Искушение

Гэбриел охотился. Или, другими словами, коротал уже третью ночь подряд, скорчившись тут на холоде у дома, хозяин которого не сильно-то жаждал его присутствия. Полгода назад он обнаружил тело, которое могло или не могло быть Сыном Божьим, в пещере около Ренн-ле-Шато. Полгода назад он нашел записку Грейс, и больше с тех пор о Грейс не слышал. Полгода назад он как Охотник за Тенью завершил третий из своих трех «подвигов». Ему было тридцать шесть лет. Возможно ли, что история его жизни к этому моменту уже дописана? Что остаток ее растянется на годы бесплодного существования? А ведь похоже, что так оно и будет. «Пустая трата времени», - произнес голос у него в голове. – «Ну серьезно, тебе же даже не заплатят за это». Гэбриел выпрямился и усиленно заморгал. Он понял, что совсем вымотался, раз мозг начинает беседовать сам с собой. Наверное, он все-таки не заснет, учитывая, что тут так холодно и неуютно. А вот что впадет в кому от переохлаждения – вполне возможно. Он заставил себя пошевелиться, снял перчатки, быстро потер руки и подышал на них, согревая ладони. Дом – деревянный, беленький, с ящичками для цветов, заполненными еловыми лапами, стоял на опушке Черного леса в городке под названием Вольфах. Милый старинный городок, через который протекает речка – Гэбриел может и не прочь был бы провести тут несколько дней, если бы коротал вечера где-нибудь на пивоварне, а не в дозоре. Дом, за которым он вел наблюдение, принадлежал герру Шмидту. Хозяин держал здесь маленькую гостиницу, но вынужден был закрыть ее, когда постояльцам стало нездоровиться по ночам. Самый печальный случай закончился выкидышем. Гостье, которая была на четвертом месяце беременности, стало так плохо, что она потеряла ребенка. Герр Шмидт распорядился, чтобы в доме провели профессиональную чистку помещения, заново все перекрасили и установили новую систему кондиционирования воздуха. Этот герр Шмидт был практичным человеком. Он верил в микробы и дезинфекцию. А вот его сестра Берта, которая жила недалеко от Риттерсберга, была убеждена, что причина в сверхъестественном. Она-то и обратилась за помощью к Гэбриелу, попросив его «только пожить там чуть-чуть и посмотреть, как и что». Изнывающий от скуки и мечтающий вырваться из замка Гэбриел согласился. По крайней мере хоть ему не нужно было платить здесь за комнату и за стол. «Что ты делаешь со своей жизнью? Это не героизм. Это блажь», - сказал голос в голове. - Заткнись, - пробормотал Гэбриел. «Здесь ничего нет». Трудно было спорить с ним в этой полночной чернильной тьме, где несколько наружных фонарей не освещали ничего, кроме… Стоп. Человеческая фигура, маленькая, закутанная в черное, прошмыгнула вдоль стены дома, на миг показалась в свете фонаря и снова скрылась в темноту. Это что еще такое? Скачок адреналина с примесью страха сразу же прогнал холод. Одной рукой Гэбриел выхватил кинжал из спрятанных в кармане куртки ножен, другой проверил талисман. Талисман был под курткой и рубашкой – массивный и вселяющий уверенность. Он был теплым на ощупь, слишком теплым, он не мог так нагреться от температуры тела, уж точно не сейчас, когда его хозяин тут коченел на холоде. Пригнувшись, Гэбриел двинулся к дому. Сейчас, из-за ремонта, он тут был единственным постояльцем. Единственным гостем, который пробыл тут уже несколько недель. Держась в тени, он пошел в обход дома, пытаясь снова засечь странную фигуру. Задняя стена дома освещалась хуже, но был еще свет из окна на первом этаже и наполовину полная луна. Ага… вот. Фундамент дома был выкрашен в белый цвет, и какая-то тень, более темная, чем остальные, двигалась вдоль него. Потом фигура остановилась и, кажется, прижалась к стене, вытянув руки вверх, будто пытаясь дотянуться до… Она стояла прямо под окном комнаты Гэбриела. Озадаченный и завороженный, Гэбриел смотрел, как фигура вытянулась, и ее длинные пальцы забегали по стене, как паучьи лапки. Но она не пыталась по ней взобраться. Она ее… ощупывала? Теперь можно было разглядеть, что роста в ней метра полтора, и она в каком-то черном, как смоль, одеянии, скрывающем и тело, и голову, только эти руки с пальцами высовывались наружу. Раздосадованно заворчав, фигура