INAD

…Не зря умирают ночью, мучаясь и хрипя... Я полон завтрашней новью! Я очень верю в тебя!.. Пожалуйста, возвращайся! Роберт Рождественский.

Snow Patrol – What If This Storm Ends 20:19 Бен был уверен, что впечатление его задумка произведет, которое будет сопровождено радостными криками и крепкими объятиями. Лета бы, словно маленький ребенок, бегала всю ночь между густо наставленными книгами в твердом переплете и весело щебетала о том, как она благодарна ему. Но его ожидания разбились о витавшее в воздухе напряжение. Девушка, как и в первый день знакомства, соблюдала дистанцию чуть ли не в пару метров, не позволяя приблизиться к себе хоть на дюйм. Она не была взвинчена как прежде, но ее испуганные глаза маленького олененка, которого завел в угол охотник с ружьем, заставляли Бена практически вынимать каждую книгу с третьей полки снизу и ударять себя ею по лбу. Мужчина всегда старался не жалеть о прошлом, выискивая во всем хорошие стороны, но в этой ситуации все минусы покрывали плюсы, словно козыри в «Американском дураке». Он шел медленно, почти не слышно ступая ботинками о пол, и пристально смотря на пшеничные волосы впереди идущей. Она не зацикливалась на чем-то определенном, переступала с ноги на ногу быстрее, чем следовало для того, чтобы отметить книги, которые раньше ей не доводилось держать в руках. Голова Леты была забита слишком отчетливыми ощущениями, которые она испытала от прикосновения влажного кончика языка к своей щеке. Рука непроизвольно коснулась того места, подушечками обводя контур левой скулы по наклонной до подбородка. ― Не в моих приоритетах давить, ― подал голос Бен за ее спиной, заставляя резко отстранить руку, но не повернуться, ― но тебе стоит выговориться. Девушка закусила нижнюю губу и чуть ли не взмыла до потолка, когда до ее плеча дотронулась рука мужчины. Она все же остановилась между буквами «М» и «N» и повернулась к нему, отметив, что он переоделся. Белая футболка была заменена рубашкой на выправку, а темно-синие джинсы ― на черные. От него все еще пахло сигаретами, особенно от руки, что лежала на ее плече. Лета незастенчиво и открыто скинула рукой груз со своего плеча и, до боли закусив уже опухшую и раскрасневшуюся губу, посмотрела в серые глаза мужчины. ― Что ты хочешь услышать? ― Что сейчас заставляет тебя подпрыгивать на каждом шагу, дергаться от гудка машины или другого внезапного звука и держать дистанцию? ― Бен… ― Я все это устроил. ― Бен сделал неоднозначный жест рукой. ― Ради тебя, как ты этого и хотела, помнишь наш разговор? Почему нельзя просто насладиться моментом? Зачем ты накручиваешь себя? Бен искренне не понимал, почему девушка столь большое значение придает случившемуся после того, как он дал верное обещание охраны ее личной неприкосновенности. ― Я не накручиваю себя, ― тихо, но твердо проговорила Лета. ― Я пытаюсь анализировать твои действия и хоть немного разобраться. ― Тебе не обязательно это делать, достаточно просто спросить. ― И ты ответишь мне? ― с открытым сомнением спросила она и сложила руки на груди в явно недоверчивом жесте. Бен открыл рот, чтобы охотно согласился, но заметив сомнение на лице девушки, призадумался над глубиной ее вопроса. ― Искренне постараюсь. Лета не думала медлить: ― Зачем ты сделал это? ― Потому что хотел, ― серьезно сказал он, шевеля желваками, как бы пережевывая все недосказанные слова. ― А совесть? Мораль? Эти понятия знакомы? ― вызывающе и осуждающе проговорила она. Удивительно, но Оливии такое обращение к себе он бы не позволил. ― Если ты имеешь в виду Оливию, то я нисколько не считаю себя виноватым и не позволю даже тебе усомниться в моей верности. Девушка открыла рот от недовольства. ― То есть ты считаешь нормальным слизывать мороженое со щеки постороннего человека? ― Я бы не назвал тебя посторонним человеком, ― конкретизируя, поправил он, но когда она не ответила, продолжил: ― Я уже сказал, я сделал это, потому что хотел. ― Бен, ― до скрежета зубами металлическим тоном произнесла она, как удавалось исключительно ей одной, ― что за игру ты ведешь? ― Господи. ― Он закатил глаза и, вцепившись в ее плечи руками, чуть нагнулся вперед, к ее лицу. ― Ты нравишься мне. Ты