойствия. Потому что если Ямамото варит кофе, то это значит: А) Он дома. И он не ранен. По крайней мере, серьезно. Раз может передвигаться. Б) На ближайшие несколько часов нет никаких дел. Потому что такой кофе Хранитель Дождя не будет пить на бегу. Как минимум, сидя на кухне и смакуя каждый глоток. За разговором. Или за чтением свежей газеты. Как угодно. Но еще не меньше чем девяносто минут он будет дома. В) Настроение Такеши сейчас где-то между «отлично» и «восхитительно». Гокудера прислушивается. Кажется, он что-то напевает. Тогда, несомненно, это отметка «восхитительно» и, значит, Дождь не злится на него. Теперь можно спокойно снова откинуться на разбросанные подушки и ждать, пока чутье не подскажет японцу, что его товарищ по кровати уже проснулся. И это случается буквально через минуту. Взъерошенная голова показывается в дверном проеме. - О, проснулся! Будешь кофе? – и эта широченная улыбка во все 32 зуба. Гокудера лениво возится на простынях, будто-то бы обдумывая предложение. Хотя Ямамото уже прекрасно знает ответ. Ведь на кухне дымятся две чашки свежесвареной арабики. Но ведь не зря Гокудера стал хранителем непредсказуемого урагана. Ямамото был явно не готов к изменению классического сценария. - Нет. – наконец, выдыхает Хаято. – Сначала я буду тебя. И переворачивается на живот, откидывая простынь, чтобы показать любовнику, что он давно уже избавился от нижнего белья. Ямамото сглатывает слюну, быстро образовавшеюся после созерцания упругой белой задницы. И, на ходу раздеваясь сам, думает, что кофе придется варить еще раз.