снова пригнулась. Меня нет в комнате. Оно что, это чувствует? Чего оно хочет? Решившись, Гэбриел бросился вперед, чтобы схватить эту тварь, но она обернулась – лицо ее осталось в тени – и неестественно быстро рванула прочь, вдоль стены и напрямик к ближайшим деревьям. - Стой! – закричал Гэбриел. И бросился вслед за ней. «Упустил» , - произнес голос в голове. Гэбриел остановился, пытаясь отдышаться. Он был не в форме. Слишком много вечеров провел перед телевизором, пересматривая старые фильмы, пытаясь развеять тишину. Через лес тянулись дорожки – протоптанные тропинки. Что, конечно, прекрасно и замечательно, да только вот их было слишком много. Одна дорожка несколько раз пересекалась с другими. Он останавливался у каждой развилки, закрывая глаза и пытаясь чутьем определить, куда идти. Ему показалось, что он чувствует эту тварь там, впереди. Талисман на груди был все еще теплым. Восемьдесят процентов полной хрени и двадцать процентов воображения. Ты понятия не имеешь, где оно. - Перестань, - пробормотал Гэбриел. В кармане у него лежал фонарик, но он не стал его доставать. Лучше, чтобы глаза не отвыкали от темноты. Лучше не выдавать себя. Впереди. Он был совершенно уверен. Пройдя еще пять минут, он вышел из леса к другому дому. Дом был маленький и ничем не примечательный. Он стоял в конце мощеной дороги, которая, по всей видимости, вела в город. Часть двора занимал маленький курятник, обнесенный оградой. Дальше по дороге виднелись огни еще какого-то дома. Закутанной фигуры нигде не наблюдалось. Ты его упустил. Он наверное уже в нескольких милях отсюда. Гэбриел приблизился к дому. Собаки тут вроде не было. Тусклый свет просачивался наружу через что-то похожее на кухонные занавески. Вполне себе обычное место. Он перемахнул через низкую каменную стену и пошел вперед как можно тише. Это называется проникнуть без спросу на чужую территорию. Он осторожно заглянул в окошко. Там между занавесками оставался узенький просвет. Через него Гэбриел разглядел старую плиту, небольшой сосновый стол и два стула с красными клетчатыми подушками на сиденьях. На одном из стульев сидела старушка. Перед ней на столе стояла чашка с блюдцем, но она не отрываясь, смотрела в стену и казалось, с головой ушла в свои мысли. Может быть, ей грозит опасность? Знает ли она что-нибудь? На этот счет внутренний голос хранил молчание. Старушка вздохнула и повернула голову к окну. Она заметила Гэбриела прежде, чем тот успел отпрянуть. - Черт, - сказал он, и попятился. Он уже бежал обратно к стене, когда дверь дома открылась. - Halo? Wer ist da?* – крикнула женщина. В ее голосе не было страха, только любопытство. Гэбриел со вздохом остановился. Повернулся и подошел к крыльцу. - Здравствуйте. Entschuldigung.** Я не хотел вас беспокоить, но раз уж так получилось, могу я спросить – вы не видели, здесь не пробегал кто-нибудь? Сегодня вечером или может быть, в другое время? Фигура в темном. Женщина сначала подозрительно взглянула на него, потом проворчала: - Только не это опять… Ну, заходите. Я не могу уснуть и все равно собиралась сделать чаю. И не дав ему возможности ответить, пошла обратно в дом, оставив дверь открытой настежь. «Свидетель. Здорово-то как», - язвительно протянул голос. Да что с ним такое? Ну да, он мог быть тем еще засранцем, но по отношению к себе-то обычно таким мудаком не был. Господи, как же он устал. Подавив зевок, он вошел. - Присаживайтесь, - сказала женщина. – Чай сейчас будет. Чайник уже стоит. Да, кстати, я Эмма Торни. Ему бы следовало отказаться, но сейчас он бы душу продал за что-нибудь горячее и с кофеином. - Меня зовут Гэбриел. Гэбриел Найт. Вы так добры. Извините, что вот так ввалился к вам. Я шел через лес за этой фигурой в темном. Вы ее видели? - О да, - она слегка вздрогнула, - еще с тех пор как была маленькой девочкой. И это не единственное существо в здешних лесах. Гэбриел вскинул голову. Хотя старые суеверия были очень живучи в этих маленьких немецких городках, признавать подобное в таком будничном тоне было необычно. Он многое мог бы узнать у этой женщины. А еще она напомнила ему бабушку – и лицом, которое, несомненно, было прекрасно в юности, и этой опрятной юбкой и кофточкой, и