нравишься мне так сильно, что я закрываю глаза на мораль и совесть. Плевать я хотел, что эти вещи были чуть ли не главными ценностями в моей жизни. И так огромные глаза девушки распахнулись еще больше, а сама она чуть отклонилась назад, принимая порцию словесного и физического нападения. Лета нервно сглотнула, хмурясь и упираясь руками в грудь мужчины. ― Если бы я встретил тебя раньше, хотя бы пару лет назад, ― его голос заметно смягчился, а напряженное выражение лица медленно расслаблялось, что нельзя было сказать о девушке. Она так и продолжала испуганно смотреть в серые глаза. ― Все бы было по-другому. ― Это самое необыкновенное признание в чувствах, которые мне доводилось слышать, ― все еще продолжая отклоняться почти незаметно, проговорила она. Если бы не вцепившиеся руки в ее плечи, она бы давно ударилась затылком о пол. ― Я по-прежнему… Девушка замолчала, напряженно выдыхая через рот. Ей до хруста костяшек пальцев не хотелось продолжать разговор, что вводил ее в смущение и замешательство. Она догадывалась, даже знала о чувствах мужчины, но не была готова эмоционально принять душевный поток, который впоследствии перемешался с ее чувствами, образовывая самую настоящую кашу. Лета так и видела насмешливое лицо Камиллы перед глазами, которое презрительно высказывалось о ее поведении. По ее мнению, она не только неправильно вела себя в присутствии Бена, так и дышала она тоже неподобающим девушке образом: слишком робко, слишком сконфуженно, слишком «слишком». А Бен не понимал, что же он делает не так: может, он чересчур настойчив, может, он попросту не в ее вкусе. Последнее казалось самому мужчине таким нелепым, что он отмахнулся от этой мысли, как от назойливой мухи. «Безоговорочно, ― уверенно проговорил про себя он, ― я ей нравлюсь». Лета подняла на него глаза, полные сожаления, и неловким передергиванием плеч дала понять, чтобы он убрал руки. ― Бен, ― заговорила она вкрадчивым шепотом, ― пойдем домой? Тону, которым это было сказано, и умоляюще уставшему взгляду мужчина не смог сопротивляться. Да и ему ничего не оставалось, как согласно кивнуть и подчиниться. Произнесенная магическая фраза «пойдем домой», а не «отвези меня домой» способна сотворить чудеса. 21:13 За те сорок минут, что они провели под моросящим дождем, Бен уяснил для себя одну важную вещь: это так дальше продолжаться не может. Его терпение – не жвачка, которую можно растягивать, когда это необходимо; еще ей свойственно разрываться. Так и Бен, пока обгонял стоящие на светофоре машины, мчался давно проложенным маршрутом, дабы поскорее высказаться об их отношениях. К концу своих размышлений он вообще был не уверен, что это может так называться; как раз в это время девушка открывала ключом дверь, чувствуя боковым зрением на себе пристальный взгляд. Она без труда догадалась, что разговор не был закончен в библиотеке, а наоборот, лишь наберет обороты в пределах ее маленькой квартиры с тонкими стенами. ― Лета, ― произнес ее имя Бен тоном, после которого должен посыпаться шквал обвинений во всех грехах, но его не последовало. Девушка переобулась и прошла в гостиную, садясь на диван и пристально наблюдая за мужчиной. Чувство дежавю заставило его очутиться в своем доме, в тот раз, когда Оливия решила взять в их отношениях тайм-аут. Он всей душой надеялся, что этот разговор не окончится тем же. ― Нам надо кое-что прояснить. ― Давай сначала я, ― вызвалась добровольно девушка и, заметив секундное замешательство на его лице, продолжила: ― Спасибо. Мужчина не понял, сказала это она к тому, что он дал ей высказаться первой или имело другие основания. Лета тем временем повернулась лицом к садящемуся рядом Бену и подогнула под себя ногу. ― Я искренне ценю все то, что ты для меня сделал, ― она выждала паузу, чтобы ее слова возымели должный характер. ― И что ты продолжаешь делать по сей день. Мне нравится твое присутствие в моей жизни, ты вошел в нее так внезапно и засел глубоко под кожей. Твоя доброта не знает границ, а желание помогать мне заставляет сердце стискиваться до приятной боли каждый раз… ― Ты говоришь совершенно не то, о чем я хотел с тобой поговорить, ― перебил он этот поток поэтичных фраз, достойных пьес Шекспира. ― Я знаю, о чем ты хочешь поговорить, Бен. ― Она сочувственно поджала губы. ― Но вот только я не хочу об этом говорить. Мужчина кивнул своим мыслям, но сразу же его губы растянулись в недоброй улыбке. ― Об этом хочу говорить я, ― сказал он решительно, делая ударение на последнем слове. ― Бен, я, правда, ценю… ― Хватит! ― повысил он голос, заставляя Лету прикусить язык от внезапности. ― Мне осточертело это. У меня уже поперек горла стоят тобою установленные нормы и порядки. ― Он приложил ладонь к своей шее. ― Ты мне называешь причину, и вопрос моментально исчерпывает себя! Девушку возмущало непонимание очевидного. ― Если раньше мы проводили время, как друзья, то сейчас наши отношения плавно переходят на новый уровень, ― вслух размышляла она. ― И я даже не беру во внимание вчерашний вечер… Он не дал ей договорить: ― Вчерашний вечер? ― воскликнул Бен с безумной улыбкой, осознавая, что у него есть «туз в рукаве» на этот счет. ― О, не я завел этот разговор. ― (Лета нахмурилась, не понимая, чем вызвана такая бурная реакция с его стороны). ― Лета, я не спал вчера. Ей было достаточно всего одной фразы, чтобы вытаращить глаза и густо покраснеть, кусая щеку изнутри. Ее взгляд начал метаться из стороны в сторону, будто бы она пыталась придумать веский аргумент и оправдать свои действия. Она глотала ртом воздух при очередной попытке высказаться в свою защиту, но в итоге лишь развела руками и поднялась с дивана, ходя из стороны в сторону. Приложив руку ко рту, Лета ругала себя за свою неосторожность. ― Лета, я просто не понимаю тебя, ― честно признался Бен, поднимаясь со своего места, чтобы остановить, словно заведенную игрушку, девушку, которая отпрыгнула от мужчины в противоположную сторону. ― Нельзя, ― наконец, проговорила она, кусая опухшие губы, ― нельзя. ― Что ― нельзя? ― спросил Бен, с сожалением смотря на Лету, которая мотала головой. ― Оливия, ― выдавила она, морщась от пересохшего вмиг горла. ― Мы расстались, ― сказал он, утрируя и подходя ближе к ней. ― Мы расстались в тот самый день, когда ты обвинила меня в неверности… в первый раз. Девушка нахмурилась, вспоминая им названный момент и сопоставляя факты, чтобы убедиться в достоверности его слов. ― Нет, Бен, ― продолжая качать головой из стороны в сторону, быстро проговорила Лета, ― почему? ― Она посмотрела ему в глаза своим пронзительным взглядом зеленых глаз, который даже в таком тусклом освещении не утратил свою красоту. ― Почему ты не пытаешься все вернуть? Почему ты сидишь и ничего не делаешь? ― Я делаю, ― воспротивился он, ― но не во благо восстановления отношений, а во вред. Лета поняла, что речь идет о ней. ― Вот именно, ― горько проговорила девушка, ― неужели она не стоит того, чтобы за нее бороться? ― Я не хочу об этом говорить, ― повторил он ее фразу и глубоко вздохнул. ― Об этом хочу говорить я, ― копируя его прежний тон, сказала Лета. ― Ты бежишь… а я просто толчок, который поспособствовал этому. ― Ты. ― Бен взял ее лицо в свои руки. ― Ты ― глоток воздуха в жаркий день. Ты подобна руке помощи старого друга, когда попадаешь в беду. Ты, ― он выждал паузу, пристально всматриваясь в ее глаза, которые блестели в свете комнатного освещения, ― подарок судьбы, о котором я мог только мечтать. Лета выдохнула через рот, когда ее щеки дотронулись мягкие губы мужчины. От него не пахло прежним одеколоном, который теперь был заменен на гель для душа. Этот поцелуй был не столь извращенным как в парке, даже походил на невинный и дружеский, если бы не пятисекундная задержка его губ на ее теплой щеке. Легкое касание кончиков носа и Бен туго втянул в легкие воздух. ― Просто скажи мне, как будешь готова, ― мягко проговорил он, убирая прядь ее светлых волос за ухо. Он готов постоянно ловить на ее лице улыбки, вызванные его присутствием. В такие моменты ее глаза как-то по-особенному загорались, появлялся непреодолимый блеск, а цвет становился насыщеннее. Он готов прикасаться к ней при любой возможности, чтобы почувствовать теплоту ее тела и встретить по-детски удивленное выражение лица. Он готов мчаться к ней со всех ног, когда силы уже покидают уставшей за целый день организм. Он готов переступать через себя снова и снова, загоняя свое несуществующее терпение в дальний угол. Он готов ждать. Лета коротко закивала, целуя его руку. ― Давай по чашке чая и спать, ― живо предложил Бен, задорно, но все еще почти натянуто, улыбаясь. 