приятной, благородной манерой держаться. - Расскажите о ней, фрау Торни. Об этой фигуре в темном. Вы знаете, что это такое? - Мммм, - протянула она, и на ее милое лицо легла задумчивая тень, - у нее много имен. Чайник на плите беспокойно зашумел, и она выключила конфорку. - Черный чай или травяной, Гэбриел? У меня есть мята. Сама выращиваю. - Черный, пожалуйста. Она хлопотала у буфета, насыпая чай из пачки в чашки. - Я слышала, ее называли seeleesser, пожиратель душ. А еще летучая мышь, ночной дух. Хотя, это может быть и ведьма, я думаю. Ну вот, все готово! Она поставила на стол чашки, грузно опустилась на стул и вздохнула с облегчением. - Это все мои ноги. Не дают они мне отдыхать по ночам. - Мне очень жаль. А этот… пожиратель душ… У него есть человеческое обличие? Не представляете, кто именно это может быть? – Гэбриела до сих пор удивляло, что он говорит об этом вот так в открытую, да еще и с кем-то, кто не смеется при этом ему в лицо и не вызывает машину с красным крестом. Это было приятно – после нескольких последних месяцев, проведенных в одиночестве. В памяти всплыло лицо Грейс. Он соскучился по ее всезнайской компании. - Я не знаю, - задумчиво сказала Эмма, - у него может быть человеческое обличие. Но если это так, я, признаюсь честно, понятия не имею, кто это может быть. Знаете, я всегда недолюбливала городского мясника. Что-то у него такое в глазах. Но герр Штайнер тогда уж скорее упырь. Все это окровавленное мясо… - Она содрогнулась и сделала маленький глоточек чая. – Сливки и сахар на столе. - Э… спасибо. – Гэбриел плеснул себе сливок, поднял чашку к губам и заколебался. Его глаза встретились с ее, голубыми и водянистыми, глядящими поверх края фарфоровой чашки. Боже. Ты уже не можешь даже спокойно поболтать со старушкой, чтобы не начать что-то подозревать. Эта работа из тебя чокнутого сделает. Гэбриел отпил немного чаю. На вкус – черный чай со сливками, ничего больше. Он улыбнулся Эмме. - Расскажите мне про пожирателя душ. Что конкретно он делает? Убивает? Эмма отпила чаю и помотала головой, цокнув языком. - Он высасывает силы. Это обычно не смертельно, но может быть и смертельно, если жертва больна, или стара, или наоборот, младенец. – Она улыбнулась, увидев выражение лица Гэбриела. – О, обо мне не беспокойтесь. У меня обереги по всему дому. Моя мать верила в старинные обычаи, знаете ли. Поколения моих предков жили в Черном лесу. Мы привыкли к здешним существам. - Это… поразительно. Я бы хотел узнать о них все. Все, чем вы захотите со мной поделиться. Она склонила голову набок и посмотрела на Гэбриела взглядом, которому позавидовал бы любой школьный учитель. - Кто же вы, молодой человек? Большинство парней сейчас интересуется только тем, что в компьютере. Я пыталась передать наши знания своим внукам, но они убеждены, что у меня старческий маразм. Гэбриел набрал полную грудь воздуха. - Вы знаете, что такое Schattenjäger? Ее голубые глаза сузились и впились в него, как будто она пыталась понять, не лжет ли он. Наконец она хмыкнула. - Ну, сама я еще ни одного не встречала. Не думала, что они еще существуют. - Их немного, - согласился Гэбриел. Или вообще нет. За исключением меня. - В таком, случае, я могла бы поделиться какими-то из своих историй. - Я бы очень этого хотел. – Гэбриел говорил правду. Разумеется, ему было любопытно, но еще ему нравилась Эмма. Она, кажется, и сама была довольна, на ее морщинистых округлых щеках проступил неровный румянец. Тонкие губы сжались, пряча улыбку. - Лучше дождаться дня. О таком опасно говорить в темноте. Слова ведь имеют силу. У Гэбриела по всему телу пробежала легкая дрожь. - Хорошо. Я могу вернуться завтра. Только вот… этот пожиратель душ. Вы его видели здесь в последнее время? Тут кое-какие неприятности по соседству. - В гостинице Шмидта. Да, я слышала. – Эмма сочувственно покачала головой. – Странно, что подобное существо наведывается в одно и то же место так часто. Обычно оно охотится на большой территории. Если кто-то заболеет то там, то здесь, на это никто не обратит внимания. Возможно, его движения ограничены. Он может быть ранен. Может быть связан защитными чарами… - Она дерзко подмигнула. – А может быть