7:11 Утро в однокомнатной квартире наступило задолго до пробуждения девушки. Она как обычно проснулась первая, привыкшая к ежедневным прогулкам вокруг дома с Джеком, и, чтобы не потревожить спящего человека под боком, задержав дыхание, попыталась встать при помощи опоры на твердую спинку дивана. Издав истошный скрип, сломанный диван выдержал напор на поломанное место. Лета сморщила нос, поворачиваясь через плечо на мужчину, чтобы убедиться, разбудила она его или нет. Левая щека Бена была прислонена к белоснежной наволочке, а рот чуть приоткрыт; глаза по-прежнему закрыты. 8:20 Мужчина проснулся через час от противного шипения со стороны. Он, не оглядываясь по сторонам в попытке увидеть столь неприятный источник звука, лишь уткнулся в подушку лицом, накрывая себя одеялом. Место, в которое уткнулся Бен, пахло манящим запахом яблочного шампуня вперемешку с его гелем для душа. Он втянул через нос этот запах, наполняя себя им, и приподнялся на руках. Еще затуманенным ото сна взглядом Бен окинул маленькую комнату, но спустя несколько секунд рассмотрел стоящий в паре шагов темный силуэт. Мужчина с утружденным выдохом уткнулся обратно в подушку. ― Почему ты всегда встаешь так рано? ― проговорил он, не отнимая рта. ― Я глажу твою рубашку, ― умиротворенно проговорила она, утюгом распрямляя складки на воротничке. ― Сколько времени? ― Почти половина девятого. Бен издал непонятный звук и повернулся лицом к девушке, которая только что закончила разглаживать рубашку. Она вынула шнур из розетки и обернулась к мужчине, сложив руки на груди. Его волосы, почти всегда пребывавшие в порядке, сейчас топорщились в разные стороны, а сам Бен часто моргал, пытаясь отойти ото сна. Лета нежно улыбнулась. ― Ты собираешь вставать? ― Не сегодня, ― буркнул он, осматривая ее рабочую форму. Взгляд неосознанно зацепился за знакомые ярко-желтые носки на ее ногах. ― Это мои любимые носки? ― Ужасно удобная вещь, ― проговорила Лета, садясь на край дивана. ― Я бы разозлился на это, если бы ты не погладила мне рубашку, ― уступчиво заявил он, чем вызвал с обратной стороны смешок. ― Это просто носки. Мужчина метнул в сторону Леты убийственный взгляд и серьезным тоном произнес: ― Не говори так. Если бы я взял твой рюкзак, как бы ты отреагировала? Лета улыбнулась шире, забавляясь такой темой разговора. ― У меня всего один рюкзак. ― А у меня всего одна пара ярко-желтых носков, ― парировал мужчина. ― Хотя, знаешь, бери. Они идут тебе. ― Лучший комплимент за все годы моей жизни, ― съязвила Лета, но из ее уст слова казались самыми правдивыми и настоящими. ― Поднимайся, мне скоро на работу. ― Кстати, о работе, ― начал он, откидывая с себя одеяло и принимая горизонтальное положение, свесив ноги на холодный пол, ― я не смогу отвезти тебя. ― Как это? ― искренне удивилась она, приземлилась рядом и до смеха наигранно выгнула левую бровь. ― У меня сегодня встреча в половину одиннадцатого. Мне неудобно ехать на другой конец города. Лета чуть приоткрыла рот и сместила нижнюю челюсть в сторону, демонстрируя свое мнение по данному поводу. ― Ты сегодня без завтрака, ― с серьезным выражением лица отрезала девушка и уже хотела подняться с места, как сильные руки вцепились в ее предплечья и потянули вниз. Она успела только воскликнуть «Бен, помнешь же!», как опустилась на колени к мужчине. Диван скрипнул в тысячный раз за сегодняшнее утро. Бен удобнее обхватил сопротивляющуюся с силой притяжения и самим им девушку за талию и потянул на себя, а сам в свою очередь вновь откинулся на подушку. Лета успела выставить перед собой руку в тот самый момент, когда ее лицо было в опасной близости. Пока взгляд Бена метался от губ к зеленым глазам, девушка неосознанно облизнулась. Мужчина криво улыбнулся. ― Тебе это не поможет, ― проговорила Лета, ― завтрак ты не получишь. Запах мятной зубной пасты перемешался с апельсиновым вкусом утреннего чая и беспощадно бился о приоткрытый рот мужчины. ― А вдруг поможет? ― спросил он, пошло улыбаясь. ― Стоит рискнуть. ― Я опоздаю, ― куда более серьезно предупредила она и уперлась Бену в грудь. ― Давай ты никуда сегодня не пойдешь? ― Завтра суббота и я целый день в твоем распоряжении. Лета несвойственно ей игриво улыбнулась, открыто флиртуя с мужчиной, чем заставила его аж приоткрыть рот от удивления. А девушка воспользовалась замешательством и выскользнула из его рук, весело хихикая, и побежала на кухню. Бен растянул губы в блаженной улыбке и снова укрылся одеялом. 9:10 Девушка чувствовала себя неуютно без привычной подвески на своей шее. Знакомой тяжести она не испытывала, а грудь, которая была открыта из-за глубокого выреза платья, приходилось прикрывать. Она постоянно пыталась изменить структуру одежды, дергала выше, стискивала на груди, но даже это не помогало. А от маленькой булавочки так вообще не было толку. Лета помнила грозный взгляд миссис Шори и едкое замечание с участием надменного фырканья, поэтому без препирательств отложила подвеску на толстом шнурке на тумбочку в коридоре и принялась зашнуровывать ботинки. Рюкзак был перемещен через спину, чтобы не свалиться на пол. ― Какой ракурс, ― попивая чай, произнес Бен, выглядывая из кухни. ― Извращенец, ― ответила девушка, зашнуровывая второй ботинок. ― Среднестатистический мужчина, ― деловито поправил он, поднимаясь со стула и направляясь в коридор, держа в одной руке кружку. ― Красота. Мне нужен холст. ― Ох, заткнись уже, ― с легким румянцем на щеках поднялась с колен Лета и улыбнулась. ― Утренние объятия ― залог бодрости на весь день? ― Это переделанный слоган из рекламы кофе? ― Я спрашиваю так, обнимешь ты меня или нет, ― насупившись, пробурчала она и глянула на наручные часы, ― у меня автобус через десять минут. Бен завел руку за шею девушке и притянул, тесно прижимая ее к своей груди, а сам в другой руке держал почти полную чашку с чаем и косился на нее, как бы ни пролить кипяток на черное платье. Запах мятной зубной пасты настиг Лету, когда мужчина коснулся губами ее волос и удовлетворенно выдохнул через рот. Это прикосновение было для Бена интимнее поцелуя в губы с какой-нибудь девчушкой. 9:39 Лета пристроилась рядом с сидением, на котором сидел старенький мужчина, читающий газету, и ухватилась за поручень. Она вбежала в автобус почти первая, но каждый заходящий после нее тесно прижимал ее к этому бедному старику своим бюстом. Девушка даже попыталась напрячь спину, чтобы держать дистанцию хотя бы в десять сантиметров, пока тучная женщина не протиснулась в этом самом проходе, где стояла Лета. Выудив телефон из бокового кармашка рюкзака, она выбрала первый контакт и нажала на «вызов». ― Уже соскучилась? ― задорно поинтересовался Бен на том конце. ― Я говорила, что ненавижу общественный транспорт в будни? ― угрюмо проговорила она. ― Да что уж, я его и в любой другой день недолюбливаю. ― Ты хочешь, чтобы я извинился? ― Я хочу, чтобы ты в следующий раз предупреждал меня заранее. Я бы встала раньше и дошла пешком. ― Куда уж раньше? Лета снова вжалась в сидящего мужчину, пропуская со спины кучку человек. Свободные места сразу же были заполнены ново вошедшими пассажирами. ― Хотя бы на час, ― прохрипела девушка. ― Господи, это невозможно. ― Если хочешь, могу заехать за тобой после работы, ― заявил он, ожидая услышать умоляющий тон. ― После сегодняшней поездки, думаю, у меня выработается иммунитет, так что ваши услуги мне больше не нужны. Доеду на метро, ― официально заявила она, как разговаривают в компании по недвижимости с клиентами. ― Метро хуже автобуса раз в десять, ― пугающе заявил Бен и прокашлялся. ― Куришь? ― спросила Лета, меняя тему. ― Как ты и говорила, я вышел на улицу, ― честно ответил он, выдыхая дым. ― Благодаря тебе я не курил около двенадцати часов. Смотри, что ты сделала с моими легкими. ― Они стали очищаться, Бен. Лучше бы еще столько же не курил. ― Да, мама, ― недовольно фыркнул он. ― Долго тебе еще ехать? ― Я на Тэвисток-сквер. Приеду вовремя. ― Эл, телефон в лифте не берет. ― Хорошо. Жду тебя в восемь, ― согласно ответила она и прервала звонок, сунув телефон обратно. 9:47 Весь Лондон содрогнулся от взрыва на Тэвисток-сквер.