стар. Гэбриел поймал себя на том, что улыбается. - Мне действительно нужно будет вернуться и все у вас разузнать. - О, некоторые здесь еще помнят старые обычаи. Но, прежде чем ты уйдешь, я хочу тебе кое-что показать. Ты должен взять это с собой. Для защиты. – Морщась, она осторожно поднялась. – Теперь еще нужно ее найти. - Я не спешу. Эмма, прихрамывая, вышла. Эй, а может вам со старушонкой объединиться? Несколько лет у нее еще осталось. Ведь не очень-то весело быть охотником в одиночку, правда? Опасно, я бы даже сказал. Нужно держаться парами. Как носки. Гэбриел отхлебнул еще чаю. Уж по крайней мере с Эммой-то ты вряд ли переспишь, так что деловых отношений не разрушишь. Чай попал не в то горло, и Гэбриел закашлялся, хватая ртом воздух. Господи, у него уже крыша едет. Такие своеобразные мысли приходили ему последние недели все чаще и чаще. Наверное, ему нужно выбраться на какое-то время из Риттерсберга, и выбраться не в Вольфах. Ему нужен большой город. Вечерние огни. Красивые девушки, которые говорят по-английски и не пялятся на тебя как на глупого туриста. Может, вернуться ненадолго в Новый Орлеан, к друзьям, наконец. Он был бы не прочь увидеться с Мозли. Может быть, стоит попытаться узнать – а вдруг Грейс все еще там. - Нашла! – Прихромавшая обратно в кухню Эмма была, кажется, очень довольна собой. В руках она держала старую бархатную шкатулку размером примерно с маленькую дамскую сумочку. – Готова поспорить, ты такую никогда не видел. Она осторожно подняла крышку шкатулки. Внутри лежала старинного вида мужская перчатка из черной кожи. Гэбриел мрачно поглядел на нее. На вид – обычная перчатка, на барахолке таких хватает. - Что это? - Легенда гласит, что эта перчатка принадлежала чародею, - с воодушевлением сказала Эмма. – Говорят, что тот, кто ее носит, сможет прикоснуться к бестелесному – к призраку, или пожирателю душ, или ночному духу. Пусть она будет у тебя, пока ты не найдешь это существо, которое ищешь. Мне бы совсем не хотелось, чтобы ты пострадал. Гэбриел с сомнением смотрел на перчатку. Она выглядела безобидно. И силы в ней на вид никакой не было. Старая, отжившая вещь. Как и ты. Похоже, они с Эммой под стать друг другу – оба помешанные. - Э… - Хотя бы примерь ее, мальчик мой. Посмотри, подойдет ли она тебе, - настаивала Эмма. Гэбриел выудил ее из шкатулки и осмотрел с обеих сторон. Самая обычная старая перчатка, наверное, конца 19 века. Чтобы не обижать Эмму, Гэбриел, взяв перчатку левой рукой, просунул пальцы правой внутрь. - Ох! – Он почувствовал боль, как будто его ужалили, глубоко и сильно. Он выдернул руку из перчатки. На кончике указательного пальца выступило пятнышко крови. - Боже мой! – Эмма цокнула языком. – Должно быть, там старая булавка или что-то… Мне так жаль. Дай-ка я приложу что-нибудь. В мгновение ока у нее в руках оказался белый лоскуток, который она прижала ему к пальцу. Кровь на белом. Кровь на белом. Он поднял взгляд от лоскутка, которым Эмма собирала его кровь и посмотрел в ее водянистые голубые глаза. Она ласково улыбнулась, но там, в ее глазах мелькнул – лишь мелькнул – недобрый огонек. Талисман на груди пылал жаром. Магия, как сама жизнь, рождается в крови. Никогда не давай ведьме заполучить твою кровь. Он прочитал это не далее как неделю назад в библиотеке Риттеров. Или это может быть ведьма. Не раздумывая, Гэбриел выхватил кинжал и в следующее мгновение уже с силой полоснул им по ее горлу. Эмма издала хрипящий звук, ее старушечьи руки вцепились в шею, сразу же став красными от пахнущей медью крови, хлеставшей из разрезанных артерий. Гэбриел испытал миг ужаса, миг, в который он думал, что ошибся, миг, в который разверзся ад. А потом ее лицо дрогнуло и стало меняться – из старческого в девичье, потом в женское, а потом во что-то, чему нет названия. Гэбриел попятился, опрокинув стул. - Ты… - успела выдохнуть она, скорее булькнув, чем выговорив слово. А потом упала и больше не двигалась, только кровь струилась из ее тела, как будто стремясь убежать от смерти. Гэбриел отступил еще на шаг, и сердце у него болезненно заколотилось при виде крови, подбирающейся к его ногам. Голос в голове молчал. * Эй! Кто здесь? (нем.) ** Извините (нем.)